Читать книгу Русский струльдбруг (сборник) - Геннадий Прашкевич - Страница 3

1.

Джинсы я переложил в картонную коробку.

Оставлю в сквере на скамье, кто-нибудь подберет.

Совсем новые джинсы. Наглый чел, а таких сейчас большинство, даже белые ядовитые пятна может выдать за стиль: ходят же в джинсах дырявых, обшитых бусами и блестками, высветленных…

Я шел по бульвару, невидимый гудел в небе самолет.

Это меня не тревожит и не привлекает. Ну, летит и летит. Когда-то я тоже куда-то летел. Куда? Этого память не сохранила. Никакой прежней жизни, будто ее и не было. Да и нынешняя возникла только с того момента, когда в санатории появился Николай Михайлович.

«Он точно ничего не помнит?»

«Того, что было до аварии, точно».

«Денег у него я вижу и на носки нет?»

«У него и носков нет, – ответил главврач. Чувствовалось, что он волнуется. – Атарáксия. – Так я впервые в своей жизни услышал это слово. – Он ничего не помнит, он спокоен, как Бог. Полная необремененность. Стоики мечтали о таком состоянии. Они считали его божественным. Зенон в Афинах под портиком Stoa призывал к такому спокойствию».

«Ну, на мудреца он не очень-то похож».

«Какой есть, лишнего не скажу».

«А что он умеет делать?»

«Не знаю. Пока ему ничего не надо делать. До определенной поры государство будет оплачивать все его недуги. – Главврач был пухлый, щекастый, темные глазки нетерпеливо поблескивали, он часто и нетерпеливо вытирал пот со лба, наверное, боялся, что наживка – (я) – сорвется. Говорили они обо мне так, будто я при разговоре не присутствовал. – Атараксия. Да. А в остальном – практически здоров».

«А где его дом? У него есть родные?»

«Мы не знаем. И он ничего не может сказать».

«Но кто-то пытался это установить? Милиция, телевидение, общественные организации?»

«Конечно».

«И ничего?»

«Совсем ничего».

Последний атлант сел на стул перед моей кроватью:

«Ты меня слышишь?»

Я кивнул.

Я хорошо его слышал.

«Так вот, прикинь. Мне нужен чел с воображением. – Не знаю, на что он тогда намекал. – Если ты мне понравишься, я заберу тебя отсюда. Врач говорит, что ты практически здоров».

Я кивнул. Меня не радовал, но и не печалил такой поворот событий.

«Скажу честно, ты чел странный, – наклонился ко мне Последний атлант. – Но ты пользуешься санаторным компьютером. Мне так рассказали, да я и сам посмотрел, что там у тебя, уж извини. Я как раз подыскиваю сообразительного парня. – Он засмеялся, поглядел на главврача, потом на меня. Проверял. – Предположим, ты самовольно перепланировал квартиру, перестроил ее кардинально, сам путаешься, а официально никаких переделок не зарегистрировал. – Тесты Последнего атланта всегда отличались такой вот изощренностью. – А в твое отсутствие… Ну, скажем, ты провел ночь не дома… – он с интересом следил за моим лицом. – В твое отсутствие в квартиру проникли воры. Понятно, они проникли в квартиру со старым планом, они же не знали о перепланировке. Посоветоваться им было не с кем, воры заблудились, никаких ценностей не нашли. Их дальнейшие действия?»

«Напишут жалобу властям».

Главврач разочарованно отвернулся.

Видимо, он решил, что наживка сорвалась.

Но Николай Михайлович неожиданно заинтересовался:

«Как ты сказал? Воры напишут жалобу властям? Каков смысл?»

«Власти не знают, от кого поступила жалоба, – пояснил я. – Они не догадываются, что пишут им воры. Просто пришла очередная жалоба. Может, от соседей сверху или от соседей снизу. В итоге хозяина квартиры крупно оштрафуют за несанкционированную перепланировку, то есть деньги он все равно потеряет. Так всегда бывает, – на всякий случай пояснил я. – Воры не возьмут, так государство отнимет».

Главврач обалдел. А Николай Михайлович обрадовался: «Ты играть любишь?»

Играть я любил.

Это подтвердилось следующим тестом.

В школе идет родительское собрание. Директор обращается к гражданину Иванову: «Пришла пора побеседовать о поведении вашего сына. На переменах он только и делает, что бегает за девочками». – «Подумаешь, – пожимает плечами гражданин Иванов, – все нормальные пацаны в этом возрасте бегают за девчонками. Что тут такого?» Главврач и сейчас непонимающе моргнул, но я уже уловил тонкость теста: «С бензопилой!»

Николай Михайлович был в восторге.

Он нуждался в сообразительных людях. Компьютерные игры как раз вошли в моду, нужны были свежие идеи. Кстати, в нашем санатории Последний атлант появился почти случайно: как раз в эти дни в городе проходила благотворительная акция «Поддержи ближнего!»

«Ну-ка, ну-ка, – не мог остановиться Николай Михайлович. – Вот еще такое. Известный программист возвращается домой. В темном узком переулке его встречают громилы. Один с ножом, другой, понятно, с пистолетом. Кричат: «Гони монету!» Кто они по профессии?»

«Провайдеры!»

Последний атлант был в восторге: «Он мне нравится. Точно говорю, нравится!»

«Мы зовем его Сергеем Александровичем», – подсказал сияющий главврач.

«Какое длинное имя. Не каждый сможет такое выговорить».

«Уж простите. Настоящего никто не знает».

«Ладно, сойдет и это, – благодушно решил Последний атлант. – Пусть будет Сергей Александрович. Понадобится, перезагрузим. Лучше работать у меня, чем сходить с ума в вашем заведении».

«У нас не сходят с ума».

«Сходят, сходят! Не спорьте. Видел я ваш ограниченный контингент. Вместо прогулки ходят под себя. А у меня Сергей Александрович будет при деле. Мы даже из лютых «чайников» выращиваем…»

«…самовары?»

«Наконец-то ты ошибся!» – восхитился Последний атлант.

И обернулся к главврачу:

«Не раздумали?»

«Что вы! Что вы!»

«Тогда я забираю его».

2.

Потом была капитан милиции Женя Кутасова.

Однажды в мою дверь постучали. Последний атлант неохотно оторвался от монитора (помогал мне восстанавливать потерянный файл) и открыл дверь.

– Милиция! Ты только посмотри, – милиция! Тебя нашли!

И с наслаждением уставился на белокурую женщину в милицейской форме:

– Неужели установили личность Сергея Александровича, а? Ну, говорите же, говорите, не томите! Кто он? Польский шпион? Шведский диверсант? Непальский бандит, скрывающийся от органов? Нобелевский лауреат мира?

– Ну что вы, что вы! Какой бандит, – смутилась гостья.

– А вы, наверное, из органов? Или командированы Интерполом?

– Да нет, я из Сорок девятого отделения милиции, – представилась гостья. – Капитан Кутасова. Можно Женя, – засмеялась она. – Пришла неофициально. У нас сохранились некоторые ваши вещи. – Теперь она смотрела на меня. С сочувствием и с интересом смотрела. – Мы узнали, что вас выписали из санатория. В вещдоках была ваша куртка, но мы ее списали, она развалилась совсем. А тетрадь ваша – вот.

И выложила тетрадь на стол.

Самка гиббона. Самец гиббона.

Сам гиббон, конечно, отсутствовал.

Я машинально перелистал незнакомые страницы.

Не помнил я никакой тетради, совсем не помнил, но раз капитан милиции, да еще такая милая, утверждает, что тетрадь эта моя и спасена вместе с моей курткой, значит так оно и есть.

…подали большую миску супа. По размерам посуды я думал, что хозяин, вероятно, ожидает гостей; но каково было мое удивление, когда между разговорами он уничтожил все содержимое миски, затем налил полстакана красного вина, залпом выпил его, потом стакан сельтерской воды и приказал подать второе блюдо, которое заключалось в подобной же миске, но меньших размеров. Там находились три куска бифштекса, которые были уничтожены один за другим; при этом повторилось запивание их красным вином пополам с сельтерской водой.

Ума не приложу, с какой целью можно такое выписывать.

Пока капитан милиции Женя Кутасова расспрашивала меня о делах, о текущих настроениях (она хорошо помнила меня обгоревшим, почти безжизненным), тетрадь листал Николай Михайлович.

…microsoft – всемирный лидер по производству электронных граблей.

«Зачем тебе это надо было?»

…ассемблер – язык программирования, позволяющий наступать на грабли несколько миллионов раз в секунду…

Локальная сеть – технология, позволяющая получать по лбу, даже когда на грабли наступает кто-то другой…

Интернет – технология, позволяющая наступить на грабли, находящиеся на другой стороне земного шара…

Сетевая конференция – технология, позволяющая наступать не только на свои, но и на чужие грабли…

– Может, ты это сам придумал? – спросил Последний атлант и посмотрел на Женю:

– Тут последние листы выдраны.

– Да, выдраны, – подтвердила капитан милиции.

Форма ей шла. Юбка не длинная и не короткая, а какая надо. Казенные, но не тяжелые башмаки. Сама курносая, глаза серые. Правда, смотрела на меня с ужасом. Думала, наверное, увидеть безнадежного калеку, а тут… морда отъевшаяся… хоть наручники накладывай… У капитана милиции Жени Кутасовой, кстати, оказались довольно оригинальные взгляды на эволюцию. Она имела в виду мою игру. На ночном дежурстве иногда можно отвлечься на компьютер, а диски с «Эволюцией» продаются везде. Правда, она еще не все умеет, призналась Женя Кутасова. Не все операции у нее проходят как надо. Иногда у нее от летучих рыб происходят птицы, а от прибрежных животных – смирные домашние. А люди, призналась она, вообще получаются всегда какие-то не такие.

– А вы перебирайте, – посоветовал я. – Эта игра инвариантна. Природа ведь тоже любит перебирать. Как монах четки. Поэтому у каждого из нас был свой предок.

Женя Кутасова мое заявление поняла буквально.

Она так и думала! Вот только не знает от кого как вид произошли милиционеры.

Скорее всего, с толку ее сбивал начальник Сорок девятого отделения полковник Китаев. Да, справедлив. Да, строг. Но поговорить с ним совсем не о чем. Ну, вот совсем не о чем, даже о погоде. А вот осел – это деградировавшая лошадь, в этом Женя была стопроцентно уверена. А обезьяны – вообще выродившиеся люди. Вы посмотрите вечером на гуляющих. О существовании Бюффона и его идей или о Дарвине, на худой случай, Женя Кутасова не знала, но естественный отбор считала таким же обычным делом, как, скажем, мытье посуды.

Говоря, она не спускала с меня серых глаз.

Странно все-таки, да? Из сгоревшего самолета вытащили обгорелое тело, а перед нею в кресле сидел вполне уверенный тип в рубашке с длинными рукавами, в светлых джинсах.

…русские кодировки – подарочный набор граблей для постоянных пользователей Интернета.

Она тогда не знала, что шорты я принципиально не ношу.

…дружественный интерфейс – резиновая накладка на ручку граблей.

Мне столько пересадили донорской и моей собственной кожи, что голый я выгляжу, как поля Румынии с воздуха. Даже не думай показаться на людях таким голым. Сплошные лоскуты, сплошные заплаты. Только с лицом повезло. Оно у меня сплошь чужое.

…многозадачность – концепция, позволяющая наступать на несколько граблей одновременно.

Разыскивая меня, капитан милиции Женя Кутасова хорошо изучила тетрадь.

Последний атлант млел от восторга. Такие записи! Такая женщина! Жизнь налаживается! Ничего, что моя первая женщина в новой жизни оказалась милиционером, главное, ввязаться в драку.

– Вы, наверное, ученый?

– Даже не знаю, – ответил я.

– «Не знаю, не знаю!» Ну, что вы заладили одно и то же? – удивилась Женя. Мы с нею не сразу перешли на ты. – Так обычно карманники отвечают. «Видел эту гражданку?» – «Не знаю!» – «Залезал к ней в карман?» – «Не знаю». – «Как у тебя оказался кошелек данной гражданки?» – «Не знаю». Придурок к придурку! – капитан милиции не всегда следила за словами. – Приходите ко мне в гости, я научу вас определять вранье по интонации. – Везло мне в тот год на благодетелей. – Это совсем не так просто, как можно подумать. У нас, например, был случай, когда жена застукала своего мужа с любовницей. Она и не очень-то его ударила, то есть почти без размаха, но на допросе он сказал даже то, чего не хотел говорить. Например, вспомнил, что в прежней жизни его звали Патроклом.

– Зачем вы мне это рассказываете?

– А вам этот случай ничего не напоминает?

– Я и без ваших примеров знаю, что в прошлой жизни носил другое имя.

В конце концов, мы с ней подружились. Через некоторое время стали встречаться.

Капитан милиции Женя Кутасова (в домашнем халатике) заставляла меня вслух читать многочисленные выписки из моей тетради.

Конечно, я отказывался от авторства.

Да и Женя знала, что Сеть забита такими стишками.

Медвед (без мягкого знака) к нам бы не подошел.

Пусть Арктика для белых, но даже белый медвед не посмел бы похлопать нас по голым спинам. Капитан Женя Кутасова немедленно бы его застрелила. Я читал это в ее мыслях. И губы оказались у нее мягкие и сильные. Только увидев меня (впервые) в душе, Женя заплакала.

– Я такой уродливый? – удивился я.

– Нет, ты не уродливый. – По интонации чувствовалось, как отчаянно она врет. – Ты весь какой-то лоскутный. Как тебя звали-то?

Я не помнил. Да и какая разница? Сергей Александрович – и ладно.

Пусть я и останусь человеком, даже в жару носящим джинсы и рубашки с длинными рукавами. Это изучать тело капитана милиции Жени Кутасовой оказалось не в пример более приятным делом. Я все делал как впервые, и Женя это ценила. «Я часто о тебе думала, – шептала она. – Ну, после того, как самолет сгорел. Я ведь тоже тебя из огня вытаскивала. Ты даже кричать не мог. Очень тебя жалела. Ты только бился, тебя судорогами передергивало, и ты весь пузырился».

Я, к счастью, этого не помнил.

«Откуда ты летел? Куда?»

Я не помнил и этого.

«К кому ты летел? Ну, вспомни!»

Не мог я ничего вспомнить. Совсем ничего.

«Все вы, мужчины, одинаковы! Может, ты от жены сбежал? А? У нас на участке одного привлекли к ответственности за обман лично им покинутых женщин. Так он якобы не помнил ни одной. Пришлось предъявить рабочее досье и документальные фото. Да ты не волнуйся, – просила она. – Просто вспомни».

«Нет, ничего не могу вспомнить».

«Ты не стараешься».

«Стараюсь».

«А если я поцелую тебя вот так? – задыхалась она. – Или вот так? Неужели тебя так никогда не целовали?»

«Я не знаю».

«Ну, ты у меня прямо придурок».

«Почему же придурок?» – не понимал я.

«А вот сам подумай. У нас в отделении допрашивали одну щипачку. Мордашка миленькая, я ее сама допрашивала. Женщины редко становятся карманниками, а эта стала. Маникюр. Накладной ноготь, таким сумочку можно взрезать. Указываю на пострадавшую: «Знаете эту гражданочку?» – «Не знаю». – «Разве вы не ехали с ней в одном трамвае?» – «Не знаю». – «Разве вы накладным ногтем не разрезали у нее сумочку?» – «Не знаю». – Ну, прямо ничего не знает, совсем, как ты! Ну, я и вмазала. Ты только не подумай, что у нас в отделении бьют, – спохватилась капитан Женя Кутасова, – просто мордашка у нее была миленькая».

3.

На некоторое время я переселился к Жене: в уютную трехкомнатную квартиру с узким длинным коридором, с тесной ванной, но просторной кухней. Путь из спальни до туалета получался неблизкий, но куда нам было торопиться?

А вечера мы коротали над тетрадью с гиббонами.

…ищу место сисадмина. Гарантирую нормальную работу сетки любых размеров на любой стандартной платформе (WinOS, *nix, MacOS) и некривое совмещение разных платформ. Если надо, могу программировать на asm, java, c, c++ и все такое прочее. Есть опыт написания драйверов для Linux Mandrake 2.0, win2k, winXP. Веб-дизайн. Верстка.

Почему-то доскональные познания соискательницы нас смешили.

…тем, что не касается администрирования сетки, буду заниматься только за отдельную плату. Юзеров не консультирую. Понадобится закупать железо – чтобы деньги выделялись без соплей, или закупайте сами и не жалуйтесь после установки. Понадобится создание локального ftp, backup-sv или еще каких-то сервисов – сделаю, но за отдельные деньги. И с самопальными приблудами разбираться не стану.

– Зачем ты это выписывал?

– Не знаю.

…чего хочу?

Первое – свободный рабочий график.

Понадобится, буду ночевать на рабочем месте, но постоянно торчать в офисе при нормально работающей сетке не желаю.

Второе – чтобы кормили. Много не надо. Достаточно, если в серверной будет стоять морозильник с пиццей.

Третье – постоянная связь. И в любое время.

Четвертое – никаких претензий к внешнему виду.

Пятое – зарплата от… Сами понимаете, от чего…

Шестое – если в офисе крысы, это не моя проблема.

Седьмое – никаких документов. Официально у меня нет даже начального образования.

И последнее.

Каков бы ни был начальник, за домогательства сразу получит по фейсу.

А повторится, гарантирую повестку в суд и убитую навечно сеть.

«Неужели такую наглую дуру могут принять на работу?»

«Я бы принял».

«За что?»

«За характер».

«Я тебя, Сергей Александрович, наверное, брошу».

Но сроков такого своего решения Женя никогда не указывала. И я этим особенно не интересовался. Может, поэтому все произошло так неожиданно.

Однажды ночью я услышал крик. Ужасный крик где-то в конце нашего узкого длинного коридора. В ванной. Или на кухне. Где-то там. В ужасной тьме. Я бежал по коридору, наталкиваясь на какие-то предметы, на ходу щелкая выключателями. Капитан Женя Кутасова, совершенно голая, стояла в ванной перед зеркалом. Не думаю, что ее испугало ее отражение.

«Что случилось?»

«Это ты! – кричала она. – Я так и подозревала!»

«Что? Что ты подозревала?»

«Не притворяйся! Сам знаешь».

«Да что я знаю? Что я могу знать?»

«А то, что ты баб к нам сюда водишь!»

Я изумился:

«С чего ты это взяла?»

«Я видела! Только что!»

«Что ты видела?»

Она всхлипнула.

И ответила (совсем как я):

«Не знаю».

Стояла перед зеркалом, и всхлипывала.

К нам, в Сорок девятое отделение, всхлипывала Женя, иногда приводят бомжих. Летом и зимой они черные, только не от загара. Капитан милиции Женя Кутасова всхлипывала и ждала, когда я заговорю, начну оправдываться. Ждала, когда заговорю, чтобы по интонации понять, вру ли я? В Сорок девятом отделении, всхлипывала она, работают опытные люди. Обманщика им расколоть, как плюнуть. Один бомж, например, врал, что он художник, но по морде видно – ничтожество. «А про тебя я теперь даже не знаю, что думать», – всхлипывала капитан милиции Женя Кутасова. Откинув голову, распустив темные волосы по загорелым плечам, она жалостливо смотрела в смутное зеркало и никак не могла понять, ну, почему ей так не везет? Работает в милиции, мужа нет. Был, да сплыл, дело известное. Вот подобрала меня, а я в ее квартиру стал баб водить.

Урод! – всхлипывала она. Нравственный.

Оказывается, когда Женя находилась в ванной, в нашем коридоре послышались негромкие легкие шаги. Так женщины ступают, мужчины не умеют ходить так легко. Она решила, что я решил ее разыграть, что сейчас появлюсь в ванной, а она тут без халатика… ну и все такое прочее… вся подобралась, чтобы я красивее все увидел…

А увидела – сама.

Женщину. Молодую.

Голова поросла рыжим волосом.

Прическа колхозницы – крендель и пучок.

«Если ты прячешь у меня в квартире такую страшную гулящую девку, то зачем? – всхлипывала Женя. – Она вечером уйти не успела, что ли? Где ты ее прячешь? Почему у нее юбка сатиновая, доисторическая, с блеском, как до революции? Где ты нашел такую, чтобы крендель на голове? Забирай ее и выметайся!»

«Женя! Женя! Да подожди ты!»

Но остановиться она никак не могла.

«Спряталась, наверное, где-нибудь под кроватью? А? Я ей глаза выцарапаю! Она же все видела, что мы с тобой вытворяем! – вдруг дошло до капитана милиции. – Она же все слышала! Ты – урод! Ты хуже урода!»

«Показывай, где видела? – не выдержал я. – Куда она делась?»

«Убежала, конечно».

«Дверью хлопнула?»

«Не знаю».

Мы проверили. Дверь была заперта изнутри.

«Вот ведь какая сучка! Она, наверное, в окно выпрыгнула!»

«Ты что? С седьмого этажа? Смотри, балконная дверь тоже заперта».

«Ну, я не знаю, – совсем уже растерянно всхлипнула Женя. – Одна с балкона прыгает, другой ничего не помнит! Рыжая она! Я видела! И крендель на голове, как венская булочка! – Все еще всхлипывая, Женя немножко приободрилась. – Если найду кого-нибудь, убью!»

«Ладно», – согласился я.

Мы прочесали всю квартиру.

Заглянули в спальню, в предполагаемую детскую, в кухню, в кладовку, в туалет. Конечно, никого нигде не нашли, но меня Женя выгнала. Неделю мы даже не перезванивались. А потом Женя снова возникла. Подышала неровно в трубку, показывая, как она страдает, и спросила:

«Ты хочешь придти?»

Я хотел. И в ту же ночь сам увидел рыжую.

Да, прическа у нее действительно была не ахти. И юбка длинная.

Неизвестная рыжая девушка стояла в кухне на табуретке, рылась в кухонных рецептах Жени Кутасовой, ни ног по-настоящему не увидишь под такой юбкой, ни попы. Свет не включала, только смутные отсветы от окна подчеркивали силуэт.

Понятно, я заорал. От неожиданности.

Капитан милиции примчалась мгновенно.

«Ага! Ага! – в руках у Жени было табельное оружие. – Это опять она? Найду, застрелю обоих! Ты только посмотри, она рылась в моих рецептах!»

«Прекрати истерику! Зачем ей твои рецепты?»

Тогда Женя заплакала: «Не оставляй меня одну».

Мы молча отправились обыскивать квартиру.

Опять проверили каждый уголок. Проверили все места, где мог спрятаться взрослый, и места, где даже ребенок не спрячется. Женя тайком заглянула даже в унитаз, чтобы быть совсем уверенной. Конечно, мы ничего не нашли, но на следующую ночь капитан милиции Женя Кутасова (я ночевал дома) увидела все ту же рыжую в сатиновой юбке и в блузке из грубого полотна. «Это где ж ее так обшивают?» Страшась привидений, капитан милиции Женя Кутасова теперь даже в туалет ходила в милицейской форме. Страдала: «Не хочу жить с твоими сучками».

«Они не мои. Они скорее, твои».

«Все вы так говорите!»

4.

Солнце светило. Пахло скошенной травой. Картонную коробку я держал подмышкой. Присел на зеленую деревянную скамью перекурить. Текущая мимо «Иероглифа» толпа казалась мне очень яркой. Все же странно, думал я, с чего это капитану милиции Жене Кутасовой стали являться призраки? И почему именно рыжие? У призраков не должно быть цвета. А рыжая – это цвет. И какого черта позвонила мне какая-то Лиса? Нужно было сказать: не нужна мне никакая тетрадь! Самка гиббона. Самец гиббона. Ну, пропала тетрадь из запертой квартиры… Хватит… Там, кстати, последних листов не хватало… Может, это Женя их выдрала, а тетрадь – в мусорный бак, ну, а какая-то Лиса… Я отчетливо помнил края отрыва, и отдельные, сохранившиеся на бумажных зубцах слова.

майор……………………………………………………………………….

Дело партии……………………………………………………………

Многие этого не понимают…………………………………

мешают другим………………………………………………………

телефон……………………………………………………………………

Пушкина……………………………………………………………………

Калапе………………………………………………………………………

всех стран мира………………………………………………………

астрономических мироедов……………………………………

пролетариата…………………………………………………………

в органах работают………………………………………………

органах много…………………………………………………………

книг…………………………………………………………………………

Филиппова…………………………………………………………………

«Зеленый луч в древнем Египте»……………………………

мерами пресечения……………………………………………………

настроениях………………………………………………………………

принимала…………………………………………………………………

раз жаловалась на странности………………………………

до……………………………………………………………………………….

обыкновенный пожилой……………………………………………

выступает в роли наставника………………………………

сложнейшему пути……………………………………………………

майор…………………………………………………………………………

в папке перед ним лежали…………………………………………

в той же………………………………………………………………………

имена которых……………………………………………………………

мной……………………………………………………………………………

узнав, что я каждый……………………………………………………

Какой-то майор… Дело партии… Телефон… Пушкин… Все страны мира…

Астрономические мироеды мне даже нравились, но согласился на встречу я с неизвестной Лисой больше потому, что в такой солнечный день просто грех сидеть дома перед монитором. Заодно, решил, избавлюсь от коробки с джинсами. Пусть кто-то их найдет и обрадуется.

Лет десять назад вот так повезло моему другу Паше.

В парке на старой деревянной скамье он нашел красивую кожаную папку.

По словам Паши, он взял папку не сразу. Он долго колебался. Совесть… Ее просто так не скрутишь… Но взял, взял, позорно взял, не оставлять же бомжам, пропьют… А в папке обнаружилось пять миллионов рублей (по тем временам примерно 900 баксов), пейджер, чистые бланки непонятных финансовых договоров и компакт-диск с еще более мутной информацией. Паша запаниковал. Он бланки сунул в ближайший почтовый ящик (вдруг это важные документы), а на случайные миллионы купил видеомагнитофон Thomson 6790. Настоящая топ-модель: стереозвук, поддержка NICAM, монтажные функции, экранное меню, цветовой процессор, и сам аппарат не какой-то там, а Multi System. Правда, пейджер все-таки продал барыгам («купим все!»), а в папку (тисненая кожа, прихотливый орнамент) уложил черновики своего незаконченного альтернативного романа.

5.

Кафе «Иероглиф».

Напротив – ночной клуб «Кобра».

Здание старое. Кирпичные колонны крошатся.

Власти города не раз покушались на черную разлапистую лиственницу перед злачным заведением, покушались и на само разваливающееся здание, но общественность ни старинное здание, ни траурное дерево в обиду не дала.

Посетителей в кафе оказалось немного. Смуглая девушка с распущенными волосами; вид задумчивый, умный, очкастая, по сторонам не смотрит, – окажись она Лисой, я был бы разочарован. У окна бритоголовый чел. Этот бормотал в мобильник: «Ну, что там с моей машиной?» Я прекрасно слышал всю беседу. Для меня это никогда не было проблемой: слышать мысли, не просто слова. «Хонда Авансир двухтысячного года, – хмуро бормотал чел. – Пробег по одометру семьдесят девять тысяч километров». – «Масло часто меняли?» – «Само собой». – «То есть редко?» – «Ну, пожалуй, так». – «Вот и результат. Игольчатый подшипник на верхнем валу износился, разрушился, часть иголок упала в картер. Куда им еще падать? – далекий мастер относился к своей работе с несколько завышенным, на мой взгляд, уважением. – Вот одну и затянуло в заборную часть фильтра». – «И как теперь перспектива?» – «А вы как хотите? Быстро или надежно?» – «И недорого». – «Мы бы рады, – уклончиво ответил мастер, – да специалисты все нарасхват». – «А если по разумным расценкам?»

А в смутной глубине кафе оттягивалась развеселая компания, я их даже рассматривать не стал. Не стал рассматривать и девчонок, устроившихся на высоких металлических табуретах бара. Эти явно сбежали с уроков – в жизнь. В настоящую жизнь. Так они считали. Зато с огромным удовольствием увидел за столиком Конкордию Аристарховну. И она помахала мне узкой рукой в черной перчатке.

Я обрадовался. К таким, как Конкордия Аристарховна, электрики без вызова не приходят, таким, как она, не звонят девчонки с улицы – себе выйдет дороже. В чудесном возрасте Конкордии Аристарховны не прячут седых волос, но брови подводят и губы нежно подкрашивают. Про себя я называю Конкордию Аристарховну мадам Люси, или просто Люси. Помните, у битлов? «Lucy in the sky with diamonds?» Кроме того, Конкордия Аристарховна напоминает мне известную ископаемую леди, скелет которой нашли в Южной Африке. Возраст за три миллиона лет, но, думаю, и Конкордия Аристарховна не моложе.

Хороший табак…

Неагрессивные духи…

На шее, посеченной нежными морщинками, прелестное серебряное ожерелье…

Усаживаясь за столик, я глянул на умную очкастую девушку с распущенными волосами. Совсем позорная девка, сказал бы Паша. Нога влево, нога вправо – сейчас так не ходят. А вот Конкордия Аристарховна… Паша, рассказывая про Конкордию Аристарховну, восторженно пускает слюну… «Ей под сто, а жрет коньяк покруче девок из «Кобры». Ойлэ с двух рюмок начинает карабкаться ко мне на колени, а эта костенурка (так Паша прозвал Конкордию Аристарховну) пьет, сколько в нее влезет. Она – монстр. Она – Люси. Она – монстр монстров!»

6.

Когда-то Конкордия Аристарховна была лютой комсомолкой.

«В буднях великих строек, в веселом грохоте, в огнях и звонах, здравствуй, страна героев, страна мечтателей, страна ученых!» Все у нее складывалось. «Нет нам преград ни в море, ни на суше». Все горело в красивых руках.

А в результате – только пять лет назад вернулась из США.

Страна мечтателей? Да. Страна ученых? Да. Но лет пятьдесят, ничуть не меньше, Конкордии Аристарховне даже думать во сне не рекомендовалось о возвращении на родину. Всеведущий Паша намекал, что костенурка (тонкие руки, изящная походка, ласковый, нежный, все понимающий взгляд) позорно обидела нашу Родину. Некая несоразмерность чувствовалась в таких намеках, но только на первый взгляд. Когда фашисты оккупировали Западную Украину костенурка жила в Львове. Именно ей, юной Конкордии, тоненькой лютой комсомолке, обожавшей стихи Жарова и Уткина, поручили ликвидацию некоего полковника СС Курта Людвига. Это имя тогда многим леденило кровь. Ходили слухи, что Курт Людвиг лично пытает всех, кто попадает в его застенки. До этого юной комсомолке помогала ее волшебная красота. Улыбнешься, взмахнешь ресницами беспомощно – и тают сердца патрульных.

Но вдруг устоял какой-то.

«Шнель! Шнель!» – и красавицу замели.

Полковник СС произвел на Конкордию неизгладимое впечатление.

Ну да, идейный враг, явно жестокий. Строгая форма, но щипчики на столике на белой салфетке. Ой, ой, стальные кривые щипчики и всякие другие неприятные инструменты. Еще шприц зачем-то. А полковник – белокурая бестия с пронзительными голубыми глазами, спортивен, воспитан. Ко всему прочему, ему очень шла черная форма. И он, конечно, сразу понял, зачем и почему бродила вокруг его штаба такая чудесная вестница смерти.

Глухая ночь.

Страшный кабинет.

Часовой за запертыми дверями.

А на столе – французский коньяк, бразильский шоколад и все такое.

Тебе этого не понять, втолковывал мне Паша. Ты даже имя свое не помнишь. А комсомолке, пусть даже лютой, так хотелось жить, что полковнику СС в недалеком будущем многое пришлось решать – вплоть до обращения к фюреру за разрешением о женитьбе на женщине с оккупированной территории. Что же касается Конкордии, то она со своей стороны с такой же просьбой к Сталину не обратилась. К тому же подпольщики, уязвленные таким поворотом событий, незамедлительно приговорили предавшую их комсомолку к смертной казни. Правда, казнить им удалось только полковника. Но буквально за неделю до этого молодая жена полковника СС была отправлена мужем к союзникам в Италию. Оставшись вдовой, тогда еще вовсе не доисторическая Люси влюбилась во влиятельного советника дуче. В ней проснулось нечто роковое. Из лютой комсомолки она постепенно превращалась в беспартийную сучку. Черноволосый итальянский советник много говорил, всегда говорил, еще больше жестикулировал, даже в постели, но рядом с ним Конкордия Аристарховна чувствовала себя надежнее, чем с полковником СС.

Но судьбу не объедешь.

В сорок четвертом энергичные итальянские партизаны повесили черноволосого советника дуче. Пораженная такими кровавыми событиями, бывшая комсомолка (ныне сладкая сучка) бежала за океан. Рисковать с военными больше не хотелось, вид мундиров вызывал у нее тошноту, как морская качка. Хорошенько подумав, вышла замуж за модного дизайнера, и в мире искусств мадам Люси быстро приняли. Конечно, бывшие мужья несколько отягощали ее жизнь, зато квалифицировали как женщину. Конкордия Аристарховна в совершенстве овладела языком, окончила престижный Колумбийский университет и затем много лет при Гейзеровском научном Фонде изучала тоталитарное искусство Советского Союза.

А потом Империя зла рухнула.

А потом снесли берлинскую стену.

А потом костенурка осмелилась прилететь во Львов.

А еще через какое-то время появилась в России, в нашем городе.

Впрочем, в тихом уголке Манхэттена за широким, почти безбрежным океаном за нею и сейчас сохранялся большой и удобный дом.

Lucy in the sky with diamonds…

7.

Я увидел девушку. Она шла в нашу сторону.

Рыжие волосы. Крендель на голове. «Где ты нашел такую? – совсем недавно всхлипывала капитан милиции Женя Кутасова. – Ты, наверное, платишь этой сучке?» Но это, конечно, чепуха. Никому я ничего не платил. Правда, юбку, странно поблескивающую, как подкладка старомодного пальто, запомнил. Рыжая девушка издалека искала меня взглядом. Я еще не слышал ее мыслей, но уже знал, что это Лиса. Это она звонила мне по поводу потерявшейся тетради. Это ее мы с Женей видели в ночной коридорной смуте. «Она рылась в моих рецептах! Она забрала рецепты моих любимых тортиков!» – так ночью кричала Женя, но теперь я был убежден в том, что Лиса не могла взять ничего чужого.

Солнечный день. Перемигивающиеся светофоры.

Мысли на таком расстоянии уловить сложно, но что-то вдруг изменилось.

В самом воздухе что-то вдруг изменилось. Произошло какое-то движение. Я и Конкордия Аристарховна одновременно оглянулись. Много чего двигалось по залитой солнцем площади, но разворачивающаяся на полной скорости старинная «эмка», ну прямо как в довоенном советском кино, с форсированным, рокочущим от удовольствия движком, ее темные тонированные стекла – выпадала из общего ритма. На развороте «эмку» занесло, думаю, преднамеренно, взвизгнули тормоза. Девушка отпрянула в сторону, но поздно, поздно. Ее, как мячик, отбросило на обочину.

Девчонки за стойкой восторженно завопили: «Вау!»

«Сядьте!»

Я послушно сел.

Конкордия Аристарховна решительно сказала:

«Вы – мужчина, Сергей Александрович. Ведите себя соответственно».

Я кивнул. Привидение нельзя сбить машиной. Даже довоенной. К тому же машина скорой помощи подъехала почти сразу. И милиция не задержалась ни на минуту, что у нее редко случается. «Не стоит вам в это вмешиваться, – негромко сказала костенурка. – У вас и так репутация найденыша».

Я кивнул. Но к нам и не подошли. Не заинтересовали милицию доисторическая старуха из США и известный всему городу урод (нравственный).

«Знаете, – негромко сказала Конкордия Аристарховна. – Я ведь до сих пор не прошла до конца вашу игру. – Видно, что не хотела она говорить о сбитой машиной девушке. Может, в ее годы о смерти не говорят принципиально. – Странную вы придумали «Эволюцию». Не складывается в ней что-то. Или это у меня не складывается. Даже первые люди возникают в моем варианте чуть ли не в палеозое, когда им и есть нечего».

В сознании Конкордии Аристарховны было пусто.

Напрасно я искал там хоть какую-то мысль, сожаление, раскаяние.

В сознании костенурки было пусто, как в концертном зале в будний день.

Ничего связанного с окружающим. Так, обрывки размышлений. Какие-то необязательные соображения. Но ведь сумела она пройти начальные уровни, а это не просто. Я создавал свою игру для людей с воображением. Кипящие первичные океаны, таинственный астероид, врывающийся в плотную атмосферу юной Земли. Некие «организованные элементы» (ОЭ), занесенные из Космоса. Из мира вакуума и жестких излучений загадочные ОЭ сразу попадали в рай: ленточные глины, жидкая вода, россыпи минералов, ювенильные источники, всевозможные газы, вулканический пепел, играющая гармония магнитных полей. При правильном раскладе рано или поздно тебе с монитора должно улыбнуться разумное существо.

Оказывается, Конкордии Аристарховне нравилась моя игра.

Она была влюблена в тревожных обитателей первичных земных морей. Особенно ее занимали археоциаты. Она строила особенные миры из живых ажурных кубков, – ведь непонятно до сих пор, были археоциаты растениями или животными…

Милиция, наконец, уехала.

Я извинился и вынул мобильник.

Странно, но Центральная станция скорой помощи откликнулась сразу.

«В какую больницу доставили пострадавшую?»

«Это вы про наезд, что ли?»

«Ну да, про наезд».

«А вы кто пострадавшей будете?»

«Пострадавшей? Дальний родственник я».

Трубку сразу повесили. Версия с дальним родственником не прошла.

Конкордия Аристарховна понимающе улыбнулась. Она не хуже капитана милиции Жени Кутасовой изучила всю интонацию мужского (и не только) вранья. У нее был большой международный опыт.

«К сожалению, мне пора».

Я коснулся губами узкой ладошки.

На меня нежно пахнуло аккуратной старостью и чистотой.

«В субботу… В 17.00… Вход свободный… В библиотеке имени Чехова…»

Проводив костенурку взглядом, я машинально вытянул афишку, лежавшую под коричневой папкой меню. «В субботу…» То есть сегодня. «В 17.00…» То есть через пару часов. «В библиотеке имени Чехова… состоится встреча с известным доктором Григорием Лейбовичем…» Что-то жуликоватое почудилось мне в фамилии известного доктора. «Выпускник 1-го московского медицинского института, живет в США, часто приезжает на Родину… Автор книги, являющейся результатом прямых контактов с интеллектуальными существами запредельного мира… На встрече (указывался адрес книжного магазина) доктор Григорий Лейбович продемонстрирует настоящий ченнелинговый контакт, а все желающие смогут задать вопросы».

И подчеркивалось: «Вход свободный».

8.

Я снова вынул мобильник.

На этот раз я звонил Жене Кутасовой.

«Много работы?» – посочувствовал я (капитан Кутасова обожала сочувствие).

«Да нет, совсем мало! – как ни странно, Женя обрадовалась моему звонку. Может, в душе все еще не могла поверить, что мы расстались. – Совсем тихий день. Пара квартирных краж, ну, изнасилование…»

«А наезды?»

«На людей?»

«Само собой».

«Не зафиксированы».

«Не может быть. Я сам видел, как девушку сбило…»

«Подожди минутку».

Она, видимо, положила трубку.

Вяло и далеко перекликались незнакомые голоса.

«Ой, правда! – наконец услышал я голос капитана милиции Жени Кутасовой. – Был наезд. Примерно час назад».

«А эта девушка жива?»

«Ты ее знаешь?» – ревниво спросила Женя.

«Да нет, просто все случилось у нас перед глазами».

«У кого это у нас?» – голос капитана милиции стал еще холоднее.

«Мы сидели в кафе с Конкордией Аристарховной. Ты должна ее знать».

«А почему ты спрашиваешь про сбитую?»

«Да просто так… Жалко…»

«Просто так жалостью не разбрасываются».

«Да я и сам это знаю. Только какая-то странная была девушка».

«Ой, теперь сама вижу… В рапорте указано… Сатиновая юбка… Рыжая прическа калачиком…»

«Помнишь, мы видели рыжую в твоей квартире?»

«Ага, помню, – пораженно откликнулась капитан милиции. Она явно боролась с собой, может, хотела бросить трубку. – Непонятки тут у нас с этой пострадавшей».

«Ее хоть довезли до больницы?»

«Не успели».

«Умерла?»

«Нет».

«Тогда почему не успели?»

«А потому и не успели, что исчезла!»

«Сбежала? Выпрыгнула из машины, что ли?»

«Разбираемся…»

Женя снова с кем-то там пожужжала.

«Не знаю, что и сказать… – Голос капитана Жени Кутасовой немного потеплел. – Нарушитель исчез, не поймали нарушителя. Как сквозь землю провалилась черная «эмка», будто ее не было. А врач скорой – опытная, характеризуется положительно. Утверждает, что все как всегда. Уложили пострадавшую на носилки. Пульс слабый, но прощупывался. А потом…»

«Что потом?»

«Ты не поверишь!»

«Тебе поверю», – польстил я.

«А потом пульс стал исчезать… – Женя понизила голос, будто не хотела, чтобы в милицейском кабинете ее слышали. – И рука пострадавшей стала исчезать. Клянусь! Так в рапорте написано. Помнишь, эти девки, – вернулась она к своим давним подозрениям. – Ну, которых ты водил в мою квартиру. Они тоже как-то странно исчезали. Двери-окна заперты, а они исчезают. И в рапорте отмечено, что тело пострадавшей как будто растаяло прямо на глазах у врача… Чего тут непонятного? – вдруг заорала в трубку капитан Женя Кутасова, наверное, кому-то, кто ее там слышал со стороны. – Как мороженое! Понял! Так вся и растаяла. Осталась только одежда. «Сатиновая потертая юбка…» Только учти, Сергей Александрович, – повысила голос капитан милиции, – теперь мы тебе ничего не вернем, хватит с тебя дурацкой тетради. Про белье исчезнувшей сучки даже не заикайся. Она у тебя, наверное, в сельпо одевалась, извращенец!»

«В библиотеке имени Чехова… Выпускник 1-го московского медицинского института… Продемонстрирует настоящий ченнелинговый контакт, а все желающие смогут задать вопросы…»

А почему не пойти?

Хватит с меня всех этих историй.

Тетрадь… Электрик… Девушка Лиса…

Хватит! Хватит! Я ведь не знал, что все только начинается.