Читать книгу Парадокс Каина - Геннадий Прашкевич - Страница 5

Ширмы в центре зала Биологического центра Сауми придавали ему сходство с лабиринтом.

Из узкой боковой ниши бесшумно выскользнул, заковылял к журналистам прихрамывающий маленький человечек со злым морщинистым лицом, собранным в кулачок.

– Цан Су Вин!

Карлик издали улыбнулся Колону и вежливо поклонился. Колон в белой рубашке, расцвеченной нелепыми алыми розочками, возвышался над ним как башенный кран. Цана Су Вина это нисколько не смущало. Он чувствовал себя хозяином, он ожидал вопросов и готов был ответить на любой вопрос. Раскосыми хитрыми глазами он одновременно смотрел и на Семенова, и на Колона.

– Цан Су Вин, – негромко сказал Колон, – вы действительно уверены в безопасности Кая Улама?

– Доктор Сайх учит: опасность внутри нас, – заученно ответил цан Су Вин. – Доктор Сайх учит: хороший человек всегда привлекает опасность. Доктор Сайх учит: любая опасность отступает от хорошего человека.

– А это? – спросил Колон, вынимая из кармана найденную у порога картонку.

Цан Су Вин слегка прищурил глаза.

– Хиттон пуст, – сказал он, – вежливо кланяясь. Но Хиттон – очень большой город. Б пустом, но очень большом городе всегда есть место для некоторого количества хито – вредных элементов. Хито – враги, – заученно сказал цан Су Вин. – Хито – извечные враги. Хито предали революцию. Но существование хито вовсе не предмет для волнений.

– Но Кай Улам?..

– Не имеет значения.

Бесконечно сузившиеся глаза цана Су Вина действительно не выражали ни волнения, ни тревоги. Если он что-то знал о происхождении картонки, он предпочитал держать это знание при себе. Своей вежливостью он как бы ставил журналистов на полагающееся им место. Они приглашены в Хиттон, им разрешено встретиться с человеком другим, но это не означает того, что они и впрямь могут понять, что, собственно, происходит и может происходить в такой удивительной стране, как Сауми.

Вслух цан Су Вин повторил:

– Не имеет значения.

– Кай Улам становится популярной фигурой, – настороженно предупредил Колон. – Как правило, популярные фигуры вызывают нездоровый интерес у тех, кто хотел, но не смог стать популярным. Не бывает так, чтобы даже в таком большом, пусть и пустом городе, как Хиттон, не нашлось безумца, который захотел бы, скажем, выстрелить в такого популярного человека, как Кай Улам?

Цан Су Вин вежливо улыбнулся:

– Не имеет значения.

– Знает ли генерал Тханг о подобных угрозах в адрес Кая Улама?

– Не имеет значения.

– Разве вы не обязаны обеспечивать безопасность Кая Улама?

– Не имеет значения.

Бесшумный, серый, как мышь, цан Су Вин, несомненно, оценивал ситуацию. Но по-своему. Бесшумно, как летучая мышь, он отступил в нишу и будто растаял в ней.

Колон усмехнулся:

– Не оборачивайтесь, Джулиан. Я вижу Тавеля Улама. Пусть он пройдет мимо.

И разочарованно предупредил:

– Можете обернуться. Он увидел нас. Он идет к нам. Я никак не думал, что он сумеет так быстро прийти в себя после ночной попойки. Признаюсь, увидев Тавеля в отеле, я решил, что мы с ним больше не увидимся.

– Он узнал вас?

– Думаю, да. Я не так изменился за эти годы, как он. Когда я встречался с ним, он выглядел гораздо бодрее.

Оттолкнув плечом черного солдата, не успевшего отступить в сторону, задев качнувшуюся, но не упавшую ширму, в круг света, отбрасываемого масляными светильниками, шагнул невысокий человек, несомненно тот, которого Семенов видел утром в разбитом баре. Черная форма сидела на нем плотно и аккуратно. Каждый жест был точно рассчитан. Он кивнул сразу обоим и отдельно улыбнулся Колону.

– Хай, Джейк. Я всегда следил за вашими репортажами. Большинство журналистов, как всегда, поливают Сауми грязью, вы умеете быть достаточно объективным. – Он нехорошо усмехнулся. – Любезность за любезность, Джейк. Как вы смотрите на то, чтобы принять участие в ежегодной охоте на сирен? Я могу задержать вас в Сауми на все время охоты.

Он перевел странный оценивающий взгляд на Семенова:

– Пора изловить пару сирен. Пусть я буду первым саумцем, которому удастся такое. – И добавил холодно: – я не люблю нефункциональные вещи. – И пояснил совсем уже холодно:

– Бамбуковые клетки, если они существуют, не должны пустовать.

– А они действительно пустуют? – с неуловимой Усмешкой спросил Колон.

– Что вы имеете в виду, Джейк?

– Я имею в виду хито, вредные элементы. Лицо Тавепя изменилось.

Он выпрямился, руки легли по швам, скулы выступили еще сильнее.

– Хито – враги. Хито – извечные враги. Хито предали революцию, хито следует уничтожить.

– Простите, – спросил Семенов. – А какова вероятность того, что эти сирены действительно существуют?

– Вероятность? – удивился Тавель. Он был ниже Семенова и Колона и чувствовалось, что смотреть на собеседников снизу вверх ему сильно не нравится. – Если эта вероятность и не равна единице, все равно она достаточно отлична от нуля.

– Прекрасный ответ, – одобрил Колон. – Я всегда ценил вашу точность, цан Тавель. Но, если вы помните, в свое время мне пять раз было отказано в возможности сопровождать охотничью экспедицию.

– В свое время, Джейк! Именно в свое время! Ситуация в стране изменилась.

– О, да, – согласился Колон.

Он, Колон, понимает, что стране, встающей на ноги, всегда немного не до романтики. А в ежегодной охоте на сирен, конечно, есть определенная доля романтики. Правда, сейчас, именно сейчас он. Колон, заинтересован прежде всего в человеке другом. Он даже думает, что информация о человеке другом выглядит сейчас важнее, чем любая другая. Но он. Колон, тронут предложением.

– Вы отказываетесь? – поразился Тавель Улам.

Его узкие щеки неприятно дрогнули, красивые губы на мгновение перекосило судорогой.

– Садал! – негромко позвал он.

Из-за ширмы, оттолкнув локтем нерасторопного солдата, выдвинулась странная сгорбленная фигура.

Человек был худ, сед, длинные свалявшиеся волосы неопрятно падали на поднятый лоснящийся воротник невероятно затасканной, но джинсовой, именно джинсовой куртки, типичной одежды хито, вредного элемента, надетой прямо на голое тело.

Хито!

Б Биологическом центре Сауми!

Рядом с Тавепем Уламом, братом человека другого!

От Садала явственно несло алкоголем…

Семенов внимательно рассматривал Садала. Именно Садала они видели сегодня утром на грязном полу разгромленного бара. Почему он здесь? Почему он не схвачен черными солдатами? Почему он одет так, как может одеться лишь отъявленный хито?

Семенов усмехнулся.

Наверное, Тавель Улам имеет какие-то особенные права.

Тавель Улам перехватил усмешку Семенова.

– Садал, – медленно сказал он, и скулы его дрогнули. – Садал, ты хочешь услышать Голос?

Садал медленно поднял голову. Его огромные темные глаза были полны равнодушия, но при упоминании Голоса в этих глазах что-то промелькнуло. Какой-то лучик сознания, хотя было неясно, адекватно ли он воспринимает окружающее.

– Садал не человек, – объяснил Тавель застывшим от удивления журналистам.

Тавель Улам явно торжествовал: он все-таки заставил журналистов удивиться. Он заставил их смотреть на него вопросительно.

– Не надо бояться Садала, – сказал Тавель Улам журналистам. – Он дерево. Какой-то своей частью он еще человек, но он уже дерево.

– Дерево? – действительно удивился Семенов.

Почему дерево? Что цан Тавель Улам имеет в виду?

Правильно ли они поняли цана Тавеля Улама? И почему от человека-дерева пахнет алкоголем? И почему на его плечах джинсовая куртка, произведенная вовсе не в Сауми? Почему за столь великие прегрешения Садал еще не объявлен хито?

Тавель Улам не ответил.

Заставив журналистов удивиться, заставив их сразу задать столько беспокойных вопросов, он потерял к ним интерес. Муха жужжала, муха убита, о мухе можно забыть.

Он не ответил журналистам.

Широко раздвинув крепкие короткие ноги, Тавепь выпрямился, опустив руки по швам.

Он смотрел в сторону высокой арки, тонущей в полутьме. Видимо, именно из-под этой арки должен был появиться другой.