Читать книгу Тайна романа «Герой нашего времени» М.Ю.Лермонтова - Геннадий Воловой - Страница 3

Как повел себя в этой ситуации Максим Максимыч? Он предложил Печорину немедленно отправиться домой. «Плохое дело в чужом пиру похмелье, – сказал я Григорью Александровичу, поймав его за руку: – не лучше ли нам поскорее убраться»

И вот здесь начинается мастерство Лермонтова, магия его стиля. Он отказывается комментировать поступок Максима Максимыча. Он предоставляет это сделать читателю. Дать оценку поступку штабс-капитана – значит выбрать нравственную позицию по отношению к этому герою.

Казалось бы, нет ничего предосудительного в том, что штабс-капитан поспешил удалиться из опасного места. Быть может, он тем самым избежал неприятной для себя ситуации или даже спас себе жизнь. Мало ли чем могла закончиться потасовка на свадьбе. Разгоряченные горцы могли припомнить Максиму Максимычу и Печорину, что они являются боевыми офицерами русской армии. Следовательно, поступок коменданта крепости можно объяснить, как поступок очень осторожного и предусмотрительного человека.

В данной интерпретации характер Максима Максимыча, разумеется, нельзя рассматривать с отрицательной стороны. Именно так и поступали исследователи, не придавая особого значения эпизоду свадьбы для характеристики этого героя. Между тем поведение Максима Максимыча на свадьбе является важным элементом для освещения его с отрицательной стороны, для создания характера, который является носителем зла в романе. Что именно упускают исследователи? Есть два очень важных момента относящихся к событиям на свадьбе.

Первое, Максим Максимыч является единственным свидетелем разговора Казбича и Азамата. Причем он является тайным свидетелем. Горцы не знают, что весь их разговор был подслушан. Значит единственным человеком, который может восстановить истину, является Максим Максимыч.

Второе, Максим Максимыч является кунаком и князя и Казбича, а кунаки обязаны были выручать друг друга в случае ссоры, драки, убийства. «На Кавказе издавна бытует обычай гостеприимства. По адатам хозяин охраняет гостя, последний чувствует себя в полной безопасности, находясь у кунака» (8).

Даже отношение к врагу менялось, когда этого требовал обычай. «Этими свойствами наделен и Измаил-бей, – пишет Г.Г.Ханмурзаев, – Например, он проявляет акт внимания и гостеприимства даже по отношению к своему врагу – заблудившемуся в горах русскому воину. Измаил-бей принимает его, как подобает кавказцу, с честью и проявляет о нем заботу» (9).

Куначество накладывало определенные моральные обязательства. Максим Максимыч, отправляясь на свадьбу, хорошо знает, что находится под защитой князя, поэтому он и едет без охраны, а только с Печориным. А ведь он был очень осторожным человеком, достаточно вспомнить, как он взял в качестве своей охраны несколько солдат, когда отправился с Печориным на охоту. Штабс-капитан рассчитывает на помощь горцев, своих кунаков, если случится какая-нибудь неприятность. В свою очередь, он не считает себя обязанным выполнять эти соглашения. На его глазах убивают его кунака Казбича. Он может, одним словом остановить кровопролитие, но он этого не делает. Более того, по отношению к другому своему кунаку – старому князю, он также нарушает свои обязательства. Теперь у старого князя с Казбичем смертельная ссора.

Но есть ли оправдания поступку Максима Максимыча? Быть может, он сам мог подвергнуться смертельной опасности и поэтому решил не вмешиваться в дела горцев? Нет, штабс-капитан ничем ни рисковал. Его мнение, как человека уважаемого, было бы решающим. И более того, желанным, так как ни старый князь не хотел ссоры с таким отчаянным джигитом как Казбич, так и ни сам Казбич, заинтересованный посватать Бэлу. Кунаки Максима Максимыча были бы рады, разумеется, если бы смертельная ссора завершилась примирением. Максим Максимыч совершает не просто плохой поступок, он совершает предательство.

Можно утверждать, что после этого поступка Максим |Максимыч является добрым человеком? Нет, он может быть и добр, но только не с горцами. По отношению к ним он поступает предательски. Максим Максимыч совершает свое первое злодеяние – он предает своих кунаков, в результате чего, Казбич едва не погиб, а старый князь стал жертвой его мести за похищенного Карагеза.

Но даже если бы он не имел моральных обязательств, накладываемых куначеством, имея доброе «золотое» сердце, он должен был бы предотвратить покушение на убийство невинного человека. Положительный герой не будет самоустраняться в данной ситуации, он выполнит свой долг и сделает все, чтобы спасти человека, которому грозит смертельная опасность.

Лермонтов последовательно развертывает характер своего персонажа. После того, как Максим Максимыч на словах выказал свое нерасположение к горцам, уже в своем поступке выявляет враждебное отношение к ним. Он совершает зло, и Лермонтов осуждает его за это. В этом принципиальная позиция автора.

Художественный образ Максима Максимыча рассматривается в исследовательской литературе как национальный тип простого русского человека из народа. По общему мнению критиков он воплощает в себе лучшие черты народного характера – доброту, человечность, преданность, искренность. Его портрет стоит в одной галерее с такими представителями русского народа, как капитаны Хлопов и Тушин Толстого. Традиционно считается, что образ Максима Максимыча противостоит Печорину. Он является представителем народа на страницах романа.

Несмотря на то, что сразу после выхода романа «Герой нашего времени» вокруг него развернулись ожесточенные споры, образ штабс-капитана вызвал восторженные оценки. Самое удивительное, и даже парадоксальное, заключалось в том, что свою симпатию к старому кавказцу с кабардинской трубочкой высказали критики разных идеологических направлений. Реакционные критики, так называемого лагеря «официальной народности» ругали роман, Печорина, Лермонтова, но хвалили Максима Максимыча. Им противостояли критики демократической направленности, которые также хвалили штабс-капитана. Сложилось невероятное единство мнений – образ Максима Максимыча стал примиряющим началом для идейных противников.

«Из побочных лиц первое место мы, конечно, должны отдать Максиму Максимовичу, – писал С. Шевырев, – Какой цельный характер коренного русского добряка, в которого не проникла тонкая зараза западного образования; который, при мнимой наружной холодности воина, наглядевшегося на опасности, сохранил весь пыл, всю жизнь души; который любит природу внутренне, ею не восхищаясь, любит музыку пули, потому что сердце его бьется при этом сильнее…» (10).

Еще в более восторженном духе высказывается по поводу штабс-капитан Белинский. «…и вы увидите, какое теплое, благородное даже нежное сердце бьется в железной груди этого, по-видимому, очерствевшего человека; вы увидите, как он каким-то инстинктом понимает все человеческое и принимает в нем горячее участие; как, вопреки собственному сознанию, душа его жаждет любви и сочувствия, – и вы от души полюбите простого, доброго, грубого в своих манерах, лаконичного в словах Максима Максимыча… А Максим Максимыч, этот добрый простак, который и не подозревает, как глубока и богата его натура, как высок и благороден он?» (11).

Приветствует Максима Максимыча и царь Николай первый, который по достоинству оценил преданность Максима Максимыча.

«Характер капитана прекрасно намечен. Когда я начинал эту историю, я надеялся и радовался, что, вероятно, он будет героем нашего времени, потому что в этом классе есть гораздо более настоящие люди, чем те, кого обыкновенно так называют. В кавказском корпусе есть много подобных людей, но их слишком редко узнают; но в этом романе капитан появляется как надежда, которая не осуществляется. Господин Лермонтов был не способен провести до конца этот благородный и простой характер и заменяет его жалкими, очень малопривлекательными личностями, которые, если бы они и существовали, должны были быть оставлены в стороне, чтобы не возбуждать досады. Счастливого пути, господин Лермонтов; пусть он очистит свою голову, если это возможно, в сфере, в которой он найдет людей, чтобы дорисовать до конца характер своего капитана, предполагая, что он вообще в состоянии его схватить и изобразить» (12).

Можно сказать, что образ Максима Максимыча, являясь символом патриархальных устоев и укрепления государственности России, мог бы послужить объединительной национальной идеей. Вот истинно народный герой, воплотивший дух Ильи Муромца, Алеши Поповича и Никиты Добрынина. Вот он скромный защитник отечества на кавказском направлении, безвестный герой Кавказкой войны, сдерживающий набеги горских орд на многострадальную Русь. Благодаря таким как Максим Максимыч будут разбиты скопища Шамиля, дерзнувших занести меч над великой державой.

Исторический фон произведения был очень тонко завуалирован исследователями. Его не освещали, чтобы не бросить тень на Максима Максимыча. Более поздние исследователи продолжили практику восторженного отношения к этому герою.

Свою положительную оценку дает один из основателей психологического направления в теории литературы Д.Н.Овсянико-Куликовский. Он считал, что Печорин, не способный понять «чужое душевное состояние», не смог ничего взять: «…от доброго и по-своему умного Максима Максимовича… В этом смысле простая душа старого штабс-капитана оказалась богаче сложной души Печорина» (13).

Современные исследователи также в целом положительно рассматривают образ Максима Максимыча. Причем эпитеты не сильно отличаются. «В Максиме Максимыче воплощены характерные черты лучших людей из толщи народной: доброта и привязанность к людям, скромность и неброское мужество, верность своему долгу и умение преодолевать трудности, честность и прямота суждений» (14) – пишет И. Е. Каплан.

«Максим Максимыч, мужественный без позы, добрый без каких-либо аффектаций, скромный до самоунижения» (15) – подтверждает А. И. Ревякин.

«Д. Д. Благой пользуется доводами своих предшественников. Он вслед за другими подымает на щит образ Максима Максимыча как „свидетельство все нарастающей“ в творчестве Лермонтова „стихии народности“… Максим Максимыч – „простой, обыкновенный человек“ – противопоставляется Печорину – аристократу…» (16).

Однако надо отметить, что, несмотря на очень дружественное отношение критиков к «добрейшему» Максиму Максимычу, в исследовательской литературе встречается и осторожная критика в его адрес. Но, она, как правило, касается не характера штабс-капитана или его поступков, а режима царизма, которому был предан Максим Максимыч.

«Характер Максима Максимыча не так гармоничен и целен, как представляется на первый взгляд, и он неосознанно драматичен в своей внутренней раздвоенности, – пишет Б. Т. Удодов, – С одной стороны, это образ – воплощение лучших национальных качеств русского народа, его человеческих сущностных сил, а с другой – его исторической ограниченности на определенном этапе развития, косной силы вековых традиций и привычек, невольно служивший опорой для самодержавно-деспотической власти» (17).

Исследователь видит раздвоенность характера Максима Максимыча в том, что лучшим качествам русского народа противостоит историческая ограниченность вековых традиций и привычек. Надо отметить, что эту драматичность Максим Максимыч не особенно-то переживает. Говорить, что он неосознанно служит «самодержавно-деспотической власти» неправильно, потому что является одним из самых яростных и приверженных проводников царской политики на Кавказе.

Б. Т. Удодов делает робкие попытки развенчать идеал в лице Максима Максимыча и оправдать Печорина: «Недаром время от времени истолкователи лермонтовского романа, сопоставляя Печорина с Максимом Максимычем, делали заключение о том, что с наибольшей полнотой авторский идеал человека выражен не в раздвоенно-противоречивом индивидуалисте Печорине, а в цельной и глубоко человечной натуре Максима Максимыча. Но так ли это? В отличие от Печорина Максим Максимыч почти полностью лишен личностного самосознания, критического отношения к существующей действительности, он пассивно ее приемлет такой, какой она есть, не рассуждая, выполняет свой «долг» (18).

Расшифровка «долга», который выполняет Максим Максимыч, приводит к конкретной исторической ситуации, когда самодержавная Россия подчиняла своей силе сопредельные земли. Поэтому исследователь уклоняется от точного толкования довольно острого для его времени вопроса, ограничиваясь намеком. Точное толкование конкретной исторической ситуации, безусловно, привело бы к новому пониманию характера Максима Максимыча и новой интерпретации идейно-художественного содержания романа. Высказывает сомнения по отношению к образу Максима Максимыча К. Н. Григорьян. Он говорит «об ограниченности» и «уязвимости» его жизненной позиции: «Чему тут восхищаться? Тем, что придавленный суровыми обстоятельствами жизни, человек покорно тянет нелегкую свою лямку. Как бы высоко не ценить достоинства Максима Максимыча, надо, наконец, понять, что он, как писал Б. М. Эйхенбаум, «не в силах противостоять Печорину в качестве разоблачающего персонажа, даже в эпизоде прощания и обиды» (19).

Очень глубокий и тонкий исследователь творчества Лермонтова Н. Долинина также дает положительную характеристику Максиму Максимычу, но в отличии он других она переходит к открытой критике взглядов, высказываемых штабс-капитаном по отношению к горцам. По существу она начинает делать первые шаги к развенчиванию образа « кавказца».

«Штабс-капитан привык, не задумываясь, осуждать горцев. Мы еще много раз увидим: в каждом кавказском народе он находит недостатки. Осетины плохи тем, что у них « и к оружию никакой охоты нет: порядочного кинжала ни на одном не увидишь»; чеченцы и кабардинцы – « разбойники, голыши», « дьяволы», «мошенники» (20).

Однако анализ Н. Долиной не идет далее осуждения взглядов Максима Максимыча. Она не рассматривает его поступки по отношению к горцам, не вскрывает его античеловеческую сущность, и в целом относит штабс-капитана к положительным героям. Ей непонятны поступки Печорина по отношению к «доброму» Максиму Максимычу, и она старается понять и оправдать их, но доказательной базы привести не может.

В чем заключалась главная ошибка исследователей в раскрытии характера Максима Максимыча? В том, что они придавали мало значения индивидуальным поступкам героя. Их анализ чаще всего сводится к оценке душевных переживаний штабс-капитана, но при этом ускользали такие важные характеризующие персонаж уточнения: почему герой говорит именно так, какие обстоятельства этому предшествовали, какие личные интересы при этом преследует герой, какую сторону характера высвечивает тот или иной его поступок?

Был нарушен один из основополагающих принципов теории литературы – принцип исторического подхода к оценке героя. «Изучая в каждом случае интересующий нас характер, мы должны обладать историческими знаниями, без которых мы не можем понять его, понять, откуда взял и как эстетически осмыслил писатель людей такого типа, каких он нам нарисовал» (21).

Ни один исследователь открыто не заявил, что штабс-капитан является активным проводником колонизаторской политики царизма, что он принимает участие в подавлении народно-освободительного движения на Кавказе. Царь Николой 1 и представители «охранительного лагеря» поняли, что в лице Максимов Максимычей они имеют надежную опору существующего в России порядка, вот почему они так восторженно отнеслись к штабс-капитану.

Другой причиной дезавуировавшей художественный образ Максима Максимыча стало неверное понимание авторского отношения к своему герою. Личная позиция Лермонтова была проигнорирована, более того, искажена неверным толкованием. Исследователи полагают, что Максим Максимыч близок к автору, что он является, чуть ли ни самым любимым его героем. Между тем интерпретация текста позволяет выявить позицию Лермонтова по отношению к своему герою, как к человеку, совершившему злодеяния и потому осуждаемому автором.

5. Печать гения.

В начале работы прозвучала мысль: Лермонтов создал метод, который остается недостижимым для современной литературы. Читатель, вероятно, скептически отнесся к этому утверждению, которое к тому же прозвучало весьма категорично. Не имея возможности сразу объяснить суть этого метода, заключенную в анализе всей повести, для более ясного его понимания мы приводим оригинальную методу обучения, по которой занимался Лермонтов и принципы которой, на наш взгляд, он воплотил в повести «Бэла».

«Большим авторитетом среди учащихся пользовался крупный ученый, профессор Дмитрий Матвеевич Перевощиков, автор многочисленных работ по математике и астрономии. О своеобразном характере его преподавания в пансионе вспоминал Д. А. Милютин: «Перевощиков отличался своею строгой требовательностью к ученикам; он имел обыкновение каждый год, при начатии курса в 5-м классе, в первые же| уроки проэкзаменовать всех вновь поступивших учеников и сразу отобрать овец от козлищ. Из всего класса обыкновенно лишь весьма немногие попадали в число набранных, т. е. таких, которые признавались достаточно подготовленными и, способными к продолжению курса |математики в высших двух классах; этими только избранными профессор и занимался; вся же остальная масса составляла брак; профессор игнорировал их; никогда не спрашивал и заранее обрекал их на самую низкую аттестацию нулем. Так, из 60 учеников, перешедших имеете со мною из 4-го класса и 5, Перевощиков отобрал всего четверых, с которыми и занимался исключительно во все продолжение двухгодичного курса. В число этих счастливцев попал и я, только мы четверо и выходили поочередно к доске, так как Перевощиков следовал своей совершенно оригинальной методе преподавания: он заставлял учеников доходить последовательно до выводов собственною работою мысли; сам же только помогал им, руководил этой гимнастикой мозга, те сходя со своего седалища на кафедре. Таким путем успевая он, занимаясь только немногими учениками, пройти в два года весь курс математики, от первых начал, арифметики до дифференциального исчисления. Правда, такой путь был весьма нелегкий, он требовал большого напряжения внимания и силы мышления; понятно, что таким путем не могли следовать юноши, худо подготовленные в младших классах, так что большинство учеников должно было сидеть в классе, хлопая ушами и не принимая вовсе участия в уроке. Зато путь этот был, несомненно, самый твердый и надежный; знание, приобретенное самостоятельной работою, врезывается глубоко и неизгладимо. Те немногие ученики, с которыми занимался Дмитрий Матвеевич, привязывались к нему лично и к науке. В числе моих товарищей были такие, с которыми случалось мне просиживать по нескольку часов, в праздники и каникулярное время, над решением какого-нибудь нового вопроса или придумывая доказательство какой-нибудь теоремы» …Лермонтов, имевший в четвертом классе высший балл по математике, при переходе в старший класс к Д. М. Перевощнкову, очевидно, находился в числе избранных. Можно думать, что в увлечении Лермонтова математикой решающую роль сыграл его пансионский учитель. Лермонтов хранил книгу профессора Перевощикова «Ручная математическая Енциклопедия» (часть I, Арифметика. М., 1826)» (22).