Читать книгу Внук Персея. Сын хромого Алкея - Генри Лайон Олди - Страница 13

Они все здесь – семья ванакта. Восемь сыновей Электриона – с копьями в руках, юноши стоят плечом к плечу, закрывая мать и сестру. Славные парни, думает Амфитрион. Глядят волками. Небось, и с клыками все в порядке.

– Успокойтесь, – поднимает руку ванакт. – Мы в безопасности.

Сыновья протестуют.

– Тихо! На нас никто не нападает. Хотите прослыть дураками?!

С явным разочарованием юноши опускают оружие.

– Рассказывай, – велит хозяин Микен гонцу. – С начала и по порядку.

Гий шагает вперед:

– Вы уехали, а днем прибежал гонец из Навплии. Телебои, мол, высадились. Басилей приказал: «К оружию!» И возглавил…

– Почему за мной не послали?!

В голосе Электриона клокочет едва сдерживаемый гнев.

– Долго! Пока туда, пока обратно…

– Продолжай.

Не в силах хранить спокойствие, ванакт мерит зал шагами – из угла в угол. «Семейная черта? – предполагает Амфитрион. – Когда волнуемся, места себе не находим…» Рассказ Гия краток. «Ну зачем, зачем я потащился в Микены?! – пальцы в бессильной ярости сжимают рукоять меча. – Не мог день-другой обождать?!» Словно наяву Амфитрион видит, как отца привязывают к колеснице. Калека идет в бой. «Когда спасаешь кого-то – спасай. Не думай, как при этом выглядишь…» Не эти ли слова толкнули хромого Алкея на выручку навплийцам? Запоздалый стыд обжигает щеки. И ты, щенок, еще смел укорять отца?!

Старшего Персеида?!

Берег. Ладья на песке. Копье со свистом уходит в полет. Падает кормчий. Ай да отец! С первого броска! Он ведь никогда не воевал… Ярость вожака телебоев. Истошное ржание. Треск опрокидываемой колесницы. Куда вы смотрели, земляки, дети Ехидны? Калека-басилей – единственный мужчина в отряде! Ну почему сына Алкея не оказалось рядом?! Вместе они бы…

Потупленные взоры. Позорное возвращение в Тиринф.

– Жив! – выдыхает Амфитрион. – Хвала богам!

– А пираты?

Ванакт ждет ответа.

– Уплыли, – Гий пожимает плечами. – Чего им ждать? Пока мы войско соберем? Отец лазутчиков отправил – проследить. А меня – в Микены…

С опозданием до Амфитриона доходит, о каком «отце» говорит Гий. Ну конечно же, о своем! Филандр всегда был правой рукой басилея…

– Что с моим братом?

– Лубок на ногу наложили. Лекари от него не отходят. Уверяют: поправится. Но ходить еще долго не сможет. Думаю, это не страшно. Басилей и раньше был не из ходячих…

– Я еду в Тиринф!

Это произносит не Амфитрион. Позже молодой человек дорого дал бы, чтобы первым сказать заветные слова. Увы, мечтами прошлого не изменить. Перед ванактом стоит Анаксо – жена Электриона, старшая дочь Алкея. Заметно постарев за годы семейной жизни, располнев от многочисленных родов, сейчас Анаксо скинула десяток лет, готовая сорваться с места – мчаться, ехать, бежать!

– Мой отец ранен. Ему нужна помощь, уход…

– Ты останешься дома! – с раздражением бросает Электрион.

– Это мой отец!

– Замолчи, женщина.

Ванакт хрипит. Все слышат рык разбуженного зверя.

– Если у тебя нет сердца…

Тяжелая оплеуха швыряет дерзкую на пол.

Тишина берет мегарон в плен. Чуть слышно трещит пламя в критских светильниках – массивных треножниках из бронзы. Хмыкает старший из сыновей Электриона. Остальные смеются. «Правильно! – звучит в смехе. – Рожденная прясть должна знать свое место. Ну, мать – что с того? Даже Гере Хранительнице запретно повышать голос на божественного супруга!» Только что юноши были готовы умереть, защищая мать и сестру. Они готовы и сейчас – ворвись в зал враги, Электриониды встретят их копьями. Это не мешает братьям смеяться над матерью, которая ворочается на утоптанном полу. Венчики пыли берут Анаксо в кольцо. Женщина оглушена. Она стонет сквозь зубы – и из-за мужских спин вылетает бешеный вихрь. Облако разметавшихся волос – черной тучей. Плащ цвета морской волны – крыльями.

Взгляните, Олимпийцы – грозный мотылек!

– Мама! – Алкмена падает на колени рядом с матерью. – Вставай…

Гневный взгляд прожигает братьев насквозь. На дне двух смоляных озер горит отраженное пламя светильников. Кажется, стены вот-вот вспыхнут.

– Герои!

Презрение затапливает мегарон, вытесняя тишину.

– Богоравные! Сосуды доблести! Персеиды!

Амфитрион каменеет. Ему чудится: в зале воскресла бабушка Андромеда.

– Где вы были? Где?! Мой дед, хромой калека… Единственный – Персеид!

В мрамор превращаются все.

– А вы… Бейте нас, герои! Меня, маму – бейте, могучие!

Такие слова – смертный приговор. Это мои мысли, думает Амфитрион, любуясь самоубийцей. Я, воин, промолчал. Она же…

– Прячьтесь за Алкеевой спиной! Бейте нас, рубите мечами…

У ванакта дергается щека. Лицо наливается дурной кровью. Ударь молния посреди зала – Электрион не заметит. Копье старшего из сыновей меняет владельца. Сына – на отца. Жало нацелено в грудь дочери. Жало дрожит от нетерпения. Копью хочется разить. Копью не дают. Копье держат две руки. Рука дяди – и рука племянника.

…успел, понимает Амфитрион. На сей раз – успел.

Каменеют мышцы. Вздуваются жилы. Дыхание со свистом рвется наружу. Летят мгновения – капли в клепсидре. Нагота против царского пурпура. Сила против силы. Копье со стуком падает на пол. Электрион храпит, как загнанная лошадь. И начинает хохотать, сгибаясь в три погибели. В зале переглядываются. На лицах – испуг. Неужели боги лишили ванакта разума?

– Персеиды! – вопит хозяин Микен. – Бешеные! Наша кровь…

Палец тычет в онемевшую Алкмену.

– Сочувствую твоему будущему мужу!

Теперь хохочут все мужчины.

– Завидую ее мужу, – тихо говорит Амфитрион.

– Нравится? – ванакт кивает на дочь. – Забирай!

И хлопает племянника по плечу, едва не сбивая наземь:

– Клянусь Олимпом, она твоя!