Читать книгу Нонаме - Генри Z Хопов - Страница 2

1

Арчи приоткрыл глаза и понял, что ему приснился довольно странный сон. Очень реалистичный и, вроде бы, цветной сон. В голову пришла идея: встать с кровати и позвонить Крису, чтобы узнать о его таинственном видео, о котором он рассказывал. Но все пошло не по плану, когда, глядя в потолок из бревен, он не узнал своей комнаты. Это, определенно, была не его комната в доме на Отем-стрит и даже ни какая-либо другая знакомая ему комната. Бревенчатые стены давили на глаза. На одной висела икона и изображенный на ней святой смотрел на него. На полу лежал круглый цветной коврик, связанный из старых тряпок.

Арчи не помнил и не знал, как туда попал. Он развернулся на свет к окну, в котором рассмотрел знакомый пейзаж: лужайка с примятой травой, трухлявый забор с калиткой и заросли. К нему вернулась память, страх и боль в голове. Мизинец обдало влажным теплом, как будто кто-то лизнул его. Арчи одернул ногу и, укутавшись одеялом, прижался к стенке. Боясь пошевелиться и не проронив ни слова, он терпеливо ждал появления зверя, притаившегося под кроватью, готового атаковать в любой момент.

Он думал о побеге через окно, но очень уж сильно он боялся дергаться, поскольку не мог представить, к какой опасности могло привести это действие. Стекла могли разбиться и порезать его уже израненное тело, а впоследствии он мог истечь кровью, как раненный зверь.

«Но попытка – не пытка. Лучше что-то предпринять, чем смиренно ждать своей участи. Нахрена я полез в этот чертов дом? – подумал Арчи. – Сейчас бы спокойно лежал у себя на диване и попивал пивко, перематывая ролики на YouTube.

Собравшись с мыслями, он со скрипом вскочил с кровати и ударил кулаком по стеклу. Стекло не разбилось, а кулак отскочил ему почти что в лоб. Тогда он замахнулся еще раз и заметил уже знакомого ему монстра, смотрящего на него из-под кровати. Маленькие томные глаза терпеливо наблюдали за его движениями и будто бы говорили ему успокоиться и не переживать. «Тебе ничего не угрожает. О тебе, наоборот, заботятся», – говорили они. То были глаза маленькой черной дворняги, не имеющей на своем теле ни единого светлого пятнышка.

Собачонка выбежала и, виляя хвостом, встала перед ним на задние лапы, и уперлась передними ему на ноги. Арчи приласкал ее и погладил по голове, думая, как же сильно она его напугала до этого, и с какой тяжестью ее лапы ударили его по спине перед тем, как он очнулся в этой комнатушке.

– Как тебя зовут, милота? – Арчи знал, что она не ответит, но не мог не спросить. – Малышка, Пятнышко, Темнушка? Как же ты меня сильно напугала. Как? Молчишь? А может ты ответишь мне, что, черт возьми, я здесь делаю?

Ответа, конечно же, не было. Собачка лишь помахала хвостиком и сунула свою мордашку поближе к руке Арчи, чтобы тот ее снова погладил.

– Луна, – раздался мужской голос из-за медленно открывающейся двери, – ее зовут Луна. Я ее так назвал, и ей, похоже, очень нравится это имя.

В комнату вошел крупный мужчина. По мнению Арчи, рост у него был почти два метра, а масса, несомненно, больше ста килограммов. Красная, в клеточку, потрепанная рубашка с длинным рукавом с трудом скрывала большой надутый живот, а черные трикотажные штаны были слегка протерты и растянуты в коленях.

Мужчина прошел в середину комнаты и, уперев руки в тучные бока, осмотрел Арчи с ног до головы, поправил редкую прямую челку, упирающуюся в брови, и улыбнулся самой добродушной улыбкой в мире. На его щеках выступили ямочки и оттопырились уши. Арчи показалось, что это глупое выражение лица он уже где-то видел, но ничего не сказал и отодвинулся подальше от хозяина.

– Что вам от меня нужно? – заикаясь, спросил Арчи.

– Мне? Ничего. Я лишь хочу тебе помочь, – смиренно ответил тот и почесал полоску усов и кончик носа. – Вчера ты вошел на мой участок, сломал калитку и хотел нагадить. Потом пошел к моему дому, и я испугался, что и его ты начнешь ломать. Вот мне и пришлось натравить на тебя Луну. Я совсем не думал, что ты упадешь и потеряешь сознание. Я хотел только вспугнуть тебя, чтоб ты убирался с моей территории.

– Почему вы сами не вышли и не попросили меня уйти? Я бы спорить не стал и ушел с чистой совестью. Я даже не представлял, что здесь мог кто-то жить.

– В этом и дело. Я не хотел разоблачать свое жилище и до сих пор у меня это получалось. Дом оставался нежилым для всех, кто сюда заглядывал, и Луна точно так же помогала мне в этом, отпугивая ребятню, прогуливающих школу в этих местах. Детей постоянно манит в старые разрушенные здания, словно там медом намазано, чего нельзя сказать о взрослых. Только ты – исключение из правил, свалившееся мне на голову. – Мужчина покачал головой. – Я заметил у тебя рану на пальце и, пока ты спал, наложил тебя лекарство собственного изготовления… перетертый подорожник – средство от всех болезней. Рецепт моей бабули.

Арчи посмотрел на ногу: позеленевший бинт был аккуратно намотан на больной палец. И похоже, средство точно было чудодейственным – боли он совсем не чувствовал.

– Спасибо, мистер… эм… как вас зовут?

Мужчина замешкался, раздумывая над вопросом, снова почесал усики и кончик носа.

– Когда я родился, родители не смогли прийти к общему решению по поводу моего имени, и всю жизнь мама называла меня Александром, потому что хотела Александра, а папа – Олегом, потому что хотел Олега. Всю жизнь я отзываюсь на эти два имени.

– То есть вам абсолютно без разницы и нет предпочтения к тому или иному имени?

– Да. Мне все равно. Это мои имена, подаренные мне родителями.

– И в паспорте у вас тоже два имени или как? Не понимаю. – Арчи поднял плечи и развел руки. Он искренне заинтересовался этим вопросом.

– По паспорту я Олегсандр, и это мне уже не нравится. Звучит незнакомо и непривычно, поэтому я прошу так меня не называть.

– Хорошо, Олег, то есть Александр, то есть… – Арчи замялся, не зная, как себя вести в таком случае, но для себя решил, что будет называть его Александром.

– Можно просто Алекс, так тоже годится. Теперь, когда ты выяснил, как меня зовут, я хочу узнать, кто ты такой и что привело тебя сюда и, если можно, вкратце – у меня еще полно незаконченных дел… например, починка двери, которую ты разбил.

– Извините, Алекс. Я правда не хотел и очень виноват. – Арчи помедлил. – Я с радостью помог бы вам.

Олегсандр указательным пальцем нарисовал несколько колец в воздухе (если бы вращал быстрее, то вызвал бы смерч), поторапливая Арчи с его историей.

– Я Арчи, Арчи Пинтен. Мне двадцать девять и всю свою жизнь я прожил здесь в Слобтауне на Отем-стрит. Последние несколько лет работаю на радио «Перспектива» ведущим городских новостей по будням, а на выходных иногда подрабатываю в музыкальных программах. – На этом с биографией он закончил и продолжил рассказ уже знакомой историии, начавшейся вчерашним утром, которую он рассказывал старику в лодке.

Алекс внимательно слушал, закатывал глаза и загибал пальцы, делая заметки в истории Арчи, стараясь запомнить самое важное и интересное. Он много раз хотел перебить рассказчика, но всегда останавливал себя на мысли, что это невежливо и некрасиво. Спустя пятнадцать минут, когда Арчи закончил, он предложил ему пройти на кухню и выпить чаю, сказав, что у него сложилось много вопросов и что обсудить их лучше, сидя за столом.

Арчи не отказался от этого предложения и сказал, что проголодался и не прочь перекусить, хотя и чая было бы достаточно.

Они вышли из комнаты, прошли по темному узкому коридору, аккуратно перешагивая дыры в полу в сломанных досках, и вышли в светлую кухню, с двух сторон которой были окна, а прямо перед ними – та самая обгоревшая дверь, ведущая прямиком на улицу. Посреди комнаты стоял коричневый квадратный столик, предназначенный явно для одного человека, под который были задвинуты две подкосившиеся табуретки с красными облупившимися круглыми сиденьями, выпиленными из фанеры. Не исключено, что они были самодельными. Рядом на полу лежала металлическая миска с собачьей едой, к которой тут же подбежала Луна и уткнулась в нее мордой. Арчи ей позавидовал. На стене возле окна была прибита маленькая полка, на которой снова стояли две иконы в рамках и небольшая фотография с четырьмя довольно улыбающимися людьми. Это была семья Олегсандра: жена и двое совершеннолетних детей: девушка и молодой человек, похожие друг на друга, как две капли воды. Арчи подумал, что они двойняшки или близняшки. Он никогда не знал разницы.

Больше на кухне ничего не было. Никакой-либо кухонной мебели, ни электрических приборов. В принципе, электричества тоже не было, о чем свидетельствовали оборванные, резко прекращающиеся оголенные провода на стене. Из освещения были только свечи, расставленные на подоконниках в стеклянных банках.

Арчи присел на табуретку, медленно пододвинулся к столу, чтобы и там случайно не повредить что-нибудь, а Олегсандр принес с улицы почерневшее от костра ведро кипятка с поднимающимися над ним облачками густого пара и поставил его на пол. Снова вышел на улицу и уже через минуту вернулся с двумя железными желтыми кружками, с ковшом и прозрачным пакетиком, в котором зеленела измельченная сухая заварка.

Он поставил кружки на стол, аккуратно насыпал в них содержимое пакетика и, зачерпнув ковшом кипяток, наполнил их до краев. Кухня в один миг наполнилась ароматным запахом чая, очень сильно похожим на запах свежескошенной травы, а вода в кружках приняла темно-зеленый оттенок, которого Арчи не видывал ни у одного чая: ни у черного, ни у зеленого, ни у какого-либо другого. Его глаза наполнились чередой вопросов, но Алекс тут же их увидел и поспешил ответить:

– Не удивляйся. Это обычный чай с сушеным подорожником – рецепт моей бабули. Между прочим, очень полезно для мужчин. – Он подмигнул Арчи, поднял кружку и отпил.

Недолго думая, Арчи последовал его примеру и, прищуривая от исходящего пара глаза, сделал глоток. После глотнул еще и потом, не отрывая губ от кружки и не обращая внимания на кипяток, выпил все до последней капли, признавая невиданной сладости вкус напитка. Чай был настолько прекрасен, что он попросил подлить еще, и его кружка незамедлительно наполнилась.

– Обалденный чай, – с удовольствием сказал Арчи, вытирая губы рукой. – Ваша бабушка знала толк в травах на сто процентов.

– Что есть, то есть. – Олегсандр отпил кипятка. – Давай ближе к делу. Ты сказал, что живешь в Слобтауне на Отем-стрит, так? – Арчи кивнул. – А где это?

– Недалеко от бара «Закат». Там еще рядом участок полиции. Вы знаете, где это?

– Пожалуй, я знаю, где находился раньше этот бар, но прошло уже много лет, как я уехал из города жить сюда. Поближе к природе и подальше от пыльных улиц. И, скорее всего, там ничего не изменилось, но ты назвал Слобург Слобтауном. Это отголоски молодежного лексикона или когда-то сменилось название города?

– В смысле? – Арчи озадаченно посмотрел на Алекса, как на умственно отсталого. – Слобтаун был и остается Слобтауном. Округ Мидлсекс, штат Массачусетс.

– Брр… Какой округ, какой штат? Ты, вообще, о чем?

– Да ты что, с луны свалился? – Луна, услышав свое имя, подскочила к Арчи и завиляла хвостом. Он погладил ее. – Слобтаун, округ Мидлсекс, штат Массачусетс Соединенных Штатов А-ме-ри-ки. Алекс, ты понимаешь меня?

– Я тебя понимаю, – терпеливо ответил он и все так же терпеливо продолжил: – Дело в том (если мне не изменяет память), что мы с тобой сейчас далеко не в США – на противоположной стороне земного шара, а точнее – в России. – Он взял со стола кружку и допил оставшийся в ней чай.

Арчи хотел было рассмеяться над тупой шуткой Олегсандра, но решил, что тот все-таки не шутил, а говорил правду, в которую сам безукоризненно верил. Сейчас Арчи доверял другим сильнее, чем себе самому, ведь это именно он очутился в незнакомом лесу, не помня предыдущих событий, которые завели его так далеко. Его только смущал тот факт, что (если они действительно в России) Алекс и старик в лодке так хорошо знали английский язык, что могли с ним общаться совершенно на равных и без каких-либо лингвистических барьеров. Гадать было бессмысленно, поэтому он прямо спросил об этом:

– Олег. – Арчи так и не определился, как обращаться к хозяину дома, поэтому предпочел чередовать имена. – Давно в России все так хорошо говорят на английском?

Олегсандр, не понимая сути вопроса, с удивлением посмотрел на Арчи, на иконы и перекрестился.

– Какой английский? На кой он нам сдался? Нам и русского за глаза хватает, учитывая все прелести матерных слов, имеющих миллион различных значений. – Он улыбнулся и на его щеках показались ямочки. – А все американцы знают русский так же хорошо, как ты? С твоим-то произношением ты мог бы преподавать в наших школах или работать на нашем радио. Погоди-ка… То есть ты думаешь, что мы сейчас с тобой общаемся на английском? – Он посмотрел на Арчи и, когда тот кивнул, продолжил: – Тогда ответь мне: Do you speak English?

– Yes. I speak English very well. What a stupid question? – И тут глаза Арчи широко раскрылись и заметались из стороны в сторону, не находя себе места. Рука задрожала, а остатки чая начали выплескиваться из кружки. Он поставил ее на стол, и возле кружки образовалось влажное пятно. Лицо его покраснело, а в голове то и дело витали мысли о том, что он сходит с ума. – Невозможно! Так не бывает! Человек не в силах выучить другой язык за одну ночь и овладеть им настолько хорошо. Я даже не знал, что мы говорили на Русском, пока ты не спросил меня на Английском. О Господи!

Олегсандр поднял кружку Арчи, передал ее ему и краем рубахи протер сырое пятно на столе. Арчи послушно принял напиток, дрожащими руками поднес его ко рту и сделал глоток. Вроде бы, полегчало.

– Не суетись и приди в себя. Возможно, ты что-то путаешь, но есть безукоризненная правда – бар «Закат» и радио «Перспектива» действительно есть в Слобурге. В этом я уверен и готов поклясться, положив руку на сердце. Это совпадение или что-то из разряда невозможного, как думаешь?

– Я уже ни о чем не думаю и не в чем не уверен. Герои фильмов на моем месте щипают себя, будучи уверенными, что спят. Я уже два раза как просыпался, да и ты мне скажешь, что не являешься сновидением.

– Это так. Но послушай меня, Арчи. Из всего того, что ты мне рассказал, я был уверен, что ты точно живешь в Слобурге. В твоих описаниях я видел давно покинутые мною места. Но твой Слобтаун и мой Слобург – это один и тот же город или сильно похожие друг на друга точки из противоположных мест планеты. Есть лишь одна возможность проверить это – выйти в город. Мне, конечно, очень не хочется туда возвращаться, но я чувствую, что должен тебе помочь, и считаю, что судьбы не просто так привела тебя сюда.

– Наверное, ты прав, да и у меня попросту нет другого выхода. Почему ты покинул Слобта… Слобург и так сильно избегал встречи с ним? Что у тебя там случилось? – позабыв про свое несчастье, спросил Арчи у Олегсандра, допил чай и поставил кружку обратно.

– Долгая история, но я тебе ее расскажу, пока мы будем добираться до окраины. А теперь будь любезен, помой кружки на улице, там стоит бочка с дождевой водой. Я пока найду тебе обувь. Где-то у меня лежала подходящая пара кроссовок, я их нашел на помойке, помыл и подшил. Не возражаешь? Или тебе босиком удобнее?

– Конечно, не возражаю. – Арчи взял обе кружки и отправился на улицу.

2

Буквально через пару минут, к тому моменту, когда Арчи поставил чистые кружки на деревянную лавочку и вытирал сырые руки о футболку, Алекс вышел из дома весь в пыли. Не удосужившись отряхнуться, он с самодовольной ухмылкой взглянул на Арчи и протянул ему старые синие кеды с белыми шнурками на тонкой подошве.

Арчи с великодушием принял раритетную обувь и подумал, что (если бы это были его кеды) он выкинул бы их годом раньше. Но лучше хоть что-то, чем совсем ничего.

Он надел их на свои босые ноги и, к его удивлению, кеды идеально подошли ему и сели, как литые, словно они ему и принадлежали.

– Подошли? – улыбаясь, спросил Олегсандр, потянулся, чтобы снять напряжение после нагибания под кровать за обувью. В спине что-то щелкнуло, а на лице просияла гримаса облегчения.

– Сели, как родные. Теперь уж я тебе их не отдам! – Арчи потоптал землю, изображая марширующего солдата, подпрыгнул и сомкнул ноги в пятках. Такое движение он видел как-то раз по телевизору то ли в танцевальной передаче, то ли в рекламе спортивной обуви. Ему было без разницы, и он не стал забивать этим голову. – Тогда пошли? Время не ждет.

– Пошли, – ответил Олегсандр, – только пойдем не той дорогой, о которой тебе говорил старик. Там сейчас очень грязно и ты быстро угробишь свою обувь. Солнца сквозь листву совсем не попадает, а после недавних дождей почва совсем не высохла. Ты же не против? – Не дожидаясь ответа, продолжил: – Хотя тебе деваться все равно некуда, пойдешь, куда будет велено – Он улыбнулся своей доброй улыбкой и посмотрел Арчи в глаза, надел на голову бейсболку с прямым козырьком и стал выглядеть еще глупее и смешнее, чем раньше.

3

Они обошли вокруг дома и оказались на заднем дворе. Дворик был неплохо так облагорожен. Трава была кошена совсем недавно. Слева находилось кострище, на котором Алекс готовил себе пищу и подорожниковый чай и от которого до сих пор исходило приятное, еле осязаемое тепло, и ввысь уносилась тонкая струйка дыма. С правой стороны была сложена небольшая поленница дров, которые раньше были соседними заборами, постройками и домами, брошенными прежними хозяевами. Сейчас они лежали и смиренно ждали своего нового предназначения, укрытые от дождя ржавым гнутым листом, напоминающим дно одной из лодок, затонувшей на берегу. Рядом с поленницей на двух вбитых в стену дома гвоздях висела ржавая коса с блестящим лезвием. Блеск этот доказывал тот факт, что ей все еще пользовались и она висела там далеко не без дела. Впереди находилась небольшая зеленая, свежевыкрашенная конура с плоской крышей и круглым отверстием для входа, возле которого была прибита маленькая табличка с именем собаки.

Олегсандр, заметив пристальный взгляд Арчи, объяснил:

– Не архитектурный памятник, конечно, но для Луны, я считаю, самое то. Хотя жить она там отказывается и предпочитает жить в доме, а я и не возражаю. Друзей не выселяют. Понятно, что ей тут скучно одной, да и мне в доме тоже скучно. Я, когда построил конуру, по ее наполнившимся грустью глазам сразу понял, что жить она в ней не будет. Тем не менее, я хотел, чтоб она оценила мое творение. Одним вечером я выпустил ее из дома и закрыл за ней дверь. Всю ночь она скулила под окном и скреблась в дверь, видать, ждала, пока я ее впущу обратно. Но я лишь покрепче прижимал ладони к ушам и пытался заснуть. У меня получилось. – От воспоминаний у Алекса покраснели глаза, и наворачивались слезы. – Утром я проснулся и первым делом вышел на улицу с проверкой, чем же занимается Луна. На переднем дворе ее не было. Я сразу отправился на задний. Когда и там ее не обнаружил, обрадовался тому, что она все-таки облюбовала свою новую конуру. Я подходил ближе и выкрикивал ее имя: «Луна! Луна!» Заранее наклонился (как всегда это делаю), чтобы погладить ее, когда она подбежит, виляя хвостиком, но так ее и не дождался. И тогда я понял, что ее нигде нет, но продолжал звать ее и умолял вернуться. Потом мои силы иссякли, я смирился с потерей друга по своей же вине и разрыдался. – Он тяжело вздохнул и сплюнул слюну.

– Где ты ее нашел?

– Я три дня ходил по близлежащим окрестностям и заглядывал в каждый укромный уголок. Обошел все заброшенные дома и сараи. Поднимал каждую густую ветку в надежде увидеть ее печальные глазки, обнять ее и никогда больше не выпускать из своих объятий. Поиски были тщетны. Неделю я лил слезы и пытался запить горе подорожниковым чаем, давясь им изо дня в день. Я молился Богу, чтобы она была жива и вернулась домой. Я ставил миски с едой на берегу и на дороге рядом с домом на случай, если она проголодалась. Раз за разом я менял испорченную еду. – Луна подбежала к нему и прыгнула на ногу. Он ее погладил. – Каким-то утром я в очередной раз вышел из дома с пакетом куриных косточек. Я хотел разложить их в тех местах, в которых предположительно их могла бы найти и покушать Луна, как та выскочила из-за угла дома и бросилась ко мне. Я отбросил пакет и повалился на траву обниматься с ней. Она облизывала мое лицо, и мне это нравилось. Я чувствовал себя самым счастливым человеком во всей вселенной, если, конечно, еще есть где-то люди помимо Земли. Тогда я впервые плакал от счастья. Я взял Луну на руки и почувствовал, как же сильно она исхудала. Ребра так и просились наружу через короткую шерстку, а брюшко втянулось и прилипло к позвоночнику. Все тело ее было в царапинах и ссадинах, а на мордочке, – Олегсандр провел пальцем по лицу от ноздри до глаза, – вот такенная кровяная рана длиной сантиметров в десять. Я не знал, в какую передрягу она из-за меня попала, и знать не хотел. Я наложил ей заживляющую повязку из подорожника, как у тебя на пальце, и накормил. Потом я хотел как можно скорее избавиться от этой треклятой конуры, принесшей Луне и мне столько боли, но со временем все как-то само собой позабылось, и вот она до сих пор тут стоит с прошлого года. Не знаю только, зачем я ее покрасил. Сожгу ее сегодня, – он гневно взглянул на конуру и пнул по ее крыше, отчего та задралась кверху и чуть не отпала, – как только вернусь. Луна! Миленькая! Пошли проводим доброго человека до окраины.

– Теперь она от тебя ни на шаг!

– Теперь мы – не разлей вода. Всегда рядом. Только в туалет ходим отдельно.

Олегсандр открыл дверь калитки и протянутой рукой предложил Арчи и Луне выйти первыми и вышел следом за ними.

4

За забором среди непроходимых зарослей брала свое начало тропинка, поверх которой лежали две доски на ширине плеч для удобного перемещения по заболоченной местности. Иногда доски заканчивались и сменялись автомобильными покрышками и разным строительным мусором.

– Олег… Алекс, это ты проложил этот путь к своему дому? – спросил Арчи. Он переступал с одного колеса на другое и держался руками за ветки, но это не помоглj ему не оступиться и не угодить в жидкую грязь, и на половину запачкать одну кеду.

– Если бы… Это все бывшие хозяева. Многие жители строили здесь такие подходы к своим домам по сократительным путям, ведь по дороге получался длинный крюк, а кому нравится идти больше, когда можно сэкономить уйму времени. Ты потерпи, нам осталось совсем чуть-чуть.

– Почему, когда все покинули свои дома, ты заселился здесь? У тебя что-то случилось? Ты лишился жилья в городе?

– Да мать его побери, – взбесился Алекс, – этот гнилой, точнее пока только еще загнивающий город! Но все идет к одному! Ты и сам все поймешь, если не с первой минуты, то в первый месяц жизни в нем – точно. Большинство жителей только рады покинуть его да поскорее. Только есть проблема: город не хочет отпускать людей, вцепившись зубами и когтями в их жизни, подпитываясь их силами и высасывая из них все соки.

– Не понимаю тебя.

– Что ж тут непонятного? Еще каких-то десять-двадцать лет назад Слобург считался промышленным центром Кировской области. В нем было сполна градообразующих предприятий. Я, например, всю жизнь проработал на мебельной фабрике, чья продукция отправлялась по всей России. Я устроился туда сразу после школы, чему был несказанно рад. Тогда все пацаны хотели работать на станках или просто в производственных цехах, как работали их отцы и деды, передавая ремесло из поколения к поколению. Так бывает, сам знаешь. Каждый хочет видеть себя в своем чаде. – Олегсандр вздохнул. – Я исправно трудился, зарабатывал деньги и медленно, но верно двигался по карьерной лестнице и к лету две тысячи десятого, когда мои дети Света и Коля перешли в восьмой класс, а жена открыла свой салон красоты, уже был начальником цеха. С того времени и начались сплошные проблемы. С массовым появление интернета все больше и больше ребят не хотели работать руками, предпочитая работать головой, либо не работать вообще, отчего на фабрике был дефицит специалистов, и это на каждом предприятии города. Впрочем, и спрос на качественную продукцию упал в угоду продукции низкого сорта и такой же низкой цены.

– Это бизнес, чего ты хотел? Нужно идти в ногу со временем, иначе и жизни не будет. – Арчи не понимал возмущений Олегсандра.

– Я не спорю, но ты постарайся дослушать меня до конца, раз спросил, или уже не интересно? – обиженно произнес он и, не сбавляя шага, перепрыгнул с колеса на доски. Луна тем временем обнюхала рваный резиновый сапог, торчащий из грязи, и подняла заднюю лапу в известных целях.

– Что ты, что ты… продолжай, конечно. Постараюсь не перебивать.

– Хорошо. – Алекс хлопком убил комара и размазал его по шее. – Какой наглец. Атакует средь бела дня. Так, о чем это я? Ах да! К две тысячи четырнадцатому фабрика, где я работал, полностью прекратила свое существование, открывая мне и оставшимся рабочим двери в новые профессии, которых в городе становилось все меньше. Какое-то время я работал у жены сторожем, водителем, грузчиком – в общем, кем придется.

– Как зовут ее, твою жену?

– Просил же не перебивать. Лучше бы ты не спрашивал имени этой твари, теперь ее зовут только трахаться. – Алекс хотел продолжить оскорбительную речь, но при виде удивленных глаз и открытого рта Арчи передумал и проскрипел зубами. – Извини, но все так и есть. В этом и кроется причина, отчего я покинул город и выбрался в это тихое местечко. В общем сколько-то мы держались на плаву отчасти от того, что после школы дети не захотели получать дальнейшего образования и на вопрос: «Кем вы хотите стать и чем заниматься?» отвечали без раздумий: «Популярными блогерами». И так отвечали и до сих пор отвечают все без исключения дети, не только мои. Да даже пожарник сейчас в первую очередь блогер и, прежде чем тушить очаг возгорания, включает видеокамеру и ведет прямой эфир.

Арчи понимающе кивнул. Он и сам вел свои мини-блоги, которые смотрели в основном его друзья, коллеги со студии и некоторые случайные гости его странички. По его прикидкам, он был немного старше детей Алекса, возможно, лет на пять-шесть, не больше.

– Так почти все жители города начали пытаться снимать видеоролики о своей жизни. Смотрите, как я живу! Смотрите, как я ем! А вот я иду по дороге, а здесь я какаю и смотрю свое видео. Ты понимаешь? Вот и жена продала все свое оборудование из салона, а на вырученные деньги купила камеры и сделала студию для съемок. Сначала у нее не получалось, и я хотел ей помочь (заняться мне все равно было нечем), но она любезно попросила меня не вмешиваться в ее дела. Я настаивать не стал, да и через некоторое время дела у нее пошли в гору. Это было заметно по заработанным ею деньгам. – Алекс жестом показал шуршание купюр, потерев большим пальцем руки средний и указательный.

Арчи отодвинул последнюю свисающую на их пути пушистую, немного влажную ветку, и они вышли прямиком к крутому, заросшему деревьями и сорняками склону высотой с трехэтажный дом. От самого его начала и до верха простилалась железная лестница с перилами, уходя то влево, то вправо по склону. По ее состоянию было видно, что она доживала свой век. Где-то перила были отогнуты, где-то болтались на металлической полосе, приваренной к одному краю.

У подножия лестницы Арчи заметил недостающие ступени. Ему явно не хотелось взбираться по этой не внушающей доверия конструкции, готовой обрушиться в любой момент от незначительной нагрузки. Он и представить не мог, что по ней хоть кто-то поднимался за последние сто лет. Он задрал голову, осмотрел самый верх лестницы (там, где она заканчивалась), и голова закружилась.

– Надеюсь, нам не туда, – с трепетом произнес он и снова посмотрел снизу вверх.

– Надейся, – отозвался Алекс и ступил на первую ступень. – Даже Луна не боится, а ты, взрослый дядька, переживаешь. Тебе надо домой или нет?

– Надо, – пробубнил Арчи. – Что было дальше с творческими начинаниями твоей жены?

5

Они поднимались. Впереди шел Олегсандр, тяжело занося ноги и перешагивая со ступени на ступень и указывая Арчи уязвимые места конструкции, которые лучше было не проверять на прочность. Он велел ему идти точь-в-точь по его маршруту и соблюдать правила безопасности, чтобы избежать лишние проблемы.

Арчи подчиненно соблюдал указания и изредка поглядывал назад, не отставала ли от них Луна, и не провалилась ли она в одну из оставшихся позади дыр. Та как ни в чем ни бывало тихонько попрыгивала за ними, обнюхивая веточки и травинки с разных сторон.

– Не так уж и страшно, да? – спросил Олегсандр, видя, как тот переживает и с трудом передвигает отяжелевшие ноги.

– Нормуль. Полпути уже пройдено, так что я как-нибудь справлюсь. Луна подтолкнет.

– Что верно, то верно. Ну так вот… Жена, значит, каждый вечер уезжала в студию, а приезжала глубокой ночью, а то и вовсе под утро. Я начал подозревать ее в проституции. Однажды проследил за ней до самого входа в студию и не спускал с него глаз. К ней так никто и не пришел. Я успокоился, но все равно винил себя за недоверие, она же старалась во благо семьи. Что же касалось семьи: мы с детьми сидели на плечах у их матери и не работали, но они сильно хотели ей помогать и, возможно, тоже стать медийными личностями, как она. В этом ничего плохого нет, если душа лежит к делу. И вот однажды она взяла их с собой на съемки, и их не было целые сутки. Я, конечно, подумал, что они учились, поэтому-то их так долго и не было дома. Он и вернулись-то измученными, правда очень довольными. Потом они все реже и реже стали появляться дома и только заходили наведать меня и принести продуктов. Типа, заботились об отце. А что в этом плохого, если детки нашли себя и свое дело?.. Все казалось прекрасным, словно покрытый розовой пеленой дар спустился к нам за терпения наши. Казалось до поры до времени, пока один мой знакомый не сказал мне, когда я выносил мусор: «А твоя Настюшка хороша. Я часто ее смотрю и иногда даже перевожу ей деньги, но теперь, когда она привела Светку с Коляном, я буду смотреть их гораздо чаще, а донатить буду больше. Молодцы они у тебя!» Я спросил у него значение слова «донатить», и он объяснил мне в доступной форме. Тебе, наверное, объяснять не нужно?

– Жертвовать, дарить.

– Именно! Тогда я попросил знакомого показать мне хоть один видеоролик с участием моих близких, потому как сам ни разу не спрашивал и не пытался найти, чтобы не сглазить их. Я, как сейчас, помню бушующий ураган ненависти к жене (хорошо, что уже к бывшей). Как ей пришло в голову сниматься в этих мерзких сценах и выкладывать их в интернет на всеобщее обозрение?

Алекс остановился на последней площадке и оперся руками на изогнутый поручень. Там лестница поворачивала налево, и до ее конца оставалась всего пара десятков ступеней. Он тяжело дышал, из груди доносился хрип. Арчи не понимал, чем было вызвано это состояние: от его избыточного веса и физической нагрузки, от вредных привычек, которые, вероятнее всего, не обошли его стороной и отдаются громким эхом в его организме, или от горьких воспоминаний его прежней жизни, которую он переживал и каждую страничку которой переворачивал в своей голове.

Ноги Алекса подкосились, и он повалился на пол площадки, все еще придерживаясь за поручень. Это оказалось для него сложной задачей. Его пальцы рук разжались, и он со звоном рухнул, что вся лестница загремела и задребезжала, сотрясая воздух на далекие расстояния.

Арчи успел подхватить его тяжелое, обмякшее тело, и Олегсандр чудом не ударился головой об угол. В этом явно не было необходимости. Ни Олегсандру, ни Арчи это сейчас совершенно не было нужно.

Арчи положил голову Олегсандра на ступень, подложил под нее мягкой травы, до которой смог дотянуться и сорвать. Он и сам чуть не упал, пока тянулся за травой. Что делать дальше, он не знал.

Думал сделать искусственное дыхание, но по поднимающейся и опускающейся груди понял, что в этом не было необходимости. Тогда он стал звать на помощь, да только крик его отражался от склона и улетал в сторону реки, в сторону дома Олегсандра.

Луна подбежала откуда-то снизу, увидела своего хозяина лежащим на площадке, не сбавляя скорости, прыгнула к его лицу и облизнула его. Сначала провела языком по его правой щеке, потом по лбу и зализала его прямую челку к верху. Она оббежала его вокруг и лизнула руку. У Алекса едва пошевелился палец.

Арчи стоял, как вкопанный, не в силах что-либо предпринять, и лишь тоскливый и жалобный взгляд Луны вернул его в чувства. Он вспомнил про телефон, лежащий мертвым грузом в его кармане, и достал его, надеясь дозвониться до все той же службы спасения. Нажимая на кнопку включения, он думал, работает ли в России (или где он там находился) номер 911, и сможет ли он вообще что-нибудь объяснить. Телефон, как всегда, его предал – дисплей так и не загорелся. «Хренов аккумулятор сел», – подумал Арчи и до того разозлился, что с яростью выбросил его куда подальше. Телефон со вистом пролетел до сухой ветки, ударился об нее и, развалившись на несколько частей, приземлился деталями где-то в траве внизу.

На мгновение Арчи пожалел о содеянном, но былого уже не вернуть. Он развернулся к Олегсандру, сел возле него на корточки и потерялся в раздумьях, как ему помочь и что делать.

– Олег, Олег, Олег. Очнись, Олег, – тараторил без передышки он и тряс его за плечи. – Алекс, ты меня слышишь? Алекс! А-лекс! А-а-а-ле-е-е-кс! Олегсандр, ради семьи…ради Луны! Олег!

Алекс, вроде, едва заметно дернул закрытыми глазами, но Арчи этого не заметил и продолжал его трясти. Зато Луна прекрасно это видела и принялась усерднее лизать любимого хозяина.

Глаза Алекса приоткрылись, а на лице появились первые признаки улыбки. Он набрал полную грудь воздуха и что есть мочи выдохнул, крепко-накрепко обнял Луну и подставил ей свое лицо. Луна восторженно гавкнула.

– Что, миленькая, испугалась? А ты не смей называть меня Олегсандром, я же говорил, что мне это не нравится. – Алекс сурово посмотрел на Арчи, отчего тому вдруг стало не по себе, а потом громко рассмеялся. – Что стоишь, как пень? Осталось немного, но твой путь еще не закончен, а я, как видишь, жив здоров. Такое со мной порой случается. Не знаю, почему. Мне плевать.

– Извини, что вынудил тебя рассказывать от своей жизни. Я не хотел, чтоб все так произошло, не хотел, чтоб ты переживал. – Арчи вдруг невыносимо захотелось выпить стакан хорошего виски и уйти от этих странных, окружающих его событий хоть на толику.

6

Они стояли, облокотившись на поручни, глядя то друг другу в глаза, то в зеленую даль бескрайних лесов и полей, не обронив при этом ни единого слова. Они просто прокручивали в головах только что случившееся.

Тихий шелест листвы, шуршание травы и пение птиц создавали умиротворенное состояние. Весь этот зеленый мир жил своей беззаботной жизнью. Арчи присмотрелся и увидел далеко внизу дерево с недорубленным стволом, а рядом точно такое же, но уже поваленное в небольшое озерцо, более напоминающее большую лужу. Арчи подумал, что это было дело рук местных ребятишек, жгущих костры где-нибудь у реки, а деревья не смогли донести до места отдыха. Но потом, приглядевшись, он увидел еще одно такое дерево, и еще, и еще, а возле следующего – бобра, грызущего ствол. А рядом еще одного бобра с веткой в зубах, тащащего ее к своей плотине, плавно передвигающегося по затопленному лугу.

Удивлению Арчи не было предела. Он был в восторге. Он начал понимать Алекса, его стремление уйти из города и придаться природе.

– Раньше бобры тут не водились. Они поселились здесь год или два назад, когда река весной вышла из берегов и затопила луга. Здесь еще обычно плавают утки, но сейчас их почему-то нет, – прокомментировал Олегсандр, заметив заинтересованность Арчи. – А теперь пошли.

Арчи молча начал подниматься дальше, все так же пристально смотря под ноги. Он и не заметил, как они добрались до конца лестницы и вершины склона.

Впервые за два дня он вышел на жилую улицу, уходящую в обе стороны вдоль обрыва. На противоположной стороне дороги располагались деревянные дома, отличавшиеся от дома Алекса только состоянием. Все они были выкрашены в белый цвет, а их были окна украшены резными голубыми наличниками.

Он будто попал в деревню, а не на окраину города, поскольку даже в Слобтауне окраина выглядела совсем иначе: асфальтированные дороги, километры свисающих со столбов проводов, вечно сигналящие автомобили и орущие из их окон водители, не пойми куда спешащие.

Улочка притягивала его. Он сел на лавку возле дома, который находился сразу у выхода с лестницы, и навалился спиной на забор. Олегсандр присел рядом с ним, а Луна запрыгнула ему на колени.

– Думается мне, что я начинаю тебе завидовать, – поделился Арчи.

– Чему тут завидовать?

– Тому миру и окружению, в котором ты живешь.

– Послушай, Арчи, ты много не знаешь и о многом даже не догадываешься о моей жизни. Поверь мне, мальчик, окажись ты на моем месте, я бы тебе не позавидовал.

– От части я соглашусь с тобой. Я видел условия, в которых ты проживаешь: без электричества, без телевидения, без интернета, дом твой вот-вот рухнет. Но, как мне кажется, ты кайфуешь, находясь здесь, а единственная твоя проблема – прокормить себя и Луну. Поправь меня, если я ошибаюсь.

Олегсандр обдумывал слова Арчи, поглаживая Луну от головы до хвоста плавными и мягкими движениями, а та снова и снова подставляла свою мордашку к его руке, не давая ему остановиться.

Подул теплый летний ветерок, сгоняющий пот со лбов отдыхающих на лавке мужчин, и исчез так же быстро и незаметно, как появился. Арчи мечтал, чтобы он задул снова – слишком уж сильно расслабляли его тело и освежали разум прикосновения проносящихся воздушных потоков. Он провел ладонью по сырому лбу, зачесал волосы в бок и замахал кистью как веером, обдувая лицо.

– Эти места и весь этот поганый город не такой, каким он представляется с первого взгляда. Возьмем в пример эту с виду тихую, прекрасную улочку. С уютных домиков и огороженными заборами участков глаз не оторвать. А растения, что садят тут люди: цветы, ягоды, фруктовые деревья, овощи. Ух!

– Ага. – Арчи открыл рот.

– Ага, – передразнил его Алекс. – Садоводство хоть как-то отвлекает их от дел, которыми они занимаются, да и лишний провиант со своего огорода никогда не помешает. Но (выражаясь твоими словами) фиха в том, что если пройти чуть дальше по улице и свернуть за тот дом, – Алекс указал на последний домик, скрывающийся за поворотом и нависающими на него веток тополя, – то перед твоими глазами предстанет совсем другая картина, похожую на ту, что ты видел у Кричащих кустов. От того, что мусорный контейнер находится выше – на улице, идущей вокруг большого холма, до которого подниматься отсюда в лучшем случае пятнадцать минут, все жители организовали там свалку мусора и валят свои отходы прямо вниз по склону, не заморачиваясь, что с ним станет потом. А с ним ничего не станет, это я тебе скажу точно. Он как лежал там, так и лежит. Изменяется только размер кучи, которая вот-вот дотянется до реки, а та в свою очередь начнет подхватывать весь этот хлам и уносить течением своих вод до Кирова и дальше.

– Ты говоришь правду? – с негодованием спросил Арчи, не поверив своим ушам.

– Не веришь? Спроси у Луны, если знаешь собачий язык. – Олегсандр позволил себе улыбнуться, но, когда увидел серьезный взгляд Арчи, улыбка сползла с его лица. – Я часто хожу на ту свалку с тележкой, что стоит у меня во дворе. Может, ты видел ее, а может, нет. Суть не в этом. Порой там можно найти реально нужные вещи, примером тому служат кеды на твоих ногах.

Арчи посмотрел на ноги и ему стало не по себе. Ему захотелось снять их и выкинуть обратно на свалку, но повременил с этим, босиком он идти не хотел и постарался не думать о них.

– В тот день (это было перед прошлой зимой, вроде бы, в конце ноября) снег уже падал на еще зеленую траву, а лужи покрывались тонкой коркой льда. Я пошел в магазин, чтобы на вырученные деньги купить себе немного еды. И, как обычно, решил прогуляться вдоль берега. Как раз возле свалки. Там много чего было навалено, и в первую очередь мой взгляд упал на доску, усыпанную вбитыми в нее гвоздями. Наверное, кто-то разбирал сарай. Ну я и подумал, что гвозди мне пригодятся, а доску всегда можно использовать как дрова, и положил ее на тележку. Тележку я тоже подобрал на свалке, и она служит мне верой и правдой, можно сказать, обрела новую жизнь, как и все остальное, что я забирал оттуда. Там есть много всего, поверь мне. – Алекс перевел дыхание. – Положил я, значит, эту загнившую доску на телегу и услышал то ли писк, то ли скул, доносившийся неподалеку. Мне вдруг представилось, что это плакал ребенок…новорожденный, которого выбросили родители. Такое уже случалось и о таком часто показывали по телевизору, когда я его еще смотрел.

Он посмотрел на Арчи, тот понимающе кивнул, протянул руку к Луне и погладил ее. Олегсандр не был против, да и Луна не отказалась и уткнулась носом в его ладонь.

– Да-а… Я такое тоже видел по телику и сам не раз рассказывал о похожем в сводке новостей радиоэфира, поднося слушателям историю о горе-мамаше, оставившей своего ребенка в аэропорту или в подъезде жилого дома, – сказал Арчи и провел по гладкой шерстке Луны рукой. – Потом матери (в основном – одинокие), брошенные своими мужчинами, плакали в зале суда и просили простить их за содеянное, мол, находились на грани нервного срыва в тяжелой, по их мнению, ситуации. С одной стороны, их можно понять, с другой – невозможно простить.

– Тем не менее, забегая вперед, скажу, что ребенка я не нашел… человеческого ребенка. Я осторожно перешагивал с одной груды мусора на другую и пытался понять, откуда доносились те душераздирающие звуки. Я поднимал газетные листья, разбросанные по всему периметру свалки, боясь увидеть то, о чем все сильнее начинал думать, и в какой-то момент хотел все бросить и уйти, как это делают большинство из нас, якобы не замечая. Какая-то часть меня заставила продолжить поиски, и я наткнулся на черный мусорный пакет, – Арчи вздрогнул, вспомнив лодку старика, – который слегка шевелился, хотя ветра давно уже не было. Я подошел к пакету и уставился на него, не решаясь открыть. Пакет больше не двигался. Я развернулся и пошел, как вдруг всхлипы начали усиливаться, и я, позабыв обо всем, подбежал к нему и разорвал. – Алекс опустил глаза, переживая тот день, и ждал, пока Арчи задаст тот самый вопрос, который задал бы любой заинтересованный человек.

– Что было в пакете? – не пришлось долго ждать Арчи. – Не томи! Ты, как режиссер кино, заставляешь переживать несчастного зрителя.

Арчи не знал, сколько они просидели на лавочке. Время как будто остановилось и одновременно с этим мчалось, разрывая пространство. Солнце скрывалось за холмом, а деревья укрывали их спасительной тенью листвы. За то время, что они там провели, не прошло ни единого пешехода и не проехало ни одной машины. «Куда делись жители, наполняющие улицы жизнью и гулом своих вечных разговоров?» Он не понимал, отчего никто не выходил из дома хотя бы на свои участки проветриться или поиграть в бейсбол с детьми. «Или эти дома тоже не жилые?»

Он оглянулся посмотреть в окно дома позади него и увидел очень важного кота, восседающего на подоконнике и наблюдающего за ними с величественной гордостью по ту сторону стекла. Коту было совершенно не интересно их пребывание там, и создавалось впечатление, что он – пуп земли, вокруг которого вращался мир. Увидев подозрительные лица, кот спрыгнул с подоконника и затерялся в темноте здания. Возможно, его позвал хозяин, насыпавший в тарелку горку кошачьего корма, а может ему наскучило смотреть в окно. В любом случае Арчи рассчитывал, что дома не пустуют.

– Если бы ты слушал меня внимательно, то смог бы догадаться, что находилось в пакете, – сказал Олегсандр.

– Я понял, что не ребенок. – Арчи почесал затылок, вспоминая все, что говорил ему Алекс. Его лицо заметно переменилось, и он жалостно посмотрел на Луну, которая спрыгнула с колен хозяина и побежала вдоль улицы. – Там была она? В пакете ты обнаружил Луну?

– К сожалению, да. Или к счастью? В общем, я разорвал пакет и увидел двух обессиливших щенков: полностью черного и черного с белыми лапками. Оба лежали неподвижно и только шевелили глазами, и отчаянно смотрели на меня. Полностью черный еще немного поскуливал. Я снял куртку и положил ее на телегу, потом поднял щенят и почувствовал их дрожащие тела. Я положил их на куртку, завернул поплотнее от ветра и побежал в дом, катя перед собой тележку. Там, где были большие кочки, я сбавлял темп, чтоб малышей не так сильно трясло, но все равно добрался до дома очень быстро. – Арчи не отрывал глаз от Луны. – В доме я развернул куртку, положил щенков на кровать и укрыл одеялом. На всякий случай затопил печь, хоть в доме и было тепло. Тепло для меня, для окоченевших малышей – мало вероятно.

– Извини, что перебиваю, – осмелился произнести Арчи, – можешь без подробностей, а то я расплачусь. Где щенок с белыми лапками?

– Он умер, – с тоской ответил Алекс. – Они пролежали под одеялом весь оставшийся день и всю ночь, а я поил их из бутылочки водой. На следующий день Луна стала оживленнее, а другой все еще боролся за свою жизнь. Я молил Бога, чтобы он дал ему сил, но увы. Щенок умер, глядя на свою сестричку, и, клянусь, в его остекленевших глазках виднелась радость за нее. Я похоронил его в картонной коробке недалеко от дома со всеми почестями. Чувства, знаешь ли, не из лучших. Я к ним сильно привязался за такой короткий срок и, хороня щеночка, мне казалось, что я хороню сына. – Алекс опустил глаза.

Луна увидела грустный взгляд хозяина и подбежала к нему. Она знала, что всегда приносила ему радость, заставляя появляться на его лице искреннюю улыбку.

Арчи еще раз убедился, что они привязаны друг к другу настолько сильно, насколько не мог себе представить. Ему вспомнился фильм про пса, ждущего на остановке до конца своих дней своего умершего хозяина. Тоскливая история. Что будет с Олегсандром и Луной, он думать не хотел.

7

Они еще немного посидели, не нарушая тишину и вслушиваясь в звуки природы, глядя на Луну, и Алекс предложил пройтись вдоль домов, а затем подняться по улице, уводящей вверх. Арчи не отказался.

Напротив некоторых домов стояли деревянные постройки с воротами, напоминающие гаражи для легковых автомобилей. Также встречались маленькие баньки на краю склона со сложенными возле них поленницами дров. В нескольких окнах разных домов Арчи видел скрывающиеся за занавесками силуэты людей, несомненно, наблюдающими за ними и их передвижениями. Чего боялись и от чего скрывались все эти люди, Арчи не понимал.

Они дошли до поворота и свернули на крутую, размытую дождями, всю в выбоинах и ухабах дорогу с редкими участками асфальта, будто по ней регулярно проезжало несколько гусеничных тракторов с опущенным плугом.

Несмотря на разбитую до невозможности дорогу здесь у домов на обочине стали появляться легковые автомобили. Если ни чудом, то только с помощью телепорта водители могли припарковать их там. Это очень удивило Арчи.

Вдалеке стоял автомобиль с открытым капотом, и возле него крутился мужик с черными по локоть руками. Мужик что-то ремонтировал, но, когда поднял голову и увидел приближающуюся к нему парочку с собакой, развернулся и ушел в дом, не забыв захлопнуть крышку капота.

Арчи было плевать на того мужика. Он лишь продолжил разговор с Олегсандром.

– Боюсь спросить, где сейчас твоя бывшая жена и дети? Они тебя навещают? Помогают тебе?

– Если бы, Арчи. Все совсем наоборот: я помогаю детям, а на жену мне все равно, пускай и дальше записывает свое мерзкое видео.

– О каком формате видео ты говоришь? Имеет ли это, вообще, какое-то значение, если приносит доход?

– Мерзкое видео. Мерзкий формат. Жена, как я и говорил, может заниматься, чем только захочет, но впутывать в это детей… Я, честно говоря, тоже не далеко ушел от жены и подписал сделку с дьяволом, и это меня не красит. Как бы меня это ни угнетало, я пошел на самую стремную работу своей жизни, чтобы уберечь своих детей.

– Все равно не понимаю тебя. – Арчи развел руками.

– Есть человек, который предложил мне работенку. Работа не трудная и не пыльная, но морально утомляет – записывать видео, – Олегсандр виновато посмотрел на Арчи, подозревая, что зря винил жену, – на телефон.

– И что же ты снимаешь?

– Ты же был в Кричащих кустах? Заходил вовнутрь?

– Ну да.

– Не завидую я тебе. Даже представить страшно, что тебе снилось этой ночью.

– О чем ты?

– Да брось. У каждого, кто посещает те кусты, обязательно снится дурной сон: грязь, похоть, скверность и паскудность человеческой натуры. Во сне так или иначе могут присутствовать, извини за слова, какашки, моча, блевотина и все такое. Или ты особенный, Арчи Пинтен?

Арчи вспомнил странный короткий сон с его друзьями и помотал головой.

– У половины жителей Слобурга хотя бы раз были такие сны. И чем хуже ты ведешь себя в Кричащих кустах, тем ужаснее и дольше сны. Они могут продолжаться не одну ночь.

– Шутка?

– Я похож на юмориста? Каждую ночь я хожу к тем кустам и снимаю на телефон все, что там происходит. Обычно туда приезжает пьяная молодежь потусить на берегу с разожженным костром и упаковкой крепкого пойла. В большинстве случаев все заканчивается громкой оргией, в редких – быстрым перепихом, при чем совершенно не важен пол отдыхающих, будь то: мужчина с женщиной, мужчина с мужчиной или женщина с женщиной. – Олег подмигнул Арчи. – Видео я пересылаю тому человеку, а он мне – деньги, которые я в свою очередь отправляю детишкам, чтоб они могли не работать.

– Да-а-а…– протянул Арчи. – Гнусное занятие, но я тебя не сужу. Ты занимаешься этим из лучших побуждений.

– Это оставляет неизгладимый отпечаток на моей психике. Однажды то место посетил одинокий молодой человек и после трех опустошенных бутылок водки достал из сумки куриную тушку…

– Меня сейчас вывернет наизнанку. Прекрати, – взмолился Арчи.

– Стремно? А ты представь, каково мне.

Арчи почти не слышал слов Алекса, он пропускал их мимо ушей. Картина Кричащих кустов и их посетителей в его голове вызывала рвоту. Ему хотелось понять, что тянуло туда отдыхающих и по какой причине им нравилось заниматься непристойностями именно там. Возможно, они находили там уединение, думая, что их никто не видит, а может, знали, что их снимают, и их это заводило. Это осталось для Арчи неразгаданной загадкой. Он поклялся себе, что больше и близко не подойдет к кустам, даже если там будут раздавать миллионы долларов. Хотя, подумав о деньгах, он засомневался в своей силе воли и понадеялся, что такого не произойдет.

– И ты говоришь, что половина жителей посещали кусты?

– Естественно! Почти все, что уж таить. Многие дети были зачаты именно там своими родителями, а те – своими, и так далее.

– И так каждую ночь? А-хе-реть!

– Бывает, что пару раз в месяц никто не появляется.

– А ты там каждую ночь…дежуришь?

– Да.

– А прошлой ночью, после которой я очнулся в лесу на том берегу реки, ты не видел меня в тех кустах?

– Тебя там точно не было, это я гарантирую. Там были две молоденькие девчонки, возможно, чуть младше тебя.

– Фу-х! – выдохнул Арчи. Он даже похорошел, когда узнал, что его там не было.

8

Дорога стала ровнее, и вместо разворошенной земли ее укрывал толстый слой щебня, который, вероятно, утрамбовывали и досыпали по несколько раз в месяц. Кроме того, она стала раза в два шире, и на ней с легкостью могли уместиться три полосы движения.

Дома по обе стороны тоже не остались неизменными: количество их уменьшилось, а вот размер увеличился. Это были минимум двухэтажные особняки в разных архитектурных стилях. Было ясно, что в них жили семьи с высоким достатком, а начищенные до блеска внедорожники на обочинах подтверждали состоятельность их владельцев.

Больше всего Арчи впечатлил участок, тянущийся до конца улицы. Он был огорожен высоким кованым забором с незамысловатыми элементами в виде извивающихся стеблей с листьями и цветами, разделенным на одинаковые секции кирпичными столбами песочного цвета. За забором стоял трехэтажный коттедж с четырьмя позолоченными колоннами перед входом, держащими на себе балкон с бетонными перилами и здоровенными вазами с цветами. Слева от коттеджа деревянные постройки выглядели лилипутами рядом с бетонным гигантом. Со слов Олегсандра, это были гостевые домики и баня с сауной, в которой так же легко могли проживать две семьи. Справа – яблоневый сад, по рядам которого тянулась и переплеталась паутина тропинок, вымощенных гранитной плиткой. На свободных площадях располагались островки желтых цветов, которые поливали два садовника в синих комбинезонах и красных бейсболках.

По всей видимости, садовники о чем-то общались, поскольку один из них оживленно жестикулировал свободной рукой для придания значимости свои словам, а второй внимательно на него смотрел, не забывая поворачивать поливочный шланг. В какой-то момент слушателю что-то не понравилось, и, увеличив напор, он направил на него струю воды, отчего собеседник повалился на землю. Оба громко захохотали.

Переглянувшись, Алекс с Арчи поддержали их.

– Я бы не отказался от освежающего душа, слишком уж жарко, – произнес Арчи, продолжая смотреть на водную войну садовников.

– А я бы искупался в реке, это намного лучше. Плаванье укрепляет организм. Луне, кстати, тоже нравится плавать, особенно нравится плавать за брошенной мною веткой и приносить ее обратно. – Олегсандр присвистнул Луне, она подбежала к его руке и придалась его ласкам. – Арчи, я не придавал этому значения, но та ночь…она…эм…

– Что она?

– Ну…она…не показалась тебе странной?

– Смеешься!? Ночь, о которой я нихрена не помню и после которой я проснулся в каком-то лесу, да еще и в другой стране, недалеко от города с созвучным названием и, по словам других, похожим на мой…странная? Дай-ка подумать! – Арчи повысил голос и чуть не кричал. – Ничего странного! Вполне обычная стандартная, мать ее, ночь!

– Я не то имел ввиду. Извини. Выслушаешь меня?

– Постараюсь!

– Когда ты проснулся, был ли ты сырым? Или было ли в лесу сыро, как после дождя?

– Вроде бы, нет. Я был сухим, да и в лесу было не сыро, разве что утренняя роса. А что?

Олегсандр на секунду задумался, вспоминая ту ночь и что именно его смутило в ней.

– Той ночью я как обычно пошел заниматься своей работой. Небо было затянуто тучами, что звезд совсем не было видно. Ветер бушевал так, что трещали ветви деревьев. Я даже побоялся, что одна из них обязательно упадет на меня и придавит. По всем ощущениям, должен был начаться дождь, поскольку даже Луна не пошла со мной, она всегда чувствует приближение осадков и не выходит из дома.

– Думаешь, что не начавшийся дождь – это странность? Даже синоптики постоянно ошибаются.

– Вовсе нет! Может, это никак к делу и не относится, но в какой-то период времени (наверное, ближе к полуночи) я отчетливо видел сияющие несколько раз молнии.

– Вот так чудо! – Арчи не выдержал и нервно рассмеялся, скалясь белыми зубами.

– Тебе не интересно?

– Извини, нервы сдают. Я устал от загадок и непонятных явлений.

– Может, я и не синоптик, но точно знаю, что после удара молнии должны слышаться раскаты грома. Разве не так?

– По идее, да. Обычно я тоже слышу гром, хоть и тихий. Какой-никакой, но гром, – ответил Арчи, так и не понимая, к чему клонил Олегсандр.

– Вот и я слышу, да не в тот раз. Кроме ярких вспышек и уходящих с неба в землю светящихся линий ничего не было. Ни единого намека на гром.

– Они были далеко от тебя, вот ты ничего и не слышал, – предположил Арчи.

– Хотелось бы мне в это верить. Когда молнии ударяют почти десять раз за три секунды, мерцая, как стробоскоп, это заставляет задуматься. И все-таки расстояние было небольшим. На таком расстоянии громыхает так, что в ушах звенит.

– Возможно, ты…

– Самое необычное в том, что молнии не хаотично били по земле, а точно в одни и те же места. Одна за одной, раз за разом (если глаза меня не обманывали и у меня не поехала крыша).

– Куда именно они били? – задал риторический вопрос Арчи. Он и сам предположительно знал на него ответ. Глаза его заполнялись ужасом, но он сдерживал себя. Он не хотел вспугнуть Олегсандра. Он не хотел, чтобы тот утаил от него всю правду, огораживая его от приступа паники.

– Вижу, ты сам догадываешься, куда они били, – без колебаний ответил тот. Он положил руки на плечи Арчи и придержал его на случай, если тот лишится рассудка и повалится на землю. Но Арчи стоял как ни в чем ни бывало, и только зрачки его расширялись и бегали из стороны в сторону. Арчи не мог поверить в происходящее и надеялся, что попал в дурацкий сон, из которого ему срочно нужно было выкарабкиваться. – Думаю, большинство из них били именно туда, где ты проснулся, Арчи.

Арчи напрягся, мышцы его сокращались в бешеном ритме, отчего по всему телу разрослись пульсирующий надутые вены. Самая большая брала свое начало от уха, проходила по шее и скрывалась на груди под футболкой. Его кулаки сжались, а ногти оставили на ладонях кровяные бороздки. Он весь был переполнен звериной яростью и с трудом сдерживал себя. Он не хотел выплескивать необъятную злость на ни в чем невинного Алекса, который только и делал, что пытался помочь ему.

Арчи на мгновение открыл рот – он хотел закричать во все горло, выпустить пар, сотрясая воздух, но увидел, что за ними уже наблюдают из-за забора те два человека в униформе с поливочными шлангами в руках. Ему совершенно не хотелось привлекать лишнего внимания, и он нашел успокоение в бездонных глазах Олегсандра, гипнотизирующих его. Олегсандр что-то говорил ему и, судя по всему, демонстрировал метод дыхания, способный добавить ясности в голову, но Арчи ничего не слышал и кроме его глаз ничего не видел.

Когда Олегсандр посчитал, что Арчи стало чуточку лучше, он опустил руки и похлопал его по плечу. Он сказал ему, что им нужно двигаться дальше, а не тратить силы впустую. В ту же секунду Арчи упал на колени и принялся молотить кулаками пыльные угловатые камни на дороге, разбивая холки до крови, и громко, почти крича, завопил:

– Нет! Нет! Нет! Это чушь собачья! Нет! Нет! Нет!

– Эй! – в один голос крикнули садовники, наблюдавшие за ними. Они явно заметили это представление весьма забавным и не хотели прерывать его, да только не могли не вмешаться. – У вас все нормуль?

– Все хорошо! Спасибо! Другу стало не по себе! Наверное, солнечный удар! – Алекс со спины подошел к Арчи и попытался приподнять его за подмышки. – Ну же, парень, вставай. Нам нужно идти. Тебе нужно идти. Все будет хорошо.

Разум Арчи наконец-то прояснился, и он услышал голос Олегсандра. Он чувствовал, что тот безуспешно пытался его поднять, поэтому помог ему с этой задачей и поднялся на ноги.

– Все в порядке! – крикнул Арчи и помахал рукой садовникам. – Разрешаю вам работать дальше!

Садовники ничего не ответили и продолжили поливать цветы.

– Арчи, я знаю, что тебя переполняют неведомые мне эмоции. Постарайся держаться. Паника и психоз ни к чему хорошему не приведут.

– Да знаю я! Знаю! – сначала заорал Арчи, потом голос его стал спокойнее и намного тише. – Я не маленький ребенок, но все равно ни хрена не понимаю, что, мать его, происходит. Какие, к чертям, молнии? Какой еще Слобург? Что все это значит?

– Хотел бы и я это знать.

– Да что ты вообще знаешь? Что ты еще не рассказал мне о той ночи? Что ты скрываешь от меня?

– Я ничего не скрываю, Арчи. Я тебе все рассказал, все, что видел. Хотя… – Алекс задумался, – кое-что мне известно.

– Что?

– Что ты говоришь правду.

– Вот спасибо! Низкий тебе поклон! – Арчи поклонился, рассекая рукой воздух от головы до пят. – Скажите Аллилуйя!

Луне не понравилось поведение Арчи, она тявкнула на него и побежала дальше заниматься своими собачьими делами. Дел, к слову, у нее было выше крыши.

Арчи перегибал палку и ничего не мог с этим поделать. Он окончательно пришел в чувства, когда боль добралась от разбитых кулаков до его мозга короткими импульсами. Он посмотрел на содранные холки, пошевелил пальцами и не обнаружил явных признаков перелома.

– Какой же я кретин, – торжественно заявил он, – усугубляющий и без того критическую ситуевину.

– Все образуется. Не сразу, но образуется, – обнадежил его Алекс. Он подошел к обочине, где по траве бегала Луна и ловила муху, подпрыгивая за ней. Он наклонился, внимательно осмотрел периметр и сорвал листочек, после чего вернулся к Арчи. – Подорожник – лекарство от всех недугов. Приложи его к ране.

Арчи был не в курсе, действительно ли тот маленький зеленый листик может излечить все болезни, опережая по своим лечебным свойствам все средства современной медицины. «Отчего ученые до сих пор не сделали вакцину из этого чудодейственного растения?» – подумал он. Это казалось ему каким-то уж очень смешным издевательством, но почему-то он верил Олегсандру, как самому себе, как тот в, свою очередь, верил ему.

Он разорвал подорожник на несколько частей и приложил их к ссадинам. Кровь еще на засохла, и кусочки листа с легкостью прилипли и прекрасно держались на ранах.

Кивком Алекс подтвердил правильность действий Арчи и предложил ему двигаться дальше.

– Олег… Алекс, мое появление здесь как-то связано с теми молниями, как думаешь? Или с какими-то потусторонними силами, до сих пор неизвестными человечеству?

– Будь то НЛО или телепортация?

– Ага. Или как трансгрессия, с помощью которой перемещались Альбус и Гарри. – Арчи засмеялся, услышав собственные слова.

– Это из фильма про волшебников?

– И из книг.

– Но те персонажи вымышлены, а их мир – сказка, вышедшая из-под пера писателя.

– Или режиссера.

– Или режиссера, – согласился Алекс, – если мы говорим о фантастических фильмах. Но мы, Арчи, живем не в сказке, а в реальном мире. Наш мир реален на столько, на сколько реальна засохшая кровь на твоих кулаках.

– Ты не веришь в сверхъестественное?

– Так же, как не верю в экстрасенсов и прочую брехню, раздутую лишь для того, чтобы скрасить нашу обыденную, скучную жизнь.

– Но, если ты в это не веришь, это не значит, что такого не может быть.

– Как и твоя вера не доказывает обратного.

– Вообще-то, я тоже не верю. – Арчи скрестил на груди руки и насупился. – Просто я не вижу этому никакого логического объяснения. Будто я сам сейчас персонаж какой-нибудь вымышленной истории.

– Зачем тогда настаивать на вмешательстве немыслимых сил? Я более чем уверен, что ты попал сюда с помощью человеческих действий.

– В смысле?

– Объясню. Что ты видишь, когда начинающий или уже профессиональный фокусник запихивает монетку в руку и через секунду показывает зрителям пустую ладонь, а потом монетка (о, чудо) оказывается или в другой руке, или за ухом впечатлительного свидетеля магии? – Алекс постучал указательным пальцем по своему виску, не отрывая глаз от Арчи. – Видишь ли ты магию в его действиях?

– Нет, конечно. Обычная ловкость рук. Только дети видят эти перемещения магическими. Я лишь восхищаюсь талантом и сноровкой фокусника.

– Именно! Не кажется ли тебе, мой друг, что над тобой провернули тот самый фокус, от которого и взрослые бы зааплодировали? – с иронией спросил Алекс.

– А молнии были бутафорией для отвода глаз?

– Скажите Аллилуйя! – спародировал Алекс Арчи.

– Кому это могло понадобиться?

– Вот бы знать. Как-никак, это всегда может быть совпадением, которым не стоит забивать голову, но отложить в памяти эту загвоздку можно.

9

Они проходили возле двух длинных рядов кирпичных гаражей, расположенных перпендикулярно дороге, словно крылья самолета. На металлических воротах каждого гаража был нанесен порядковый номер белой краской в правом верхнем углу. Дорога разделяла двадцатый и двадцать первый гараж.

В начале ряда, примерно у четвертого или пятого гаража собралась компания молодых людей: несколько парней и одна девушка в ярко-зеленых джинсах и короткой серой майке с цветным рисунком, скрывающем прелесть ее худенького живота. Парни на ее фоне выглядели деревенщиной, и, похоже, им было плевать на ее сексуальную внешность. Куда как важнее им был старенький голубой мотоцикл, на котором сидел один из парней. Они стояли вокруг него, передавали коричневую бутылку из рук в руки, похожую на ту, в которой был квас старика, и пили из нее.

Самый высокий из них достал из кармана потрепанных брюк пачку сигарет и закурил, с удовольствием выпуская клубы сизого дыма. Он предложил закурить и своим друзьям, протягивая им открытую пачку, и те потянулись к ней, но, увидев Олегсандра и Арчи, передумали. Бутылку они сразу поставили на землю и спрятали за мотоциклом. Позже они закатили мотоцикл в гараж и сами зашли в него, на полную включили музыку и закрыли двери.

В их поведении Арчи разглядел опасность быть пойманными за руку в плохих занятиях, которыми им запрещали заниматься их родители ввиду их возраста. На вид им было лет по четырнадцать, поэтому-то они и боялись курить на людях, не говоря о езде на мотоцикле. Но девушка… Ей было явно больше, чем всем остальным. Чем влекла ее компания прыщавых парнишек, у которых только начинал появляться пушок на мошонке?

«Может, она старшая сестра мальчугана, которая охраняет своего младшего брата от более опасных дел, происходящих в этом городе? – в раздумьях предположил Арчи. – Если, конечно, Алекс не преувеличивает.»

Во втором ряду, прямо у дороги, но уже с другой стороны, возле гаража с номером шестьдесят один женщина, уляпанная краской с ног до головы, подкрашивала ворота, сдувая волосы со своего потного лба, пока ее муж с гордым лицом делал вид, что чем-то занимается, перекладывая свой инструмент с места на место.

Когда он закончил со своей работой, вышел из гаража и показал жене пропущенное ею ржавое пятно и с все тем же гордым лицом и с гордой походкой удалился заниматься делами государственной важности.

Женщина недовольно окунула кисть в банку с краской и шлепнула ей в то место, куда указывал муж, отчего снова измазалась, а по воротам потекли густые черные ручейки и стали скапывать на землю, пропитанную машинным маслом. Она не обратила на это внимания, словно так и задумывала, но по ее лицу было понятно, что вместо ворот она представляла самодовольное лицо мужа, а вместо кисти с краской – что-то тяжелее и тверже.

Арчи хотелось проделать всю грязную работу за бедную женщину и поставить на место ее супруга, но он был не в праве вмешиваться в чужую семейную жизнь, тем более он не знал их отношений, и на чем они строились. Поэтому предпочел пройти мимо, склонив голову и устремив взгляд себе в ноги. Он пнул первый попавшийся камень.

Женщина их даже не заметила и обратила на них внимание только тогда, когда услышала бренчание катящегося по дороге камня, а те уже скрылись за соседним гаражом.

От раздумий о женщине в краске и о банде молодых ребят с мотоциклом и потрясающей девушкой Арчи отвлек сгоревший двухэтажный дом, из окон которого высовывались обгоревшие доски, а на уже обвалившейся крыше росли маленькие деревья и трава со мхом. Тот дом сгорел минимум десять лет назад, и Арчи недоумевал, отчего его до сих пор не снесли.

– Я уже раньше видел, как на домах растут деревья и трава, но никогда не знал, почему так получается. Мог бы, конечно, посмотреть в интернете, да все времени не находилось.

– Тоже не знаю. Интересный факт. Можно было бы посмотреть, если бы я не оставил телефон в хижине, а свой ты не выкинул с лестницы. О чем ты только думал? – Олегсандр сорвал стебелек травы и зажал его в зубах. – Не перестаю удивляться, сколь много нас окружает обыденных мелочей, встречающихся в нашей жизни, о происхождении которых мы даже не догадываемся.

– Возможно… – Арчи обвел взглядом дом, вглядываясь в темные, обуглившиеся проемы окон и кроме обгоревших черных стен ничего не увидел. Он думал о погибших во время пожара (если таковые были). Где сейчас пострадавшие и как они справились со своей утратой? Смогли ли они начать жизнь с нуля?

Арчи не догадывался, что это далеко не единственный сгоревший многосемейный дом на окраине Слобурга, а Олегсандр утаил от него, что, как минимум, каждый десятый дом на Кольцевой улице, тянущейся вокруг холма и на которой была завязана почти вся инфраструктура окраины, был подожжен. Со слов полиции, их поджигал пьяница, который мстил жильцам за то, что те не давали ему в долг деньги на алкоголь.

Пьяницу-поджигателя поймали, когда он шел на очередное дело с канистрой бензина в одной руке и с бутылкой водки в другой. Поджоги прекратились, но дома продолжали гореть от неосторожности жильцов, не соблюдавших безопасности при топке отопительных печей, или от природных явлений. А может, полиция взяла не того человека, обвинив в содеянном бродягу, как это зачастую бывает в детективных сериалах.

Арчи пытался вспомнить хоть один сгоревший дом Слобтауна, но так и не смог, потому как редкие пострадавшие дома его города сносили в первые полгода после происшествия, а уже через год строили новые, точно такие же, как прежде. Здесь же просто оставляли головешки лежать тяжелым уродливым грузом на этих пока еще красивых улочках. Все во благо детишкам, сующим свой нос в опасные радости.

10

Они поднялись до Кольцевой. Арчи впервые за два дня услышал настоящий шум хоть и небольшого, но города. Окраины города.

Мимо них медленно проезжали автомобили и автобусы, плавно виляющие из стороны в сторону, объезжающие глубокие выбоины в асфальте, которого и асфальтом нельзя было назвать. Словно по дорожному полотну был произведен минометный обстрел.

На противоположной стороне дороги за низким забором находился детский сад. На его территории носилась малышня, и их детские крики иногда приглушали звуки двигателей машин. Одни детки сидели в миниатюрных деревянных домиках (ни один взрослый в них бы точно не поместился), другие качались на качелях, усердно размахивая ножками. Кто-то играл в песочнице: наваливал кучу песка и рыл траншею совочком. Остальные носились туда-сюда и радовались жаркому летнему дню.

Две воспитательницы ответственно наблюдали за каждым их шагом и действием и изредка поигрывали с ними.

– Знаешь, почему меня переполняют эмоции, когда я прохожу возле садика? – спросил Олегсандр.

– Знаю, – в шутку ответил Арчи.

Алекс выпучил на него глаза, не ожидая такого ответа.

– Откуда?

– От верблюда. Слыхал о таком? Верблюд-ясновидящий – специальная разработка наших ученых. – Арчи хохотнул. – Он мне все рассказал, когда прочитал твои мысли.

– Правда?

– Само собой.

– Тогда ладно. – Энтузиазм угас в глазах Олегсандра, и он с грустью опустил голову.

Они перешли дорогу и пошли по тротуару у детского сада. Из визга детей послышался торжественный крик: «Собачка!» Сначала один малыш, а потом почти вся толпа маленьких гномов подбежала к забору и начала рассматривать Луну. Луна тоже подбежала к забору, повиливая хвостиком, и просунула мордочку промеж досок. Дети наглаживали ее, пока этого не заметили их воспитатели и не отругали их.

– Не бойтесь, она не кусается, – обратился к женщинам Алекс и хлопком ладонью по ноге подозвал Луну к себе.

– Мы знаем, но таковы правила, – отозвались воспитатели. – Саша, Сережа, Лиза, Кирюша, Света! Отойдите, пожалуйста, от забора. Ай-ай-ай!

– Извините, мы уже уходим, – внес свою лепту Арчи и обратился к Алексу: – И ты меня извини, Алекс. Я пошутил и думал, что мы вместе посмеемся. Хотел разрядить обстановку и поднять себе… нам настроение. Расскажи, что хотел рассказать.

Олегсандр был больше похож на мальчишку, перелезшего через забор детского сада, а не на взрослого мужчину, старшего Арчи на пару десятков лет. Сначала он надул щеки и обиженно посмотрел на него, будто у него отобрали любимую игрушку, потом, когда Арчи извинился перед ним, лицо его заиграло яркими красками, и он улыбнулся.

– С начала или вкратце?

– Ну-у-у, – протянул Арчи, – поскольку я уже задержался в Слобурге на два дня и вышел за рамки дозволенного времени, торопиться мне уже некуда.

– Раньше в этой части города было два детских садика и одна школа. Один детский сад закрылся, а его здание отдали на проживание погорельцам, которые по неизвестной причине съехали оттуда. Теперь он стоит с выбитыми окнами и ломаными стенами. Все металлическое оттуда стащили и теперь в нем играют в войнушки взрослые дядьки, разодетые, как настоящие солдаты с настоящим, на вид, оружием. Кто бы мог подумать? – Арчи подумал о страйкболе и о том, что поиграл бы с теми дядьками. – Школа тоже лет десять назад закрылась. Школьникам окраины приходится ездить по часу в день на автобусе в одну сторону до других школ, хотя раньше они могли дойти до своей пешком минут за двадцать из любой части окраины. Хорошо еще, что старую школу не разгромили, как садик. Кто знает, что будет дальше? Кто знает? Придет время, и от окраины останутся только обломки. И я не знаю сколько еще просуществует этот детский сад и мне горько думать об этом. Мне кажется, что это единственное место, пропитанное канонами моей жизни. Только здесь женщины занимаются действительно важной и ответственной работой, которая все меньше и меньше ценится. Готов заявить под присягой, что они отважные женщины, следующие своим принципам. Только здесь дети радуются и улыбаются искренней улыбкой. Только в этом возрасте они еще мечтают стать врачами и космонавтами, а слово «блогер» для них – непонятный термин, не имеющий никакого смысла. Я рад за них. Очень рад. Я очень сильно хочу, чтобы они никогда не забыли это время, эту беззаботную жизнь. Чтобы их детские мечты (именно мечты) этого возраста стали реальностью. Я, на самом деле, восторгаюсь этим местом, и, отдаляясь от него, мне становится очень больно. Шаг за шагом я отдаляюсь от места своей мечты и попадаю в угнетающую меня реальность.

По мере их отдаления от детского сада симфония ликующих детских голосов сходила на нет, а лицо Олегсандра наполнялось страданием и сожалением.

Арчи представил малышей с точно такими же лицами, которых уводили воспитательницы от забора, чтобы те не совали нос не в свои дела. Когда он обернулся проверить предположения, увидел довольных улыбающихся детей, молчаливо провожавших их взглядом.

Он постарался вернуться в свое детство, вспомнить все яркие воспоминания и прокрутить их в своей голове. Картинки прокручивались перед его глазами с частотой тысяча кадров в секунду, может, больше.

Он ухватился за ту, в которой приматывал к своим запястьям фломастеры, из которых выстреливала паутина, как у Человека-Паука, которой он обездвиживал своих друзей по садику. Он, как и все мальчишки, хотел тогда стать супергероем. Сколько лет ему тогда было? Пять? Шесть? Он не помнил. Он помнил очень хорошо, как ошпарил одного мальчика из своей детской группы, вылив ему на живот кружку горячего какао за то, что тот обозвал его. Мальчишке наложили бинты. Родители Арчи потом рассказывали ему, что говорили его воспитательницы после того происшествия: «Арчи у вас настырный, как бык. Он готов пробежать сто кругов вокруг детского сада, лишь бы догнать обидчика и наказать его за свои заслуги.»

– Олегсандр… – Арчи случайно назвал полное имя своего нового знакомого и тут же поправился: – То есть Алекс, извини. Можешь ты себе представить, что в детстве я мечтал стать супергероем, а иногда даже – супер-злодеем?

– Конечно, могу. – Олегсандр не понимал, как Арчи мог задать такой глупый вопрос. По его мнению, все мальчики мечтали обладать супер-способностями и даже некоторые девочки, что не хотели быть принцессами с длинной косой, высунутой из окна высокой башни замка. – Я и сам иногда мечтаю об этом, хоть и знаю, что это невозможно.

– Потом, когда я уже несколько лет учился в школе, мои родители навязали мне, что я буду директором и ни кем иным, и я уже не мечтал, я знал, что буду директором, хотя и понятия не имел директором чего, какой фирмы или организации. Но я уже мечтал возглавлять какую-нибудь организацию.

– Что-то подобное было и у меня, – сказал Алекс, не переводя взгляда на Арчи и продолжая идти вперед по улице, проходя очередной двухэтажный белый, предназначенный на несколько семей кирпичный дом. На протяжении всей улицы стояли такие дома по обе ее стороны. Алекс рассказал Арчи, что в тех домах по восемь квартир: четыре на первом, четыре на втором этаже. Все эти дома построила фабрика, дымящие трубы которой были видны с любой точки окраины, и поселила в них рабочих, нуждающихся в жилье. Рабочие же были вынуждены работать на фабрике до самой пенсии, чтобы квартиры стали их собственностью. Многие давно уже умерли, а в квартирах живут их наследники, не имеющие с фабрикой никаких взаимоотношений.

– Ближе к выпуску из школы, когда я уже чуточку возмужал, я хотел быть… – Арчи устремил взгляд на Луну, та загребала задними лапами землю и посматривала на своего хозяина.

– Кем ты хотел быть?

Арчи все еще наблюдал за Луной, потом устремил свой взгляд куда-то вдаль, думая над тем, стоит ли рассказывать Алексу о его юношеских фантазиях, но решил-таки раскрепоститься и продолжил без колебаний:

– Я мечтал стать актером… фильмов для взрослых. Если говорить прямо – сниматься в порнушке. Всегда завидовал парням, член которых изгибался и наливался венами от натуги рядом с голой девушкой. – Арчи покраснел от стыда, боясь услышать обвинения Олегсандра, который мог отругать его, как его отец.

– Чего? – протянул Олегсандр. Его глаза так и стремились выпасть из орбит от удивления. Он не стал отчитывать и выносить приговор Арчи, а только широко улыбнулся, показав слегка желтоватые зубы. – Я в шоке! У меня тоже в молодости были такие мечты, но они скоропостижно покинули мою голову. Я даже уверен, что бо́льшая часть молодых людей если не мечтали, то обязательно думали об этом.

Теперь уже Арчи еле держался на ногах. Его поразило высказывание Алекса и его искренность. Сколько они вместе провели времени, Арчи не знал, но ему казалось, что они сдружились настолько сильно, что между ними не было никаких границ и рамок несмотря на разницу в возрасте.

– Сейчас, правда, я даже думать не могу о порнофильмах, а просматривать их – подавно, – закончил Олегсандр.

– Я к этому и веду. Основываясь на своем опыте, я хочу сказать, что мечты иногда остаются мечтами, так и не превратившись в реальность. Каждая следующая мечта сменяется новой. Так, например, еще несколько лет назад я даже не думал, что буду работать на радио и, можно сказать, охотился за этой работой. Я до сих пор счастлив, что занимаюсь тем, чем занимаюсь, но с каждым новым днем меня питают иллюзии о работе на ТВ. Понимаешь?

– То есть ты говоришь, что когда-то все вернется к исходному?

– К исходному точно ничего и никогда не вернется, а вот изменится на столько же быстро, на сколько быстро движется время. Со скоростью ровно один час в час. В любом случае нравы людей и их взгляды на жизнь не останутся прежними, я про это.

Олегсандру на душе стало весомо легче. Ему захотелось обнять Арчи за его обнадеживающие слова, которым он не мог не верить. Он расправил руки и сблизился с Арчи, но в нерешительности замешкался и остановился. Тогда Арчи без какого-либо стеснения и стыда крепко обнял его. Луна тоже не осталась стоять в стороне: навалилась передними лапами на ногу хозяина и вытянулась во весь свой рост. Ее хвостик продолжал крутиться и разгонять теплый вечерний воздух.

Обнимаясь, они простояли с пару минут и простояли бы еще больше, если бы Арчи не обратил внимания на парковку магазина, на краю которой они стояли и из одинаковых автомобилей которой на них с упреком смотрели редкие лица. Большинству же было плевать на них, и они просто перекладывали продукты из тележек в багажники.

– Эй, пидоры! – прервал их идиллию грубый мужской голос, перетекающий в гогот.

Арчи решил, что это мог крикнуть только неодаренный малолетка из окна какого-нибудь автомобиля, выехавшего с парковки и удаляющегося по улице, но, когда понял, что все еще слышит тупорылый смех, принялся искать источник шума. Он переводил взгляд с одного автомобиля на другой, всматривался в каждое окно, выискивая в них шутников.

Алекс же, напротив, сразу определил их местоположение и молча смотрел в их сторону, похлопывая глазами и не зная, что делать. Он показал Арчи на трех парней, сидевших на крыльце магазина и пьющих пиво.

Те трое были просто созданы друг для друга: все в черных носках, натянутых чуть-ли не до колена, в таких же черных шлепанцах, клетчатых шортах, напоминающих обрезанные на скорую руку штаны. У двоих футболки висели на плече, а у одного – намотана на голову как бандана, отчего тот напоминал террориста. На груди у каждого виднелась неразборчивая татуировка, больше похожая на зеленое пятно или на коровью лепешку.

– Чо вылупились, пидоры гнойные? – крикнул парень в головном уборе, встал и рыгнул во все горло. Друзья его вновь загоготали.

– Красава! Четко! – одобрил первый.

– В натуре ржака! – подхватил второй и попытался рыгнуть, но ничего не вышло.

– Извините, мы уже уходим, – протараторил Олегсандр и двинулся вперед, подхватывая Арчи за руку. – Пошли скорее.

Арчи прирос, как столб к земле.

Олегсандр потянул его чуть сильнее, с опаской поглядывая на выпивох у магазина.

Арчи словно погрузился в другой мир. Он ничего не замечал. В его голове прокручивались варианты событий, и он не мог сделать правильный выбор: остаться и продолжить разговор с незнакомцами, либо поддержать Алекса и уйти поскорее от греха подальше. Даже Луна робко тянула его за штанину, ухватившись за нее зубами. Она указывала ему верный путь – путь отступления.

Никто не хотел попасть в передрягу с тремя недружелюбно настроенными ребятами, и Арчи, несомненно, поддался мольбам своих новых друзей и, не обращая внимания на продолжающийся у магазина смех и брань в их сторону, начал отходить.

– В штаны наложил, модник? А выглядел таким храбрецом! Я было подумал, что ты начнешь защищать своего пухлого дружка. Небось, берешь у него в рот по два раза на дню, петушок?

Собутыльники подпрыгнули, согнули руки в локтях, замахали ими, как крыльями, и закудахтали.

Злость все-таки взяла верх над Арчи, и он почти бегом направился через парковку к гадкой троице. Олегсандр хотел удержать его, но не смог. Расстояние между ними сокращалось, и через несколько секунд Арчи уже стоял лицом к лицу с парнем в бандане. Он сжал кулаки и был готов нанести первый удар.

– Где вы, ублюдки, были, когда я в кровь разбивал холки об камни!?

– Ха! – рассмеялся их предводитель и дернул головой в попытке напугать Арчи.

Арчи даже не шелохнулся.

– Цыплят своих кудахтающих пугай.

– Пошел ты! – завопили те двое.

– Серега, Леха, посмотрите, какой герой, – Они переглянулись и скривили в ухмылках свои рожи, – цыплятами вас назвал. Вы, небось, понравились этому педику. Что вы об этом думаете?

– Цыплята в детском саду, от которого вы, пидорги, пришли и начали тут сосаться! Слышите, они вас до сих пор зовут обратно, педофилы вонючие, – сказали Серега и Леха.

Арчи было все равно, кто есть кто. Он обернулся назад: там Олегсандр, пригнувшись, медленно пробирался по парковке с Луной на руках. «Это хорошо. Вместе мы, может, справимся с ними», – подумал он и повернулся обратно.

– Во-первых, меня зовут Арчи, а их – Алекс и Луна. Во-вторых, мы не гомосексуалисты, и, хоть я совершенно не против однополых браков, я требую от вас извинений.

– Вё-пёрьвих, вё-вьтёрих, – прошепелявил гнусным голосом безымянный главарь банды и получил бурные овации от Сереги и Лехи, – а вё-вь-тьрётих будет, голубок ты наш обидчивый? Плак-плак.

Олегсандр подошел так близко, что мог рассмотреть беззубые улыбки этих чокнутых. Так же хорошо он видел синяки на их руках и ногах, а у одного даже ожог на шее. Их лица, небритые и помятые, показались ему довольно знакомыми, и он решил, что часто видел их здесь на крылечке. Потом он подумал, что они могли быть детьми его старых знакомых, так сильно похожих на них, с которыми он очень давно не виделся.

– Вё-вь-тьрётих, я против насилия, но с каждым твоим словом я все больше хочу переступить эту черту и надрать тебе зад.

– Слышали, что несет этот черт? – обратился банданоносец к своим подопечным. Те кивнули. – Да он, мать его, рехнулся! Ха-ха!

– М-м-может, м-мы п-п-пойд-д-дем? – дрожа всем телом спросил Алекс у Арчи и у банды одновременно.

– Не сейчас. – Арчи сжал кулаки сильнее.

– Вы пойдете, когда мы посчитаем нужным. Уяснили? – пригрозил им безымянный и повернулся к собутыльнику по левую руку от него. – Серега, дай мне сигу. Мне нужно обдумать, что с ними делать.

Серега протянул ему пачку сигарет и зажигалку и предложил:

– Чего тут думать, Семен? Давай вломим им как следует, чтоб больше не устраивали здесь гей-парад!

«Отлично, – подумал Арчи, – Леха, Серега и Семен. Придурков не могло звать иначе.»

– Семен значит? Какое важное имя. Очень подходит такому тормозу, как ты. Жаль, что твоих друзей назвали иначе. Или они тоже Семены?

– Ты че, урод пидорский, смеяться надо мной вздумал!?

Семен схватил Арчи за шкирку, замахнулся, чтобы нанести, вероятно, сокрушительный удар, но, как назло, из магазина вышел мужчина с большим пакетом продуктов, и у него громко зазвонил телефон. Семен отвлекся, и в этот момент Арчи заломил его левую руку, завел ее ему за спину и потянул к шее. Семен наклонился от боли и чуть не клюнул носом в землю, запыхтел и попытался что-то произнести.

Серега тут же поднял пустую бутылку из-под пива, разбил ее себе об голову и рассмешил Арчи, когда упал и схватился за ушибленную голову. Ему еще повезло, что он не порезался.

– Моя голова! Помогите мне! Мои мозги выливаются!

– Не бойся, тебе посчастливилось родиться без них. – Арчи рассмеялся.

Семен почувствовал слабину в его хватке и попытался выскользнуть из нее. У него ничего не вышло, Арчи только сильнее сжал пальцами его руку и заломил ее. Боль в плечевом суставе Семена усилилась.

– Отпусти меня, жалкий недомерок, и я позволю тебе уйти, как только ты расплатишься за потраченное на тебя время ящиком пива!

– Вот спасибо! Я даже не ожидал услышать такого щедрого предложения! Очень выгодно, да Алекс?

– Ага, – кивнул тот, не поняв сарказма.

– Он согласился, ты слышал? Семен, мы согласны на твое предложение.

– Так чего ты ждешь? Отпускай меня!

– Не получается. Я пытаюсь разжать пальцы, но, похоже, они не доверяют твоим словам, – продолжал острить Арчи, предвкушая и почти празднуя победу над выпивохами в этой маленькой войне.

Он совсем позабыл о Лехе, копошащемся тем временем в своем рюкзаке, свисающем с перил крыльца магазина. Леха погрузился в него с головой и уже обшаривал внутренние его карманы один за другим. Олегсандр наблюдал за ним с самого начала и думал, что он там потерял.

– Арчи, пойдем, – настаивал Алекс. – Нам с Луной тут не нравится.

Леха нерасторопно что-то доставал из рюкзака. То ли руки не слушались его, то ли он сам не понимал, что ему нужно. Спустя минуту из рюкзака показалось что-то похожее на упаковку чипсов. Он вытянул ее в руке, показывая свою безобидность.

– Это собачий корм, – вежливо вымолвил Леха, обращаясь к Алексу.

Алекс вопросительно посмотрел на него, перевел взгляд на Арчи, затем на Луну, которая узнала любимое лакомство и с трудом сдерживала себя от пробежки к незнакомому человеку. Она прижалась к ногам хозяина и высунула язык.

– Ты проголодался и спрашиваешь у нас разрешения на обед? – гнул свое Арчи, не выпуская Семена из захвата. Тот уже молчал и даже не пытался выбраться. Семен и сам не знал, что собирался делать его друг с этим кормом для собак.

– Я могу накормить ее. Как вы ее называете? Луна? Верно? – Лицо Лехи стало очень уж доброжелательным, что он сам на себя не был похож, словно только что переродился в нормального человека. – Только немного. Я это купил Каре – собачке моей бабули. Она тоже дворняжка и очень похожа на Луну, только лапки белые и на мордочке пятно.

– Отчего такая щедрость? – спросил Арчи, вспоминая второго щенка из истории Алекса – братика Луны. Он почувствовал подвох, но какого подвоха можно ожидать от человека, один друг которого сам себе расшиб лоб и лежал в беспамятстве, а второй угодил в свою же ловушку?

– Это не щедрость, а, так сказать, дань уважения…знак примирения, – Он поправил упаковку корма. Арчи заметил, что он держал ее как-то не так, будто ему не удобно было ее держать, будто ему что-то мешало. Он продолжал гипнотизировать Луну собачьим лакомством, – с нормальными пацанами. Мы не на тех нарвались, поэтому я хочу извиниться за всех нас и угостить вашу собачку. Я бы и вам предложил, например, пропустить по кружечке пивка, да только оно закончилось, а налика нет.

– А ведь ты чертовски прав, Леха.

– Ну так что?

– Не знаю, вот что. – Арчи посмотрел на Олегсандра в надежде уловить хоть какой-нибудь намек на дальнейшие действия, но тот лишь наклонился над Луной и поглаживал ее. Луна пыталась вырваться из объятий Олегсандра и устремиться к угощению, а он держал ее, как только мог, и нашептывал: «Девочка моя, я понимаю, что ты очень любишь сухой корм, но я боюсь, что ты к нему привыкнешь и станешь питаться моей стряпней, а он мне не по карману.» На лице Олегсандра читалась ненависть и злоба к самому себе. – Алекс, что скажешь на его предложение?

– А? Что? – Олегсандр от неожиданности дернулся, глаза его забегали. Он увидел Арчи и сообразил, что к чему. – Не стоит искать выгоды. Мы с Луной считаем, что конфликт исчерпан, а парни получили по заслугам за свои выходки. Ты на них только посмотри.

– Исчерпан, – просипел Семен, пытаясь хоть немного выпрямить уставшую спину. – Я не чувствую ни руки, ни боли в ней.

– Не переживай, – подбодрил его Арчи, сильнее загнул руку, и Семен заорал, как ненормальный.

На парковку, медленно объезжая дыры в асфальте, въехал красный седан с явно неисправной выхлопной системой, и рев автомобиля заглушил вопли Семена, оглушив при этом всех участников заварушки. Автомобиль остановился близко с ними, но из-за тонированных стекол не было видно, кто в нем находился. Все кроме Семена, который смотрел себе под ноги и не мог выпрямиться, повернули головы на автомобиль, но из него так никто и не вышел.

Арчи предположил, что водитель не рискует вмешиваться не в свое дело, а потом подумал, что он попросту наблюдает за мероприятием из безопасного салона. Возможно у него даже заготовлен попкорн, а для пущего погружения в происходящее он не выключил фары, освещая их, как актеров на сцене театра.

Так или иначе, все продолжали заниматься своими делами: Олегсандр возился с Луной, Леха на вытянутой руке держал упаковку собачьего корма, Семен искривлялся, а Арчи так и держал его в болевом захвате.

– Алекс с Луной считают, что конфликт исчерпан, – обратился Арчи к Лехе, – но сдается мне, что Алекс ошибается по поводу Луны. Ты только посмотри, как она рвется к корму.

– Рвется, – Леха хлопнул глазами.

– А знаешь, что думаю я?

– Чо?

– Ты отдашь нам всю упаковку, и мы никому не скажем какие вы кретины.

– Пошел ты… – начал было Леха с той же грубостью, что и раньше, но, посмотрев на изгибающегося от боли Семена, отбросил попытки нахамить. – Я не могу. Это для бабушки, точнее для Кары.

– Арчи, нам ничего не надо, – промолвил Олегсандр.

– Вот парадокс. Ты жалеешь этих мерзавцев и не жалеешь Луну.

– Я просто хочу уйти.

– Куда же?

– Просто уйти и закончить начатое.

– Я тебя понял. Давай и вправду немного порадуем Луну, тем более Леха не против поделиться. Нам не нужна вся упаковка, я это так сказал…просто так.

– Я могу насыпать сюда. – Свободной рукой Леха показал куда-то на асфальт возле себя.

Олегсандр еще немного посомневался, но решил, что проще будет отпустить Луну, чтобы быстрее закончить эту церемонию примирения. Он убрал руку с ошейника, и Луна радостно запрыгала возле него.

– Ути-пути, миленькая моя. Побегай, родная, только много не ешь.

Луна как будто поняла слова хозяина и осторожно побежала к Лехе. Арчи не мог ею налюбоваться. Ему казалось, что сейчас она была самой счастливой собакой на Земле. Она довольно подбиралась к своей маленькой собачьей радости несмотря на то, что совсем недавно ее любимый и любящий хозяин и его новый друг решали проблемы совсем другим способом и до сих пор не решили их. Она грациозно перешагнула осколки битого стекла, оставленные Серегой, который уже похрапывал, завалившись на бок. Сереге было проще всех, и он даже выглядел счастливее Луны.

Когда до заветной цели Луне оставалось пара метров, Леха начал наклоняться и опускать руку с кормом. В этот момент Арчи за упаковкой сумел разглядеть какой-то темный предмет. Ему вдруг стало ясно, отчего Леха так не естественно держал корм вытянутой рукой, показывая только то, что находилось спереди и так тщательно скрывая то, что находилась за упаковкой. Что там? Или Арчи только показалось? Тени, отбрасываемые от света фар красного седаны играли с его разумом?

Что бы там ни было, на Арчи навалилось чувство надвигающегося ужаса. Он заметил переменившиеся, озверевшие глаза Лехи, не внушающие более никакого доверия. Он перевел взгляд на Олегсандра и не увидел на его лице никакой паники, только доброжелательную глупую улыбку. Он не имел ничего против этой глупой улыбки, поскольку Олегсандр был единственным искренним, отзывчивым человеком, повстречавшимся за всю его жизнь.

– Луна-а-а-а! – что есть мочи заорал Арчи. – Наза-а-а-ад!

Луна обернулась на его крик, Леха схватил ее за шею и прижал к коленям. От страха и боли она заскулила, наводя панику на Алекса и Арчи. Даже Семен напрягся от ее писка, хоть и не видел, что там произошло. А произошло все настолько быстро, что, когда он сумел поднять голову и посмотреть на своего собутыльника, тот уже приставлял к голове Луны двадцатисантиметровый гвоздь.

Половина гвоздя была обмотана черной изолентой и служила его рукояткой, за которую крепко держался Леха и направлял острый конец к уху Луны.

Олегсандр до сих пор не верил в происходящее. Его остекленевшие глаза только-только начинали дергаться с Луны на Леху, с Лехи на Арчи и так по кругу. В его голову стремительно заползали мерзкие мысли о скоропостижной смерти его мохнатой спутницы, с которой он провел, возможно, лучшие годы своей жизни. Ему не давал покоя бешеный взгляд Лехи – взгляд сорвавшегося с цепи безумного одичавшего зверя, готового разорвать в клочья первого встречного, не оставив надежды на пощаду.

Теперь Олегсандр точно знал, что уже где-то видел эти озлобленные, полные жгучим ядом глаза и их хозяина. Он пытался найти и ухватиться за любую единственную малейшую подсказку в своей голове, с помощью которой он смог бы распознать Леху и хоть как-то овладеть ситуацией. Мозг отказывался ему помогать, и Олегсандр смог точно вспомнить только день их знакомства с Луной. Сейчас Луна выглядела именно так, как и тогда на свалке: беспомощная, измученная и повизгивающая.

Это взвалилось на плечи Олегсандра, и все, что он мог сделать – произнести пару слов:

– Не надо.

– Ха! – усмехнулся Леха и прижал оружие к брюшку Луны. – Как тебе такое, зоофил проклятый? Я уже вижу, как по асфальту течет ручей из твоей штанины!

– Брось свой гвоздик, иначе я заставлю тебя сесть на него, – вмешался Арчи, не теряя самообладания, – хотя тебе это может понравиться.

– Остроумный, да? Тогда подскажи мне, веселый педик, с чего начать: проколоть шавке пузо или сунуть длинного ей в ухо и поковыряться в мозгу? Или лопнуть ей глазик?

– Н-не н-надо, – заикался Олегсандр, – не-н-н-н-на-д-до!

Он встал на колени и взмолился Господу, дабы бес покинул тело и душу Лехи, и вернулся здравый смысл.

Даже Семен пытался вразумить своего обезумевшего друга, чтоб тот не делал глупостей, чем сильно удивил Арчи.

– Не делай этого, иначе я выверну Семену руку так, что даже ты услышишь хруст его ломающихся костей, а после дерну с такой силой, что его трехосная продолговатая мышца предплечья вывернется в обратную сторону и обе его руки станут правыми, – Арчи знал, что несет полнейшую ахинею, перебирая все термины, которые где-то когда-то слышал, и рассчитывал тем самым запугать, в первую очередь, Семена, – а мелкая моторика его пальцев нарушиться, что он не в состоянии будет потеребить шкурку.

– Леха, отпусти ее! – взвыл Семен.

Фары автомобиля несколько раз моргнули, и прозвучал длинный, громкий звуковой сигнал. На секунду всем показалось, что это не что иное, как призыв к здравомыслию, которого так не хватало участникам и особенно Лехе, как требование прекратить весь этот беспорядок. Прозвучало еще несколько коротких звуковых сигналов, водительская дверь красного седана открылась, и из нее вывалился здоровенный, накаченный лысый мужчина. На нем была черная майка на два размера меньше, отчего тот выглядел настоящим гигантом. Короткие джинсовые шортики оголяли его гладковыбритые ноги и придавали им каплю женственности. В руке мужчина держал телефон, и Арчи подумал, что (если здоровяк не сможет их разнять) он позвонит в полицию.

Надежда о звонке в полицию улетучилась, как только мужчина поднял телефон, направил камеру на Леху с Луной и заговорил: «Привет, подписчики и гости моего канала «Мышцы просто». Я веду прямую трансляцию с парковки продуктового магазина…»

Дальнейших слов не было слышно, поскольку зеваки, которых до этого нигде не было, увидев человека с телефоном, снимающего видео, скорее подходили к месту съемок и совали свои носы. Они все подходили и подходили, и каждый общался со своими подписчиками, обозревая убийство Луны, загиб руки Семена и молитву Алекса как какую-то комедию. Никому и в голову не приходило им помочь.

Через несколько минут вокруг них собралось больше десятка человек. Фарам помогали освещать улицу вспышки телефонов.

«Это гнилой город и люди в нем гнилые», – вспомнил Арчи слова Олегсандра.

– Сто лайков, и парень выбросит гвоздь, – обещала подписчикам девчушка лет одиннадцати в розовом сарафане и белой панамке.

– Ребятушки, если хотите увидеть реально крутой контент, то прожимайте лукасы. Когда их наберется тысяча, блондин оторвет руку тому парню. – Худощавый парень в очках и с длинной косой навел камеру на Арчи и Семена.

И так по кругу от человека к человеку передавались одни и те же слова с одной лишь целью – стать популярным блогером.

Все это ошеломило Арчи. Некоторые снимали того, кто уже снимал того, кто снимал их. «Что за бред?»

Сквозь бурлящую гнусными лицами толпу к Арчи залетела потрясающая мысль, способная остановить Леху, которую он тут же озвучил:

– Ты же не сделаешь этого на глазах у всех под многочисленными объективами камер?

– Ты чертовски ошибаешься.

Он поднес гвоздь к носику Луны и уколол. Луна взвизгнула и попыталась укусить его, но Леха успел зажать ей пасть. Публика зааплодировала и засвистела. Запись качественного контента шла на ура.

Арчи впал в ступор. Он потерялся в своем сознании и совсем уходил из реальности. Все переместилось на задний план. Все его понятия о жизни и нравах людей с хлопком улетучились в небо, как пробка бутылки из-под шампанского, открытая алкашем-неумехой. Все эти восторженные взгляды детей и взрослых никак не увязывались в его представлении разумных существ. Он с каждой секундой все больше понимал Алекса и его размышления по поводу переменчивости мира. «Куда движется мир? Неужели, это верное направление?»

Пока Арчи утопал в своих эмоциях, Олегсандр продолжал вести раскопки в памяти. Он прорыл яму глубиной в несколько лет и нашел в ней ответ. Он вспомнил, что видел Семена, Серегу и Леху через экран своего мобильного телефона и неоднократно. Он поднялся с колен и поднял безоружные руки.

– Куда направился, жирдяй?

– Леха, пожалуйста, успокойся, прошу тебя. – Олегсандр медленно подходил к нему и не отводил глаз от Луны. Руки его покачивались, и он старался держать их на виду, как это проделывал Леха с пачкой сухого корма.

– Сядь на место, пока я не продырявил твою подружку! – нервно протараторил Леха.

Олегсандр остановился.

– Леха, всего один вопрос…

– Ты дурак!? По-твоему, это телевикторина!?

– И все же, – продолжил Олегсандр, невзирая на возражения Лехи. Он осмотрел толпу, окружающую их, и увидел завороженные, полные экстаза лица наблюдающих. Он заинтересовал их. Девчушка в розовом сарафане даже не заметила, что стояла с открытым ртом больше минуты, а когда опомнилась, сделала селфи, которым когда-нибудь поделится с подружками в соцсетях. – Леха, тебе нравится курица?

Зеваки переглянулись. Они спрашивали друг у друга, о чем это Алекс, какое это имело дело. Кому, черт возьми, не нравится курица? Никто не понимал, что происходит, и только Леха вновь переменился, его пыл угас, и он внимательно посмотрел на Олегсандра.

– Знаю, что нравится, можешь не отвечать, – ехидно произнес Олегсандр и продолжил двигаться к Луне с вытянутыми руками.

– Замолчи, педрила уродливая!

– Ты предпочитаешь замороженную или охлажденную?

– Молча-а-а-ть! – Леха упер гвоздь в горло Луны. – Молчи, или я прибью ее!

– О чем он, Леха? – прошипел Семен.

– Педик попросту бредит! – ответил ему тот

– Педик, а до этого зоофил и еще куча оскорблений, помноженных на два? – отозвался Олегсандр.

– Именно! Ты и твой дружок – два грязных членососа!

Зрителям понравилась их словесная перепалка, и они ждали зрелища. Единицы, убравшие телефоны и уходившие со скучной тусовки, услышав радостные возгласы толпы, возвращались обратно. Из кучи народа доносились крики: «Убей! Сломай! Скажи! Не тормози!» – и другие мотивирующие лозунги.

– Твой друг рассказывал тебе, откуда у него красное пятно на шее? – Алекс имел в виду Серегу, который только-только начинал приходить в себя и открывал мутные глаза.

– Он поранился! – не знал зачем, но ответил Леха.

– Понятно… они тебе не рассказали, – Олегсандр предполагал, что Леха был не в курсе, но не был в этом уверен, – ну вы и друзья.

– Леха, – снова отозвался Семен, – отпусти Луну, пока все не зашло слишком далеко. Мужик что-то знает.

– Но… я… это… бр-р… ничего не понимаю.

– Леха, просто отпусти эту вшивую собаку, – с трудом закончил Семен и ахнул, когда Арчи напомнил ему о себе загибом руки.

– Просто так взять и отпустить?

– Просто возьми и отпусти, иначе публика узнает кое-какие ваши тайны. – Олегсандр развел руки в стороны, сделал полный оборот вокруг себя и заглянул во все объективы, давящие на них своими круглыми зрачками, остановился на накаченном мужике и произнес: – Вы же хотите узнать их тайны?

Аплодисменты. Олегсандр увидел ликующие лица блогеров. «Давай! Говори! Быстрее!» – доносилось отовсюду. Многие прислоняли ладони ко рту, чтобы их вопли, как им казалось, были более различимы во всем этом хаосе звуков. Один молодой человек снял бейсболку и подкинул ее в воздух, чем вызвал цепную реакцию. В воздух полетели не только бейсболки, но и другие головные уборы: фуражка, несколько панамок и соломенная шляпа с полями. Остальные, кому нечего было подбрасывать, размахивали кто чем мог: футболками, сумками, руками – словно хотели взлететь и наблюдать за ними с высоты.

«Тайны! Тайну! Больше контента! Давай!» – безудержно скандировала разгоряченная публика. У них срывало крышу. Если бы у них были цветы, то все они давно бы уже лежали у ног действующих лиц спектакля у крыльца магазина. Хорошо еще, что у них не было ни яиц, ни помидоров, а ведь многие из них недавно вышли из магазина.

Соломенная шляпа неоднократно взлетела и приземлилась в руки тучной женщины. Когда та снова подкинула ее, теплый ветерок пронесся над головами чуть сильнее, и шляпа плавно, как фрисби, выпущенная рукой профессионала, приземлилась к ногам Олегсандра и перевернулась.

Увидев это, гениальный подросток мигом подбежал к шляпе и кинул в нее бумажную купюру, предназначенную точно не для пожертвования. До того, как стадо вновь не начало подражать примеру этого барана, Арчи сумел разглядеть на купюре число 100 и разинул рот, подумав о долларах. Он забыл, что находился не в Слобтауне, а в Слобурге, где события бросали его из крайности в крайность. Буквально через пару минут шляпа наполнилась бумажками и монетами до краев, а деньги уже валялись россыпью прямо на асфальте.

Раньше Арчи еще не видел ниодного уличного артиста, заработавшего за столь короткий срок такую кучу денег. Он помнил безбашенного гитариста-виртуоза, которого частенько встречал на Берр-стрит, неподалеку от страхового агентства. Даже у того он не видел таких деньжищ, а ведь он, бывало, наслаждался его игрой почти по часу.

Арчи вспомнил и то, как он сам пытался заработать на карманные расходы, когда еще учился в школе. Он рассказывал стихи и отрывки известных произведений и за целый день мог заработать только на шоколадный батончик и на банку газированного напитка. Этого ему тогда вполне хватало, и он был рад своему вознаграждению. Именно с тех выступлений на городской площади в нем зародилась любовь к ораторскому искусству как к профессии.

– Ущипни меня, – сказал Арчи Семену.

– Чего? – отозвался он.

– Ущипни меня, чтоб я скорее проснулся.

– Отпусти меня и тебя не только ущипну, но и вмажу тебе по самые не балуйся, если захочешь.

– Да ты оптимист и еще какой! Ты хоть веришь тому, что говоришь?

– Хочешь проверить? Если бы не гандон с телефоном, что отвлек меня, ты бы отстирывал свое дерьмо от своих штанин.

– Да, да, да! Именно так все бы и было, никак иначе. А может… – Арчи хотел сказать что-то еще, но его прервал тихий, доносящийся откуда-то издалека мелодичный звук полицейской сирены.

Зрители засуетились. Кто-то даже убрал телефон и медленно отходил от места столпотворения, большинство же продолжали вести эфир. Арчи решил, что они не знают, чего хотят: записывать видео или свидетельствовать правонарушение в зале суда. Кто знает, не притянут ли их за уши как подельников?

«Какой дурак вызвал полицию?» – возмущались в толпе разочарованные блогеры.

С каждой минутой звук сирены становился все разборчивее, и по мере его приближения огорченные зрители в суматохе расходились кто куда: в свои автомобили, в магазин и за него. Некоторые садились на скамейки с края парковки у тротуара, а остальные просто уходили как ни в чем ни бывало по тому тротуару, будто ничего и не было.

Из всего скопления людей осталась только маленькая девочка в розовом платье и панаме, которая уже отходила от импровизированной сцены, уткнувшись носом в свой телефон. Она обернулась и посмотрела с грустью на Алекса, словно ждала, что он позовет ее обратно. В конце концов она обратила на себя внимание.

– Деденьки!

– Да, принцесса? – ласково отозвался Олегсандр.

– Вообще, я шла в магазин. Родители мне дали деньги, чтобы я купила хлеб, – Она посмотрела на шляпу возле ног Олегсандра и вся в печали опустила голову, – но я кинула вам пять рублей и теперь мне не хватает. Можно мне их забрать?

– Кончено, принцесса, ты могла даже не спрашивать. Это не наши деньги, и мы их не заслужили.

– Спасибо вам. – Девчонка подбежала к россыпи блестящих монет, наклонилась и подняла одну.

– Как тебя зовут, девочка? – поспешно спросил Олегсандр, пока та не убежала.

– Катя.

– Катя, ты знаешь, чья это шляпка?

– Наверное. Вроде, тетя Валя ее подбрасывала, она живет через дорогу от моего дома.

– Ты сможешь ей вернуть ее?

– Конечно!

– Тогда собирай все денежки и убегай отсюда, пока сюда не приехала полиция и не забрала их вместе со всеми нами. Успеешь?

– Да! – Катя на одном дыхании собрала разбросанные по парковке деньги.

– Деньги забери себе, а шляпу отдай тете Вале. Договорились?

– Постой-ка, дядя! – вмешался Леха. Он, по всей видимости, обрел второе дыхание и уже не боялся, что Олегсандр расскажет его тайну, поскольку рассказывать ее было уже некому. – С хера ли ты, гнида, отдаешь ей мои деньги?

Девочка хотела было положить последнюю монетку в шляпу, но от слов Лехи испугалась, ее рука дрогнула, а монетка выпала и покатилась по разбитому асфальту парковки.

Одновременно с этим Арчи разборчиво услышал голос полицейского, пропущенный через громкоговоритель, с просьбой освободить полосу движения для служебного транспорта. Арчи прикинул, что полиция прибудет не позднее, чем через минуту, и что ехать им оставалось не больше одного квартала.

Звуки сирены стремительно приближались, и вместе с ними нарастало напряжение между участниками конфликта. Олегсандр хмуро ждал, что Леха не выдержит нервотрепки и отпустит Луну, чтобы ни себе, ни своим закадычным дружкам не пришлось потом скрываться от служителей закона. Лехе, похоже, было все равно, им двигала месть. Самая натуральная и кровожадная месть Олегсандру за то, что он чуть не раскрыл его сущность на глазах у кучи народа и собирался отдать все деньги маленькой девочке.

– Оставь деньги, мелкая манда! – заорал Леха.

– Дяденька сказал… – Катя показала пальцем на Алекса и чуть не заплакала.

– Катенька, побегай скорее, мы с ними разберемся, не бойся! – пообещал ей Арчи.

Когда девочка в платье послушно покинула парковку под угрожающие вопли Лехи, Арчи со злости загнул руку Семена, что послышался тихий хруст, напоминающий треск сухих веток. Семен проревел нечеловеческим голосом, а Арчи почувствовал, как обмякла его рука и больше не подавала признаков сопротивления. Тогда он с силой приложился ногой Семену в зад, и тот, не сумев удержаться на ногах от пронизывающей мозг и тело боли, пробороздил лицом по асфальту и оставил на нем темно-красный шлейф с кусочками кожи.

Серега уже мог полностью открыть глаза, но никак не мог подняться. Он увидел крутое пике своего напарника по бутылке и дернулся, собираясь помочь ему. В таком виде он был больше похож на извивающегося на асфальте дождевого червя, чем на спасателя.

– Ах, вы суки! – провопил Леха и занес оружие над головой. Он собирался нанести удар острием гвоздя.

В тот же миг Арчи с Олегсандром побежали к Лехе, выкрикивая: «Нет! Луна! Нет!» – но Леха будто бы и не слышал их, как не слышал воя полицейской сирены, с которой служебный автомобиль, должно быть, уже въезжал на парковку. Он решительно ударил Луну двадцатисантиметровым гвоздем и от ярости и экстаза заорал. Луна взвыла, закружилась и завертелась в его оковах, затем каким-то чудом изогнулась и укусила его за вторую руку, которой он держал ее, а после выскочила, побежала навстречу своему хозяину и прыгнула на него.

Олегсандр подхватил ее, резко развернулся и побежал в сторону проезжей части, подальше от Лехи.

– Арчи, бежим!

Арчи не стал задавать лишних вопросов и последовал примеру Олегсандра. Уже через несколько секунд они подбегали к дороге.

– Бегите, шавки, но знайте: мы достанем вас из-под земли! – кричал им вслед Леха. – Жалкие членососы!

11

И они бежали. Посмотрев по сторонам, они перебрались через проезжую часть, обогнули белый двухэтажный дом с палисадником, пробежали по узкой тропинке между полуразрушенных, завалившихся на бок, почерневших и покрывшихся от старости мхом сарайчиков. За сараями Арчи успел заметить небольшой огородик с грядками и занимающуюся на нем земледелием бабулю, согнувшуюся в спине и с лопатой в руках.

Шум сирены затих, но, когда они по подмостку пересекли небольшой ручей, в котором детвора играла в рыбалку, и выбежали на параллельную Кольцовой улицу с точно такими же домами и таким же разбитым дорожным покрытием, их оглушила новая волна звуковых сигналов и скрежещущего через громкоговоритель мужского голоса:

– Остановитесь.

– Бежим, Арчи, не отставай!

– Бегу, – впопыхах ответил Арчи и обернулся назад, чтобы узнать, далеко ли от них слуги закона, но не увидел ни одного полицейского автомобиля, только потрепанные временем развалюхи, трясущиеся на кочках. – Ты не устал? Давай я понесу Луну?

– Нет! Сам справлюсь! Не отставай! Нужно оказать ей первую помощь! Я не могу ее потерять!

Они свернули на детскую площадку с качелями и посочницей, находящуюся между двух одинаковых домов. Мальчишка с совком в руках увидел их и просиял:

– Собачка!

– Привет, малыш. – Олегсандр перепрыгнул низкое ограждение детской площадки и выбежал к зеленому полю, усаженному картофелем, со стоящим неподалеку старым трактором.

Арчи перепрыгнул ограждение вслед за Олегсандром. Когда услышал, что сирена смолкла, он обернулся и увидел паркующийся возле детской площадки автомобиль. Седан без каких-либо опознавательных признаков на вряд ли мог быть полицейским автомобилем даже в Слобурге.

Водитель неторопливо открыл дверь и медленным шагом направился в их сторону, набирая на мобильнике чей-то номер.

– Алекс, куда мы бежим?

– Мы близко. Луна, держись, родимая моя. – Алекс поцеловал Луну. Пробежав по заросшей травой земле до картофельных посадок, положил ее поудобнее и начал осмотр растительности.

Он метался из стороны в сторону, не находя себе места. Он то сидел на коленях и перебирал пальцами маленькие зеленые листочки, то ложился на живот и принюхивался к растениям, что-то бормоча себе под нос. Он был похож на великого колдуна и травника, собирающего ингредиенты целебного отвара. Каждый сантиметр почвы под ним был тщательно просканирован его пристальным взглядом, но по его лицу было видно, что он не нашел того, что искал. Он суетливо обрывал траву и отбрасывал ее в сторону. Он снова молитвами взывал на помощь Господа Бога.

– Олег… Олег… – звал его Арчи, но он был занят своим делом и совсем не слышал или не хотел слышать чужого голоса.

Олегсандр продолжал драть траву, изрезая ее острыми стеблями свои ладони.

Луна совершенно не хотела смиренно лежать на траве и не казалась совсем уж измученной. Она то и дело пыталась подняться на лапы, но Арчи успевал ее остановить и клал обратно, поглаживая ее по головке, боясь доставить ей дополнительную боль. Однако он отважился осмотреть предположительное место ранения, дабы узнать степень поражения от колющего удара гвоздем. Когда Луна в очередной раз вскочила на лапки, его ошеломило отсутствие крови как на траве, так и на самом ее тельце. Даже рубашка Олегсандра была абсолютно чистой, если не обращать внимания на зеленые от травы пятна. Тогда Арчи подумал, что гвоздь до сих пор плотно сидит в плоти Луны и действует как пробка в бочке с вином, не давая вылиться содержимому наружу. Эту глупую мысль он отмел, когда Луна без каких-либо проблем попрыгала к своему хозяину.

Но ведь он видел, как Леха без капли сожаления, бесцеремонно пронзил ее своим холодным оружием в район грудной клетки, и слышал, как та взвыла от боли. Или что это тогда все было?

Когда Луна уткнулась носом в спину Олегсандра, тот обернулся и уложил ее на траву, косо поглядывая на Арчи за то, что тот позволил ей подняться.

– Луна, деточка, ложись, тебе нельзя бегать, – произнес Олегсандр. Краем глаза он заметил приближающийся к ним силуэт, но посмотрел не на него, а на Арчи. – Что же ты не удержал ее?

– Олег… Алекс… я… она… – Арчи не мог сформулировать предложение о том, что Луна, вроде как, в порядке.

– Я не нашел подорожник, его здесь нет! Теперь мне не спасти ее, она умирает и не понимает этого. У нее шок. Тот козел проткнул ей внутренние органы-ы-ы, – протянул Алекс, вытер рукавом тяжелую густую слезу и растянулся на траве в обнимку с Луной.

Среднего роста молодой человек со средним же телосложением неторопливо приближался к ним со спины. Его светлые, как у Арчи, волосы колыхались на вечернем ветру. В руках он держал мобильник и светил ярким дисплеем себе под ноги, чтобы случайно не ступить в грязь и не запачкать свои белые, слегка пожелтевшие кроссовки. Он докурил сигарету и из поясной сумочки достал вторую. Вновь закурил.

– Алекс, успокойся, – сказал он Олегсандру, – с Луной все в порядке. Я думаю, что на отделалась легким испугом… максимум – небольшим ушибом, чего не скажешь о тебе.

– Замолчи, замолчи, замолчи! – Олегсандр погладил Луну и повернулся с ней на другой бок, так и не поняв, что с ним общался не Арчи. – Зачем ты вообще связался с этими чокнутыми? Нам просто нужно было пройти мимо.

Арчи ничего не ответил. Он посмотрел на только что прибывшего парня, и тот, приставив указательный палец к своим губам, дал понять, что сам поговорит с Олегсандром, и выпустил пару колец густого сигаретного дыма.

Парень предложил Арчи сигарету, и хоть Арчи давно как завязал с этой пагубной привычкой, в данной ситуации не смог отказаться от спасительной порции никотина, равномерно прожигающей горло непередаваемым горьким вкусом. Арчи затянулся и с непривычки громко раскашлялся, а парень подошел к Олександру, присел рядом с ним и положил руку ему на плечо.

– Алекс, успокойся. Это я – Макс.

Олегсандр обернулся и не поверил своим глазам. До этого он был уверен, что к нему прикоснулся или Арчи, или полицейский, силуэт которого он видел.

Арчи затянулся еще один раз, наблюдая за этими двумя, снова раскашлялся, в миг затушил сигарету о подошву кед и зажал окурок в ладони.

– А полиция? – спросил Алекс.

– Я и есть полиция, чувак. Не переживай за Луну, она в порядке, поверь мне на слово.

– Я не понимаю тебя, Макс.

– Давай поднимайся. Пойдем в тачку, я все расскажу. Тебе и твоему другу.

– Но Луна… она не может… у нее травма!

– Чувак, ты присмотрись получше и отгони злые мысли в сторону. Она здоровее здорового и уже отошла от шока. Отпусти ее, и сам все увидишь.

Олегсандр с трудом заставил себя тщательно осмотреть Луну. На ее теле он не обнаружил ни одной царапины, широко раскрыл глаза и охнул.

Макс помог ему подняться, Арчи встал без чьей-либо помощи, и они молча отправились к автомобилю в сгущающихся сумерках. Луна бежала впереди всех и радостно повиливала хвостиком, не забывая оборачиваться и проверять, все ли в порядке с ее грустным хозяином.

Обшарпанный серый седан стоял на обочине, возле детской площадки с открытыми настежь окнами, из которых звучала мелодичная музыка. Его чуть помятый багажник почти что касался асфальта, и, скорее всего, на кочках во время тряски из-под него вылетали искры. Казалось, он был наполнен не инструментами, а полностью залит бетоном и вот-вот отвалится.

Макс открыл переднюю пассажирскую дверь и предложил Олегсандру сесть в автомобиль, но Олегсандр отказался и предпочел сесть назад вместе с Луной. Переднее он сиденье предоставил Арчи.

Арчи плюхнулся на потертое и в некоторых местах порванное кресло и позволил себе расслабиться. Он протянул ноги на сколько это было возможно, правую руку высунул по локоть в окно и заклевал носом. Если бы не громкое тарахтение двигателя после поворота ключа в замке зажигания, он так бы и уснул беспамятным сном под убаюкивающую мелодию из динамиков.

– Куда едем, чуваки? – Макс посмотрел в зеркало заднего вида.

– Ну… – опешил Олегсандр, – пока не знаю… мы не знаем. Чуть не забыл: Макс, это Арчи, Арчи, это Макс.

Когда их представили друг другу, они протянули руки и обменялись рукопожатием.

– Куда гоним, Арчи? – спросил Макс.

– Типа, хотелось бы домой, но не думаю, что ты в силах это исполнить. Спроси у Алекса.

Макс посмотрел на Алекса, и тот ему ответил:

– Я бы тоже хотел домой, но нужно помочь Арчи. Не знаю, как.

– Как помочь? Что случилось, чел? – Макс перевел взгляд на Арчи.

– Эм… Я заблудился. Можно сказать, что заблудился. Может, полиция мне поможет? Может, они разберутся что к чему?

– Заблудился? – Макс нахмурил брови, закурил сигарету и вывернул руль, чтобы начать движение. – А ты сам откуда?

Арчи побоялся ответить правду и посмотрел на Олегсандра в поисках ответа. Олегсандр кивнул, чем показал, что Максу можно доверять.

– Из Слобтауна. Округ Мидлсекс, штат Массачусетс.

– Пфф! – Макса чуть не разорвало на части. – США?

– США, – коротко ответил Арчи и опустил глаза.

– Серьезно? – спросил Макс и растянул улыбку, глядя на Арчи, как на глупца.

– Серьезно, – уверенно подтвердил Олегсандр и погладил Луну. Та уже мирно дремала и посапывала у него на коленях.

– «Охереть!» – сказал бы я, если бы это было правдой! – Макс резко дернул руль в сторону и объехал выбоину на дороге. В багажнике что-то загремело. – А если это правда, то в полицию лучше не соваться. Поверь мне, чел.

– Знаю, что похоже на бред сивой кобылы, но это так и есть, Макс. Хотя мне самому тоже во все это верится с трудом.

– А я ему искренне верю! – вмешался Олександр. – Если бы ты только знал, что с ним случилось…

– С радостью выслушаю твою историю, чувак, но только после кружки холодненького пивка и выкуренной сигареты у меня дома. Как ты на это смотришь, Арчи?

– Пожалуй, я за, только курения мне сегодня хватило. – Арчи посмотрел на заведение у дороги с вывеской «Блины да Пироги», рядом с которым они проезжали и в панорамных окнах которого он увидел сидящих за столиками мужиков, набивающих свои желудки. Арчи сглотнул слюну. – Ты далеко живешь, а то на меня нахлынуло чувство голода, что аж зубы сводит. Может, зайдем в «Блины да Пироги»?

– Через пару минут приедем, Алекс не даст соврать. А в этой отрыгаловке кормят в лучшем случае помоями. Настоятельно рекомендую тебе потерпеть, чувак.

– Хорошо. – В животе Арчи заурчало.

– Однажды я решил там позавтракать, так уже минут через сорок обосрал дома весь унитаз!

– Давай без этих подробностей, Макс, – прервал его Олегсандр. – Знаем мы такие случаи и без тебя.

На первом перекрестке без светофора и каких-либо дорожных знаков Макс повернул налево, пересек ручей, что протекал под проезжей частью в дренажной трубе и который ранее перебегали по подмостку Арчи и Алекс с Луной на руках.

Они проехали пару кварталов, и по обе стороны от дороги Арчи наблюдал все те же одинаковые белые двухэтажные дома с одним подъездом. Напротив каждого дома находился ряд деревянных сарайчиков. Возле одного сарая несколько загорелых мужиков мастерили каркас деревянной лодки, не забывая разливать содержимое из прозрачной стеклянной бутылки в свои стаканы. Возле другого похожие мужики рубили дрова и складывали их в поленницы.

– Чего глаза вытаращил? Дров не видал? Или мужиков? – спросил Макс.

– Нет, просто интересно, – ответил Арчи.

Через минуту они снова повернули налево, проехали один дом и припарковались у второго.

Сидя на переднем кресле автомобиля, Арчи легко узнал уже знакомую улицу, только холм, поросший деревьями, располагался справа. Вдали виднелась парковка магазина, к которой они подходили с другой стороны улицы.

– Приехали! – Макс бесцеремонны открыл дверь. – Выходим.

– Погоди, – суматошно пробормотал Арчи и схватил Макса за запястье. Когда Макс закрыл дверь и с удивлением посмотрел на него, Арчи извинился за излишнюю дерзость. – Почему нельзя обратиться в полицию? Ты ведь сам из полиции.

– Чувак, ты мне не доверяешь? Алекс, скажи ему.

– Честно говоря, я и сам тебя не понял. – Олегсандр отвел в сторону глаза и уставился на трещину в дороге. – Ты сказал, что ты полицейский и пообещал объясниться в машине, но так ничего и не объяснил. Как давно ты в их рядах?

– Чувак, ты гонишь? – Макс с презрением посмотрел на него, потом убавил громкость музыки на магнитоле. – Это же я – Бумажный Макс. Чтоб я работал на этих кретинов? Это смешно!

– Извини, Макс. Я помню, как по счастливой случайности встретил тебя в первый же день, как перебрался на окраину. И не менее хорошо помню, как ты помог мне найти жилье, в котором я, кстати, до сих пор живу. Спасибо тебе за это, но, будь любезен, объясни свои слова. – Олегсандр ни в коем случае не хотел обидеть своего давнего друга.

– Я не говорил вам, что я полицейский. Я сказал, что я и есть полиция, которую вы, видимо, так сильно ждали. Это разные вещи.

Макс несколько раз надавил на разные кнопки магнитолы, пока на экране не появились цифры 019, означающие порядковый номер композиции. Тогда он нажал на «Play», и из динамиков послышалась полицейская сирена. Он переключил сирену на другой трек с номером 020, и сирена сменилась записью голоса полицейского, требующего освободить проезжую часть. Похоже, эту запись Макс вырезал из отрывка какого-то фильма, в котором полицейские гнались или за подозреваемым, или на место происшествия.

Когда голос полицейского из динамиков затих, Макс указал на синюю круглую кнопку, расположенную на подлокотнике между креслами, и объяснил, что она включает мощную акустическую систему, расположенную в багажнике, под тяжестью которой тот провисает чуть ли не до самой земли. Для убедительности он включил ритмичный трек и медленно начал прибавлять громкость. Затем надавил на синюю кнопку, и вся машина завибрировала в такт музыке, а двери, окна, крышка капота и багажника почти открылись.

В салоне стало невыносимо громко, Арчи попросил Макса убавить громкость, но не услышал собственного голоса. Он посмотрел на приборную панель и увидел стрелку спидометра, жившую своей жизнью: она то подпрыгивала до 40 км/ч, то опускалась до 0. Арчи кричал, и когда Макс все-таки обратил на него внимание, жестом руки показал, что громкость стоит убавить, и лучше вовсе прекратить весь этот грохот.

– Что все то значит? – спросил Арчи, когда музыка стихла.

– Это значит, что вы должны сказать мне спасибо и хвалить Господа, что это я к вам приехал под звуки сирены из динамиков, а не полиция. – Макс вышел из автомобиля и направился к единственному подъезду двухэтажного дома, в котором жил. – Так и будете сидеть в тачке или зайдете в гости? Хотя оставайтесь и ждите своих фанатов, может, они попросят у вас автограф. Сегодня вы стали популярными.

12

Им меньше всего хотелось снова оказаться перед публикой, особенно им не хотелось попасться на глаза мерзкой шайке выпивох у магазина, поскольку до их прошлого места встречи было совсем ничего, каких-то пару минут пешком.

Они поспешно выскочили из автомобиля и подошли к Максу. Он ждал их у плоской металлической двери подъезда с врезанным в нее кодовым замком с двумя рядами круглых кнопок от 0 до 9. Макс одновременно зажал 1,6 и 7. Замок щелкнул, и дверь открылась.

Макс пропустил их вперед, и они оказались в узком коридоре с салатовыми стенами и белой полосой на уровне плеч. Справа висели четыре почтовых ящика. На одном, на котором была выдавлена цифра 2, черным маркером было выведено МАКСА, и наклеен стикер с изображением персонажа из японского мультфильма с желтыми, торчащими во все стороны волосами и белой повязкой на лбу.

Макс опередил гостей, поднялся по трем ступеням до площадки первого этажа с двумя дверьми, достал ключ и открыл вторую дверь. Затем он снова пропустил Арчи, Луну и Алекса вперед себя и сказал, чтобы те не снимали обувь, если не хотят испачкать носки или ступни. Он зашел за ними, захлопнул дверь и посмотрел в глазок, когда услышал, как кто-то спускался со второго этажа.

В квартире было не то что бы грязно, но уже в прихожей можно было заметить, что Макс давно не делал уборку. На полу по разным углам были раскиданы несколько пар обуви: черные ботинки, начищенные до блеска, но покрытые пылью, беговые кроссовки, резиновые сапоги с засохшей грязью толщиной в один сантиметр и даже валенки, которые, несомненно, валялись с зимы.

Сразу слева у входа синяя дверь была выкрашена в цвет прихожей и вела в санузел. Далее по коридору располагалась такая же дверь, ведущая на кухню. На стене, между этими двумя дверьми висела верхняя одежда на вбитых гвоздях. С правой стороны коридора тоже была вбита куча гвоздей, но верхней одежды на них не было – по ним тянулся и провисал под своей тяжестью толстенный канат из проводов, стянутый разноцветными пластиковыми хомутами и разветвляющийся в разных местах отдельными отростками. Эта кипа проводов тянулась из единственной комнаты, расположенной справа по коридору, напротив кухни, отчего дверь не закрывалась, оставляя щель шириною с ладонь.

Макс пригласил гостей в ту самую комнату и предложил им присесть на диван. Луна в два прыжка очутилась на мягком диване, и Олегсандр отругал ее за это. Макс заверил, что нет никаких проблем, пускай отдыхает в свое удовольствие.

Помимо дивана в комнате с закрытыми плотными шторами окнами на столе стоял большой телевизор, напротив которого (как догадался Арчи) было организовано рабочее место: стол с клавиатурой и мышью на нем и стул, развернутый задом на перед и с отломанной спинкой. В углу разместился старый шкаф, из покосившихся дверей которого торчали вездесущие провода и какие-то инструменты. Остальное пространство занимали множество мониторов, развешенных по стенам, и коробки со всяким электронным барахлом на полу. Между коробок виднелись натянутые паутины, а на полу – чистый прямоугольный след, не тронутый пылью, казалось, одну из коробок Макс передвинул совсем недавно.

Макс подошел к клавиатуре и набрал бесконечную комбинацию клавиш. Все мониторы и телевизор одновременно включились, и в комнате сразу стало светлее, чем от ламп дневного света, которых в комнате даже не было. В комнате вообще не было никаких осветительных приборов.

Арчи присел на диван рядом с Луной и уставился на один из экранов, там шла телепередача, до боли похожая на шоу с Джимми Киммелом, только ведущим был незнакомый ему мужчина с бородкой, в классическом приталенном темном костюме с красным галстуком.

На других мониторах были открыты различные компьютерные программы, о целях которых Арчи даже не догадывался (тем более Олегсандр), а на большом телевизоре была заставка с целеными цифровыми часами на черном фоне. Часы показывали 21:02.

– Ну, типа, добро пожаловать, – сказал Макс, когда все его гости уселись на диван. – Чаек, кофеек, пивасик?

– Чай без сахара, – не замедлил Олегсандр.

– А мне пиво без пены, – сострил Арчи, – ведро картошки фри и дюжину гамбургеров.

– Сорян, чувак, этого нет, но я могу сварить пельмендеров. Ок?

– Пельмендеров?

– Пельмени, чел, будешь?

– Пельмени?.. – Арчи задумался. – Слышал о таком. Это те, что похожи на сингапурские дамплинги, что встречаются в азиатских ресторанах?

– Может быть. Мы, знаешь ли, по ресторанам не ходим и не в курсе об этих твоих трамплингах. Кроме пельменей сейчас ничего предложить не могу.

– Готов съесть все что угодно. Долго они готовятся?

– Минут десять, – ответил Макс и пошел на кухню.

– Макс, – остановил его на полпути Арчи, – могу я принять у тебя душ? За два дня скитаний у меня все тело чешется, а на голове не волосы – солома.

– Чел, ты гонишь? Конечно, можно. Синяя дверь у входа. Полотенце возьмешь в тумбочке, она одна там.

– Спасибо.

Макс пошел на кухню варить пельмени, заваривать чай и разливать пиво в кружки, Арчи проследовал за ним и свернул в ванную комнату, а Алекс остался наедине с Луной смотреть телепередачу: ведущий спрашивал у лысого гостя о новых ролях и фильмах с его участием, потом оба обменялись парочкой глупых шуточек, от которых зрительный зал, несомненно, рассмеялся и зааплодировал. Алекс тоже улыбнулся, глядя на веселых зрителей шоу (он не знал, что смех и овации накладывались при монтаже).

В ванной комнате, которая одновременно являлась и туалетом, Арчи обомлел с первых секунд. В узком и коротком помещении чудом умещалась корзина грязного белья, старая пожелтевшая ванна с потрескавшейся эмалью, унитаз, стоящий впритык к ванной, и тумба с небольшим зеркальцем. Свободного места было столько, что второму человеку там просто не нашлось бы пространства.

Кое-как Арчи скинул с себя всю одежду прямиком на кафельный пол с расколотой плиткой, залез в холодную чугунную ванну и повернул вентиль горячей воды.

«Как же, сука, обалденно», – подумал он, когда ванна на половину наполнилась, а сам, задержав дыхание и закрыв глаза, погрузился под воду. Его голова опустела и очистилась от всех мыслей, и тогда он полностью смог расслабиться и лежал, лежал, лежал.

Помещение наполнилось паром, через который Арчи не сразу разглядел надписи на пластиковых флаконах, стоящих на смывном бачке унитаза: шампунь для волос против перхоти и гель для душа с ароматом горного воздуха.

– Готово! – услышал он крик Макса, доносящийся сквозь шум льющейся из крана воды. – Тебя долго ждать?

– Уже выхожу!

Арчи натер себя гелем для душа, думая о скором прошествии десяти минут, о которых заявил ему Макс. Второпях помыл голову и удивился коричневатому цвету воды (до чего грязны были его волосы). Ополоснулся под душем и, не выходя из ванны, открыл дверцу тумбочки, достал первое попавшееся полотенце и понадеялся, что оно чистое. Тщательно протерев тело от каждой капельки, он вылез из ванны, встал чистыми ногами на кеды (он посчитал, что кеды намного чище кафельного пола). С отвращением он натянул грязную одежду и собрался выходить, но остановился у запотевшего зеркальца, протер его полотенцем и посмотрел на свое отражение: то же самое лицо, та же щетина, те же самые глаза и та же самая татуировка (чтобы рассмотреть ее, ему пришлось задрать футболку) на груди с его ангелом хранителем, в левой руке который держал щит в форме капельки, а в правой – меч. Распахнутые белые крылья ангела кончиками перьев доставали до плеч Арчи. Все абсолютно знакомое и точно такое, каким и должно было быть, да только Арчи все же что-то не понравилось в своем отражении, а что именно, он понять не смог.

«Может быть, я похудел», – услышал он собственный голос и вышел из ванной комнаты.

– Неужели?! Пельмени остывают! – Макс предложил Арчи сесть за стол с клавиатурой и мышкой, а сам уселся на диван и отпил пива. – Присаживайся, не стесняйся.

Первым делом Арчи залпом выпил все содержимое кружки, громко рыгнул и сел на шатающийся стул. Съел несколько пельменей, обмакивая их в томатный кетчуп, и получил великое наслаждение от блюда. Оно оказалось намного вкуснее всех этих равиолей и дамплингов, которые он раньше считал совершенством. Позабыв, что спинка стула отсутствует, он навалился на нее и чуть не упал на пол, но вовремя схватился за край стола и чудом избежал крушения.

Олегсандр с Максом даже испугаться не успели и посмеялись над ним, а Луна гавкнула и вильнула хвостом.

Когда с пельменями было окончательно покончено, а кружка вновь наполнилась до краев пивом, в глаза Арчи бросилась клавиатура, на которую прежде он не обращал внимания. С виду обычная, но ни на одной черной клавише не было ни единого символа, точно плитка темного шоколада.

– Обалдеть! Как ты ей пользуешься? – в замешательстве спросил Арчи. – Неужели ты не можешь позволить себе новую? Эта вся стерлась. Приклей хотя бы стикеры с буквами, я так однажды делал.

– Чува-а-ак…

– Ты гонишь? – предугадал Арчи вопрос Макса.

Макс улыбнулся.

– Я специально все стер.

– Зачем? – Широко раскрытые глаза Арчи были полны удивления.

– Защита, бро. Точнее, повышенная степень защиты вводимого мною текста.

– Ничего себе! – Теперь удивился и Олегсандр.

– И ты помнишь, где какая кнопка?

– Конечно, я же Бумажный Макс.

– И? Это твоя фамилия?

– Это прозвище, мне его дали несколько лет назад. Я долгое время работал в типографии Слобурга и занимался набором текста в газеты, книги и другие бумажные носители информации, и исправно справлялся со своими обязанностями. Но с массовым появлением интернета в нашем городе, когда уже каждый ребенок имел доступ в сеть со своих мобильных устройств, я предложил сделать упор на цифровую информацию, чтоб попусту не тратить бумагу, которой в лучшем случае жители подтирают свои задницы. Тогда мои слова показались начальнику бредом, и он уволил меня, сказав, что я спятил. Такое себе основание для увольнения, знаешь ли. Остальные сотрудники типографии начали между собой называть меня Бывший Макс, Защитник бумаги и так далее, но в итоге остановились на Бумажном Максе. И вот он я собственной персоной.

– Познавательно, но как это связано с клавиатурой без символов?

– Очень просто. Все, кто профессионально занимается набором текста, могут закрытыми глазами перепечатать всю «Войну и мир» Толстого и не допустить ни единой ошибки. Поэтому она для тебя – загадка, для Алекса – черная дыра.

– Я не тупой, – обиделся Олегсандр, – я всегда могу сравнить кнопки с другой клавиатурой.

– Вот именно! – одобрил его слова Арчи.

– В дырку! – усмехнулся Бумажный Макс. – Поэтому из-за таких догадливых я переписал программный код и хаотично расставил символы по известным только мне позициям. Символы на клавиатуре имеют пять разных предустановок, которые сменяются после каждого включения. Иначе говоря, это не QWERTY клавиатура, а, например, X-F1-4-L-B-Alt.

– Как Энигма! – воскликнули оба.

– Вероятно. Если вдруг по памяти ты попробуешь написать свое имя на моей клавиатуре, то не удивляйся, когда на экране вместо «Арчи» будет написано «Жопа». – Все рассмеялись, и каждый отпил своего напитка. – А теперь, когда ты узнал обо мне, я бы хотел услышать немного о тебе. Ты утверждаешь, что заблудился? Вы оба это утверждаете?

– Почти… – начал Арчи, но Олегсандр его перебил:

– Макс, прежде чем Арчи продолжит историю, ответь, как ты узнал, что мы были у магазина?

– Хах! Просто! Это сейчас окна зашторены, а когда на улице еще светло, они открыты, и я наблюдаю через них, что происходит на улице. Вот я сижу и вижу, как людишки спешат в ту сторону. – Макс махнул рукой налево. – Чтобы не сидеть в догадках, я подключился к камерам видеонаблюдения и уже по ним добрался до парковки магазина. Там я и увидел твое знакомое лицо. Вот и все. Изи.

– С трудом, но верю, потому что знаю тебя.

– Теперь твоя история, чувак.

– Хорошо. – Арчи собрался с мыслями. Усталость дала о себе знать, и он зевнул. – Алекс, может ты, а то я совсем раскис?

– Могу, но будет лучше, если расскажешь именно ты. Вдруг вспомнишь чего нового.

Арчи встал из-за стола, подошел к дивану и сел рядом с Максом. Луна тут же запрыгнула на только что освободившийся стул и уставилась на Арчи, словно тоже хотела его послушать.

Он уже в третий раз начал рассказ с того, что выпивал в баре, а на утро проснулся на поляне в лесу. Он рассказал, как вышел к реке и встретил старика в лодке, который помог ему добраться до противоположного берега и показал дорогу до окраины. Рассказал и как дошел до Кричащих кустов, а после и до дома Алекса и провел у него следующую ночь. После мыслей о сне Арчи снова зевнул, глаза его начали слипаться, но он заставил себя продолжить. Он сообщил, как узнал от Алекса о том, что находится не в США, а в России. Также Арчи поделился своим удивлением с Максом от своего чудесного владения русским языком, которого до этого даже не слышал. Он сообщил, что эти места ему кажутся до боли знакомыми, но он никогда раньше здесь не был, но чувство дежавю не покидает его.

– Потом мы добрались с Алексом и Луной до магазина… и вот мы здесь. – Он допил пиво, смачно рыгнул, закрыл глаза и заснул сидя.

Олегсандр потормошил Арчи в попытках разбудить его, но тот лишь произнес что-то невнятное, наклонил голову, навалился ею на плечо Олегсандра и захрапел.

– Не буди его, пускай спит. – Макс встал с дивана, протянул руку Алексу и помог ему подняться.

Опоры под головой Арчи не стало, и он рухнул на диван, разгоняя в стороны клубы пыли, но так и не проснулся.

Из одной из коробок на полу Макс достал подушку и подложил ее под голову Арчи. Из соседней коробки он достал теплый коричневый плед и накрыл его. Холодно не было, но Арчи все равно автоматически укутался им и повернулся лицом к спинке дивана, чувствуя себя хозяином положения и хозяином помещения – в общем, ни в чем себе не отказывал.

– Он точно тебе не помешает?

– Алекс, чувак, все нормас.

– А ты где будешь спать? Я могу его приютить у себя.

– Эту ночь, пожалуй, я проведу за компьютером, глядишь чего и нарою на него. – Макс посмотрел на зеленые часы на экране монитора: 22:33. – Ты веришь в сказки, которые он рассказывает?

Олегсандр замешкался, перевел взгляд на Арчи и заметил высовывающиеся из-под пледа синие кеды. Он с заботой снял их и положил возле дивана.

– Моя вера в его слова двигается по синусоиде.

– Ты считаешь, что он врет?

– Нет, конечно. Я думаю, что он говорит чистейшую правду, но для себя. Его правду, которую знает только он, – ответил Олегсандр и чихнул от пыли, витавшей в комнате после падения Арчи на диван. – Но некоторые его действия заставляют меня сомневаться.

– Какие?

– Когда ты переходишь дорогу, что ты делаешь в первую очередь?

– Смотрю налево, направо и перехожу, если нет машин.

– Именно! Этому учат с детства в любой стране с правосторонним движением, с левосторонним – наоборот. В США как раз-таки левостороннее движение, но Арчи, когда мы перебегали проезжую часть, посмотрел сначала налево, потом направо, как и мы.

Без лишних слов Бумажный Макс пошевелил компьютерной мышкой, и заставка цифровых часов на экране телевизора сменилась строкой «Введите пароль». Он нажал несколько разбросанных по клавиатуре клавиш и попал на рабочий стол. Среди нескольких сотен ярлыков, занимающих все пространство экрана, он нашел узнаваемую иконку браузера и открыл его.

– Левостороннее или правостороннее движение в США? – задал он вопрос поисковой системе и меньше чем через секунду получил ответ: в США правостороннее движение, как и в России.

Макс обернулся и с улыбкой посмотрел на Алекса, тот в свою защиту только развел руками.

– Значит я ошибался всю свою сознательную жизнь. Более того: я был уверен и даже спорил с людьми, доказывая обратное. – Лицо Олегсандра покрылось краской, и он медленно направился к выходу. – Как неловко! Вот я дубина!

– Пустяки, чувак. Многие ошибочные факты мы принимаем как должное. Например, говорим, что Земля – шар, хотя она мультиварка, – на полном серьезе сообщил Макс. Алекс ополоумел от услышанного, не веря своим ушам. – Шучу! Ты куда собрался?

– Домой, куда ж еще?

– Могу подбросить тебя на тачке.

– Не стоит. Присмотри лучше за Арчи, мало ли что…

– У тебя фонарь есть? На улице хоть глаз выколи!

– Он мне ни к чему, только внимание привлечет. Дорогу я знаю, как свои пять пальцев, что даже в темноте дойду до дома с закрытыми глазами.

– Твое дело, чел, но если передумаешь…

– Не передумаю. – Алекс открыл дверь, выпустил в подъезд Луну и вышел следом за ней, крепко пожав руку Макса. – До свидания.

Макс проследил за ними через дверной глазок, пока они не вышли на улицу и не скрылись во тьме.

Он сходил на кухню, достал из холодильника запотевшую бутылку пива и вернулся в комнату. Увидев прячущегося под пледом Арчи от яркого освещения мониторов, он поспешил выключить каждый, оставив только телевизор, за которым планировал провести всю ночь. Без лишнего шума Макс открыл бутылку, наполнил кружку до краев, развернул стул сломанной спинкой к столу и, широко раздвинув ноги, сел на него, и погрузился в просторы всемирной паутины.

Курсор носился из одного угла в другой, открывая все новые и новые странички и закрывая старые. За десять минут поисков Бумажный Макс ничего не добился, только выпил очередную кружку пива и налил следующую.

Арчи все это время подергивался и что-то бубнил.

13

Пробираясь по узкому коридору и огибая многочисленные скопления посетителей и врачей, несущихся на всех парах с пациентами на каталках в операционные, Арчи добрался до лифта и поднялся на пятый этаж. Когда двери лифта открылись, его встретила надпись большими печатными буквами на стене «Отделение реанимации и интенсивной терапии», а под ней на стенде, рядом с остальной информацией – красный лист с белой надписью «Не входить без ранее выданного пропуска с разрешением на посещение».

Арчи нарушил правило, переступил порог лифта и оказался в таком же длинном, но уже пустом коридоре со светлыми стенами. Ему казалось, что у коридора не было ни конца, ни края, и он бесконечно удалялся от него, смыкаясь в точку вдали.

По обе стороны от Арчи находились двери палат, возле которых стояли пустые скамьи и ждали первых посетителей.

Он шел по коридору и заглядывал в каждую прозрачную дверь, дабы утолить свое любопытство. Кроме пустых заправленных кушеток и не известных ему медицинских приборов с мониторами и проводами в палатах ничего не было. Когда он подошел к первому пересечению своего маршрута с таким же бескрайним коридором, уводящим влево и вправо на бескрайние расстояния, перед ним открылась дверь и он увидел человека в белом халате, выходящего из палаты.

Арчи забеспокоился о таинстве своего неузаконенного посещения пятого этажа, свернул по коридору, спрятался за угол и затаил дыхание, надеясь, что его не заметят. Он полностью перестал дышать и в кромешной тишине расслышал размеренные шаги, приближающиеся к нему все ближе и ближе.

Спрятаться было негде, да и бежать было некуда: пустое длинное пространство с гладкими стенами и потолками. На этой линии не было ни скамеек, ни дверей – только мерцающие лампы дневного света, давящие на нервы.

Арчи высунул голову и краем глаза заметил мужчину, целенаправленно идущего в его сторону и не думающего сворачивать. «Черт, черт, черт!» – прозвучали мысли в его голове. От беспомощности Арчи проскользил спиной по гладкой стене, сел на пол и схватился за голову, теребя волосы.

«Сэр, я не… сэр…» – пытался он придумать оправдание, но голову не посещала никакая разумная идея. Он продолжал трепать волосы и мечтал, что доктор его не заметит. Когда шаги приблизились так близко, что Арчи уже приготовился увидеть первый ботинок, выставляющийся из-за угла, он поджал руками колени к своей груди и опустил к ним голову. Сгруппировавшись, он просидел не дольше пяти минут. За это время шаги, которые сначала стремительно приближались и оглушали разносящимся по коридору эхом, резко прекратились. Боясь поднять голову и посмотреть, Арчи как мышка прижался к стене и сжал себя еще крепче от страха быть замеченным.

Послышалось жужжание на пару с приятной мелодией, затем хлопки и шуршание материи. Любопытство снова взяло над ним верх, он медленно приподнял голову с колен и через наседающие на глаза волосы увидел в метре от себя мужчину в белом халате, пытающегося найти свой звенящий мобильный телефон, похлопывая по карманам. Его попытки все же увенчались успехом, он провел пальцем по дисплею и поднес телефон к уху.

– Алло. Да, это Цемиш, – ответил на звонок доктор, прошел рядом с Арчи, даже не взглянув на него, и открыл только что появившуюся в коридоре дверь. – Он очнулся. Сейчас с ним наша медсестра и его мать. Хорошо. И вам того же, до свидания.

Как только врач зашел в помещение и закрыл за собой дверь, Арчи вскочил и побежал дальше по коридору, по которому шел ранее. Его ноги не чувствовали ни себя, ни пол. Они проскальзывали по гладкой поверхности, будто в больнице на время отключили гравитацию. Он как можно сильнее пытался оттолкнуться и ускорить свой бег, но выходило только высоко и очень медленно подпрыгивать. Тогда Арчи перешел на ходьбу, и все пошло как по маслу: никакой невесомости, только шаги и продвижение вперед.

Когда он проходил палату 588, из которой выходил мужчина в белом халате, в открытую настежь дверь увидел молодого человека на кушетке, медсестру, суматошно нажимающую разного цвета кнопки под зеленым монитором медицинского прибора, и женщину, сидящую у ног больного.

На голове пациента была надета голубая, полупрозрачная маска аппарата искусственной вентиляции легких, а к груди, рукам и ногам были подключены десятки проводов и трубок, передающих сигналы на компьютер и гоняющие лекарства по венам. Парень едва открывал узкие щелки глаз и смотрел в никуда.

– Он очнулся? С ним все будет хорошо? Он же поправится? – со всхлипами спросила женщина медсестру.

– К сожалению, только доктор Цемиш может дать вам более точную информацию.

– Я понимаю. Скажите, прошу вас, свое мнение.

– Поймите меня правильно, только врач вправе выносить какие-либо диагнозы. Я лишь следую инструкциям и его поручениям.

– Пожалуйста… – заикаясь, произнесла женщина. – Уверена, у вас со временем накопилось не мало опыта, даже больше, чем у Цемиша…

Медсестре льстили эти слова. Она расправила плечи и вся с ног до головы наполнилась невиданной важностью. Медицинский павлин в белом халате.

– К-ка-к в-вас з-зов-в-вут? – с трудом произнесла женщина, вытирая слезы носовым платком.

– Теа, Теа Виллстоун, – ответила медсестра, хотя могла просто показать ей бейджик.

– Т-теа, у в-вас есть д-дети? Ведь есть, д-да? Не дай вам Бог оказаться на м-моем м-месте, но, пож-жалуйст-та, войдите в мое положение и ответьте на е-единственный во-вопрос: он будет ж-жить?

Медсестра отсоединила один провод от руки больного, повернула рычажок на пульте управления и нажала несколько кнопок. Зеленая танцующая линия на мониторе сменилась множеством цифровых показателей с постоянно изменяющимися значениями. Теа отошла к окну больничной палаты и задумалась.

– Вы правы, – через некоторое время произнесла медсестра, – за семнадцать лет работы в Центральной Больнице Слобтауна я много чего повидала и набралась опыта. Ваш сын выглядит не так уж плохо, поэтому я считаю, что в лучшем случае он выздоровеет и продолжит заниматься прежними делами, а в худшем…

– В худшем? Что в худшем?

– В худшем случае ваш сын миссис…

– Марта Пинтен, – протараторила свое имя женщина.

Теа стала делиться с миссис Пинтен своим профессиональным мнением и рассуждать о дальнейшей судьбе ее сына и возможных исходах. Марта внимательно слушала медсестру и понимающе кивала, успевая вытирать слезы.

– Мама! – заорал Арчи, как только услышал имя своей матери и зашел из коридора в палату. Как он мог не узнать собственную мать, он не знал. – Мама! Не плачь!

Арчи подошел так близко к своей матери, что мог дотянуться до нее, но она не обернулась на его крик. Медсестра тоже не замечала его и продолжала вести беседу с Мартой Пинтен, нажимая кнопки медицинского оборудования. Арчи попытался обнять ее, но невидимый глазу барьер помешал ему это сделать, остановив его руки в паре сантиметров от нее, как силовое поле.

Он продолжал кричать, старался обратить на себя внимание, но безуспешно. Когда от безысходности он решил покинуть палату и сбежать из этого сводящего с ума места, больной на койке дернулся, тело его в судорогах затряслось, все трубки, провода и шланги отлетели в сторону и свисли до пола.

Арчи обернулся на лязгающий шум и застыл в изумлении: на больничной койке он увидел себя самого с перебинтованной головой, синяками и порезами. Он замер не в силах произнести ни единого писка, когда Арчи-2 раскрыл залитые кровью глаза и уставился прямо на него.

– Где я? – спросил больной и перевел взгляд на Марту, потом на Теу.

– Арчи, сынок! – просияла миссис Пинтен и бросилась к сыну, но вовремя подскочившая медсестра успела остановить ее.

– Марта, аккуратнее, вы можете только усугубить ситуацию, он еще совсем слабый. – Она указала на показания приборов, большинство которых показывали нули из-за отсоединенных проводов.

– Где я? – Арчи-2 осматривал незнакомое помещение.

– Ты в больнице, сынок, – Марта бережно дотронулась до его руки и почувствовала холодок его пальцев, – ты выкарабкаешься, мы выкарабкаемся.

Арчи-2 одернул руку и попытался снять с лица маску. Теа настоятельно порекомендовала ему повременить с этим.

– Кто вы?

Услышав вопрос своего сынишки, Марта разрыдалась в истерике пуще прежнего.

– Сын-нок, А-а-Арчи, м-м-м-м-ммил-л-л-ленький! – Ее носовой платок стал полностью сырым и уже не справлялся с поставленной задачей. Марта принялась вытирать слезы рукавами своего пиджака. Теа взяла с подоконника чистое белое полотенце и подала ей.

– Миссис Пинтен, не волнуйтесь. Скорее всего, эта кратковременная потеря памяти вызвана сотрясением черепно-мозговой коробки в совокупности с выходом из-под наркоза.

– В-вы ув-верены?

– Может, не сегодня и не завтра, и не через неделю, но он придет в норму. – Теа подала Марте стакан воды. – Вам крупно повезло, что он не потерял речевые функции.

– Поэтому-то я и могу заявить, что память не терял, – сообщил Арчи-2. – Вы не за того меня приняли, женщины.

– О Арчи! Сыночек! – простонала Марта.

– Вы ошибаетесь. Я не Арчи и уж тем более не ваш сын. Я понятия не имею, что я здесь делаю в прекрасном физическом состоянии и здравом смысле. Я требую дать мне ответы. И вообще я сейчас уйду, вы не вправе меня удерживать.

Он поднялся, стянул с себя маску искусственной вентиляции, отцепил оставшиеся проводки и трубки с иглами из рук, встал на ноги и направился к выходу.

– Арчи, посмотри на меня, это же я – твоя мама. Арчи! – Она залезла в сумочку, достала из нее бумажник и извлекла из него семейную фотографию, на которой Марта, Арчи и Брэд Пинтены стояли со счастливыми лицами на заднем дворе своего дома и жарили сосиски на барбекю.

Арчи, наблюдавший за всей этой вакханалией, хорошо помнил, когда был сделан этот снимок. Это был двадцать пятый день его рождения, и они отмечали его в кругу своей семьи без лишнего шума и пафоса. Тогда родители подарили ему билеты на самолет до Мексики, на пляжах которой он провел незабываемую, полную эмоций неделю. Правда тогда он почти не спал и отрывался по полной программе, регулярно заливаясь спиртным, которого не знал сколько выпил, поскольку сбился со счета уже на вторые сутки. «Прекрасное время», – мечтательно подумал он.

Арчи-2 взял фото из рук матери Арчи-1, осмотрел его со всех сторон, вплотную поднес к глазам и швырнул в сторону. Снимок полетел к окну, развернулся, как бумеранг, и чуть не угодил прямо в нос Тее.

– Херня галимая! – выругался Арчи-2. – Подделка! Компьютерная графика! Ни вас, ни мужика на фотке я не знаю и знать не хочу!

– Арчи, тот мужик – твой отец! – В голосе Марты чувствовалось переживание за душевное состояние ее сына.

– Я не Арчи! Я не Арчи! Я вас не знаю! Я никого не знаю! Отстаньте от меня!

От шокирующих слов Марта Пинтен не смогла удержаться на ногах, ее повело в сторону, и она чудом не рухнула на пол, приземлившись на больничную койку.

У Арчи-1 глаза наполнились слезами, он подбежал к своей матери, но невидимый барьер до сих пор не давал ему до нее дотронуться. Он сел на колени и заколошматил по скрытой глазу, но осязаемой стене.

– Мама, мама, мама! Я тут! Я Арчи! – кричал он, но Марта так и не слышала, и не видела его, как и остальных присутствующих в палате. – Я знаю тебя! Я Арчи! Я твой сын! Мама! Я знаю!