Читать книгу Хроникальный хит-парад - Гео Доссе - Страница 2

Поселковые легенды.

Прохор Владимирович и бой с петухами

Сразу оговорюсь. Петухи в рассказе, обычные птицы. Ну, не совсем, обычные, если посмотреть на оглавление. В общем, бандиты первостатейные, впрочем, как и все подобные представители пернатых мужеска пола, охраняющих свои владения.

В то утро Прохор Владимирович, мучимый жесточайшим похмельем и так некстати подхваченным накануне насморком, с обычным своим псиным выражением лица, брёл по одной из улиц посёлка в надежде упасть кому-нибудь на хвост с целью поправки здоровья, а там-чем чёрт не шутит, может и весь день скоротает под бутылочку с задушевной беседой. Глядишь, и простуда пройдёт. Лето, жара, он идёт, опустив руки вниз, лысина сверкает, глаза грустнющие. И что обидно-нюх-то, напрочь отбит. Нос не улавливает родные запахи любого алкоголя. Тоска. Проходя мимо дома Михалыча (того, кто ель на гараж с теплицей «приземлил» в одном из рассказов) он услышал кудахтанье из курятника и шёпот Михалыча, обращённый к кому-то: «Тащи эту в мастерскую, а я следующую подставлю под капельницу.» Прохора Владимировича нутро никогда не обманывало по части спиртного. Он сразу вспомнил о том, как Михалыч пару недель назад вскользь бросил: «Мол, начал монтировать себе самогонный аппарат.» Типа, хватит, как волчаре рыскать в поисках добычи. В своём логове пора продукт изготавливать. Прохор Владимирович пнул ногой калитку и вошёл во двор. Войдя, он в изумлении развёл руки в стороны. Ещё бы, его лучший друг Ястреб резво семенил из сарая к мастерской неся в руках литровую (!) бутыль с мутной жидкостью. Увидев Прохора Владимировича, Ястреб встал и замер. Из сарая вырулил Михалыч и завидев нового потенциального «клиента» прокаркал: «Проха, топай в мастерскую. Я щас на огороде закуси нарву». Парочка зашла в помещение и уселась за столом. Михалыч-то быстро прискакал. Понимал, что могут его же пойло, без него начать пить. Кинул на стол пучок зелени, несколько огурцов и пару недозрелых помидоров. Прохор Владимирович полез в карман пиджака за сигаретами и с удивлением вытащил оттуда кусочек чёрного хлеба. Михалыч кивнул Ястребу-мол-наливай. Тот налил граммов по семьдесят. Выпили. Прохор Владимирович подумал: «Экономят, падлы, я же слышал, как вторую под капельницу поставить Михалыч просил.» Закусили, кто чем захотел и закурили. Ястреб налил по второй. Выпили. Разговор не клеился. Этим двоим было и неловко и жаль, что третий присоседился, а Прохор Владимирович ждал того момента, когда сивуха основательно вдарит по мозгам, язык его развяжется и он выскажет этим двоим ханурикам всё, что он в данной ситуации о них думает -" о жлобах и жмотах, которые хотели зажать выпивку, а сами сколько раз…» Ну и в том же духе. Копил, в общем, «тему для разборок».

Они почти допили в полном молчании бутыль. Оставалось граммов сто. Тут Ястреб, видимо чтобы разрядить обстановку произнёс: " Сейчас бы мясца горячего, да с костра.» Михалыч оживился: «Меня петух один достал, падла, всех перетоптал, на детей кидается. Орёт по зорьке часа по два. Соседи воют уже. Борька из-за забора грозился башку ему оторвать. Может того? Гада этого…» Они оба посмотрели на Прохора Владимировича- «мол, как ты, Проха, согласен?» Тот молча встал и взяв топор, вышел во двор. Парочка ренегатов шмыгнула за ним. Закурили. От того что накал спал, их стало развозить. Зашатало троицу. Попытался было Ястреб схватить петуха, ничего не получилось. Тот резво отскочил в сторонку. Из курятника вышли ещё двое. Внимательно посмотрели на троих представителей гомо сапиенс. Пару раз вытянули шеи в их направлении и пошли клевать по двору всё, что попадётся. Прохор Владимирович вяло промямлил (градусы его уже начали прибивать): «А давайте мы им в кормушку зёрен кинем и самогонкой зальём. Они отрубятся, мы тогда твоего, Михалыч, отморозка спокойно и прикончим». Михалыч сходил за пшеницей, Ястреб принёс остатки самогонки. Насыпали в миску, залили. Стали ждать.

Петухи, в количестве трёх экземпляров, резво накинулись на пьяный корм… Окосели быстро. Стало их швырять из стороны в сторону. Приговорённый, здоровенный коричневый бандюга (смесь брама с кем-то) начал горланить песню. «Пускай поорёт напоследок» – мелькнула мысль у Михалыча. Тот пел и не отрубался. Два других, пьяно шатаясь, стояли и молчали. Наконец, главный упал. Всё. Только Михалыч схватил петуха за шею, эта парочка с дикой яростью кинулась в его сторону. Ястреб орал, лёжа на земле. Это один из петухов, пробегая мимо, просто смёл его с дороги. Михалыч попытался было защититься от наскока одного из пьяных бойцов импровизированным щитом из петуха, но тщетно. Он был атакован по всем правилам боя без правил. Петух взлетел и вцепившись когтями в Михалычев воротник рубашки со всей дури стал долбить клювом Михалычу в лоб! Михалыч орёт, Ястреб к нему, но и его атаковали. Второй петух. Он взлетал вверх, со стороны спины и бил клювом в Ястребиную лысину. Жуть! А Прохор Владимирович застыл как фитиль и всё пытался сообразить, что ему, собственно, делать в данной ситуации? Стоял и тормозил. Михалыч орёт. Морда у него буквально запечатана петушиной массой, яростно клюющей в лоб и рвущей уши. Кровища льётся. Ястреб бегает от другого бандюги. Тот всё наскакивает со спины и долбит клювом в затылок. Тоже кровища, но не таким потоком, как у Михалыча. А Прохор Владимирович стоит, думает. Потом решил Михалыча спасать. Спас, в общем. Одним ударом. Что схватил, тем и шарахнул сбоку. Петуха как ветром сдуло. Упал как убитый. Рядом Михалыч упал. Тоже как убитый. Она хоть и деревянная, но всё же лопата. А Ястреб всё по двору скачет. Прохор Владимирович изловчился и второго петуха, когда они друг за другом мимо него пробегали, сверху долбанул. Тот даже кукарекнуть не успел. Лёг рядом с двумя. А шея третьего так и была зажата в Михалычевой руке. Прохор Владимирович даже вспомнил Пушкинскую поэму «Руслан и Людмила». Ту часть, где Руслан произносит: «О поле, поле, кто тебя, усеял мёртвыми костями…»

Михалыч начал подавать признаки жизни. Ястреб сбегал за йодом. Через пару минут физиономия Михалыча стала жёлто-коричневой. Он сидел на заднице и ревел белугой от боли. Ястреб-то лил йод щедро, а так как руки ходуном ходили и от выпивки и от возбуждения, то он лил куда попало. Вот Михалыч и стал похож на гибрид китайца с негром.

Прохор Владимирович постоял, посмотрел и позлорадствовал. Типа-не зажали бы, пригласили с самого начала, глядишь…, и не случилось бы такого конфуза. А потом он, вспомнив фразу Михалыча о «второй под капельницей», двинул к сараю, где располагалась Михалычева винокурня. Увидел наполненную до половины бутылку. Взял её, подставил под капли следующую и запрокинув горлышко вверх, начал мощно, как насос, впитывать в себя только что нагнанный продукт.

Через какое-то время зашедший в сарай Ястреб увидел лежащего на полу абсолютно обездвиженного Прохора Владимировича и валявшуюся рядом с ним пустую ёмкость…

Прохор Владимирович идёт по грибы

Прохор Владимирович лежал на лавке в мастерской Ястреба и спал сном праведника. В одежде, разумеется. Лежал он как покойник в гробу, вытянув ноги и сложив руки на груди. Только мерное движение грудной клетки указывало на то, что Прохор Владимирович ещё готов коптить небо какое-то количество лет. Вошедший тихонечко Ястреб постоял, посмотрел на спящего друга, затем поднял за горлышко недопитую бутылку водки, стоявшую под столом, и вставил её в руки Прохора Владимировича. И так же тихонечко вышел, чрезвычайно довольный созданной им инсталляцией.

Через какое-то время в мастерскую зашли: Михалыч, Сметана и Кулинар, а войдя, остолбенели от увиденного. Ещё бы! Прохор Владимирович лежал в той же позе, но дыхание его стало настолько незаметным, что троица сразу подумала о нехорошем, а именно, если говорить словами Михалыча, которые тот произносил в подобных случаях: «Проха поставил тапки в угол». Сметана робко протянул руку к горлышку бутылки (не пропадать же добру, на самом-то деле) и чуть было не улёгся в позе почившего на пол из-за того, что одна из рук «упокойника» цепко схватила его за кисть…

Прохор Владимирович, откинув руку Сметаны, не открывая глаз поднёс горлышко бутылки к губам и стал походить на младенца в люльке. Мгновенно всосав в себя «питательную смесь» он, полежав ещё намного, почувствовав что вот наконец-то «святая вода» побежала по жилочкам, открыл глаза, поводил ими из стороны в сторону и кряхтя и скрипя стал приподниматься. Сел на лавку и уставился на вошедших. «Вы чего припёрлись-то?» -задал надтреснутым голосом вопрос. «Да мы вот за грибами собрались. Вишь-корзинки взяли. Правда-на сухую. Денег нету» – прокаркал Михалыч. Кулинар молча и мрачно смотрел на пустую бутылку, которую Прохор Владимирович никак не мог выпустить из ладони. Сметана же, держась одной рукой за то место, где у него бешено колотилось сердце, другую положив на лоб, находился покамест в полной прострации. Прохор Владимирович наконец-то встал, выпрямился и пошёл молча к выходу. Поставил бутылку у порога и вышел на улицу. Помочившись на куст, постояв и подумав, он, обернувшись к троице, произнес чуть заплетающимся языком: «А чего не сходить-то? Пошли».

Шли они вчетвером недолго. Зашли в лес. Сели на траву. Закурили. Скучно.

Сметана встал и нырнув в кусты, через пару минут притащил штук пять обабков. Подберёзовиков-черноголовиков. Положил на траву. Нырнул, снова ещё штук пять принёс. Кулинар мрачно бросил сквозь зубы: «Ты бы лучше так деньги находил или водку…»

Прохор Владимирович побездельничал минут двадцать лежа на траве, затем

резко поднялся и буквально приказал: «Всем разойтись и искать деньги!» «Все»

нехотя встали и разошлись по посёлку, стрелять мелочь. Примерно через час вся четвёрка встретилась на лужайке, где ими были оставлены корзины и десяточек «Сметаниных грибов». Проезжавший мимо на велосипеде товарищ, по прозвищу Партизан, был остановлен Прохором Владимировичом, который вручил тому набранную мелочь и пакет со словами: «Мухой чтоб. Тут на две бутылки». Партизан вскочил на железного друга и «на рысях» рванул к магазину. Четвёрка вновь разлеглась на траве. Но теперь валяние приобрело хоть какое-то осмысленное очертание, а именно, «литр водки».

Через минут двадцать четвёрка увидела въезжавшего на поляну Партизана. У Прохора Владимировича нехорошо ёкнуло сердце, когда он увидел, как пакет с бутылками с характерным звяканьем бьётся о руль велосипеда… Партизан видимо решил показать лихость и молодецкую удаль и увеличив скорость он резко направил велосипед к страждущим… Ну, бывает такое, не замечаешь корягу впереди… Руль подлетел вверх, Партизан опрокинулся и стал заваливаться на бок, не выпуская «рогов» из рук. Прохор Владимирович смотрел на всю эту каскадёрщину с жутким выражением лица, на котором как в калейдоскопе, картинки менялись со спринтерской скоростью. От жалобно-собачьего его взгляд через злобно-оскаленный переходил в просяще-нищенский. Но то, что должно было произойти, обязано, то и произошло. Пакет с бутылками со всего размаха врезался в металлическую раму упавшего велосипеда. При этом пакет был порван осколками и огненная вода очень быстро вытекла и впиталась в мох. «Мох я жрать не буду» – пронеслось в голове Прохора Владимировича.

Немая сцена из «Ревизора». Все её помнят. Не буду сравнивать, ни к чему. Вы и сами можете себе представить лежащую как в триклинии четвёрку, на глазах у которой только что произошло (по их мнению) «страшное святотатство»…

Прохор Владимирович с трудом встал, на ватных ногах подошёл к лежавшему на траве Партизану, который буквально онемел от страха и произнёс замогильным голосом: «Где ты бабки найдёшь, как, меня это не волнует. Но чтобы через тридцать минут здесь был литр!» Начинал он фразу почти шёпотом, но в конце её голос гремел как рык Зевса-Громовержца! Партизан только молча кивал отупевшей головой.

Через двадцать пять минут показавшийся с другим пакетом Партизан слез со

своего велика не доехав до поляны, аккуратно положил его на траву и медленно подошёл к вставшему с земли Прохору Владимировичу. Молча протянул пакет. Прохор Владимирович заглянул внутрь и увидев три (!!!) бутылки водки кивнул «штрафнику» и произнёс: «Ты тоже в теме».

Как вы уже догадались, грибов они так и не набрали.