Читать книгу Ночь в гареме, или Тайна Золотых масок - Георг Борн - Страница 7

Густой, серый туман расстилался над лабиринтом улиц Лондона. Сквозь это покрывало не было видно ничего, кроме бесчисленного множества мерцающих огоньков уличных фонарей. Экипажи должны были двигаться довольно медленно, зато на тротуарах пешеходы передвигались с деловитой быстротой.

В аристократическом квартале Лондона, известном под именем Вест-энд, под вечер тоже господствовало сильное оживление, но пешеходов здесь было немного, разве только лакеи да повара. Зато все улицы были переполнены экипажами, отвозившими гостей знатных лордов или их самих в роскошные отели.

По Риджент-стрит, одной из лучших улиц Лондона, шел в этот туманный вечер молодой иностранный офицер. Он был в турецкой форме: серой военной шинели и фуражке. По-видимому, он искал номер дома. Навстречу ему попался лакей в желтой ливрее.

– Одно слово, – обратился к нему иностранец на чистом английском языке, – как близко отсюда отель леди Страдфорд?

Лакей пристальным взглядом окинул молодого иностранного офицера.

– Недалеко, милорд, – отвечал он вслед за тем. – На этой стороне, сразу же за Кондуит-стрит.

Молодой турецкий офицер поблагодарил его и пошел дальше. Завернув за угол названной улицы, выходящей на Риджент-стрит, он увидел впереди себя одетую в черное даму, которая переходила через грязное, сырое и скользкое шоссе. В ту же минуту несколько кабриолетов промчались по улице, направляясь к Риджент-стрит. Даме грозила опасность быть раздавленной.

Молодой офицер увидел, что лошади одной кареты чуть было уже не сбили ее с ног, и счел долгом спасти даму. Схватить ее и поставить на тротуар было для него делом одной секунды.

– Прошу извинения, миледи, – сказал он, когда дама была уже в безопасности. – Еще секунда, и вы были бы смяты лошадьми.

Дама под густой черной вуалью, пораженная бесцеремонностью незнакомца, смерила его гневным взглядом и хотела уже высказать ему свое негодование, но внезапно изменила тон, как только узнала настоящую причину такого поступка иностранца и увидела, что обязана ему спасением. По всей фигуре и обращению дамы молодой офицер сразу понял, что она принадлежит к высшему кругу.

– Если так, то к чему извинения, милорд, – сказала она. – Я не имею никакого повода сердиться на вас, напротив того, должна быть благодарна вам за оказанную услугу.

Очевидно, что-нибудь особенное заставило эту даму отправиться в такое позднее время одну, да еще пешком и под такой густой вуалью, чтобы не быть узнанной. Молодой турецкий офицер был, по-видимому, этим заинтересован. Дама в свою очередь была удивлена, встретив в этот час на Риджент-стрит турецкого офицера не в экипаже, а пешком.

– Я, кажется, угадываю ваши мысли, миледи, – сказал молодой офицер, продолжая идти рядом с таинственной незнакомкой. – Вас удивляет то, что я отправляюсь в один из отелей этой улицы не в экипаже, а пешком.

– Еще более дивлюсь я тому, что вы, иностранец, так превосходно говорите по-английски, – прервала его дама. – Вы уроженец Востока?

– Точно так, миледи, я собираюсь нанести визит леди Страдфорд, отель которой должен быть здесь поблизости, – откровенно признался молодой офицер.

При этих словах дама чуть заметно вздрогнула, искоса взглянув на своего юного простодушного спутника. По-видимому, он принадлежал к иностранным дипломатам, но, казалось, мало еще освоился с их тонкостями. Но дама под черной вуалью жестоко ошибалась. Эта поверхностная простодушная откровенность скрывала за собой глубокий расчет и действительно имела быстрый и блестящий успех.

– Леди Страдфорд? – спросила она. – Вы ее знаете?

– Точно так, миледи. Год тому назад я имел честь быть представленным леди Страдфорд в Константинополе.

– Так она была и на Босфоре? – спросила дама, сопровождая свои слова язвительной улыбкой.

– Точно так, миледи. Но смею спросить, что значит это и с таким ударением произнесенное вами?

– То, что леди Страдфорд по разным тайным делам была уже в Париже, Мадриде и Риме.

– Я слышал, что леди служит дипломатии.

– Дипломатии, вот как! – сказала она, и в тоне ее голоса слышалось сильное раздражение. – Другие, – продолжала она, – напротив, утверждают, что леди просто авантюристка, цель которой составляют одни интриги.

– Это слишком суровый приговор, миледи.

– Ах, не говорите этого! – почти с гневом прервала дама своего спутника. – Такой авантюристке ни один приговор не может быть назван суровым. Эта леди Страдфорд – одна из тех темных личностей, о которых никто не знает ничего настоящего. Верно только то, что в Париже поведением своим она вызвала разные сплетни, наделавшие много шума, и что она в разводе с мужем.

– Так леди замужем?

– Разумеется. Разве вы этого не знаете? – отвечала таинственная незнакомка. – Впрочем, в ее духе оставлять всех в недоумении относительно своих семейных отношений, это ее метод.

Казалось, теперь только разговор приобрел интерес в глазах молодого офицера. После этих слов он решил, что дама под черной вуалью, должно быть, соперница Сары Страдфорд.

– Известие, что леди Страдфорд замужем, действительно застало меня врасплох, – сказал он.

– Замужем ли леди Страдфорд, я не знаю, говорят только, что муж ее капитан или адмирал сэр Страдфорд.

– Адмирал?

– С адмиралом ли или с капитаном она в разводе, не знаю, слышала только, что совсем недавно она вернулась в Лондон из дальнего путешествия. Это вас удивляет, милорд? – сказала, смеясь, дама под вуалью. – Да, да, о, если бы только поклонники этой авантюристки знали, как их оплетают ложью и как предмет их обожания обманывает своего супруга!

– Кто же эти поклонники, миледи?

– Какая нужда мне знать и называть всех их, милорд. Говорят даже, что к числу их принадлежит и герцог Норфолк, так говорят, а правда ли это, я еще не знаю.

– Герцог Норфолк! Советник первого министра? – спросил изумленный турецкий офицер.

– Он самый. Видите там экипаж? – вдруг воскликнула дама, указывая на изящную карету, куда только что сел господин, вышедший из роскошного, как дворец, дома леди Страдфорд. – Это герцог. Это действительно он.

Молодой офицер хотел задать еще один вопрос своей незнакомке, но она, не сказав ни слова больше, скрылась уже в тумане, расстилавшемся над Лондоном. Появление герцога Норфолка, которого она, казалось, ожидала, внезапно прогнало ее. Она поспешно удалилась. По всей вероятности, она была или отвергнутой возлюбленной герцога или вообще соперницей прекрасной Сары Страдфорд – так решил молодой турецкий офицер и, подойдя к дому знакомой англичанки, нажал на пуговку звонка.

Мигом отворилась дверь, и молодой человек вошел в теплое, хорошо освещенное помещение, представляющее собой просторную, устланную коврами галерею.

Навстречу ему вышел швейцар в ливрее.

– Нельзя ли доложить обо мне леди Страдфорд? – обратился к нему молодой офицер.

Дворецкий позвонил, и через несколько секунд на ступенях лестницы появился лакей, которому швейцар поручил иностранца.

В это время Сара Страдфорд стояла в своем будуаре, куда она только что вернулась после отъезда герцога Норфолка, который привез ей роскошный букет для оперы. Сара держала еще в руках душистый букет из редких, дорогих цветов: задумчиво смотрела она на цветы и в рассеянности ощипывала лепестки, на лице ее играла улыбка. Немного погодя, положив букет на мраморный столик, она подошла к зеркалу – убедиться, способна ли была ее наружность очаровать герцога. Казалось, она осталась довольна осмотром. Сара должна была сознаться, что все еще была красавицей, способной пленять мужчин, а ее изящный, эффектный туалет еще более увеличивал ее очарование.

Но вот в будуар вошла ее субретка и доложила своей госпоже, что в приемной ее ждет иностранный офицер, желающий засвидетельствовать ей свое почтение.

– Кто это такой? – спросила Сара, быстро оживляясь. Субретка на серебряном подносе подала ей визитную карточку.

– Зора-бей, военный атташе при турецком посольстве, – прочла Сара. Радость сверкнула в ее глазах, это известие, имя, казалось, наэлектризовали ее, в эту минуту она была сама жизнь, огонь.

– Пусть проводят благородного бея в желтый салон, – приказала она и после ухода горничной еще раз с радостной улыбкой взглянула на визитную карточку. – Это он! Он приехал! – шептала она в сильном волнении. – Наконец-то, наконец-то!

Похоже, Сара давно уже ждала молодого дипломата и тосковала о нем. Она, попасть в салон которой было большой честью, она, ежедневно торжествовавшая новые победы и состоявшая в союзе с большинством дворов, она, расположения которой добивались самые высокопоставленные лица Лондона, с трепетной радостью встретила приход этого молодого турецкого бея! Между тем как она принимала у себя других и для каждого находила приветливое слово, пользуясь ими для своих целей, настоящее расположение ее всецело принадлежало юному дипломату, только что начинавшему свою карьеру, которому в Лондоне предстояло впервые отличиться на этом поприще.

С высоко вздымавшейся грудью, сгорая небывалым нетерпением, с сияющим лицом спешила она через анфиладу роскошно меблированных комнат в желтый круглый салон. Стены салона были обиты золотисто-желтым штофом, потолок был украшен чудесной картиной, сделанной искусной рукой художника и изображавшей похищение сабинянок. Освещение этого салона было чудом искусства и производило удивительное впечатление. В стенах были окошечки с матовыми стеклами, разливавшими мягкий, нежный свет. Меблировка представляла смесь восточной роскоши с европейской утонченностью. У круглой стены помещались диваны, обитые дорогим, затканным цветами атласом. Посреди салона стояла огромная жардиньерка с тропическими широколиственными растениями и редкими душистыми цветами. У входа, словно на карауле, стояли два амура из белого мрамора, поддерживая большие вазы с цветами. Там и здесь стояли золоченые столики с шахматами, альбомами и разными безделушками Пол был устлан дорогим вышитым ковром.

При входе Сары в желтый салон, Зора-бей пошел к ней навстречу в полном восторге от ее появления.

– Наконец-то я опять вижу вас, миледи, – сказал он, наклоняясь, чтобы поцеловать руку прелестной женщины.

– Вы сдержали свое слово, сэр, вы явились сюда, вступили на дипломатическое поприще.

– Я у королевы дипломатов, – тихо отвечал Зора-бей, упиваясь восхитительной, многообещающей улыбкой прекрасной англичанки.

– Милости просим, сэр, – сказала Сара, любезно приглашая гостя сесть рядом с ней, – я очень рада видеть вас. Теперь вы должны мне рассказать о Стамбуле, о том, что было с вами в этот промежуток времени.

Зора-бей последовал ее приглашению и рассказал о позднейших событиях в Турции, о своих личных приключениях, об угрожавших ему опасностях и о своем назначении. Сара принимала такое искреннее участие во всем, что разговор с каждой минутой становился все живее и увлекательнее. Так быстро и радостно прошел первый визит.

Зора рано распростился, он слышал, что леди Страдфорд надо ехать куда-то на вечер или в театр и, должно быть, не ошибся, так как Сара не удерживала его. Она пригласила его на следующий вечер, объяснив, что завтра надеется быть свободной. Зора с удовольствием принял приглашение, какая-то непреодолимая сила влекла его к интересной, хоть и кокетливой англичанке.

На другой день Сара в восхитительном туалете приняла своего гостя, и Зора должен был сознаться, что никогда еще не видел ее такой прекрасной, как в этот вечер. Она провела его в маленький кабинет, меблированный черным деревом, где стоял ее большой письменный стол. Комната освещалась маленькой люстрой с тонкими матовыми колпаками. Черная мебель и темно-зеленая обивка стульев и диванов создавали в комнате чудный полумрак.

Зора рассказал своей покровительнице об успехе его первых визитов у влиятельнейших лиц лондонской дипломатии.

– Затем я был у герцога Норфолка, – продолжал он и при этом имени пристально посмотрел на Сару.

– Вот как, – улыбаясь, сказала она, – так вы были у герцога.

– Не он ли правая рука первого министра? Не от него ли зависит все, мой дорогой друг? – спросил Зора. – Вы знакомы с герцогом?

– Так себе, отчасти.

– Он кажется немного угрюмым и необщительным.

– Он дипломат, мой благородный бей, – снова сказала, улыбаясь, Сара.

– Потом я был во французском посольстве.

– У маркиза Витель?

– Не забывайте, что и он принадлежит к числу важнейших для меня лиц.

– И он принял вас любезно, не правда ли?

– По его обращению можно было подумать, что я ему уже известен, однако этого быть не могло, – продолжал Зора-бей, с улыбкой взглянув на Сару. – Он казался моим покровителем.

– Вы не ошиблись, Зора, я недавно говорила ему о вас в одном обществе. Вы не сердитесь на меня за это?

– Так вы знакомы и с маркизом? Значит, я не ошибся, миледи, предполагая, что у вас обширный круг знакомств и множество поклонников, – сказал Зора-бей. – К ним принадлежат и маркиз, и герцог, и министр.

– Да, мой дорогой друг, все, все! – улыбаясь, согласилась Сара. – Вы называете их моими поклонниками, хорошо. Пусть так, вы зовете их обожателями леди Страдфорд, но прибавьте: для достижения ею определенных целей.

– Так, значит, и я служу тем же целям, миледи?

Взгляд, полный упрека, был ему ответом.

– Я до сих пор еще не знала, что вы умеете так оскорблять, – сказала она глухим голосом.

– Если я обидел вас, то простите меня, Сара, – с чувством произнес молодой бей, – простите мне и вопрос, который я должен предложить вам.

– Говорите, – отвечала Сара.

– Вы замужем?

Сара слегка вздрогнула, казалось, она не ожидала этого вопроса, однако он был сделан вполне естественно и должен был дать ей понять, что Зора любит ее. Прежде всего он хотел получить ответ на этот вопрос. Он должен был знать во что бы то ни стало, была ли Сара свободна.

– Меня оклеветали перед вами, – после короткой паузы тихим, дрожащим голосом сказала она, – ваш вопрос убеждает меня в этом. Но я отчасти сама заслужила этот удар.

– Так это правда, Сара? Отвечайте мне! Так вы уже замужем?

– Нет, сэр, – коротко и гордо отвечала леди Страдфорд. – Все, что вам об этом наговорили, – ложь! Но довольно. Вы получили от меня объяснение, не спрашивайте более.

– Так это тайна, Сара?

– Пока еще – да. Позже вы все узнаете.

– Однако вы или другие ожидают адмирала Страдфорда?

– Я просила вас, Зора, не спрашивать больше, от вашей чести я требую на этот раз исполнить мою просьбу, – гордо и энергично перебила его Сара. – Я знаю, – продолжала она, – что вам и одному вам я обязана дать объяснение. Не дождавшись, пока я сама открою вам все, вы теперь уже коснулись этого пункта, не знаю, почему мне так трудно именно вам говорить об этом. Пока вы знаете довольно, впоследствии, повторяю, вы узнаете все.

– Не считайте меня недостойным вашего доверия, Сара. Я спрашиваю не из пустого любопытства, этого неудержимо требует мое сердце.

– Мне отрадно слышать такие речи, – задыхаясь, прошептала леди Страдфорд.

Была ли это комедия? Или в ней заговорила глубоко прочувствованная правда? Казалось, она была сильно взволнована. Зора схватил ее руку: она была холодной, влажной и дрожала.

По-видимому, он коснулся глубокой, тяжкой тайны, скрывавшей прошлое этой женщины.

– Простите меня, Сара, – кротко и нежно сказал он, заключая в свои объятия дрожащую леди, как будто желая утешить и защитить ее. – Часто смертельно оскорбляют другого по одной обманчивой внешности, необдуманно произнося ему приговор или веря разным нелепым слухам. Я не буду больше беспокоить вас своими расспросами. Вы сами, не ожидая моего вопроса, должны открыть мне все, когда придет время.

– Благодарю вас, Зора, за это обещание и за доверие. Поверьте мне, вы не будете обмануты. Если я только увижу, что не стою больше вашего внимания, что я слишком низко пала, что недостойна вашего участия, тогда… Но довольно! – перебила она себя, внезапно оправляясь от своей минутной слабости и быстро вскакивая с места. – Прочь все эти мысли и воспоминания! – решительно вскрикнула она. – Прочь все беспокойства и сомнения! Вы у меня, Зора, я рада, что снова вижу вас. Вы сдержали свое слово. Если бы даже я еще хотела сомневаться в серьезности и искренности вашего чувства, то ваше присутствие здесь – лучшее доказательство этому. Как должна я благодарить вас за то, что вы первый в жизни оказали мне такое уважение?

– Как первый, Сара?

– Да, первый. Вы хотите намекнуть мне на моих обожателей, как вы их назвали, – чем могут быть они мне, Зора? Или вы думаете, я не вижу их замыслы и льстивые речи? Подобного уважения они не могут мне оказать, друг мой. Но мы добрались до серьезных вещей, от которых отвязаться не так-то легко, разве только силой отогнав их, как мрачные привидения, как летучих мышей, беспокоящих нас. Будем говорить о другом, Зора.

Тут мрачная серьезность внезапно исчезла с лица прекрасной леди, и она снова стала прежней тонко улыбающейся дамой большого света, умеющей так мило и остро шутить, прежней веселой и любезной собеседницей.

Поздно ночью ушел от нее Зора, да и то скрепя сердце. Он должен был сознаться, что Сара была удивительным существом, что под дипломатической улыбкой ее и кажущимся ледяным спокойствием и строгой обдуманностью скрывалось нечто такое, чего не подозревал за ней никто: тайная скорбь, снедавшая ее сердце, которой она не смела коснуться.

Что скрывалось в ее тревожном прошлом? Каковы были ее отношения с ее многочисленными обожателями высшего круга? Не имел ли Зора полное основание быть осторожным? В душе его происходила борьба… но любовь одержала верх. И если бы даже любовь к этой прекрасной, живущей двойной жизнью леди влекла его к гибели, все же он не мог бы поступить иначе, Сара приворожила его. Какая-то волшебная сила влекла его к ней. К тому же она была не только прекрасной, умной, богато одаренной натурой, но, вместе с тем, и опытной, сведущей дипломаткой. Незаметно для Зора в минуту сомнения она помогала ему своим советом и знакомством: благодаря ей он скоро стал любим и уважаем во всех высших кругах лондонского общества как тонкий, ловкий дипломат.

Так прошло несколько месяцев. Однажды, вернувшись из гостей, Зора узнал от своего лакея, что в его отсутствие спрашивал его какой-то незнакомый господин. Зора спросил его имя, но слуга не мог удовлетворить его любопытство. Незнакомец не хотел назвать себя и сказал, что придет на другой день.

С нетерпением ждал Зора таинственного гостя и на другой день остался дома, чтобы опять не прозевать незнакомца. В назначенный час слуга вошел в комнату и доложил о приходе гостя. Зора приказал ввести его. Через минуту дверь отворилась, и на пороге показался таинственный незнакомец.

Трудно описать удивление Зора. В одно мгновение оно уступило место шумной радости.

– Сади-паша! Мой старый, верный друг! – воскликнул он и с раскрытыми объятиями поспешил ему навстречу. – Ты здесь, в Лондоне?

Это был действительно Сади, в европейском костюме. Его стройная фигура, твердая, уверенная поступь, изящные манеры – все обличало в нем придворного, а его искренность и радушие выдавали в нем прежнего Сади.

– Да, друг мой Зора, тебя действительно посетил Сади, который инкогнито в Лондоне, – отвечал он, усаживаясь в кресло.

– Вот так приятный сюрприз! – вскричал Зора. – Какое неожиданное свидание!

И оба верных старых друга сообщили друг другу все, что было пережито ими в это последнее время. Зора рассказал, как он через Вену и Кельн счастливо добрался до Лондона и как тогдашний поединок его с изменником Магометом остался без всяких важных последствий, что Сади и сам уже знал. Затем он описал свои первые опыты на дипломатическом поприще и очень удивился тому, что Сади знал все посланные им в Стамбул рапорты и письма.

– Ты должен узнать причину этого, – улыбаясь, сказал Сади. – Последнее время я находился в свите Махмуда-паши и пользовался его доверием, так что все важные депеши проходили через мои руки.

– Говорят, великий визирь внезапно захворал?

– Да, от яда, неизвестно каким образом ему поднесенного, врачи с трудом могли спасти ему жизнь, и он давным-давно уже уехал из Стамбула.

– А кто его преемник? – спросил Зора.

– Пока еще не назначен, только по моем возвращении отсюда решится это.

– Уж не сбывается ли мое предчувствие? – вскричал Зора, вопросительно посмотрев на своего друга. – Не твоей ли голове предназначается эта честь?

– Нет, Зора, не думаю. По этому поводу султан не высказал еще ничего определенного. Тебе хочется знать, что привело меня сюда, я это вижу. И так как в моем тайном поручении ты должен помогать мне и делом и советом, то я намерен прежде всего посвятить тебя в эту тайну.

– Итак, ты здесь инкогнито?

– Как приезжий путешествующий паша, а не чрезвычайный посол султана. Ты знаешь, что вассальные государства поднимаются и это может иметь важные последствия, которых теперь никто и не предвидит. При дворе узнали, что недавно французским посланником отправлена в Англию к первому министру депеша, в которой сообщается решение Франции относительно Турции. Поэтому очень важно достать эту бумагу или, по крайней мере, копию с нее. Это и есть цель моей поездки. Я хочу попытаться узнать от министров содержание этого документа.

– Я боюсь, чтобы тебе не пришлось удовольствоваться одними обещаниями, друг мой.

– Как это случилось со мной в Париже? Мне было невозможно что-нибудь сделать. Я узнал только, что бумага была помечена номером семьсот тринадцать.

– Семьсот тринадцать! – вскричал с улыбкой Зора. – Какое ужасное совпадение! Подумай только, ведь семь и тринадцать самые несчастливые цифры.

– Но, может быть, для нас они будут благоприятны.

– Ты ничего не узнаешь от министров, Сади, это государственная тайна. Но если ты не откажешься от помощи, которую предлагает тебе друг твой Зора, то он употребит все усилия, чтобы помочь тебе достичь твоей цели.

– Какие же средства есть у тебя для этого?

– Я могу сделать все тайными путями и средствами.

– Мне более нравится действовать открыто и прямо.

– Я это знаю, но теперь это может только повредить, Сади. Не заботься об интригах, которые неизбежно связаны с дипломатией, я беру на себя возможность достать бумагу номер семьсот тринадцать или копию с нее.

– Копию, да, это было бы лучше всего.

– Как долго думаешь ты остаться в Лондоне?

– Пока не исполню данного мне поручения. И мне надо спешить, так как долг призывает меня в Стамбул.

– Дело с этой бумагой, должно быть, будет интересным и притом именно в таком роде, как я люблю. Кроме того, у меня еще есть здесь союзница, которая будет в этом очень полезна. Ты хочешь, может быть, остаться неизвестным?

– Да, я хотел бы прожить здесь как можно тише и незаметнее.

– Хорошо, друг мой. Мы примемся за дело и попытаемся достать тебе копию, а пока останься у меня, и мы поговорим о прошлом и о том, что нам еще предстоит.

Дружеская беседа Зора и Сади продолжалась далеко за полночь.

Лондон на старой фотографии