Читать книгу Плохиш - Георг Ли - Страница 3

3.

Оглавление

Ночь прошла практически без сна. Сначала я ещё мог поспать после вечернего обхода, но среди ночи проснулся, будто меня кто-то толкнул. Распахнул глаза, осмотрелся: вокруг никого не было, было темно, только из-под двери сочился свет из коридора и из окна лился тусклый свет от фонарей. Я глубоко вздохнул и уже снова хотел закрыть глаза, как услышал тихий стон с соседней кровати.

Сон как рукой сняло. Сначала подумал, что показалось, прислушался – вроде тишина. Снова закрыл глаза. И вновь услышал тихий стон.

Я подорвался с кровати, насколько мне позволяло мое подубитое тело. Подошел к парню, прислушался. Снова услышал тихий стон.

– Эй, Валер, – тихо позвал я.

Ответом мне был опять же тихий стон. Я перепугался. Еще двинет коней здесь, а мне что с телом делать? Хотя чего бы переживать? Это пусть врачи переживают. Но все равно как-то жалко пацана.

– Валер! – снова позвал я, но уже чуть громче. – Валер, тебе плохо?

Я прикоснулся ладонью к руке парня – она была горячей и влажной. А в комнате было не то, чтобы тепло, но уж точно не настолько, чтобы истекать потом от жары. Мне стало страшно.

– Валер, – снова позвал я.

Тут в мою руку вцепились тонкие пальцы, отчего я вздрогнул. Через кожу я чувствовал жар, исходящий от парня. Никогда в жизни мне еще не было так страшно!

– Валер, я сейчас, подожди!

Я вырвал руку из цепких объятий тонких пальцев и помчался к двери. По пути сшиб стул (какой идиот его вообще сюда поставил?), грохот был такой, что, наверное, разбудил половину больницы. Да и плевать! Сейчас не о других надо беспокоиться.

Выбежал в коридор – у одной из стен стоял большой письменный стол, за которым скучала медсестра, лениво перелистывая какую-то книжку. Прекрасно! Человек умирает, а она книжки читает! Подошел к ней.

– Послушайте, тут человеку плохо, – обратился я к ней.

– Тут больница – тут всем плохо, – не поднимая глаз на меня, сказала медсестра.

– В моей палате парню плохо, он горячий весь.

– Дежурный врач сейчас на операции, скоро должен появиться.

– Вы понимаете, что Валерке плохо? – не выдержал я, перейдя на крик. Выхватил у нее из рук книгу, шваркнул ее об стену. – Подняла свой зад и пошла в палату!

Медсестра подняла на меня взгляд и изогнула бровь:

– Так, борзота, слушай сюда. Ничего с твоим Валеркой не случится. После операций бывает повышение температуры. Придет врач, осмотрит и все будет нормально. А сейчас вали спать, пока я тебе клизму не прописала.

– Там пацан умирает!

Я был зол, зол на эту неповоротливую медсестру, зол на то, что меня не хотят слышать, зол сам на себя. Но сейчас не мог себя котролировать, в палате у меня лежал Валерка, которому нужна была помощь, а оказывать ее никто не хотел.

– Хватит истерить! – рявкнула медсестра, потом странно на меня посмотрела и, вздохнув, сказала. – Ладно, пошли, истеричка, посмотрим, что там с твоим парнем.

– Он мне не парень, – буркнул я, радуясь тому, что хотя бы эта неприятная особа осмотрит Валерку.

– Да да, конечно, потом будешь кому-нибудь заливать.

Медсестра бодро зашагала в сторону палаты, я заковылял следом. Внезапно разнылись ребра, идти было тяжело, поэтому я вошел в палату намного позже нее. Медсестра уже осмотрела Валерку и сейчас готовила шприц.

– Что с ним? – прохрипел я, приваливаясь к стене.

– Как я и говорила, температура, небольшая. Это нормально, – проворчала медсестра. – ты погром устроил? – кивком указала она на опрокинутый стул.

– Я случайно задел.

– “Случайно задел”, – передразнила меня она. – Помоги лучше, герой-любовник. Надо пацанчика подержать.

Я подошел к Валерке и остановился, глядя на медсестру.

– Так, поверни его на бок, к себе лицом. Ага, отлично. Теперь снимай штаны.

– Чего? – не понял я.

– Штаны, говорю, снимай. Укол я куда делать буду?

– А, – протянул я.

Прижимая парня одной рукой к себе, я подхватил резинку штанов, обнажая ягодицы. Пока медсестра ловко орудовала шприцом, я старался не смотреть, но взгляд невольно приковывался к нежной молочно-белой коже на округлой заднице. Подтянутая такая попка, даже несмотря на худобу. Так как я держал резинку его штанов, то костяшки пальцев прикасались к горячей коже, отчего краска мгновенно залила мне лицо, а внизу живота сладко потянуло.

– Ну вот и все, – медсестра протерла место укола ваткой. – Надевай штаны.

Я нехотя сделал это, напоследок коснувшись пальцами гладкой кожи. Непроизвольно, чисто случайно. Медсестра, увидев мое промедление, хмыкнула.

– Короче, ложись спать. Все нормально с твоим пацаном.

– Он не мой пацан, – вяло отбил я, все еще прижимая парня к себе.

– Ага, не твой, – заулыбалась медсестра. – Та не прижимай ты его так к себе – не отберу я твое сокровище!

Я вздрогнул. И правда, чего это я. Аккуратно положил Валерку на спину, укрыв одеялом.

– С ним все будет в порядке? – спросил я, когда медсестра собралась уходить.

– Конечно, чего уж не быть ему в порядке? Через пару минут лекарство начнет действовать, еще через полчаса температура упадет. Все нормально, говорю же тебе.

– Может, надо его под присмотр?

– А ты тут для чего? Вроде ходячий, вот и смотри за ним, истеричка.


И ничего я не истеричка! Это она дура! Пацан тут ещё загнётся, а потом кто виноват будет?

Я тяжело вздохнул. Убрал следы небольшого погрома, сотворённого собственными руками. И правда, выглядит не очень. Прошлепал к своей кровати, уже собирался лечь, как мой взгляд упал на Валерку.

Спит себе и знать не знает, что тут только что происходило. Подошёл к парню, потрогал ладонью лоб: до сих пор горячий и влажный. Что там сказала медсестра? Через полчаса подействует?

Ладно, подожду немного. Станет лучше – лягу спать. Всё равно ведь сейчас не усну, буду переживать. Хотя с чего бы вдруг мне переживать за какого-то левого пацана? Уверен, что у него есть кому переживать и волноваться. Тот же Никита, о котором он говорил.

Я слегка подвинул Валерку и сёл рядом с ним. Так ведь надёжнее, да и не нужно будет бесконечно вставать и проверять, упала температура или нет. Вот как только упадёт, я тут же перемещусь к себе на кровать и спокойно усну. Ничего со мной не случится, если полчаса посижу рядом.

Прикоснулся к руке пальцами: кожа была горячей. Через неё прощупывались жилы и кости. Это ж надо быть таким худым! Надо будет проследить, чтобы хоть здесь, в больнице наедался от пуза, а то мало ли чем он в общаге питается.

Минуты через две заныли рёбра: долго сидеть в одном положении очень неудобно. Было бы неплохо лечь, тогда боль утихнет. Я немного повозился, пришлось ещё немного сдвинуть Валерку. Облокотился на подушку, положив голову на спинку койки: ну хоть какое-то удобство. Одну руку перекинул через подушку, так что теперь Валеркин лоб был под постоянным наблюдением моей ладони.

Интересно, кто присмотрит за парнем, когда его выпишут из больницы? Сам он точно не в состоянии о себе позаботиться, да и в общаге совсем не те условия. Может, забрать его к себе на время? Оклемается, восстановится, а потом пойдёт на все четыре стороны. У меня ведь есть квартира, две комнаты, место всегда найдётся для ещё одного человека.

Так, стоп! Отставить все эти мысли! Зачем он мне нужен в собственной квартире? Ещё подумает чего такого, потом опять разбивать чьи-то мечты и надежды. Я же в этом мастер! Хотя чего там разбивать? Он же не гей, я его вряд ли интересую как парень. А мне бы хотелось, чтобы интересовал? Вот черт, совсем не о том я думаю.

Валерка во сне ворочался, видимо, сон был неспокойный. Тут он немного подтянулся вверх, положил голову мне на грудь, тяжело вздохнул и замер. Я боялся пошевелиться. От парня шёл жар, горячее дыхание обжигало кожу. Может, переложить его обратно на подушку? Я попробовал слегка отодвинуть парня, но он заворчал, повернулся на бок и закинул мне на живот руку. Ладно, ладно, всё, не делаю резких движений.

Рука, лежащая на подушке, затекла, и я переложил ее на плечо парня. Чисто машинально провел по горячей коже, отчего Валерка прерывисто вздохнул, потерся носом о мою грудь и вновь затих. Мне стало как-то спокойно. И за себя, и за него. Впервые за много месяцев моего вынужденного одиночества я почувствовал себя нужным. Пусть это было и такое эфемерное чувство, не подкрепленное абсолютно ничем, но вот то, как сейчас этот паренек прижимался ко мне, как вцепился своими тонкими пальцами мне в бок давало надежду на то, что для меня еще не все потеряно.

Внезапно перед глазами встала картина: обнаженные ягодицы парня, нежно-молочная кожа и мои пальцы на ней. По всему телу прошла волна возбуждения, которая в итоге сконцентрировалась в паху. Стало тесно в штанах, поэтому пришлось поправить вставший член. Вот же черт! Я уже думал, что все, для меня все в этом плане окончено. Не припомню даже, когда в сознательном состоянии последний раз возбуждался. До этого все мои мысли были заняты только местью, а потом жалостью к себе. Ни разу не проскальзывала мысль о том, чтобы хотя бы передернуть. Конечно, все это выливалось ночными эротическими снами, после которых я просыпался с мокрыми липкими трусами. Но это было неосознанно, организм требовал разрядки. А тут…

Тут было красиво, очень красиво. И очень возбуждающе. Витя у меня вызывал желание, возбуждение, секс с ним был жарким, страстным. Мне не на что жаловаться в этом плане. Но там не было чувств, хотя мне казалось, что они довольно сильны. Как оказалось, я жестоко ошибался по этому поводу. А здесь… Здесь тоже появилось желание, оно и понятно, почему. Валерка был идеальным моим типажом, просто ожившая влажная фантазия. Но я не имел права даже прикасаться к нему в этом плане.

Я тяжело вздохнул. Возбуждение не уходило, член терся о ткань штанов. Да еще и Валерка прижимался горячим телом к моему, сжимал своей ладошкой мой бок, обжигал горячим дыханием грудь. Просто невыносимо.

Потрогал ладонью его лоб: вроде бы температура стала спадать, он уже был не таким горячим. Дыхание ровное, спокойное. Можно бы уже и перебираться на свою кровать, чтобы не драконить собственный организм вынужденной близостью, но на меня накатила жуткая сонливость. Ничего же страшного не случится, если я на пару минут закрою глаза и прогоню сон? Всего лишь пару минуточек, а потом точно переберусь на свою кровать. Вот честно. С этой мыслью я прикрыл глаза, сжимая в объятиях Валерку, и провалился в сон.


Проснулся я от того, что кто-то двинул меня по почкам. Охнув, я открыл глаза.

–Ты что тут делаешь?

Валерка смотрел на меня, широко раскрыв глаза. Он уже не лежал на моей груди, а, придерживая бок, отполз на другой край кровати.

–Сплю, не видно что ли? – буркнул я, пытаясь встать. Спина затекла от долгого лежания в одной позе. Вообще я всегда ворочаюсь во сне, а тут уснул как убитый и ни разу не шелохнулся. Конечно, боялся, что сделаю больно Валерке. Блин, лучше бы сделал.

– Это я заметил. Какого чёрта ты спишь на моей койке?

– За тобой следил, придурок, чтобы ты не откинулся, – зло выплюнул я и встал с кровати. Стояк никуда не делся с того момента, как я уснул, штаны очень красноречиво оттопыривались в определённом месте. Взгляд Валерки переместился именно туда, и его глаза почти на лоб вылезли, а рот приоткрылся. – Че вылупился? Стояк никогда не видел?

Валерка сглотнул, потом помахал немного головой. Я заметил, как он густо покраснел. Поспешил вернуться на свою кровать и укрылся одеялом.

–Я просто…  Это..

– Неважно, – буркнул я. – Ты чего дерешься? А если бы я в ответ тебя зашиб?

– Прости, – виновато промямлил парень. – Сам подумай, я просыпаюсь, а тут подо мной мужик лежит с голой грудью, ещё и к себе прижимает. Что я должен был подумать?

– И ты подумал, конечно, что я тебя насиловал всю ночь?

– Ну… Я бы почувствовал, определённо…

– Валерка, ты дурак! У тебя ночью поднялась температура, я тут на уши поднял злую медсестру, которая меня, между прочим, истеричкой назвала. А истеричка из нас двоих только ты! Укол тебе сделала, а я присматривал, чтобы тебе хуже не стало, дурья ты башка!

– Прости… – Валерка откинулся на подушки, прикрыв глаза. Потом повернулся ко мне т с улыбкой произнёс: – Правда, что ли? Истеричкой?

– Угу, – буркнул я. – Обидно, вообще-то.

– И ты специально лёг со мной, чтобы следить за моим состоянием?

– Угу, говорю же.

– Оо…

– Что?

– Да нет, ничего. Просто…  ну…  это приятно, когда о тебе заботятся

– Именно поэтому ты врезал мне по почкам? Из огромного чувства благодарности?

– Прости… Я правда испугался. Ты такой большой, страшный.

– Ну спасибо!

– Я не то имел в виду! Блин, я иногда такую чушь несу…

– Ага, я это заметил.

– В общем, спасибо.

Я промолчал. Чего тут разговоры разговаривать? Понятное дело, труханул пацан, а теперь извиняется. Я бы и сам на его месте струсил. Но я не на его месте, поэтому имею право пообижаться. Немного.

За окном уже понемногу начинало светлеть. Скоро будет обход, так что я очень вовремя перелег на свою кровать: не будет неловких ситуаций с персоналом больницы. Хватило вчерашней медсестры с ее глупыми домыслами. Лишние разговоры мне не нужны, да и Валерке тоже..

– Шурик, ты что, обиделся? – донеслось с соседней кровати.

– Я не Шурик, – проворчал я, хотя, честно сказать, это прозвище мне уже начинает нравиться. Он еще так произносит: с легкой хрипотцой, низким голосом. Я вообще поражаюсь его голосу, торкает от него капец как. – Нет, я не обижаюсь.

– Это хорошо, – повеселел Валерка. – Я бы не хотел, чтобы мы поругались. Ты мне нравишься.

– Ты же совсем недавно сказал, что я страшный.

– Ну не в этом же смысле! Я имел в виду, что ты сильный, поэтому любому было бы страшно иметь с тобой дело. Сильный ты. И не страшный. А красивый, очень.

Я повернулся к парню и удивленно прищурился. Красивый? Нравлюсь? Я не ослышался?

– Что ты сказал?

– Ну, я сказал, что ты красивый, – как ни в чем не бывало ответил парень. – Разве это непонятно?

– Понятно, – кивнул я, а сам разулыбался как идиот. Витька меня красивым никогда не называл.

Валерка глубоко вздохнул и уставился в потолок. Я продолжал смотреть на него. Эх, если бы не мое нынешнее состояние, моральное я имею в виду, наверное, я бы уже попытался расположить к себе парня, охм

урить. Но сейчас… Сейчас оно мне не нужно. Ни отношения, ни даже простая интрижка. Не готов я вообще ни к чему в этой жизни. Хотя Валерка мне нравится, если бы не болтал постоянно.

– Шурик, а у тебя девушка есть?

Улыбка слетела с моего лица. Девушка… Ага, конечно… Витьку точно девушкой не назовешь: хоть он и стройный, но довольно крепкий, да и наличие члена тут же отметает его из категории девушек. Но рассказывать об этом Валерке вообще не собираюсь.

– Нет, у меня никого нет, – ответил я и отвернулся, уставившись в окно.

– Да? Странно. Такой красивый парень, как ты, однозначно должен пользоваться популярностью. Наверное, поклонницы есть, да?

– Нет, – буркнул я.

– Ой, да ну что ты мне тут рассказываешь, – рассмеялся парень. – Просто хвастаться не хочешь!

Я заскрипел зубами. Он определенно начинает меня раздражать.


– Ну расскажи! – заныл Валерка. – Мне же интересно!

– Что может быть интересного? – ворчал я. – Будто у тебя никогда не было отношений и ты не представляешь, каково это!

– Ну, вообще-то, не было, – помявшись немного, сказал парень. – Никогда.

– В смысле? Ты что, девственник?

– Угу, – буркнул Валерка и покраснел.

Наблюдать за смущающимся Валерой было то еще зрелище. Краска медленно заливала его лицо, пробиралась волной от шеи, зарумянила скулы, лоб и, наконец, остановилась огнем на ушах. Я наблюдал за этим преображением с улыбкой: до чего же это было умилительное зрелище.

– Ты так мило смущаешься, – невольно вырвалось у меня, отчего парень потянул одеяло на себя, закрываясь с головой. Я тут же пожалел о своем несдержанном порыве: ну вот, вконец засмущал парня, теперь надо как-то возвращать его обратно в социум. – Эй, Валер! Ну ты чего? Ну, блин!

– Ничего, – буркнул парень из-под одеяла.

– Обиделся что ли? Нашел, на что обижаться! Ну, подумаешь, девственник! Это даже хорошо! Не потратишь самое ценное на ненужных людей!

Господи, да что я несу вообще? Какое самое ценное? Девственность для парня – вообще не ценность, она теряется чаще всего на пьянках неизвестно с кем, очень редко, когда это происходит от большого чувства. Это девушки берегут себя для того единственного, хотя и им чаще всего не везет.

– Ты сейчас такую глупость сказал, – из-под одеяла показались глаза, затем нос парня.

– Та знаю я, – отмахнулся, повернувшись к парню. – Я иногда такую ересь несу, что самому страшно становится. Ты особо не обращай внимания на то, что я говорю.

– Я не могу не обращать внимания, – проворчал Валерка.

– Это еще почему?

– Мы с тобой в одной палате находимся. Вдруг что-то важное скажешь.

Я рассмеялся. Что ж, стоило признать, Валерка очень быстро переключается и не умеет долго обижаться. Или умеет, но умело это скрывает, пытаясь перевести все в шутку. Прекрасное качество, которым я, увы, не обладаю. Был бы у меня такая суперспособность – вряд ли лежал сейчас на больничной койке.

Начался обход. Зашел дежурный врач, бодро поприветствовал нас, приступив к осмотру.

– Ну, молодые люди, рассказывайте, кто из вас двоих вчера устроил истерику на этаже в ночное время?

– Никакой истерики не было, – буркнул я, понемногу закипая. – А медсестра должна была выполнять свои обязанности!

– Понятное дело, что должна, – согласился врач. – И она уже наказана по всей строгости нашего устава. Но, насколько мне известно, ситуация не была столь критической?

– Разве высокая температура не является критическим случаем?

– Не после операции, молодой человек. Это вполне нормальная реакция организма. И если бы вы немного подождали, то медсестра и сама бы к вам пришла, вместе со мной. У нас ведь есть плановый обход послеоперационных больных, который мы делаем довольно часто. И ваша проблема была бы решена без скандалов.

– Не было никаких скандалов.

Ну почему сразу мое поведение воспринимается как скандал? Ну, подумаешь, немного вспылил, с кем не бывает! Будто бы я знал о распорядке этой медсестры, которая меня же и обхаяла. А я молчать должен был? Валерка тут загинался, а она книжки читала! Конечно же, я о всех эмоциональных красках все это и выдал дежурному врачу.

– Мы обязательно разберемся, Александр. Но не думаю, что стоит так сильно переживать по этому поводу. Ведь медсестра была права, да и вы рядом были, оказали содействие ради молодого человека, – врач закончил свою речь и, спешно попрощавшись, покинул палату.

Я скрестил руки на груди и откинулся на подушки. Со стороны кровати Валерки послышались сдавленные всхлипы. Чего это с ним? Я повернулся к парню. Он сидел, сжимая в зубах край одеяла, и беззвучно трясся от смеха.

– Че ржешь, убогий? – огрызнулся я. Вот она, благодарность! Переживаешь за него, ввязываешься в конфликт с медперсоналом, а над тобой ржут.

– Если бы ты видел все это со стороны, – захлебывался от смеха парень. – Хотел бы я увидеть, что происходило здесь ночью. Наверняка, залипательное зрелище было!

– Угу, особенно твоя голая задница, – победно ухмыльнулся я.

Валерка осекся и уставился на меня, удивленно вытаращив глаза. Теперь настала моя очередь смеяться.

– Ты… ты же шутишь, да? – заикаясь, произнес Валерка. – Ты же не серьезно?

– Серьезней некуда! – ответил я. – Укол тебе куда ставили, как ты думаешь? А я ассистировал.

– Ты что… Ты видел меня голым? – Валерка снова залился краской.

– Ага, видел.

Я победно усмехался, глядя, как Валерка, весь красный от смущения, снова укрывался одеялом и пыхтел, словно обиженный ёжик. Один-один, Валерка.

Плохиш

Подняться наверх