Читать книгу Озаренные целью. Жажда свободы. Том 2 - Георгий Газиев - Страница 3

В рыбацкой деревянной хижине, стоящей на воде, вдали от лодочного парка, Гнейс провел очередную бурную ночь. После одобрения заказа на поставку очень крупной партии техники и оружия из Востонии Правая рука Бондата дал себе возможность немного расслабиться и поспать целых семь часов. Гнейс выбрал маленькую, уютную хижину в самой тихой части берега, взял себе палетку темного, крепкого пива и снял свою старую знакомую в самом престижном и дорогом борделе. Оторвался в эту ночь он на славу: напился, натрахался, насмотрелся смешанных единоборств и задрых. С утра Гнейс проснулся в обнимку с сероглазой шатенкой под рукой, в комплекте с которой шли аппетитные формы и огромный сексуальный опыт.

Они лежали вплотную друг к другу на разорванном ярко красном диванчике с плотной обивкой из кожзаменителя, отчего изрядно взмокли. Из-за высокой спинки тыквенные лучи восходящего солнца долго не могли осветить парочку сквозь старые, мутные оконца. И вот, Гнейс пробудился от очередного странного сна. Весь взмокший и пропахший потом, чувствовал он себя, мягко говоря, ужасно: горло пересохло, голова кружилась, а одна рука и вовсе онемела. Гнейс помучился несколько минут, ожидая, пока потолок перестанет вертеться. Затем он попытался привстать, с болью отлепив кожу от обивки, и понял, что, лежа на боку, дама знатно отдавила ему конечность. Гнейс, пытаясь не разбудить героиню прошедшего вечера, аккуратно высунул руку, а затем тряс ею в воздухе, пытаясь сжать в кулак. Кровь постепенно начала подступать, и ощущения вернулись. Потом он опять прилег к дремлющей красотке лёгкого поведения, не хотел её будить. Правая рука знал, что впереди его ждало ещё много тяжелой, изнурительной работы и что такого наслаждения он не испытает ещё очень долго. Но жаловаться на свое положение косоглазый паренек не любил, он считал, что не имел право на это. Ставки были слишком высоки, и жалеть себя, значит было показать непозволительную слабину.

Девушка лежала спиной к нему. Правая рука опустил свой взгляд от длинных волнистых волос к ее округлым, выпирающим, мягким ягодицам. Гнейс мгновенно почувствовал пробежавшую дрожь по телу и возбудился. Так как одежды на них не было, приступить к делу можно было сразу же, но по его мнению, трахнуть спящую красавицу было бы не очень благородно.

– Эй, Марта, не спишь? – Спросил он ее хриплым, тихим голосом, так как горло ужасно болело.

Девушка заснула серьезно, пришлось даже немного ее растормошить. Она пробормотала что-то себе под нос и резко подняла голову, чуть не выдрав прилипшие к обивке локоны.

– Нет, Гнейс, не сплю, конечно, – с ходу ответила почетному господину еле пробудившаяся куртизанка.

– Тогда я использую остатки нашего с тобою времени с пользой, хорошо?

– Конечно, мой милый, – по привычке бросила она эту фразу.

Без лишних слов и колебаний опытный клиент обсосал свои шесть пальцев и тут же начал смазывать сухую, суженную промежность девушки. Она же, в свою очередь, принялась оказывать ему взаимную услугу, опять же по привычке. Массируя клитор и разрабатывая половые губы, Гнейс ловко нацепил презерватив и начал медленно входить в нее, по многолетнему опыту зная, что если поторопится, то сделает больно обоим. Полностью приготовившись, он начал свою работу. Марта начала негромко, но очень возбуждающе постанывать, от чего обороты быстро набирались. Гнейс был заряжен на долгосрочный результат, так как после пьянки ощущения были еще притуплены.

Половой акт уже продолжался двадцать минут, а ему хоть бы что. Скрип дивана и шлепанье об ягодицы резонировали по всей хижине. В порыве животной страсти Гнейс сжимал её груди, шею, щеки, и цеплялся за волосы. Местами проститутке становилось пронзительно больно, но и к таким издержкам профессии она давно приноровилась. Марта только еще громче и искуснее стонала, а шестипалого это заводило. У Гнейса от такой интенсивной раскачки снова закружилась голова, однако семяизвержение упорно не собиралось подступать.

– Фух, подустал что-то я, давай вставай, закончи мне сама, – вскочил с дивана Гнейс, выгибая поясницу и вытирая мокрый лоб.

Марта поняла все с полуслова, встала на колени и принялась за минет. Своими надутыми, неестественными губами и умелыми движениями рук она превратила эту часть секса в свою коронную. Пока конец члена пребывал во влажном раю, Гнейс уперся задом в стол, сбив несколько пустых пивных банок, и посмотрел в слепящее, запыленное окно. Тут шестипалый краем глаза нечаянно заметил неоткрытую банку холодного пива. Пил он только из нетронутых сосудов по мере безопасности. “Бинго”, – подумал он, моментально открыв и залив в глотку освежающий низкоградусный напиток. Правая рука осмотрелся по сторонам и ужаснулся – за ночь парочка развела бардак мирового масштаба: грязные полы были истоптаны в конец, стены обшарпаны, весь стол был заставлен коробками из-под пиццы и пустыми банками, одежда беспорядочно раскидана по всей комнате, а маленький телевизор свален с табуретки. Если бы человек решился сейчас заглянуть в эту хижину, то быстро бы передумал, так как внутри стоял резкий, спертый запах пота, сигарет и биологических выделений, к которому парочка за ночь абсолютно привыкла.

Как говорится, хорошего помаленьку, и оргазм Гнейса не заставил себя долго ждать. Закончив девушке прямо в рот, Правую руку пробрала дикая дрожь, и даже свело ноги.

– Ты прекрасна, моя милая. – Говорил запыхавшийся Гнейс, пока шёл к висящим на стуле штанам.

Он нацепил широкие джинсы с порванными коленками, перевязанные вместо ремня веревочкой. С взволнованным лицом ловкими шестью пальцами он случайно отыскал маленькую ампулу с пурпурной жидкостью и удивился, что она оказалось у него, видимо, забыл образец в этих джинсах. В это время куртизанка подбежала к раковине и начала ополаскивать рот.

– Мне очень понравилось, господин Гнейс, у вас столько сил… – улыбнулась Марта, сплевывая несвежую воду из рукомойника.

– Я знаю, не благодари, – промычал он, вытирая мутное окно, чтобы поглядеть, есть ли кто рядом.

– Я догадывалась. Буду ждать следующего раза, может, еще и подружек приведу, – льстила Марта, ловко надевая блузку, юбку и свои высокие каблуки.

За окном послышался протяжный гудок прибывающей в порт баржи, от громкости которого с крыши хижины взлетели чайки, оставив яйца во взвитом гнезде.

– Ты же знаешь, из борделя я больше никому кроме тебя не могу доверять, так что ты меня серьезно выручаешь, – сказал Гнейс и задумался на секунду.

– Да, но каждый раз, когда ты меня вызываешь, при одном воспоминании о Мэй, мне становится невероятно тошно от самой себя. – С грустной миной уставилась в пол Марта.

– Я прекрасно тебя понимаю, потому что сам ощущаю тоже самое, но сейчас даже такой редкий секс мне необходим, иначе совсем коней двину. Слишком сильно уж моя работа заставляет меня напрягаться. За эти уступки тебе огромное спасибо, – говорил задумчиво Гнейс. Все его мысли вдруг закрутились вокруг произнесенного Мартой имени.

– Если бы она тогда давно не рассказала о твоих планах, я бы тебе не доверяла. Но теперь я уважаю путь, по которому ты идешь, и поэтому помогаю хотя бы так, торгуя своим телом. – Вдруг Марта взглянула на часы и колыхнулась, – черт, Гнейс, я должна тебя предупредить.

Куртизанка достала из своей сумочки кинжал.

– Помощница сутенера, которая предоставляла вчера девочек, заказала им тебя убить. Тупая курица не допустила того факта, что кто-то из них может быть с тобой знаком, ты же теперь большая шишка.

– Что?! Зачем ей это?! Почему ты мне раньше не сказала?! – Весьма удивился Гнейс, припоминаю ту женщину на лицо.

– Не хотела портить вечер, не волнуйся, ее планам уже конец. Давно-давно ты убил ее брата – дебила, и все это время она желала отомстить. Поэтому она и наказала моим коллегам по цеху, что делать, если ты к нам вдруг заявишься, даже пообещала весьма кругленькую сумму и помощь с быстрым побегом на Восток. Сам же знаешь, многие глупые головы об этом мечтают. Сейчас ты уже должен быть мертв, но пусть эта тупая сука идет к черту. Для нее самой жизни девочек ничего не значат. – Усмехнулась Марта и вонзила кинжал прямо в деревянный стол.

– Вот значит как… – усмехнулся Гнейс, – получается, я твой должник.

– Ничего, когда исполнишь свою мечту, тогда заживем, но если ты сейчас ее убьешь, то я смогу с легкостью занять ее должность. Это я так, ни на что не намекаю, – захохотала куртизанка, глядя на пирс через окно.

– Сейчас?

– Через двадцать минут она должна прийти сюда, проверить выполненную мною работу и плюнуть на твое тело. Это были ее слова, говорю же, тупая она. Ну, так что будем делать?

– Есть у меня одна идейка на уме, очень интересная… она одна придет?

Через тридцать минут по пирсу шагала та самая заказчица. Ее звали Сандра, но многие звали большой мамочкой за нынешнюю должность и богатый опыт работы. Хоть Сандре и было под сорок лет, она могла дать прикурить многим молодым работницам борделя. Выглядела помощница сутенера, как стандартная проститутка, и только парочка седых волос выдавали ее зрелый возраст. Без стука она открыла деревянную дверь и зашла в затхлое, темное помещение. Перед ее взором нарисовалась Марта, которая протирала влажной тряпкой свой окровавленный кинжал. Все вещи были также разбросаны, но вдобавок комната была заляпана свежей кровью, а в углу под вешалкой лежало окровавленное, бесчувственное тело Гнейса. При виде этой ужасной картины Сандра чуть ли не крикнула на весь порт от радости.

– Сраный ублюдок, получил, что заслужил, как же я долго этого ждала! – Завопила зрелая куртизанка и бросилась обнимать держащую две открытые банки с пивом Марту, которая сразу же предложила одну ее начальнице.

– Выпьем за мой переезд в Востонию? – Также радостно сказала Марта, и затем обе женщины начали жадно глотать пиво.

– Ой, ну ты, конечно и умница у меня, никогда не ожидала, что из всех девочек он выберет именно тебя, – говорила с перерывами на глотки Сандра, поправляя свою короткую юбку и меховую жилетку.

– А что я самая страшная что ли была?!

– Ты не подумай, просто там было несколько новеньких, которые еще совсем зеленые. Обычно парни любят опробовать подобный нектар, но, видимо, этот косой ублюдок тоже предпочитает более опытных.

– Ну, здесь я с тобой согласна. Было не просто выждать момент, когда можно было прикончить гада.

– Расскажи мне в подробностях, как ты его… о черт… – вдруг Сандра взялась за свою голову и начала шататься на темных высоких каблуках. В ее глазах вдруг задвоилось, голова закружились, а силы исчезли…

Вдруг из-за угла медленно поднялся Гнейс и встряхнул с себя всю кровь, которую они взяли у рыб, плавающих в аквариуме подсобной комнаты. Сандра завопила от ужаса.

– Хорошо, тогда я вас оставляю, – сказала Марта и довольной походкой вышла из рыбацкой хаты, отчего Сандра и вовсе обомлела. Только спустя пару секунд она поняла, в чем дело.

– Тупая сука, ты меня подставила!!! – Завопила заказчица, облокотившись на стекло. Ей резко стало очень тяжело стоять.

– Тише ты, тише, – хихикал довольный Гнейс.

– Что было в том пиве?! – Чуть ли не с пеной изо рта говорила Сандра, и вдруг увидела, что Правая рука достал из своих штанов пустую ампулу.

– Здесь была “ганзонелья”, очень сильная штука, которая сейчас играет с твоим кровеносным давлением. Эту жидкость не так просто достать вообще то.

– Вы с ней сговорились?!

– Да, вообще то, Марта моя старая знакомая и теперь она займет в борделе твое место. Мы знали, что ты придешь, и даже успели придумать эту маленькую сценку. Как тебе спектакль? По-моему, удался.

– С какого это х…

Конечный вердикт был вынесен. Бешеная ярость пробудилась в сердце разбойника, и пришлась она прямо под конец ее фразы. Гнейс резко накинулся на Сандру и своей страшной шестипалой жилистой рукой схватил ее за шею. Парень сдавливал сонную артерию изо всех сил, а другой рукой быстро впихивал ампулу в карман. Сначала Сандра инстинктивно пыталась спастись – попыталась оторвать от себя его лапу, но безрезультатно. Разбойник в ярости был слишком силен. Второй рукой с длинным, острым маникюром она попыталась выцарапать Гнейсу глаза, однако пять женских пальчиков оказались сдавленны шестью мужскими. Помощник Бондата беспощадно, невероятно сильно сжимал её шею, без конца вдавливая в пожелтевшее стекло.

– Тварь, захотела все мне испортить, не прощу! – Хрипел Гнейс с чуть ли не вылезающими из орбит глазами.

Сандра начинала быстро задыхаться, впала в панику, а кожа мгновенно побледнела; она попыталась что-то сказать хриплым голосом, но вместо слов выходили лишь слюни, а слёзы, окрашенные темной тушью, рекой полились из глазных яблок с воспаленными красными капиллярами. В панике Сандра пыталась брыкаться, отдавливать ему ноги и ерзать. Пару раз она даже отталкивалась тазом от хрупкой, полусгнившей дощатой стены, но Гнейс после каждой такой попытки своим напором возвращал жертву на место. Неудачные попытки также сопровождались ударами затылком об стекло, которое всё больше начинало трескаться. От жестокой борьбы даже одинокая висящая лампочка на проводе нехило разбалтывалась, будто бы мотаясь в ужасе.

Стекло трескалось все больше, и у Сандры появилась крохотная надежда, что таким образом у нее получится разбить окно и пережить стычку. Однако эта идея для нее стала последней. Куртизанке больше не удалось дернуться, твердая хватка Гнейса не позволила снова удариться об стекло. Ее кожа уже стала пунцовой, а из носа тоненькими струйками растекалась кровь. Силы стали понемногу покидать разбойника, а озверение проходить, но он продолжал душить, пока руки Марты окончательно не обмякли от бессилия, а ноги не перестали дергаться. Ее несчастное личико вдруг стало бесчувственным, холодным, неподвижным и умиротворенным. Кряхтящий и тяжело дышащий, как конь после целого дня пахоты, Гнейс уверился, что с ней покончено, и отпустил мёртвое тело, которое абсолютно безжизненно плюхнулось на пол.

– Фух, фух, – ходил он по комнате и пытался отдышаться, – посмела посягнуть… на труд всей моей жизни… сволочь… охх.

Он плюхнулся на кресло, свесив голову. Грудь расширялась и сжималась, как бешеная. Затем он облокотился на спинку и уставился в одну точку перед собой, прямо на фантик из-под шоколадного батончика, где большими красными буквами на желтом фоне было написано “Не останавливайся!”. Его еще немного потряхивало после убийства, но, в целом, разум был чист, он не сожалел… Гнейс вытер взмокшую голову своей футболкой, нацепил ее на себя и затем надел черный бушлат хозяина хижины. Правая рука посмотрелся в зеркало и сказал себе: “За работу”. Гнейс пошёл вон, даже не обернувшись назад. На службе Бондату ему приходилось убивать не впервой.

Выйдя на пирс, ведущий к хижине, на него нахлынули порывы сильного, шквалистого ветра. Море бушевало и раскачивало привязанные к причалу лодки. Сначала Гнейс наслаждался свежестью морского бриза, который хорошенько прошиб его голову, но затем резко стало прохладно, как-никак шла середина осени. На небе шла сплошная пелена серых облаков, которые в очень многих местах скучивались черными мешковатыми массами.

Своим испорченным зрением Гнейс, чудом перешагнувший через незаметный междосочный пробел, разглядел два мутных силуэта, приближавшихся к нему издалека. Один из них был чуть повыше в красноватой куртке и бандане. Он сразу догадался, что это шёл Виктор, а второй оказался его младший брат – Каин, чья внешность тоже имела довольно-таки колоритный вид. Их с братом лица по начальному строению были довольно похожи, правда у Виктора, по случаю более развитого ума и менее пылкого нрава, физиономия была намного целее. Он всегда отличался стратегическим мышлением и мудростью старца, поэтому очень редко ввязывался в драки и перепалки, предпочитал разруливать все конфликты на словах. Однако этого нельзя было сказать о Каине, настоящем разбойнике, каких мало. Дай ему волю, он бы лишь дрался, да трахался, дрался, да трахался. Казалось, что только в этом и состояли его жизненные приоритеты, но такая бурная и разгульная жизнь оставляла на его лице трофеи в виде шрамов и увечий. Нос Каина был переломан в трех местах, а его большие, распахнутые ноздри даже косились в сторону. Его правая бровь отсутствовала, а кожа в этом надглазном пространстве и на виске была некрасиво стянута. Виднелся почерк доктора, не умеющего красиво сшивать раны. Его губы тоже были в некоторых местах разодраны и сшиты, поэтому неровности сразу же бросались в глаза. Уши были сломаны, как у настоящего борца, и выглядели словно два приплюснутых к голове пельменя. Глаза Каина, как и у его брата, имели тусклый, болотно-зеленоватый оттенок, выражающий всю суровость, с которой они смотрели на весь этот мир. Еще одно их радикальное отличие заключалось в том, что у Каина не было каких-либо волос на голове. Он был постоянно выбрит наголо. Отличалась также и его борода – вместо нескольких коротеньких полу-седых косичек, сплетенных в один искусный пучок, у Каина была распущенная, густая и пушистая борода карамельного оттенка, отчего постоянно казалось, будто она неухоженная или грязная. Борода была настолько пышной и огромной, что закрывала пол шеи, вдоль которой тоже шел нескромный рубец. Зубы же Каина, через один золотые, были кривыми, как забор после пьяных строителей-монтажников.

Всё его жилистое тело было покрыто старыми, выцветшими от плохих чернил и постоянного контакта с соленой водой тёмно-синими наколками с уродливыми толстыми слоями и нечеткими изображениями. Видно, их набивали чуть ли не на коленке, а порой и просто чертили иглой, окунутой в концентрированные чернила.

Одежда младшего брата также весьма разнилась с Виктором. На Каине, не смотря на довольно пасмурную и прохладную погоду, была надета сетчатая футболка – типичное одеяние моряков и рыболовов. На ногах же висели беспощадно изорванные и протертые пепельные штаны с висящим передом, задом и коленями. На ступнях были огромные, утепленные рыжеватые ботинки с шипастой подошвой. Одним словом, этот разбойник соблюдал все каноны жителя независимого порта.

Каин широко шагал вразвалку и размахнул руками в обе стороны, радостно встречая своего давнего товарища.

– Сколько лет, сколько зим! Дружище, да даже я уже скоро со своей отбитой и перекошенной харей буду симпатичней тебя.

Виктор молчаливо стоял позади, скрестив задумчиво руки, и наблюдал за долгожданной встречей. Но вместо того, чтобы поприветствовать Каина, Гнейс демонстративно прошел мимо и сперва обнялся с Виктором, отчего последний разразился истерическим смехом.

– Вот же ублюдок! – Сжал лысый кулаки и сморщил злобный от обиды морщинистый лоб. Но своих Каин, по личному кодексу чести, не бил.

Разбойники, охраняющие набережную, со страхом глядели на хохочущих и недоумевали. Зная репутацию этой тройки, было достаточно рискованно работать вблизи них, но раз такая честь выпала, то уж приходилось выполнять все обязательства. Так как Гнейс и братья смеялись, то, скорее всего, они были в хорошем настроении, и шансы охранников остаться невредимыми возрастали. У воды стоял морячек, пытающийся притянуть свою лодку за веревку и пришвартовать ее к свае. Двое разбойников вразумили, что если моряк пристанет в таком нелепом виде перед приближенными Бондата, то получится не очень красиво, поэтому они решили помочь бедолаге.

– Ладно, давай ближе к делу, – сказал Виктор, устав смеяться.

– Что-то важное?

– А что, как я в плавании время проводил, и что со мной там случилось, никому не интересно? – Расстроенно и одновременно яростно, спросил Каин, взглянув на нескончаемые морские просторы.

– О да, друг мой, как ты там был то? Что случилось интересного? Кого поймал? Кого убил? Расскажи, пожалуйста!

– Короче, там было…

– Можешь не продолжать, нам насрать, – быстро ответил Гнейс и отвернулся, после чего оба снова лопнули со смеху.

– Урод вонючий, – оставшись позади, тихо буркнул себе под нос лысый.

– Есть новости по курсантам. Похоже, рыбка все-таки попалась в сети, сразу серьезным тоном заговорил Виктор, доставая свой смартфон и включая новости.

Гнейс сразу же схватил экран двумя руками и уткнулся в него. По новостному табло высвечивалось имя и фото пропавшего. “Пропал без вести. Каткема Чешуа. Восемнадцать лет. Курсант полицейской академии центрального округа при СБТ”

– Интересненнько, – как зомби пробормотал Гнейс.

Даже Каин заинтриговался, он передумал дуться на друзей, аккуратненько подошел поближе и краем глаза тоже заглянул в телефон.

Ниже в новостном заголовке говорилось, что после вооруженного столкновения полиции, портовиков и неизвестных в масках один курсант пропал без вести в попытке догнать двух преступников на крыше. Предполагалось, что он был в заточении одной из группировок. Далее разместился номер горячей линии, на которую можно было позвонить, если вскрылась любая информация о пропавшем.

– Это он, зуб даю, это он. Именно его повязали Хамару. Мы должны любыми средствами и жертвами отловить засранца, – нехило взбудоражился Гнейс и даже запрыгал от счастья, – Каткема Чешуа – наш мост. Мост!

Каин сделал серьезный вид, когда вспомнил все детальнее и включился в курс происходящих дел.

– Все теперь знают, что товар скоро придёт?

– Да, улицы уже гудят вовсю.

– Отлично, отлично. Так, Каин, на тебя ложится ответственная задача. Из нас всех, только ты справишься с этой работой, – теперь уже очень трепетно заговорил Гнейс с младшим братом, который успел смириться, что его интереснейших историй с плавания не послушают.

– И какая же?

– Будешь со мной принимать товар, я назначаю тебя ответственным по охране. Собери самых лучших головорезов, чтобы во время сделки с узкоглазыми я чувствовал себя спокойно.

– Ого, а вот это мне подходит! Вот эта работка, что надо. Вырезать пару-тройку желтолицых, всегда, пожалуйста. Был вот в плавании случ…

– Так, только не надо быть зачинщиком резни, хорошо? Мне пока что нужны хорошие отношения с этой торговой фирмой. И ничего не должно их оборвать даже на стадии зародыша, усёк? – Резко прервал его Гнейс с тем же каменным, хладнокровным лицом, с которым десять минут назад душил проститутку.

– Ладно, ладно, как скажете, – ответил Каин, вновь впав в небольшое уныние.

Ветер ненадолго спал, а солнце начало прорываться сквозь щели туч и нежно подогревать этих важных людей. Устранители убирали последние разрушенные лодки с берега и собирались отпраздновать завершенную работу сегодня же в баре.

– Думаешь, изгнанник подстроил этот подводный взрыв? – Поинтересовался Виктор, чья душа постоянно болела за благополучие порта.

– Он, скорее всего, единственный человек, способный на подобную диверсию.

– Злится еще, небось?

– Знаешь, я стараюсь об этом не думать, потому что здесь во мне включается человек, а он делу только помешает. Ну ладно, это вечная пластинка, проехали. Вот как интересно получилось: уроды в масках сбили наши глушилки на складе, прежде чем идти в атаку. Курсанты в камуфляже, благо, не успели вызвать подкрепление, но всё происходящее затем сняла толпа очевидцев и разослала сотням других людей. Произошла непредвиденная, массовая утечка прежде, чем хакеры успели все подчистить, и копам пришлось вывалить частичную инфу на обозрение журналюгам. Не знаю как, но горожанам удалось, на сей раз, распространить видео лучше. Казалось бы, из-за прокола с глушилками подкрепление спецназа приехало оперативно, но оно, в принципе, уже не играло роли. Все же наши, кроме Каина, полегли. Что важнее, утечка сыграла нам на руку, теперь мы точно знаем, кто именно наш мост, и что теперь он точно с ними. Прекрасно, просто прекрасно. Слишком удачное стечение обстоятельств, слишком. Но какой же кайф даже от крошечной победы! – Воспевал Гнейс свои заслуги, сжимая кулаки и чуть ли не плача.

Вдруг краем глаза он заметил, что Каин слишком загрузился и не мог разделить его настроение. Гнейсу стало погано от самого себя, ведь на волне рабочих мыслей он полностью забывал о чувствах друзей.

– Виктор, не забываю тебе повторять, что всему этому я обязан твоему смелому, преданному брату, который отважился притвориться ведущим-сектантом и провести то роковое шоу, даже от самих Хамару смог улизнуть. Каин – настоящая находка, очень ценю его. Побольше бы нам таких ребят. Быть настолько преданным вышей цели, абсолютно не щадя себя – это большая сила и большая редкость. – Продолжил косоглазый, кротко улыбаясь и решив подбодрить позади идущего.

Братьям, особенно младшему, стало невероятно приятно и тепло на душе.

– Ему полагается за заслуги перед будущем… одна ночь с девушкой за мой счет! Кстати о проститутках, – воскликнул Гнейс, уже подойдя к тем двум разбойниками, – Эй парни, швырнитесь-ка в ту хижину. Там труп бабы, избавьтесь от него.

Отрывок из второй хроники

“Дорогой последователь, одна из первых вещей, которую ты должен для себя осознать, заключается в осознании факта, что весь твой жизненный опыт исходит изнутри. Если бы каждый человек мог выбирать, с какими чувствами он хочет идти по жизни, то определенно выбрал бы наиболее приятные. Все дело в том, что многие люди не могут осознанно выбирать, какими они хотят быть. Многие ошибочно считают, что счастья им достичь не позволяют всевозможные внешние обстоятельства. К слову, такие люди бывают счастливыми довольно редко, ведь внешние события никогда не будут идеально соответствовать человеческим ожиданиям. Слишком уж много факторов на них влияют. Определять свое счастье только согласованием с внешней средой довольно неблагодарная работа – в таком случае тревога и стресс становятся постоянными спутниками по жизни человека. Наши мысли и эмоции, конечно же, могут появляться, как с помощью импульсов извне, так и сами по себе, но их интенсивность человек волен определять сам. Повторяюсь, весь жизненный опыт человека исходит изнутри. Стоит лишь осознать этот совершенно простой факт и познать его на опыте, как жизнь заиграет новыми красками. Что это, если не фундаментальный закон природы?”