Читать книгу Стакан воды - Георгий Кокурин - Страница 3

Валера живет в Санкт-Петербурге. Я в Москве. Такая вот виртуалочка. Виделись мы наяву очень давно. Был какой- то праздник. Он – знакомый знакомых. Мы болтали на кухне. Обменялись страницами в соцсетях. Слушали одну и ту же музыку. Странно, я думала, только у меня оригинальный плей-лист. Хороший подбор песен. Валера был выше меня. Мы ворковали отдельно ото всех гостей, чем вызвали гневное состояние Паши. Мы, тогда, не были супругами, – начинали встречаться. У Паши порвало пукан. Почему я с радостью вспоминаю эти события? Мне хочется, чтоб он бесился и страдал. Это нормально – думать сейчас об этом?

– Оля! Оля! – кашель с отхаркиванием возвращает меня в гостиную. Я смотрю в экран смартфона. Валера странно дергается. Наверно кончает или собирается.

– Муж, – шепчу я и выключаю трансляцию. Откладываю селфи-палку и хватаю халат. Улыбаюсь, вспоминая лицо Валеры. Обломался любовничек.

– Оля, что, трудно тебе? – слышу недовольный голос на повышенных тонах – Трудно? – Самое трудное – слушать эту ноющую интонацию. Блин. Ты же мужчина. Какого хера, у тебя жалостливый голосок, как у старой бабки. Бабки, которая просит мелочь у метро. Ненавижу время, когда он болеет и требует внимания. Нет, не бабка- капризный ребёнок! Как можно потом его хотеть? Я похожа на педофила?

Захожу в комнату. Чувствую в теле приятные ощущения. Мне хорошо. Паша с бледным лицом лежит на нашем супружеском ложе. Похож на умирающего раненного бойца. Раненного на невидимой войне любви, где он проиграл и сдал все позиции. Оказался в стане врага. Врага, который его ненавидит. Нет. Ненависть слишком сильно. Мне плевать на эти страдания. Он ждёт, что я включу режим мамочки и подогрею молоко. Буду поить его и гладить по горячей голове своими красивыми пальцами, любуясь на новый маникюр.

– Что ты пищишь? – спрашиваю я. Под халатом боевой прикид. Он заметит, хоть что- то? Смотрит с укором.

– Оля, ты вообще не участвуешь. Видишь же, как мне плохо. Принеси мне горячий чай, – говорит он.

До кухни идти немного. Неужели при температуре 37, 5 мужчины находятся на грани смерти? Может их тела отказывают и они могут только лежать, жалуясь на жуткие боли и страдания. Это смешно! Я начинаю смеяться.

Рядом с кроватью стул, на котором стоят две чашки. Какие- то лекарства, тарелка с засохшей кашей. Коллекционный набор больных страшной болезнью под названием "Пожалейте меня".

– Что ты ржешь-то? – гневно говорит муж. Ну, гнев лучше, чем нытьё.

– Ты выглядишь смешно, – я ржу во весь голос.

– Перестань, Оля, я же болею! Ты просто бесчувственная! – говорит он.

– Ты сам не можешь подняться и принести себе чай? У тебя отказали ноги? – я перестаю смеяться и чувствую гнев, который наполняет мое тело.

– Тебе что, трудно принести мне чай? Поухаживать за мной? Чем ты там занимаешься в комнате? Ты же ничего не делаешь! Я зарабатываю для нас деньги! Я стараюсь делать все для нас! Заболел немного и ты не можешь даже поддержать меня в трудную минуту, – последние слова он произносит будто силы покинули его полностью.

– Мне надо уйти. Ненадолго. Я думаю ты справишься сам, ты же большой мальчик, – еле сдерживаюсь, чтоб не грубить. Выхожу из спальни и иду в сторону ванной комнаты. Запираюсь внутри и сажусь на краешек ванны.

– Оля, вернись сейчас же. Вернись! Мы не договорили, -кричит он.

Ого! Появились силы…

Пришло сообщение от Валеры: Оля, не обламывай. Можем продолжить?

Я не отвечаю. Мне хочется свалить отсюда и вдохнуть чистого воздуха.

Там, в ЗАГСе, я не клялась стать нянькой и мамочкой. Какого хуя это происходит? Вообще, в чем смысл всего этого дерьма? Люди живут вместе и открывают свой дивный внутренний мир друг другу. Это так интересно, просто, охуеть. Но, ведь, я любила Пашу, где эти чертовы чувства? Почему вместо бабочек в животе я испытываю рвотный рефлекс, когда он прочищает горло от слюновыделений? А что дальше?

– Оля. Не будь ты сукой-то. Принеси мне чай, -слышу я и, тут же – Оля. Давай продолжим, -сообщение от Валеры.

Что вы докопались до меня? Вот он, пресловутый стакан воды, который я должна принести умирающему мужу. Нет, дорогой, привыкай умирать от засухи.