Читать книгу Город Сириус - Георгий Константинович Смирнов - Страница 3

Реальность – это пища для фантазии, а фантазия – это пища реальности.

Георгий Смирнов

Зайдя домой, Григориус первым делом поставил наполняться ванну, чтобы, погрузившись в слегка подсоленную пенную воду, смыть с себя этот сумасшедший день. Однако в его планы снова вмешалось роковое стечение обстоятельств: из кармана куртки выпал тот самый компакт-диск, который передал ему оперативник в автомобиле по дороге домой. Словно искра, поднесённая к газовой горелке, этот незатейливый предмет с новой силой воспламенил пытливое воображение следователя, и он, забыв о ванне, направился в кабинет, чтобы как можно быстрее узнать, какие события происходили в кабинете учёных в роковую ночь накануне самоубийства.

Григориус вставил компакт-диск в свой ноутбук и включил воспроизведение. На экране появилась запись, на которой видно, как трое учёных что-то живо обсуждали между собой. Звук на видео отсутствовал. Один из членов группы сел за компьютер и начал быстрыми движениями пальцев перебирать по клавиатуре. Остальные подошли к нему, сели рядом и увлечённо смотрели на экран монитора. Через некоторое время, как по команде, все встали и, выстроившись в ряд, направились к выходу из кабинета. В их медленных движениях отчётливо чувствовалась неестественность и заторможенность, словно они двигаются в состоянии сомнамбулизма. Все выходят из кабинета – на этом запись заканчивается.

«Что за чёрт, всего за полминуты просмотра и прослушивания какой-то информации люди превратились в зомби, как такое возможно?» – подумал следователь.

И чтобы хоть как-то отвлечься от накрывшей его волны непроизвольного мыслетворчества, Григориус включил телевизор. По иронии судьбы в это позднее время шла передача, посвящённая телепатии, гипнозу и внушению, которая с первых же минут просмотра полностью овладела вниманием следователя.

– Мы постоянно сталкиваемся с внушением, даже не замечая этого, – резким поставленным голосом с приятным, несколько энигматическим тембром произнёс ведущий. – Вербальные и невербальные символы и установки, постоянно получаемые нами извне, пройдя сквозь сито сознания, попадают в сферу бессознательного. В дальнейшем они определяют наши мысли и поступки. При этом вы твёрдо убеждены, что именно вы – и никто другой – породили их. Задайте себе вопрос, как часто вами овладевало непреодолимое желание совершить нечто странное и необдуманное? Нечто, что противоречило бы вашей сущности и не укладывалось в рамки разумного? А может, вы уже совершили такой безрассудный поступок? Это и есть плод вашего подсознания, трансформированного под воздействием постороннего вмешательства. Наиболее яркий пример разрушающего внушения – секты. Люди, попавшие в них, с лёгкостью расстаются с машинами, квартирами, деньгами и даже собственной жизнью. И всё ради достижения некой мнимой, иллюзорной цели, умело внедрённой в затуманенные головы. Зачастую сила внушения настолько велика, что даже родные и близкие не в состоянии помочь несчастным справиться с собой. Но если это так, если мыслями одних управляют другие, а их мыслями – третьи и так далее по цепочке, то можно предположить, что существует некая конечная сила, которая является самодостаточной и которой уже не управляет никто. Она является первоисточником всех наших мыслеформ. Так что же это за высшее начало, которое определяет все наши мысли?

Слова ведущего озадачили следователя. «Действительно, а кто или что управляет людьми?» – спросил он самого себя. «Может быть, Бог, Космос, сверхчеловек, влиятельная группа людей?», – пришло на ум. Однако, осознав бесперспективность дальнейших рассуждений, следователь быстро потерял интерес к теме.

«Снова я включил этот сомнительный канал. По нему постоянно пропагандируют какие-то умозрительные и ненаучные идеи. И кто вообще верит во всё это…» – выгнув вперёд грудь, разведя руки в стороны и широко зевнув, подумал следователь и потянулся за пультом дистанционного управления, чтобы переключить телевизор на другой канал. Однако в этот момент произошло то, что заставило его – убеждённого материалиста – не только досмотреть передачу, внимая каждому слову ведущего, но и переосмыслить многие свои представления о мироздании.

– Спорим, я знаю, что сделали вы только что, – с загадочной улыбкой произнёс ведущий. – Конечно же, это сделали далеко не все, но очень многие, – не спеша продолжил он, оттягивая момент наступления развязки интриги. – Вы зевнули… Откуда я знаю это? Да потому, что мы внушили вам мотив для совершения данного действия… Каким образом? «Я сделал это по своей воле… захотел и зевнул», – возмутившись, парируете вы. Нет, не добровольно. Мы применили специальные методы воздействия на ваше подсознание. Один из них – двадцать пятый кадр. Человек способен видеть его, но не в состоянии осмыслить. Возможности нашего сознания ограничены восприятием только двадцати четырёх кадров в секунду. Следующий – двадцать пятый – откладывается в подсознании. Поэтому мы какое-то время показывали вам двадцать пятым кадром зевающего человечка, а после внедрили связанный с ним условный вербальный код, услышав который ваше подсознание выдало вам того самого зевающего человечка, и вы захотели зевнуть. Мы продемонстрировали, как действует наиболее простой и безобидный способ внушения. О том, какие ещё существуют методики манипулирования сознанием и насколько они опасны для психического здоровья человека, остаётся только догадываться, потому что все эти технологии держатся в строжайшей тайне. На сегодня всё. Это была программа «За гранью». Мы выдвигаем гипотезы и приводим различные точки зрения. Насколько они правдоподобны – судить только вам. А я прощаюсь с вами и желаю приятных снов. Ибо сны – это потайная дверь в темницу вашего подсознания. Старайтесь не заглядывать в неё, а если всё же решились – будьте готовы увидеть там нечто неожиданное и страшное.

Следователь выключил телевизор и попытался было продолжить размышления о первоисточнике мыслей всех людей, монстрах из бессознательного и других темах, поднятых в передаче, однако невыносимая усталость быстро погрузила его в объятия Морфея.

Сон следователя в эту ночь был особенно ярким и насыщенным, словно то, что он видел, происходило с ним на самом деле. Хотя грань между сновидениями и реальностью порой бывает настолько тонкой и условной, что понять, на какой из разделяемых ею сторон находится человек, практически невозможно.

Едва заснув, следователь оказался внутри неизвестного ему ограниченного пространства. Оглянувшись, он заметил вокруг себя очертания трёх человеческих фигур в длинных балахонах с большими капюшонами. На лицах людей мертвенно-синюшного цвета отсутствовали глаза. Вместо них просматривалось светлое бездонное пространство. Люди взялись за руки, заключив следователя в плотное кольцо. На их обнажённых запястьях виднелись глубокие резаные раны. Следователь понял, что к нему явились сущности умерших учёных.

– Нам нужна твоя помощь. Мир в опасности, – грубым обезличенным голосом промолвил один из них.

– Ты должен взять у нас показания, – тем же самым голосом продолжил второй.

– Иди к нам, мы расскажем тебе, как всё было на самом деле, – таким же голосом подхватил третий.

Одна из сущностей, в которой следователь узнал Ника, вынула нож замысловатой формы, похожий на тот, который был изъят с места ночного самоубийства, и протянула его следователю. Следователь взял нож и, испугавшись, хотел было отбросить его в сторону, но не смог этого сделать. Его руки обмякли и перестали слушаться.

– Давай… Сделай это, и ты придёшь к нам… Ты же хочешь раскрыть это преступление… Ты же хочешь узнать правду… Ты готов сделать это любой ценой… – синхронно произносили призраки учёных, вращаясь вокруг следователя в плотном хороводе.

В какой-то момент фокус восприятия с окружающей обстановки сместился в пространство собственного внутреннего мира. Словно гусеница, вылупившаяся из кокона, следователь вышел за пределы своего тела и увидел себя со стороны. Где-то на заднем плане тёмными, косо падающими тенями всё ещё кружили размытые очертания пляшущих человеческих фигур, однако в восприятии следователя они уже были настолько далеко, что он не придавал им никакого значения.

Страх сменился нарастающей эйфорией. Мысль о том, что он хочет раскрыть преступление любой ценой, даже такой незначительной, как его жизнь, стремительно овладевала изменённым сознанием. В этом порыве непреодолимого влечения к истине следователь поднёс нож к запястью и слегка провёл по его поверхности остриём. Будет ли он испытывать боль, если сделает то, что совершили учёные в ту роковую ночь полнолуния? Нет, боли не было. Лишь небольшое количество крови медленно обрамило тонкий надрез.

Полный решимости, следователь отвёл нож, чтобы с размаху перерезать себе вены. Но в этот момент неведомая сила, словно взрывная волна, выбросила его из гущи происходящих событий.

Придя в себя, следователь постепенно начал узнавать до боли знакомый звук телефонного звонка, который прервал его насыщенный сон. «Слава богу, что всё это было во сне», – подумал он, нащупывая трубку телефона.

– Алё, здравствуйте. Не разбудил? – послышался бодрый голос оперативника.

– Хорошо, что разбудил. Ещё немного, и я бы совершил непоправимое, – спросонья выдал следователь.

– Вы меня пугаете. Чем вы там занимались? – удивлённо произнёс оперативник.

– Не важно, главное, что не успел довести это до конца. Докладывай, что у тебя?

– У меня две новости, обе плохие. Судья отказала в даче разрешения на производство обыска в квартире Николая. Сочла, что оснований нет. Но это не страшно. У нас же есть ключи от его квартиры – и мы можем негласно наведаться к нему в гости.

– Валерьян, ты мне это брось. Мы правоохранители и должны защищать закон, а не нарушать его. Какая вторая новость?

– С утра позвонили из экспертной службы и сообщили, что вся информация на жёстком диске компьютера учёных удалена. Причём её стёрли специальной программой, после которой восстановить данные невозможно. Как и когда это было сделано – установить не получилось.

– Отлично.

– Я тебя не понимаю. Что хорошего?

– Объясняю. Запись с камеры наблюдения в кабинете учёных заканчивается в час ночи. Мы приехали в наукоград примерно в девять утра. На записи видно, что перед уходом никто из учёных не касался ни клавиатуры, ни мышки. Значит, программу по уничтожению данных запустили не они. Это значит, что кто-то посторонний проник в кабинет и удалил данные с жёсткого диска после того, как они вышли из кабинета.

– А, понял. Позвоню в наукоград, скажу, чтобы продолжение записи готовили.

– Схватываешь на лету. Вот ещё что. Посмотрев диск, у меня промелькнула мысль, что учёных могли загипнотизировать на самоубийство через экран компьютера. Конечно же, эта версия маловероятна, но на всякий случай проверь всех местных гипнотизёров и специалистов по нейролингвистическому программированию. Помнишь, у нас уголовное дело было, по которому в магазине продавец передавал товар какому-то гипнотизёру, который протягивал ему бумажки и внушал, что это деньги? Мне кажется, что тут нечто похожее. Узнай, где сейчас этот человек.

Григориус положил трубку телефона на стол и откинулся на спинку кресла, положив руки на поручни. Встав с кресла, он увидел на левом поручне небольшое пятно крови. «Откуда взялась кровь?» – подумал Григориус. Осмотрев левую руку, он обнаружил в области запястья небольшой свежий шрам от пореза, очень похожий на тот, который он нанёс себе во сне.

«Так это был не сон? Неужели я правда хотел убить себя?» – ужасаясь, подумал следователь. «Нет, не может быть… наверное, просто ворочался во сне и порезался обо что-то острое. Скорее всего, где-то острый гвоздь торчит или проволока. Ладно, позже поищу их. Ничего, рана неглубокая, быстро заживёт», – успокоил себя Григориус, перевязав окровавленную руку платком и судорожно отгоняя прочь всякие мысли о потустороннем, трансцендентном объяснении происхождении раны, словно стаю диких летучих мышей, пытающихся впиться в его волосы.

Следователь бросил беглый взгляд на часы. Рабочий день был уже в самом разгаре. Григориус спешно оделся и направился в наукоград, чтобы изъять оставшуюся часть записи с камеры видеонаблюдения, установленной в кабинете учёных.

У входа в здание его встретил Собакин.

– У нас ЧП, – начал он. – Утром кто-то взломал сервер и уничтожил все данные, в том числе и видеозаписи со всех кабинетов. Для расследования инцидента руководство привлекло лучших специалистов. Я вас отведу, пообщаетесь с ними сами.

Собакин повёл Григориуса в помещение серверной. Словно небольшой мебельный магазин, она была плотно обставлена огромными шкафами. В них находилась компьютерная техника с зелёными мигающими лампочками. За столом, на котором стояло несколько мониторов, сидели три человека и с важным видом тыкали в клавиатуру.

– Коллеги, это следователь. Расскажите ему, что вам известно, – обратился к ним Собакин.

Один из мужчин нехотя отвлёкся от своего дела и с умными видом произнёс своё предварительное заключение:

– Сеть локальная, никто извне подключиться не мог. Работал кто-то из своих. Причём человек, явно разбирающийся в программировании. Чтобы замести следы, он поставил маршрутизатор, а сам управлял им удалённо откуда-то с другого места. Связан этот взлом с уничтожением данных или нет – пока до конца не выяснили.

– Вот мои контакты, попрошу вас прислать заключение с результатами расследования по почте, – промолвил Григориус, вытаскивая из кармана визитку и передавая её специалисту.

– Сделаем, – пробормотал мужчина в ответ и снова уставился в монитор, погрузившись в мир компьютерных кодов.

– Кого из программистов с утра не было на работе? – спросил он.

– Только Вирты. Позвонила вчера ночью, сказала, что приболела, и попросилась отлежаться дома. Вы думаете – это она?

– Похоже, что она. Как думаете, зачем ей взламывать сервер?

– Я давно заметил, что она всячески пытается меня подставить. Взять даже тот случай с техникой. Вы ведь изъяли её, потому что она спровоцировала. Это её стиль работы. Метит на моё кресло.

Эти слова Собакина заставили Григориуса всерьёз задуматься о том, что он ошибся в Собакине и к самоубийствам учёных причастна эта с виду безобидная женщина с милыми рыжими волосами, ведь рыжий цвет – это окрас лисиц, отличающихся неимоверной хитростью и коварством. Возможно, она действительно крутит людьми, как ей заблагорассудится.

– У вас есть её домашний адрес?

– Конечно. Вот он, – почтенно ответил Собакин, тут же вырвал из своего блокнота листок и написал на память адрес Вирты.