Читать книгу Мой ребёнок всегда победит! Система Макарова - Георгий Макаров - Страница 4

Начну с краткой истории о себе!

Вырос я в семье учителей. Мама закончила филологический факультет, вела уроки русского языка и литературы, работала в интернате. Отец закончил филологический и факультет психологии, работал в школе, вёл почти все уроки, в том числе психологию, был методистом, работал с трудными подростками. Дед был директором школы, бабушка учителем Географии.

Учился я на 4,5, увлекался музыкой и лёгкой атлетикой, бегал на длинные дистанции.

В школе в то время среди сверстников учиться было совсем не трендовое занятие, поэтому учиться было сложно.

Я вырос во времена, когда дрались на спор. Когда школа была похожа на открытый клуб ММА, а задний двор школы использовали исключительно в качестве октагона, где каждый мог себя попробовать в качестве бойца. Причём этот внеклассный клуб имел достаточно организованную структуру: были организаторы, маркетологи, пиарщики, которые сами ни когда в драках не участвовали, и были именитые бойцы, слава о которых распространялась на весь район, но не дальше!

Смею Вас разочаровать, что в школе я дрался очень редко, но метко. Как правило, мои драки превращались в какую-то эпопею, которая сопровождалась слишком обширным упоминанием в местных СМИ, то есть в сплетнях на лавочке и всегда было продолжение.

Предложения «кто кого» поступали мне, как и всем, но положительное решение я практически не принимал, о чем сейчас (внимание!) очень жалею.

В основном драки с моим участием сопровождались защитой чести и достоинства меня и моего старшего брата, которого часто задевали сверстники.

Честь и достоинство – понятия, которые нам навязывали с детства, но совсем ни когда не думали:

– а не слишком ли часто приходится защищать честь и достоинство – есть же и другие занятия?;

– а не похоже ли эти понятия на понятия Дон Кихота, нет ли такого, что ребёнок тратит кучу времени на «ветряные мельницы» и сам подсознательно ищет с кем бы за свою «честь» побороться?

А так, мне, честно говоря, было не по себе драться, что, в принципе, можно подвести под категорию «трусости»! Хотя трусом я бы себя не назвал, так как я находил смелость учиться хорошо в то время, когда это было совсем ни кому не интересно, и я совершал периодически совершенно необдуманные поступки в защиту своей чести по рекомендациям своих родственников, которые называли себя «ветеранами пацанского движения».