Читать книгу Дороги, которые нас выбирают. (Обновленное издание) - Георгий Мюн - Страница 5

Вода парит – трубу прорвало.

И по дороге побежала.

Но нет и рядом детворы,

И не влечёт их блеск воды.

Не в радость всем – абсурд для глаз,

На том же месте, в который раз.

Асфальт, залитый весь водой,

Обходят люди стороной.

Пришли машины через час,

Утробно воздух задымили.

Копать асфальт начнут сейчас,

Опять нам воду перекрыли.

Не первый год, смотрю я из окошка -

Моя квартира на первом этаже.

И весь ритуал их, как на ладошке,

Картина старая наскучила уже.

Во мне, вдруг память всколыхнулась,

Я вспомнил свой, последний бой.

Как в рукопашной с немцем соревнуясь,

Кто будет в мёртвых, а кто живой.

Звучат штыки, как на голубятне свист,

И кровью обжигая жилы,

Прикладом в грудь ударил, что есть силы,

Но не хватило – устоял фашист!

Замешкался, и поздно понял я,

В живот, фашист мне сапогом.

И в спину мне ударила земля,

Сковало в камень всё моё нутро.

Подумалось, сейчас меня добьёт.

Мне стало жалко свою родную мать.

Но на войне, кому фортуна, а кому-то рок,

Снаряд шальной вмешался тут, видать.

И вздыбилась земля, смерть опередив!

Под тяжестью своей меня похоронив!

И сдавило тело, придавила грудь.

Мне не шелохнуться, воздух не вздохнуть.

Очнулся я в кровати, система надо мной,

А выше, побеленный потолок.

В сомнении – не верю, что живой,

Но слышу где-то тихий говорок.

Шевельнул со страхом я плечами,

Пронзила боль, но кажется с руками.

Глазам не верю, и не верит мозг,

Сквозь слёзы вижу – простынь вместо ног!

Врач в утешенье и с душой:

«Скажи спасибо, что с руками и живой!».

«Что руки?! Без ног, кому я нужен?

Уж лучше смерть, чем быть обузой!»

Трубу отрыли, сегодня что-то быстро.

К ночи, авось, дадут помыться!

Хотя, я так-то чистый, но…

Соседка мне сменила постельное бельё.

Стоят у ямы, мат-перемат, о чём-то спорят,

А рядом дети, женщины, проходят.

Паденье нравов, но как их убедить,

Что матом можно душу повредить?

С глухой душой, сорвешься в крик,

Слепая душа, не видит брата.

Душа голодная без любви,

Но не душа в том виновата.

Не в почёте, о чём в окопах нам мечталось,

Чем жили, и за что держались.

Не только ненависть нас в бой вела,

Нас и любовь бросала на врага.

Раз зимой, в землянке тесной,

«Фронтовые» приняв сто грамм,

В порыве личных откровений,

Нам боец один сказал:

«Если уж погибнуть, не в мороз зимой,

Братцы! Наморозился я уже с лихвой!

Я желал бы летом, жарким пасть в бою,

И всем телом лечь, в тёплую траву!»

Нет, сколько сил и на забитый чопик!

Какие деньги платим! И куда уходят?!

И такой бардак по всей стране.

Всё же есть у нас, а народ в дерьме!

Мне отец, ещё мальчонке, говорил,

Что не твоё – не ешь, не тронь.

А ваш отец, что в душу вам вложил?

Бери, что хочешь и присвой?!

Свихнулись скопом на деньгах,

Оптимизировались в мозгах.

Ни капли совести у власти не осталось,

Полезли жадно вверх и облажались.

Продав народное – народу,

Придав вещам свою природу,

Собирают с народа барыши,

В роскошный гроб своей души.

Нет, ты подумай?! Ах, вашу мать!!!

Денег нет, у них для нас?!

Свободу бизнесу обирать.

Ну, а народу, выживать?!

Я в возмущении качаю головой.

И воздух, сотрясая кулаками:

«Презирать свой народ? Сам кто такой?!

Мутант с надутыми щеками!!!

Поднять бы тех, кто голову сложил,

Работал с честью и служил.

Бессмертен и силён российский дух!

Вон, из России заокеанских шлюх!»

Ох! Вот так стукнуло, больнее, чем вчера.

Все мысли в сторону, прикрыть глаза.

Вздохнуть спокойно, кулаки разжать!

И сквозь ресницы вижу: стали яму зарывать.

Я обессилил, но истерике конец.

Размяк, как на столе забытый холодец.

Соседка на мой крик сегодня не пришла.

Ах, да! Больные ноги, ну значит у врача.

А вот и Смерть мне тело холодит,

Сжимая сердце мне в груди.

Своим дыханьем, и выше к голове.

«Ну что?! Соскучилась костлявая по мне?»

Я не спешу, ведь это не впервой,

Пока дышу, я всё-таки живой!

Всё, чувствуя – каждый миг,

Кладу себе таблетку под язык.

Уж, если кто стратег, так до конца.

Немного подождать и всё вернётся.

Я вспомнил первый бой,

И первый свист свинца.

Бог даст, и сейчас всё обойдётся.

Как лист трепещет перед грозой,

Так моё сердце трепыхалось.

Стальным огнём сморкаясь, надомной,

Громада танка надвигалась.

Встань, убеги! – земля меня толкала.

Нельзя, лежу, упрямо поджидая.

И на колено, чуть привстав,

Бросаю «связку», под лязгающий по нервам трак.

Вот трубу и починили, землю заровняли.

И бездомные собаки, тут же набежали.

Пришли старушки к ним с кусками.

И приветствуют их собачки, радостно хвостами.

Собака преданный друг,

К тем, кто кормит с лаской.

Так записано у них в роду,

И в судьбе собачьей.

Так, кто в кормушку превращает,

Чины, погоны, или кабинет,

Тот свою душу принижает,

Судьбой собачьей, человек.

Увы, порядка не дождусь.

Но обязательно вернусь!

Когда мутация пройдёт,

И вера с правдою придёт!

Стемнело, зажглись фонари.

Я вспомнил откровенье друга.

И что-то мне, не хочется зимы,

И холодит тоска как вьюга.

Но нет! Пока я мыслю и смотрю.

Я буду жить! И я живу!

И пусть судьба, со зла исходит!

Ну, вот! Соседка в дверь заходит.

Герои войн не умирают!

В делах и подвигах живут!

И в нашей памяти, все воскресают,