Читать книгу Разведчики Зеленой страны - Георгий Павлович Тушкан, Георгий Тушкан - Страница 6

I

Справа и слева вдоль дороги тянулись фруктовые сады и виноградники. Вскоре показались хлопковые поля. Так ехали больше часа. Потом поля исчезли, и «разведгруппа» выехала к невысоким голым глиняным холмам, усыпанным мелкими камешками. Дорога была без выбоин, как асфальт.

– Прокатить с ветерком? – вызывающе спросил Егор, озорно прищурив глаза.

– Страсть как люблю быстрых лошадей! – отозвался Ромка.

– А разве плохо быстрее всех бегать, быстрее всех плавать? – спросил Топс.

– Прячьте шапки и крепко держитесь друг за друга, – предупредил Егор и сунул в карман пилотку.

Мотоцикл выехал на холм. Егор дал полный газ, и мотоцикл помчался вниз по пустынной ровной дороге, к холму, видневшемуся километрах в трех впереди. Замелькали кусты. Мимо поплыли холмы. От быстрой езды было и сладостно и жутко. Ведь так чудесно – мчаться на мотоцикле веселой компанией все вперед и вперед!

Мотоцикл сильно тряхнуло. Егор сбавил газ и засмеялся, и все засмеялись, вытирая слезившиеся от ветра глаза. Опять началась пыльная дорога меж садов.

Проехали пять кишлаков. Солнце опустилось к горным вершинам.

– Мы проехали километров тридцать пять, – сказал Топс, – и скоро вечер. Ночью я дорогу не знаю, и спросить будет не у кого.

Ночевать ребята остановились на окраине ближайшего кишлака. Мальчиков тотчас же окружили сельские пионеры. Ромка охотно отвечал на все вопросы. Гостеприимные пионеры, восхищенные услышанным, настойчиво звали ребят ночевать в дом. «Разведгруппа» гордо отказалась, но согласилась спать на принесенной толстой кошме.

Проснулись ребята поздно. Вокруг них, на почтительном расстоянии от Барса, сидели пионеры. Все они принесли угощение – лепешки, виноград, инжир – и наперебой принялись угощать путешественников. Топс был в восторге. Да и все были горды оказанным им вниманием. Потом гостеприимные хозяева бегом провожали уезжавший мотоцикл.

Во второй половине дня запыленный мотоцикл с мальчиками и собакой подъехал к большому шоссе. Егор остановил машину под деревом.

– Устроим военный совет, – сказал он, – и все решим. И давайте условимся: если уж примем решение, то все будем выполнять. Слезай с машины.

Ребята нехотя слезли с машины и уселись вокруг мотоцикла. Ромка, заметив на груди Егора свисток на веревочке, привязанный к карману гимнастерки, свистнул в него, но свиста не получилось, зато Барс мгновенно вскочил и подбежал к Ромке.

Егор засмеялся.

– Ты чего? – смутился Ромка. – Я могу исправить свисток.

– Это особый свисток, – сказал Егор. – Он исправный, но его слышит только собака, а человек не слышит.

– А ну, дай! – попросил Топс и подул в свисток. Барс насторожился и стал оглядываться.

– И я, и я! – закричал Гномик.

Ребята не успокоились до тех пор, пока каждый не подул несколько раз в свисток, не издававший никаких слышимых звуков.

– Надо осмотреть машину, – сказал Егор и стал осматривать мотоцикл.

Сиденье было потертое, краска во многих местах облезла, разные скаты и коляска с другой машины говорили о том, что мотоцикл был далеко не новый. Топс, услышав это, обиделся и заспорил, что «машина как новая».

– Это ее Пханов попортил, а была она новая, – обиженно твердил он.

Егор проверил свет – фара горела. Он ударил, как заправский шофер, каблуком в скат, чтобы попробовать, не спустила ли шина, и все ударили.

– Слабовато, – сказал Егор.

И тотчас же все ребята вызвались помочь ему подкачать. Гномик вынул насос, но его выхватил Топс.

– Я не могу допустить, чтобы моя машина была не в порядке, – сказал Топс. – Давай насос.

Наконец машина была осмотрена, и все пришли к заключению, что хоть она и не совсем новая, но хорошая.

II

– Военный совет начинается! – объявил Егор и сел под деревом.

Все сели в кружок. В середине разлегся Барс.

– Вот что, хлопцы, – сказал Егор, – вы все знаете, зачем мы едем в горы…

– Знаем, знаем – разведгруппа! – прервал его Ромка.

– Так вот, если мы найдем полковника Сапегина, он нам во всем поможет. Это, ребята, самый храбрый, самый справедливый, самый честный человек и самый веселый. А сейчас сочиним боевое донесение Борису о нашем мотомарше! – И Егор достал из своего рюкзака блокнот и конверт.

Ребята спешили, и получился длинный, бестолковый рапорт. Он никому не нравился. Топсу хотелось описать все очень ярко. Егор хотел писать кратко, как и полагается в боевом донесении. Ромка настаивал на подробном описании всех мест и событий, а Гномик хотел одного: скорее ехать.

Наконец написали так:

«Неизвестная высота на Ляхшском шоссе, под деревом, 16 часов 17 минут. 5 августа 1945 года.

Председателю совета 4-й пионерской дружины т. Б. Ладыгину.

Едем нормально. Все 4 активных штыка и Барс здоровы. Машина в порядке. Осталось 17 километров до урочища реки Чак. Завтра рано утром выступаем на разведку маршрута».

Егор подписался:

«Воспитанник полковника Сапегина Егор Смоленский».

– А мы тогда как же? – спросил Ромка. – Уж лучше пиши: «Разведчики», и мы все подпишем.

– Разведчики чего? – спросил Топс.

– Известно чего, – отозвался Ромка, – разведчики маршрута зеленой страны, куда мы едем…

– Ладно, – согласился Егор. – Но раз мы разведчики, то, чур, быть боевыми, такими, как полковник Сапегин: храбрыми, честными, не трусить, чтобы один за всех, все за одного. Кто «за» – поднимите руки.

Все подняли руки.

– Этого мало, – сказал Егор. – Раз мы разведгруппа, то должны принять клятву, как в армии.

Где-то вдали на дороге послышался шум машины.

– Надо скорее ехать, – нетерпеливо сказал Гномик. Егор, пошатываясь на одеревеневших ногах, вышел на шоссе. Мимо проносились машины. Егор поднял руку, но два грузовика проехали один за другим не останавливаясь. Наконец вдали показалась легковая машина. Егор вышел на середину шоссе и снова поднял руку. Машина остановилась.

– Вот письмо. Бросьте, пожалуйста, в почтовый ящик в городе, – попросил Егор, подавая шоферу конверт через открытое окно.

– Брошу, – пообещал шофер. – А спичек у тебя нет?

Егор подал коробку, сказав «возьмите себе», и спросил, куда ведет эта дорога.

– Эта? На юг, в город Ош, а оттуда, хочешь, мчись по хорошему шоссе через Памирские горы хоть в Хорог; а свернешь на ближней развилке вправо – попадешь в Фергану.

– А там что? – Егор махнул рукой на северо-восток.

– Там? Узун-Ахматский хребет и Ферганский хребет.

– А где река Чак?

– Там же. Если ехать напрямик, то по этой проселочной. – Шофер показал на дорогу по ту сторону шоссе. – Если стемнеет, держи на свет.

– На какой свет?

– Электрический! Он отражается на ближних скалах. Оттуда недалеко до колхоза «Свет зари».

Скоро машина исчезла из виду. Егор подлил бензину из запасного бачка, и мотоцикл снова тронулся в путь.

Вот тут-то и оправдалась пословица, что не всякий короткий путь самый быстрый. Они попали на очень плохую дорогу и ехали медленно, так как мотоцикл был перегружен.

III

Быстро темнело. Ребят растрясло, они устали и молчали.

– Никакого света не видно. Может быть, подождем, пока взойдет луна? – предложил Ромка. – Она уже всходит перед нами справа. – И Ромка показал вперед.

– Почему же она всходит на востоке? – неуверенно заметил Гномик.

– Ребята, да это, может быть, и есть тот самый свет? – поспешно спросил Топс.

Егор, мучившийся сомнениями, не заблудились ли они, сразу включил фару и поехал быстрее. Они доехали до перекрестка, откуда расходилось три дороги.

Меж деревьев и кустов, окаймлявших дорогу справа, ребята увидели поле, ярко освещенное электрическим светом, и услышали близкий шум работающих тракторов.

– По какой же дороге ехать? – спросил Егор у Топса.

Тот не ответил, и Егор остановил мотоцикл.

– Я здесь не ездил, – признался Топс.

– А еще хвастался, что знаешь дорогу в кишлак! – нетерпеливо сказал Ромка.

– Сбегай и спроси у трактористов, – сказал Егор. – Я не буду глушить мотор.

Топс слез и пошел на освещенное поле. Яркий сноп света на поле почти исчез. Было слышно и видно, как тракторы прошли поблизости, освещая путь фарами. Топс не возвращался.

– Сбегай ты, Ромка, – попросил Егор.

Ромка что-то недовольно пробурчал себе под нос и пошел на поле.

Шли минуты. Ни Топс, ни Ромка не возвращались.

– Заснули они там, что ли? – сердился Егор.

– Я сбегаю позову их, – вызвался Гномик и бегом побежал к полю.

– Ну и народ! – сердито сказал Егор через несколько минут.

Он заглушил мотоцикл и, оставив Барса стеречь, пошел в кусты. Егор сразу увидел всех троих. Их силуэты резко выделялись на фоне света от тракторных фар.

– Что вы стоите, как заколдованные? – спросил Егор, подходя к ним.

– Не можем найти трактористов, – скороговоркой, как одно слово, выпалил Ромка.

– Да вон же тракторы! Не видите, что ли? – вспылил Егор.

– А трактористов нет, – озадаченно сказал Гномик.

– Загадочная картинка, – насмешливо отозвался Егор, – читатель, найди, где на этом рисунке охотник, барс, лиса, топор, ружье.

Он внезапно умолк. Яркий свет прожектора осветил тракторы, тащившие плуги и бороны. За первым трактором уступом справа шел второй, за тем третий. Моторы работали, фары светили, а трактористов не было видно. Тракторы работали сами, без трактористов. Это было и странно и немного страшно.

Теперь молчали все четверо, не сводя удивленных глаз с тракторов, поворачивавших по кругу.

– Мальчики, уйдите с опытного поля, сейчас же уходите с опытного поля! – раздался очень громкий голос, очевидно, в радиорупор.

Все четверо сразу же побежали прочь. Впереди мчался Ромка. Вначале свет прожекторов ослепил мальчиков. Ромка сбился с направления, но они поняли это, только забежав в неосвещенное хлопковое поле, показавшееся Ромке кустами. Здесь они увидели большую непонятную машину. По ту сторону ее, у освещенного лампочками механизма, стояли трое. Их-то и спросил Егор о дороге в колхоз «Свет зари».

– Крайняя слева, – ответил молодой человек в комбинезоне и направил луч света на ребят. – Вы откуда? – спросил он, удивленный их появлением.

– Как это так – тракторы работают без трактористов? – быстро спросил Ромка.

– Уходите, ребята, не мешайте, – строго приказал старик в спецовке.

– Управление по радио, – пояснил молодой человек, видимо, довольный их восторженным удивлением.

– Ух, здорово! – только и нашелся сказать Ромка.

– Это вы и управляете ими через эту машину? – спросил Егор.

– Уходите, ребята, вам же сказано! – повторил старик.

А молодой человек пояснил:

– Это опытная хлопкоуборочная машина.

– Соня, занимайтесь своим делом! – сказал суровый старик.

– Хлопкоуборочный комбайн испытывается, он всасывает вату, – пояснил Топс.

– Это устроено по другому принципу, – коротко ответила девушка в комбинезоне, которую Егор принял за молодого человека, и скомандовала: – Кругом марш!

Мальчики весело побежали к мотоциклу.

IV

В призрачном свете луны все казалось таинственным и полным неведомых опасностей: и горная река, с грохотом катившая камни по дну, и темневшие за ней горы.

Егор, Гномик и Барс лежали рядом на плащ-палатке, разостланной на голой земле возле мотоцикла, и ждали возвращения Ромки и Топса, ушедших искать мост через реку. Ромка пошел вправо, вверх по берегу, а Топс пошел влево, по течению.

– А что, если на Ромку нападут волки? – вдруг спросил Гномик, поднимаясь на локте.

Егор, раскинув в стороны руки и ноги, лежал на спине, устремив глаза на луну, и после езды по тряской дороге ощущал истинное блаженство. Остывающий мотоцикл издавал странные звуки: он то потрескивал, то скрипел, то вдруг в нем что-то булькало. Егор прислушивался к этим звукам и испытывал гордость водителя за путь, пройденный без аварий.

Конечно, Егор умел ездить на мотоцикле, имел права и ездил на фронте, но не слишком часто и не слишком много. Обычно Егор ездил в минуты затишья, когда у полковника Сапегина было время заниматься ездой. Это бывало нечасто. Вот почему первый самостоятельный пробег, законченный блестяще, наполнял Егора сознанием своей силы. Егор испытывал нежные чувства к этому послушному его воле механическому коню. Поэтому Егор в раздумье не сразу ответил на вопрос Гномика, и тот, не дождавшись ответа, лег на спину. Наконец Егор ответил:

– Волки не нападут. Они трусливые.

– Лучше бы дать ему ружье.

– Зачем? Ромка пошел в кишлак. Там увидят незнакомого мальчика с ружьем и пристанут с вопросами: кто, откуда да где взял ружье… Еще и отберут.

– А с Топсом ничего не случится? Налево какие-то заросли… Будет искать мост и вдруг встретит медведя…

– Медведь сам не нападает на человека, а если его сильно испугать, он от страха даже умереть может. Ведь Топс взял с собой одностволку, в случае чего он может выстрелить. А ты не бойся, Гномик. Хуже будет, если к нам змеи приползут. Говорят, их здесь много и они очень ядовитые.

– А ты, Егор, змей не бойся, я их руками беру, – успокоил его Толя.

– А когда ты их хватаешь за хвост, – спросил Егор, – они не шипят так: врешшь, врешшь, врешшшь?

Рядом раздалось сердитое шипенье змеи. Егор вскочил и испуганно посмотрел на то место, где он только что лежал. Толя громко рассмеялся.

– Ага, испугался! – сказал он. – Ну что, похоже шиплю?

– Это ты?

– Я. Здорово?

– Здорово! А ну еще!

– А ты хочешь созвать всех змей?

– Не надо. Ну их! А ты разве знаешь змеиный язык?

– Змеиный – нет, – сознался Гномик, – а вот птичий, это я могу.

– А ну, пощелкай соловьем, – попросил Егор.

И вот послышался соловьиный свист, потом соловьиные трели. Одно колено сменяло другое, и если бы Егор не знал, что это свистит Гномик, он ни за что бы не поверил.

Егор долго стоял, не решаясь нарушить очарование, а когда Гномик замолчал, Егор тихо опустился на плащ-палатку и негромко запел: «Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат, пусть солдаты немного поспят…»

И опять вспомнился Егору полковник Сапегин среди бойцов на привале. Егор невольно с грустью сказал:

– Эх, Гномик, какой человек Максим Иванович Сапегин! Второй Чапаев!

Мальчики помолчали.

– А ты где птичьему языку научился? – спросил Егор.

Гномик в ответ залаял, как собака, которой только что наступили на хвост. На этот раз вскочил Барс. Мальчики так и покатились со смеху. Барс подошел к Гномику, принюхался и, убедившись, что его провели, обиделся, отошел в сторону и там лег.

– Где же ты научился? – не отставал от Гномика Егор. – Вот молодец! Теперь я поверю, что ты и змей берешь руками.

– А я их не боюсь! – гордо ответил Гномик. – Я и тебя научу. Меня сначала отец учил. Он в Ленинграде при Естественноисторическом музее работал: чучела делал, змей спиртовал, жучков для коллекций собирал. Из жирных гусениц выдувал всю внутренность, а оболочку сушил. Он мог и змей подзывать и заставлять их танцевать под флейту. А язык птиц как он знал! Засвистит – и рябчик летит. Чуфыкнет в кулак – и тетерев на весеннем току к нему скачет. А зимой пискнет по-мышиному – и лисица к нему бежит… Вот какой он был! Таких больше нету! – Гномик замолчал.

– Так ты охотник? – спросил Егор, чтобы отвлечь мальчика от грустных размышлений.

– Не-ет, – прошептал Гномик. – Я любил собирать жуков, бабочек, иногда ловил пичуг… Пойдешь в поле, в лес, в овраг – хорошо: солнце светит, шмели гудят, птички поют, над водой стрекозы летают… Сядешь и рисуешь… Я за жуками в любые пещеры и ямы лазил. Ни грязи, ни змей не боялся. Один раз меня ребята искали-искали, звали-звали, наконец увидели, что мои ноги из земли торчат, схватили меня за ноги и выволокли из большой норы под корнями – я туда за жуками залез. Я был тогда совсем маленький. С тех пор и прозвали меня пещерным Гномиком… А один раз я такого жука нашел! Ну никто не поверил, что это я нашел. Вот дело было! Многим ребятам, конечно, такие жучки неинтересны, они стараются, чтобы носорога или там жука-оленя выменять для коллекции, или бабочек красивых, махаонов всяких, а этот жучок был ну совсем неприметный. Я нашел его, а не знал, что за жук… Взял я определитель жуков и никак не могу найти этого жука. Бился, бился – понес его отцу. Жучок вроде обыкновенный, а оказалось, я первый открыл эту разновидность в Ленинградской области. Повезли жука в Академию наук. Меня в институт вызвали, расспрашивали. Уж я потом и старался! Все время искал новых жуков, да не успел найти – война помешала… Я и здесь ищу. Когда вырасту, энтомологом буду и художником. Они помолчали.

– Я и чучела умею делать, – сказал Гномик. – Мы с учителем зоологии штук семьдесят сделали.

– Умеешь? – с уважением спросил Егор, не ожидавший, что этот тихий мальчик – мастер на все руки.

– Да это совсем нетрудно, – ответил Гномик, – если есть формалин и мышьяковистокислый натр. Снял шкуру чулком, намазал ее изнутри раствором, а потом набил чучело соломой, чтобы зверь был как живой. Тут и проволочки разные нужны, и солома, и подставки. А то еще делают из папье-маше туловище зверя и натягивают на него снятую шкуру. Я так не умею… Недавно я сделал чучело барсука. Вот здорово получилось! Никто не верил, что это я сам сделал. Учитель подтвердил. А я сначала в Зоологическом саду зарисовал барсука, а потом сделал чучело по этому рисунку… А у тебя, Егор, папа и мама есть?

– Нет! – коротко ответил Егор и замолчал.

– У меня тоже нет. Папа в Ленинграде погиб от бомбы, а мама пропала при бомбежке нашего эшелона с эвакуированными. И я попал сюда, в детский дом. Из детдома начали брать ребят на воспитание. Пришла тетя Глаша, Глафира Николаевна, наша учительница рисования, увидела, что я рисую, поговорила со мной и спрашивает: «Хочешь, вместе будем твою маму искать? А пока будешь у меня жить». Сначала я ее боялся. Она такая высокая и, кажется, сердитая, редко улыбается. Никогда не крикнет, пальцем не тронет, а как скажет: «Тебе надо расти, доедай», – уже сыт, а еще съешь. Она заставляет меня каждый день хоть понемногу рисовать. Я даже научился рисовать масляными красками. Месяца два назад мы поехали к знакомому охотнику. Он для нашего зоологического кабинета разных птиц настрелял. Надо было снять с них шкурки с перьями. Потом мы из них шестнадцать чучел сделали. Попробовал я срисовать их красками. У мертвых птиц совсем другой, какой-то тусклый, цвет перьев. Теперь попробую срисовать с натуры, живых… Егор, ты не спишь?

Егор не ответил. Его клонило ко сну. Замолчал и Гномик. Он смотрел на огромную сверкающую луну и не мог отвести от нее глаз.

– Егор, как ты думаешь, есть люди на Луне?

– Не знаю. Полковник Сапегин говорил, что на Марсе есть жизнь. Там и пустыни есть, и каналы, и деревья с красными листьями. Он говорил: «Построим огромную „катюшу“ и полетим в этом снаряде на Марс». А ты бы полетел?

– С тобой бы полетел. Ты хороший!

– Хочешь, я буду тебе помогать и у нас будет так, как у меня с полковником Сапегиным?

– Хочу!

– А стрелять ты умеешь?

– Не умею.

– Я научу.

– Не надо.

– Боишься стрелять?

– Страшно… немного… Ты не смейся, это у меня после бомбежки эшелона.

V

Лунная дорожка переместилась через реку правее, и с горы подул слабый ветерок. Барс услышал вдали шаги и ткнул мордой в щеку задремавшего было Егора. Мальчик знал этот сигнал и сразу проснулся. Монотонно, как и прежде, шумела река. Егор осторожно, чтобы не разбудить Гномика, вытянул у него из-под головы свое ружье.

Донесся тихий свист. Егор ответил. Большая тень приближалась по берегу, то появляясь, то исчезая в кустах.

– Это я, Топс! – раздался вблизи приглушенный голос.

– Чего же ты свистишь? Ты бы, как разведчик, перепелкой кричал или совой.

– Так мы же не условились.

– Мало ли что! Отсутствие правильного взаимодействия, как говорил полковник Сапегин, губит самые лучшие военные планы. Ну как?

– Прошел я километра два вниз по течению – никакого моста. Река такая же бурная, как здесь. Переправиться вброд и думать нечего: утонем. Спугнул какого-то зверя. Он ка-а-ак зашумит – и в кусты! Ух, и зверюга! Не иначе, тигр!

Мальчики засмеялись.

– Здесь тигров нет, – вдруг отозвался Гномик.

– Вот что, тигр, давай спать, – сказал Егор, – а то скоро опять в путь.

Топс растянулся рядом. Ребята задремали.

Лунная дорожка переместилась еще правее, туда, где над рекой возвышались камни в белой пене. И опять Барс ткнул своим холодным носом щеку хозяина. Это неслышно подошел Ромка.

– Я – как разведчик в тылу врага, – возбужденно прошептал он.

Егор растолкал ребят.

– Все узнал. Есть очень важные новости, – сказал Ромка. – Гарун здесь.

– Гарун здесь? – Егор быстро вскочил. – Каким образом?

– Гарун сел верхом на кондора, тот распластал крылья и через секунду быстрее лани, быстрей… – начал Топс.

– Вот как стукну! – сказал, замахиваясь на него, Ромка.

Топс замолчал.

– Эх ты, – обратился Ромка к Егору, – а еще военный! А самолеты на что?

– Не станешь же ты уверять нас, – сказал Егор, – что Гаруну специально, чтобы встретиться с нами, дали самолет.

– Я не знаю, для чего ему дали самолет, – с достоинством ответил Ромка, – но знаю одно: я видел его так же близко, как вижу тебя. Он сказал мне, что прилетел на По-2 и ждет нас.

– А как же ты его нашел?

– А я его и не искал. Там кишлак, и там есть мостик.

– А на мостике овечка, у овечки хвостик, – опять начал Топс.

– Замолчи, Топс! – прикрикнул Егор. – Да договаривай, Ромка, скорее!

– А что говорить? Я все сказал, – ответил Ромка. – Гарун сидел возле моста и ждал нас. Говорит, что это единственный мост через реку в этом районе и другого пути отсюда в горы нет. Он уже пошел было со мной сюда, а потом говорит: «Ты беги к ребятам, выезжайте на мотоцикле к кишлаку. По дороге увидите старый мазар, там встретимся».

– Мазар?

– Ну, склеп такой, старая гробница – вроде сарайчика. Вот там надо съехать с дороги к мазару и ждать.

– А ты не врешь? – усомнился Егор.

– Честное пионерское, чтоб мне провалиться на этом месте!

– Значит, ехать сейчас же по дороге к кишлаку Чак и у мазара ожидать. А еще что говорил Гарун? – спросил Егор.

– Сказал, что есть что-то очень важное, он сам нам все объяснит, – ответил Ромка.

– По машинам! – протяжно, как обычно командовал полковник Сапегин в таких случаях, крикнул Егор и первый бросился к мотоциклу.

Гномик поспешно повесил себе за спину ружье и свернул плащ-палатку, а Барс сразу же вскочил в коляску, вернее – на коляску, так как она была загружена доверху.

VI

Светила луна. Ребята быстро разместились на мотоцикле, Егор включил зажигание, дал газ и нажал ногой педаль до отказа. Мотор затарахтел. Егор включил первую скорость и вырулил на дорогу, включил вторую и затем третью скорость, и мотоцикл понесся по дороге; потом он «чихнул» один раз, другой, третий. Егор покрутил ручку до предела, это не помогло. Мотор «зачихал», и мотоцикл остановился.

– Газуй! – заволновался Ромка.

– Сам знаю, – сквозь зубы ответил Егор и снова завел мотор.

Но как только он включил скорость, мотор заглох. Егор соскочил и попробовал завести мотор. Ребята окружили его, стараясь помочь.

– Вот всегда так бывает, – заметил Ромка, – если очень торопишься, обязательно что-нибудь да разладится.

– Теперь вся искра в баллон ушла, – трагическим голосом возвестил Егор, повторяя излюбленную шутку шоферов.

– Ну и влипли! – сказал Ромка в тон Егору.

– Значит, все пропало? – испугался Гномик.

– Надо поймать искру в баллоне, – продолжал шутить Егор. – Ты ее рукой, а она ка-а-ак даст, так и отлетишь. Ну, кто ловить будет?

Никто не вызвался ловить искру.

– Я попробую, только я не умею, – робко предложил Гномик.

Егор перестал шутить, попробовал завести мотоцикл, но мотор не хотел работать. Он проверил – бензин есть, ток есть. В чем же дело? Может быть, свечи забило? Егор вывинтил из цилиндров свечи. Они были сухие, в порядке.

– Ну что, нашел искру? – то и дело спрашивали ребята.

– Сами ищите! – буркнул обеспокоенный Егор, не переставая нажимать ногой на педаль.

– Дай я, ты уже выдохся, – предложил Топс. Егор вначале упорствовал, но потом согласился, чтобы Топс сменил его. Топс быстро нажимал педаль раз за разом, Егор крутил ручку газа, Ромка стоял рядом и подавал советы. Гномик усердно молча заглядывал во все сокровенные части мотоцикла, в которых он ничего не понимал, но делал это, чтобы не стоять сложа руки. Мотоцикл, как назло, не заводился.

– Тоже мотоциклисты! Дай-ка я заведу, – сказал Ромка, отстраняя правой рукой Егора, а левой стаскивая Топса с сиденья.

Огорченный Егор отошел от мотоцикла. Ромка уселся с видом знатока на мотоцикл. Он долго возился, устал и наконец, раздраженный неудачей, сказал:

– И где ты только, Топс, откопал этот старый гроб! Его надо на свалку!

– Сам ты гроб! – обиделся Топс.

– Я придумал, я придумал! – воскликнул Гномик.

– Ты?! – чуть не в один голос воскликнули мальчики.

– Ага, я. Давайте покатим мотоцикл, тут недалеко ведь.

– Верно, – согласился Ромка. – Только раз мотоцикл Топса, пусть он сам его и тащит!

И все же мотоцикл дружно покатили по дороге в кишлак, и только Барс продолжал важно лежать в коляске. Когда мальчики приблизились к мазару, Барс зарычал. Егор приказал ему замолчать.

– Машина системы «Сам пре»! – раздался веселый голос Гаруна из-под теневой стены мазара. – То вы катались на мотоцикле, а теперь мотоцикл катается на вас. Ну, рассказывайте, что случилось с Борисом?

Мальчики наперебой стали объяснять Гаруну, почему Борис не поехал. Гарун был очень огорчен.

– Я рассчитывал, что Борис меня на время заменит, – наконец сказал он.

– Разве ты не поедешь с нами? – удивился Топс.

– Не могу сейчас, – сказал Гарун. – А сами вы не справитесь?

– Мы не справимся? – Ромка даже задохнулся от негодования. – Да что нам Борис? Чем мы хуже его? Да я…

– Стоп! А что случилось с мотоциклом? – поинтересовался Гарун.

– Искра в баллон ушла, – робко сказал Гномик.

– Ну, меня этим не проведешь, я сам с усами! – Гарун подошел к мотоциклу и нажал кнопку: рев гудка показал, что зажигание в порядке. Гарун нажал педаль и дал газ. Мотор молчал.

– Брось его, – сказал Ромка. – Говори скорее: что нам делать?

– Нет, – ответил Гарун, трогая пальцами карбюратор и бензопровод. – Мне на нем обратно ехать.

– Значит, уедешь от нас на нашем мотоцикле? – ревниво спросил Егор.

– На этом самом, – весело ответил Гарун и, уверенно сев в седло, нажал педаль.

Мотор заработал четко, все громче и громче, выпуская густые клубы дыма.

– В чем же дело? Почему он у меня не заводился? – воскликнул Егор.

– Дело в кранике или, вернее, во внимании. Ты перекрыл краник бензопровода, и бензин не мог попасть из бака в карбюратор.

– Ох, я и шляпа! Ведь это я сам закрутил краник, когда приехали к реке, а открыть забыл.

– Со всяким бывает, – примирительно ответил Гарун. – Подойдите поближе.

Мальчики обступили Гаруна.

– Пакет у тебя? – спросил Гарун, кладя руку на плечо Егору.

– У меня, – подтвердил Егор, нащупывая пакет в кармане гимнастерки.

– Очень хорошо! – сказал Гарун. – Если я не прибуду, пакет откроете десятого.

– А ты не пойдешь с нами, Гарун? – с тревогой в голосе спросил Гномик.

– Сейчас никак не могу. Я сюда прилетел по срочному заданию редакции и уеду отсюда на вашем мотоцикле, а вы пойдете пешком, как полагается разведчикам.

– Но ведь мы брали продукты из расчета и на тебя, – заявил Топс.

– Спрячьте мою долю и лишний груз соли и дроби неподалеку в горах. Это будет ваша как бы запасная база. Идите не спеша. В горах, да еще с грузом, вы будете двигаться по два-три километра в час. Переходы делайте небольшие. Идите не больше пяти-шести часов в день.

– Тогда мы будем двигаться, как черепахи, – с досадой сказал Ромка, у которого была привычка всегда спешить.

– А куда вам торопиться? Дружина сможет двинуться не раньше двадцать второго августа. Вы уже на марше. Лишь бы вы к десятому августа были у истоков реки. Завтра же вы начнете знакомиться с плодовыми лесами, растущими по склонам.

– У нас нет карты, и разрешения от Чукмасовой мы не достали, – сказал Ромка.

– Карту я вам дам, – сказал Гарун, – а вот с разрешением надо что-нибудь придумать. Борис поправится и привезет его вам. Лучше не попадайтесь на глаза объездчикам. Я предупрежу в лесничестве. Вот вам карта.

Егор взял карту и развернул ее:

– Это же кроки! У нас такие есть, только похуже.

– Раз ты в этом разбираешься, то и кроки тебе помогут, как карта. На этих кроках отметите разведанный вами маршрут для будущего похода пионеров, лучшие места привалов, уточните притоки, броды на них. До озер можете не доходить, но будьте возле правого южного истока реки Чак.

– Что это такое «кроки»? – тихо спросил Гномик.

– Здесь нарисовано главное, что есть в карте, только не так подробно, – ответил Егор.

– Я довезу вам груз до моста, а потом поеду в кишлак – возьму там бензин, – сказал Гарун.

Он сел на мотоцикл и медленно поехал, чтобы ребята могли идти рядом. Возле моста он помог выгрузить вещи, проверил груз, похвалил за укладку, пожелал ребятам успеха и, сказав: «Командуй, Егор», уехал.

Шум мотоцикла, затихший вдали, заменили частые вздохи, выражавшие сожаление о мотоцикле, которым ребята так гордились, неуверенность и тревогу.

– Ребята! – закричал Топс. – Я забыл передать Гаруну документы на мотоцикл, паспорт…

– Эх ты, разиня! – с досадой сказал Егор. – Сейчас же беги отнеси, аллюр три креста. Ты кишлак знаешь. Гарун, наверное, будет у склада горючего.

Топс побежал в кишлак. Егор сел на край моста и свесил ноги над шумной рекой. Ромка и Гномик последовали его примеру. Барс лег рядом. Мост был необычный: узкий, немного горбатый, без перил, выстланный поперечными бревнами. Так они просидели молча минут сорок. Всем хотелось спать. Но вот Барс прислушался, встал, и вскоре мальчики услышали торопливый топот ног. Это прибежал Топс. Он задыхался от быстрого бега и был чем-то сильно взволнован.

– Догнал? – спросил Егор.

– Нет! – еле переводя дух, ответил Топс. – Я вам скажу такое, такое… – И он, не в силах выразить свои чувства, потряс кулаком над головой.

То, что услышали мальчики, мгновенно согнало сон. Из несвязного рассказа Топса, прерываемого вопросами ребят, выяснилось, что он увидел в тени дерева недалеко от кишлака группу людей возле мотоцикла и машины. Топс решил, что мотоциклист – это Гарун, и пока раздумывал, удобно ли подойти к Гаруну, услышал поразительные новости: в горах, у истоков реки Чак, девятого августа ожидают приземления нескольких парашютистов. Их будут ловить возле кишлака Чак. Подробностей Топс расслышать не мог, так как в этот момент его заметили, приказали подойти, спросили, что он здесь делает, и, узнав, что мальчик ищет Гаруна – мотоциклиста с коляской, сообщили, что таковой уехал пять минут назад.

– Что же нам теперь делать? Вернуться назад или ждать? – с тревогой, почти шепотом спросил Гномик.

– Назад? Это ты сказал «назад»! Да понимаешь ли ты, что ты сказал, трус несчастный? – гневно спросил Ромка, обуреваемый желанием совершать геройские поступки.

– Я только спросил, – оправдывался Гномик.

– Ах, ты только спросил! Лучше бы ты спросил, как в таком случае должна действовать разведка… Егор, объясни ему!

– Ребята, – сказал Егор, – мы могли бы выследить, где спустятся парашютисты, выследить хотя бы одного и сообщить об этом военным. Дело не такое уж трудное.

– А хотя бы и трудное! – возразил Ромка и вслух принялся фантазировать, как все это произойдет.

– Нам никто не приказывал, а если мы оскандалимся – нас засмеют, – возразил Топс.

– Трус! – воскликнул Ромка. – Каждый пионер должен защищать Родину!

– Не робей, ребята! Главное, чтобы было чувство локтя, боевая спайка. Все за одного и один за всех, как говорил полковник Сапегин. А ну, нагружайся – и вперед! – скомандовал Егор.

Мальчики, кряхтя, взвалили себе на плечи тяжелый груз.

VII

В ночь на шестое августа четыре маленькие фигуры, согнувшись под тяжестью груза, перешли мост возле кишлака Чак и углубились в предгорья Узун-Ахматских гор. Лай собак в кишлаке слышался все тише и наконец затих вдали. Мальчики поспешно шли вперед, чтобы до рассвета достичь леса.

– Надо правее, – прошептал запыхавшийся Топс, шумно дыша не столько от усталости, сколько от волнения. – Река Чак впадает в ту большую бурную реку, через которую мы перешли по месту, где-то правее от нас.

Егор, еще раньше изучивший кроки, подтвердил это, и они пошли правее. Незнакомый путь ночью всегда кажется очень длинным. Мальчики уже шатались от усталости, а горной реки Чак все еще не было слышно.

На востоке на побелевшем небе четко вырисовывались черные контуры гор.

– Я не могу больше идти, – шептал Топс.

– Я тоже устал, я устал, – твердил Гномик.

– Больше жизни! Ведь мы должны разведать маршрут, постараться выследить парашютиста и пройти незамеченными, – подбадривал их Егор. – Дойдем до тех зарослей, что темнеют впереди, и там сделаем привал.

Когда путники подошли к зарослям, начинался рассвет. Гномик, Топс и Ромка, как по команде, не снимая груза с плеч, повалились на траву.

– Отвяжите ношу, так не отдыхают на привале, – требовал Егор.

Но ему никто не ответил. Ребята уже спали. Егор снял свой рюкзак, отцепил у ребят заплечные мешки, свалил весь груз в одну кучу, приказал Барсу стеречь и сам заснул сразу, как только коснулся земли.