Читать книгу Позывной «Волкодав» - Георгий Савицкий - Страница 7

Потрепанная военными дорогами «полуторка» с черными крестами на дверцах и раскрашенным серо-зелеными полосами тентом неспешно катила к Сталино в сопровождении трех мотоциклов фельджандармерии. На колясках были установлены пулеметы «MG-34», лица мотоциклистов в тяжелых кожаных плащах и со стальными бляхами на груди были скрыты от грязи из-под колес массивными очками и шарфами.

На въезде в город был оборудован временный пост. Сторожевые будочки, где мерзли на осеннем ветру полевые жандармы, полосатые шлагбаумы, а рядом – похожий на гроб полугусеничный бронетранспортер «Ханомаг-251». За броневым щитком скучал пулеметчик.

– Halt! – взмахнул жезлом фельджандарм у шлагбаума. – Geben Sie mir Ihre Papiere[14].

– Nehmen, Comrade[15], – дружелюбно улыбаясь, ответил майор Кочетков. Он ехал вместе с водителем.

Расчет диверсионной операции строился еще и на том, что «своих» полевые жандармы особенно дотошно проверять не будут. К тому же все прекрасно осознавали размеры той неразберихи, которая царит в армии при перемещении огромных масс людей и техники. Тут на своем бы участке управиться, обеспечить безопасность дорожного движения, когда в обе стороны снуют не только армейские грузовики, штабные легковушки, телеги, запряженные лошадьми, но и неуклюжие танки с полугусеничными тягачами.

Оружие решили использовать только автоматическое, отказавшись от громоздких и неудобных винтовок. Причем Ракитин и старший лейтенант Ерохин оставили свои «дегтярь» и «шпагин» вместе с пистолетами «ТТ». Немцы частенько вооружались трофейными пистолетами-пулеметами и ценили их за огневую мощь и большую емкость вместительных дисковых магазинов. Тот же пистолет-пулемет Дегтярева «ППД-40» в немецкой армии обозначался как «Maschinenpistole 715 R». А надежные советские пистолеты «ТТ» практичные немцы поставили на вооружение в Вермахте и полиции под обозначением «Pistole 61 R».

– Eine Zigarette wird nicht gefunden?

– Nehmen Sie die ganze Packung! – Майор Госбезопасности поправил на груди фельджандармскую бляху. Из-за этого характерного горжета на груди полевую полицию прозвали в Вермахте «Kettenhund» – «Цепные псы». – Hängen Sie noch hier unter dem russischen verfluchten regen um[16].

– Danke! – фельджандарм взмахнул жезлом. – Dokumente um. Gehen Sie durch!

Виктор старался поменьше смотреть по сторонам и вообще – не встречаться взглядом с немцами. Мерзкий холодок между лопатками щекотал натянутые, как струны, нервы. Казалось, что советских диверсантов уже вычислили и просто играют с ними, как кошка с обреченной мышью. В один момент Виктору вообще стало не по себе – он вдруг представил, что всего лишь играет в каком-то сумасшедшем театре абсурда. Гигантским усилием воли Ракитин заставил держать себя в руках, вполне четко осознавая, что эти вот «артисты» вмиг наделают в нем дырок, прознав, с какой целью заявилась в оккупированный город советская диверсионная группа. Старый, «с бородой по пояс», анекдот: «Штирлиц шел по Берлину и не понимал, что же выдает в нем советского разведчика – то ли волочащийся за спиной парашют, то ли шапка-ушанка с красной звездой», – уже не казался Виктору смешным.

Наконец, контрольно-пропускной пункт остался позади, и грузовик в сопровождении трех мотоциклов с колясками въехал в уже оккупированный гитлеровцами Сталино. Много домов было разбито авиабомбами и снарядами, некоторые улицы пересекали завалы и остатки баррикад, кое-где еще пылали пожары. Город просто так не сдался на милость оккупантов, и диверсанты в очередной раз решили это доказать.

Металлургический завод находился фактически в центре Сталино, над двух – и трехэтажной застройкой высоко поднимались мартеновские трубы и высоченные доменные печи.

Непосредственно перед заводом группа разделилась. Грузовик покатил к центральной проходной. А мотоциклы сосредоточились возле здания городского универмага – неподалеку располагалась еще одна заводская проходная.

– Теперь будем ждать взрыва, – приказал старший лейтенант Ерохин.

* * *

На другой проходной потрепанная «полуторка» затормозила со скрежетом. Из кабины выбрались шофер и сопровождающий. Шофер закурил и привычно полез под капот грузовичка. А сопровождающий майор Кочетков в форме полевого жандарма и с погонами оберфельдфебеля подошел к посту у ворот металлургического завода. Там дежурили два фельджандарма с карабинами. Сопровождающий предъявил им «аусвайс» и завязал какой-то ни к чему не обязывающий разговор.

– Kann ich übergeben? – Могу ли я проезжать? – поинтересовался Кочетков.

– Nein. Siehe, ich fuhr ein Lastwagen voller Sprengstoff. – Нет. Видишь, подъехал грузовик со взрывчаткой, – осадил его один из часовых.

К воротам и правда подъехал тяжело груженный «Опель-Блитц». На бортах кузова были нанесены красные значки взрывоопасного груза. «Подфартило-то как!» – подумал майор Кочетков.

– Gut. Ich werde an die Reihe im Auto warten. – Хорошо. Я буду ждать своей очереди в машине, – ответил Кочетков.

Вокруг была та самая военная неразбериха. Гитлеровцы торопились занять важный промышленный центр – столицу Донбасса. А особенно – Сталинский металлургический завод имени Ленина. Вот – главный трофей! И дело тут не только в выплавке чугуна и стали, но и в достаточно серьезном оборудовании, которое не все успели взорвать или вывести из строя отступающие части Красной Армии. Да и заново оснастить трофейными станками производственные площадки цехов тоже не составляло особого труда. А цеха эти были необходимы, в том числе и для ремонта поврежденных танков и бронетранспортеров Панцерваффе. Потому-то у проходной завода и творилось вавилонское столпотворение.

Закончив возиться с двигателем «полуторки», шофер прикурил очередную сигарету и полез в кабину. Пошуровав там, он выбрался обратно и как-то незаметно отступил за другие грузовики.

* * *

Ярчайший огненный фонтан в адском грохоте взвился к небу! Ударная волна тяжким молотом ударила по округе, вышибая стекла даже в дальних домах. На проходной завода зияла огромная, метра три в диаметре, воронка. Вокруг нее были разбросаны обгоревшие обломки автомобилей и фрагменты тел. Чуть дальше стонали раненые, их при таком взрыве было совсем немного.

– А вот и наш сигнал! – От взрыва заложило уши даже здесь, на другом конце завода. – Заводи!

Ряженые фельджандармы запрыгнули на мотоциклы и на большой скорости понеслись к проходной завода.

– Ab sofort verpassen! Die Anlage sind russische Diversanten! – Немедленно пропустить! На заводе находятся русские диверсанты! – проорал один из тех самых «russische Diversanten» оторопевшей охране на проходной.

Те и рады стараться! Ворота распахнулись как по волшебству. Не сбавляя скорости, три мотоцикла с пулеметами понеслись по мощеной дороге прямо к доменному цеху. Спутать тут было невозможно – четыре чугунолитейные печи возвышались над длинными кирпичными зданиями цехов. Три мотоцикла прошмыгнули прямо под носом маневрового паровоза, который натужно тянул вереницу шлаковозных ковшей. Локомотив возмущенно засвистел и выпустил клубы пара из-под букс.

– Твою мать! Не гони так сильно! – прокричал старший лейтенант Ерохин.

– Ниче, раньше смерти – не помрем! – залихватски выкрикнул Ракитин.

Мотоциклы остановились возле доменных печей. Ряженые фельджандармы достали из колясок десятикилограммовые тюки со взрывчаткой.

Ракитин передернул затвор пистолета-пулемета Дегтярева, досылая патрон. Глянул направо, где вздымались над центральной проходной Сталинского завода черные клубы дыма. По всему предприятию сновали автомобили, слышались истошные гудки, забористая ругань и лающие окрики гитлеровцев. Рабочие чугунолитейной печи высыпали наружу, чтобы лучше разглядеть, что там стряслось на проходной… В толпе доменщиков – горновых, газовщиков, каталей – слышались ехидные комментарии.

– Поперек глотки станет фрицам наш Сталинский завод!

– Ага, уже получили сверх плана новое сырье – крупповский металлолом на переплавку! – прокомментировал плечистый парень в войлочной шляпе горнового с приделанными к полям темными очками и в брезентовой куртке.

– Ну, ты – молчать!.. – замахнулся на него предатель-управляющий из новой немецкой администрации.

– Сам рот закрой, шкура фашистская!

Виктору Ракитину и самому хотелось от души припечатать прикладом «дегтяря» по физиономии гитлеровского прихвостня. Но нужно было сыграть свою роль фельджандарма до конца и выполнить задание. Появление возле доменного цеха трех мотоциклов немецкой полевой жандармерии выглядело абсолютно логично.

– Вперед! Первая группа – на одну доменную печь, вторая – на другую. Третья группа прикрывает. У нас – две минуты, время пошло! – вполголоса скомандовал старший лейтенант Ерохин и передернул затвор «ППШ».

В суматохе, создавшейся после взрыва, немецкий прихвостень кинулся к фельджандармам. Нужно было пользоваться моментом.

– Halt! Мы прибыть охраняйт доменный печ. Всем оставайс здесь. Мы проходить внутрь! – намеренно коверкая русские слова, произнес старший сержант Ракитин.

Вместе с двумя бойцами, у которых за плечами были ранцы с подрывными зарядами, они забрались наверх по высокой и крутой металлической лестнице.

Пройдя внутрь, Ракитин довольно ощутимо приложился головой о какой-то трубопровод, проходящий под низким потолком. Хорошо – защитила немецкая каска. Внутри литейного двора было как на подводной лодке: тесно, везде – непонятные приборы и металлоконструкции, переплетения кабелей и трубопроводов. Неяркий свет ламп в металлической оплетке едва разгонял темноту. Пройдя еще несколько десятков шагов, диверсанты оказались у основания огромной доменной печи. Под высоким потолком размещался электромостовой кран с массивным крюком на поперечной клепаной кран-балке и металлической будкой кабины. У основания доменной печи располагались заглушенные сейчас отверстия – чугунные летки. По ним и вытекал расплав, словно лава из рукотворного вулкана. Но сейчас жерло этого вулкана было потушено. На печи велись сложные ремонтно-восстановительные работы, чтобы снова запустить ее в производство.

– Закладывайте заряды, я прикрою, если что… – Ракитин поудобнее перехватил автомат.

Подрывники скинули с плеч ранцы с зарядами и приладили их к заглушенным отверстиям чугунных леток. Дернули терочные запалы. Зашипели-задымили бикфордовы шнуры, отмеряя мгновения до неизбежной детонации мощной взрывчатки. От нее огнеупорная кладка печи из специального магнезитового кирпича будет разрушена, и восстановить ее станет весьма проблематично. Проще новую доменную печь построить!

– Заряды заложены.

– Ходу!

Ряженые полевые жандармы быстро спустились по металлической лестнице. Старший лейтенант Ерохин был уже здесь.

– Фсе с доменный печ идти помогать на проходная! Schneller! – приказал фельджандарм.

Для убедительности Рощин потряс автоматом. Рабочие, хоть и с неохотой, побежали исполнять приказание.

Ряженые полевые жандармы оседлали своих стальных коней и на полной скорости устремились в противоположную сторону. Минуты не прошло, как позади грохнули приглушенные взрывы. Они были не столь эффектны, как филиал преисподней в миниатюре у центральной проходной завода. Но для двух доменных печей эти взрывы имели решающее значение – заряды разрушили огнеупорную кирпичную кладку в основании и полностью вывели из строя базовое – чугунолитейное производство.

На уцелевшей проходной неподалеку от центрального городского универмага творилась суматоха. Подъезжали грузовики с немецкими солдатами, трещали мотоциклы фельджандармов, ревел двигателем полугусеничный бронетранспортер. Пожарная машина и фургон «Скорой помощи» отчаянно сигналили, но все же не могли пока проехать к проходной. Солдаты в серых, мышиного цвета, шинелях выстраивались на небольшой площадке. Сквозь гул двигателей и металлический лязг слышались резкие окрики немецких офицеров.

– Вот тебе и Neuer Ordnung! «Новый порядок», е… елку им за воротник! Забегали, как тараканы… – хмыкнул Виктор Ракитин.

– Эх, сейчас бы еще и «языка» взять! – вздохнул старший лейтенант Ерохин.

– Не положено, нужно возвращаться к точке встречи с майором Кочетковым, возле здания бывшей школы для детей управляющих заводом[17].

В суматохе три мотоцикла с ряжеными «фельджандармами» без труда выскользнули из западни.

К месту встречи подъехали вовремя, его изменить нельзя. Позади здания, на поросшем густыми кустами склоне диверсантов дожидался майор Кочетков вместе с водителем взорванной «полуторки». После доклада об успехе операции стали решать, как выбраться из города.

– Сейчас введут запрет на выезд из города в связи с диверсией. Проехать можно будет только по специальному пропуску, да где его взять? – сокрушался майор Кочетков.

– Как где – в комендатуре! – ответил Виктор. – Все логично.

– Ты с дуба рухнул, Ракитин?! – осадил было его старший лейтенант Ерохин.

– Погоди, пусть договорит, – перебил его майор.

– Мы сейчас одеты как жандармы. Конечно, городская управа и гестапо на первой линии[18] нам явно не по зубам. Но ведь можно атаковать одну из районных комендатур. Сейчас все силы гитлеровцев стянуты к заводу, на местах остались только часовые и штабные офицеры. Подъезжаем к ближайшей комендатуре и устраиваем «шухер»! Захватим оперативного дежурного комендатуры, он должен быть в чине не ниже гауптмана – капитана то есть.

– Дельный план! – кивнул старший лейтенант Ерохин. – Комендатура находится здесь недалеко – рядом с заводом Боссе.

Коренной дончанин Виктор Ракитин знал, что этот поселок, а впоследствии – и район города вокруг завода был назван по наименованию расположенного там чугунолитейного завода Боссе и Геннефельда.[19] В 1889 году немецкий промышленник с франко-бельгийскими корнями Эдуард Теодор Боссе вместе с компаньоном Рудольфом Геннефельдом организовал машиностроительное предприятие, которое и дало такое необычное для русского города название.

А 22 января 2015 года бандеровские каратели обстреляли из минометов этот район, убив девять человек. Мины разорвались утром, в час пик, в непосредственной близости от переполненного людьми троллейбуса городского маршрута № 17. В это же время рядом к конечной остановке подъезжал трамвай маршрута № 3. Бандеровские изуверы, открывшие огонь по мирным жителям, не сомневались – жертв будет много! Все это прекрасно помнил Виктор Ракитин, тогда он служил в донецкой комендатуре.[20]

«Вспомнив о будущем», Ракитин крепко сжал зубы и заиграл желваками. Как же он мечтал поквитаться с бандеровцами и в этом мире, и в этих временах!

– Витя, ты чего?..

– Ничего, все нормально, едем.

Комендатура возле чугунолитейного завода Боссе и Геннефельда располагалась в двухэтажном каменном здании. Серая массивная постройка была отмечена двумя штандартами со свастикой. Над входом раскинул крылья бронзовый имперский орел – тоже со свастикой. Рядом стояло несколько легковых автомобилей и мотоцикл с коляской с эмблемой полевой жандармерии. Трое «фрицев», в тяжелых кожаных плащах и касках, с металлическими бляхами на груди, курили и неторопливо разговаривали о чем-то своем. Все остальные уехали на металлургический завод – ловить «russische Diversanten». А их оставили охранять пустующую комендатуру. Отсутствие начальства кроме дежурного офицера и его помощника – что еще нужно солдату для счастья?..

У дверей фельджандармам молча завидовали двое часовых, застывших по стойке Stillgestanden! – «смирно». Серая шинель, стальная каска, патронные подсумки, карабин Маузера за плечами, гранатная сумка, саперная лопатка – все снаряжение по уставу.

На три мотоцикла полевой жандармерии, которые подъехали к зданию комендатуры, расслабленные «коллеги» поначалу не обратили ровным счетом никакого внимания. Ну подумаешь, вернулись фельджандармы с задания…

А потом события приняли совершенно неожиданный оборот. Подъехавшие мотоциклисты направили на здание комендатуры пулеметы и ударили залпом. Три «косы смерти» «MG-34» прошлись по окнам первого и второго этажей в темпе около тысячи выстрелов в минуту! Все трое дежурных фельджандармов и двое часовых были просто изорваны пулями.

Под прикрытием огня пулеметов Виктор Ракитин вместе со старшим лейтенантом Ерохиным прорвались внутрь. Автоматным огнем подавили пост внутри здания и ворвались в коридоры комендатуры.

– Где может сидеть дежурный?!

– Скорее всего, на первом этаже возле оружейки.

Из кабинета выскочил молодой немец в офицерской форме с автоматом «MP-40», но Ракитин успел скосить его короткой очередью пистолета-пулемета Дегтярева. Треск очереди привычно ударил по ушам, в коридоре остро запахло пороховой гарью. Прошитый навылет «фриц» ничком повалился на пол, под ним начала расползаться лужа крови.

– Это не оперативный дежурный?

– Нет, вряд ли – слишком уж молодо выглядит. Наверное, или помощник оперативного, или адъютант какой-нибудь…

– Двигаемся дальше, только осторожно.

Развернувшись, Виктор взял на прицел лестницу на второй этаж. Двое переодетых в форму полевой жандармерии диверсантов контролировали коридор первого этажа.

– Ракитин, Иванов – проверьте второй этаж. Пройдите по кабинетам, соберите документы.

– Есть. Иванов, прикрой меня.

Виктор облизнул пересохшие губы и поудобнее перехватил тяжелый автомат. Медленно и осторожно он пошел по ступенькам вверх. Над головой гулко ударили выстрелы из винтовок Маузера, едва только Ракитин приподнял голову. Но он был готов к такому повороту событий и кубарем скатился по ступенькам.

– Вот гады! Дай очередь в потолок, – попросил Ракитин своего напарника.

– Сейчас сделаем! – Иванов саданул пару очередей из немецкого пистолета-пулемета «MP-40». Посыпалась штукатурка и какая-то труха.

В это время Виктор достал из-за ремня немецкую гранату-«колотушку» на длинной ручке, свинтил предохранительный колпачок на торце рукоятки и дернул шнурок терочного запала. Граната улетела наверх и гулко хлопнула в коридоре. Ракитин одним рывком преодолел лестничный пролет, дал короткую очередь из «дегтяря» и сразу же отпрыгнул в сторону.

Вовремя – позади него раздались хлопки пистолетных выстрелов. Обернувшись, Ракитин вслепую дал короткую очередь. После выстрелов и взрыва гранаты на втором этаже стоял сизый пороховой дым. Попал – из сизой пелены вывалилось тело в немецком офицерском мундире с витыми погонами на плечах. В одну сторону полетела фуражка, в другую – выпавший из мертвой ладони «Парабеллум».

В коридоре напротив лестницы за опрокинутым столом с продырявленной пулями столешницей, неестественно вывернутые, словно переломанные куклы, лежали два трупа гитлеровцев. Их взорвал гранатой и расстрелял Ракитин, когда ворвался на второй этаж. В воздухе витал тяжелый запах крови, смешиваясь с пороховой гарью.

– Иванов, за мной! – позвал Виктор.

На втором этаже было несколько дверей кабинетов. Вместе они быстро проверили кабинеты. Ракитин передавал напарнику кипы каких-то бумаг, а тот совал их в объемистую брезентовую сумку. Может, в разведке и выудят из всех этих документов ценную информацию.

Внезапно на первом этаже грянули выстрелы. Виктор вместе с напарником кинулись вниз, держа автоматы наготове.