Читать книгу Стоять до последнего - Георгий Свиридов - Страница 15

Миклашевского стиснули, словно железными клещами, подняли и понесли… Вот наклонившаяся сосенка с порезами на коре. Две березки растут почти вплотную одна к другой, перепутались ветками, а рядом ершистые кусты орешника. Игорь узнавал места, машинально запоминал тропинку, хотя понимал, что это уже ему никогда больше не пригодится. И ему стало страшно. Впервые в жизни так страшно.

– Тяжелый большевик, – пробурчал немец, шедший впереди.

– Верно, Ганс, – согласился второй. – Как мешок с песком.

Миклашевский про себя отметил, что одного зовут Гансом. Немного погодя Ганс предложил:

– Отдохнуть надо, Фриц, у меня руки затекли.

Теперь Миклашевский знал, что второго, который держал за ноги, зовут Фрицем. «На кой черт мне их имена!» – горько думал лейтенант. Челюсти его свело, скрученная туго пилотка торчала во рту тяжелым кляпом, и дышать через нос становилось все труднее.

Когда вошли в густой ельник, чернявый приказал:

– Опустить на землю.

Ганс и Фриц тут же исполнили приказ, бросив Миклашевского под разлапистую ель. Игорь больно ударился боком о корявый корень, который толстой змеей стлался по земле.

Лежа неудобно на боку, лейтенант рассматривал немцев. Фриц был немного выше своего командира, широк в плечах. Круглолицый, мордастый, с пухлыми пунцовыми губами и белесыми, слегка навыкате колючими глазами. У Ганса лицо сплюснутое, крупный нос и добрые голубые глаза под светлыми бровями; он узкоплечий, какой-то плоский, короткорукий. Даже не верилось, что это он так ловко ударил Миклашевского по голове и лихо закрутил руки за спину.

Они разговорились между собой, не подозревая, что пленный понимает их речь.

– Зря только время тратим, – сказал Фриц, закуривая сигарету. – Надо скорей освободиться от такой ноши.

– Мы сами больше бы увидали, чем узнаем от него, – гундосил Ганс, открывая фляжку. – Кто хочет прополоскать горло?

Миклашевскому было до чертиков обидно, что фашисты ни во что не ставили его. Немцам, он понял, необходим «язык». Причем осведомленный. Они охотились за крупным командиром, а попался лейтенант.

– Он артиллерист, неужели не видите? – сказал черноголовый. – Он знает систему обороны аэродрома. Голову свернуть всегда успеем.

– Не очень приятно тащить мешок с песком, – загундосил Ганс, завинчивая фляжку. – У меня есть предложение, герр обер-лейтенант.

– Говори.

– Заставьте красную свинью топать своими ножками.

– Хорошо, согласен.

– Ложись! – вдруг сиплым шепотом выдохнул Фриц и, выхватив пистолет, плюхнулся на траву.

Следом за ним залегли остальные. Притаились. Чуть в стороне шла группа красноармейцев. «Свои!» – у Игоря радостно запрыгало сердце. Но судьба, казалось, смеялась над Миклашевским. Он напряг все силы, пытаясь освободить руки, но веревка лишь сильнее врезалась в тело. Он попытался вытолкнуть изо рта кляп, но из этого тоже ничего не вышло.

Игорь заметался, извиваясь в траве. Потом перевернулся и попытался зацепить кляпом за корень елки, чтобы выбить проклятую пилотку. Но тут получил крепкий подзатыльник, от которого снова в глазах запрыгали разноцветные звезды.

– Не дергайся!

А красноармейцы проходили почти рядом за кустами, в десяти шагах от немцев, от связанного Миклашевского. Они шли беспечно по лесу, видимо, возвращались в подразделение из города, выбирая ближнюю дорогу. Шуршала трава, похрустывали сухие ветки. Один из них весело насвистывал песенку «У самовара я и моя Маша».

Шаги постепенно затихали…

Немцы выждали, пока бойцы удалятся на значительное расстояние. Потом вскочили на ноги.

– А здесь, оказывается, оживленная лесная тропа, – сказал Ганс, ухмыляясь.

– Здесь и следовало бы нам искать добычу, герр обер-лейтенант, – Фриц сунул пистолет в кобуру.

– Мы еще сюда придем на охоту, – сказал чернявый. – А сейчас в чащу подальше. Поднимите пленного.

Фриц и Ганс бесцеремонно схватили Игоря за связанные руки и рывком подняли. У Миклашевского мелькнула мысль: «Бежать!», но он тут же отбросил ее. Далеко ли убежишь со связанными руками, да еще с кляпом во рту?.. Догонят через несколько шагов – и прикончат. Он стоял на тропе и тупо смотрел на немцев.

– Ты, надеюсь, уже понял, кто мы? – высокомерно произнес черноголовый по-русски. – Все это хороший камуфляж, – он показал небрежно пальцем на милицейскую форму. – Мы не «вшивые немцы», как говорите вы, лопоухие русские, а представители великой и непобедимой германской нации. Понял?

Миклашевскому ничего другого не оставалось делать, как кивнуть.

– Запомни: при первой же попытке к бегству…

Игорь опять кивнул.

– А теперь марш вперед.

Первым шагал мягкой походкой плосколицый Ганс. Следом за ним двигался обер-лейтенант, потом угрюмо плелся Миклашевский, которого подталкивал в спину Фриц.

– Шнель! Шнель! Быстро!

Игорь передвигал ноги и смотрел на родной лес с ненавистью. Чем глубже заходил в чащу, тем меньше оставалось шансов на спасение. Нужно что-то предпринимать. Немедленно, или будет поздно. Но что?.. Руки связаны, во рту кляп. И тут Игоря вдруг осенила мысль: ноги!.. Ногами не только бегают. Они могут стать и оружием! Он чуть замедлил шаги.

– Шнель! Шнель! – Фриц кулаком поддал в спину.

Лейтенант искоса посмотрел на немца, прикидывая расстояние. Попытка не пытка. Но тут вдруг идущий впереди немец предостерегающе поднял руку, что-то его насторожило. Все остановились. Несколько минут прислушивались. А у Миклашевского в голове созревал план действий. Терять-то ему уже нечего…

– Ко мне, – приказал по-немецки черноголовый.

Фриц толкнул в спину Миклашевского, потом сам вышел вперед и зашагал рядом, вслушиваясь и всматриваясь. На Миклашевского почти никто не обращал внимания. Приблизились почти вплотную к обер-лейтенанту. Тот жестом руки потребовал тишины и спокойствия. Фриц схватил Игоря за руки и рывком дал понять, чтобы застыл на месте.

«Эх, была не была!» – мелькнуло в голове. Миклашевский, сделав упор на левую ногу, развернулся вполуоборот к гитлеровцу. Тот хмуро глянул на боксера и цепче сжал пальцами руку, как бы говоря, чтобы не двигался. Обер-лейтенант стоял в двух шагах впереди спиной к ним. А рядом, подавшись вперед, что-то высматривал из-за куста Ганс. Там, неподалеку, по лесу кто-то шел.

– Женщина, – по-немецки прошептал фриц. – Две женщины…

Игорь поборол свое волнение. «Только спокойнее! Только спокойнее! – приказывал он себе. – Ни одного лишнего движения… Бить наверняка!» Дальнейшие события произошли молниеносно.

Миклашевский правым носком сапога с отчаянной силой ударил беспечно стоявшего рядом Фрица по ногам и толкнул его плечом. Немец глухо охнул и свалился как подкошенный. Падая, он со всего маху стукнулся затылком о ствол сосны.

Игорь шагнул и очутился возле черноголового. Тот едва успел повернуться. Лицо обер-лейтенанта выражало недовольство произведенным шумом. Он, возможно, предполагал, что Фриц просто перестарался и не вовремя саданул пленного. Но, увидев перед собой русского, гитлеровец удивленно вытаращил глаза. Он даже и в мыслях не предполагал, что связанный по рукам человек отважится нападать на вооруженного. И эти мгновения решили исход схватки. Игорь, резко шагнув в сторону, нанес другой ногой удар фашисту ниже живота.

– А-а-а! – вырвалось из глотки обер-лейтенанта.

Схватившись обеими руками за живот, гитлеровец с перекошенным от злости и боли лицом согнулся пополам.

Миклашевский двумя прыжками рванулся вперед и вырос перед Гансом. Ганс понял все. С поворота, не теряя времени, он, как хорошо тренированный боксер, провел прямой справа, целясь в подбородок пленного.

– Красная собака, получай!

Игорь чуть спружинил ноги, сделал привычный нырок под руку противника. Кулак немца пролетел над самой макушкой, задевая волосы. Ганс на какой-то миг потерял равновесие. Миклашевский резко выпрямился. Ноги, словно стальные пружины, придали телу скорость, и лейтенант со всей силы нанес удар головой…

Нелепо взмахнув руками, Ганс плюхнулся на колючий куст.

Резко повернувшись, Игорь бросился к Фрицу, который пытался встать, держа в руке нож. Игорь снова ударил Фрица носком сапога и, не оглядываясь, пустился бежать.

Он выскочил на полянку. Две молодые женщины, увидев связанного бойца, отпрянули от него в страхе. Побросав лукошки с грибами, они с криком бросились в разные стороны. Их звонкие голоса, полные отчаяния и страха, казалось, всполошили весь лес.

Миклашевский надеялся на них. Хотя бы пилотку изо рта вытянули! Но женщины улепетывали со всех ног. И остановить, позвать их Игорь не мог.

Не теряя времени, Миклашевский побежал сам. Петлял между деревьями, хотя и предполагал, что гитлеровцы не отважатся стрелять, ибо выстрелы сразу же привлекут внимание. Игорь бежал, не оглядываясь. «Только бы не упасть! Только бы не споткнуться, – думал он. – Тогда они нагонят, и конец!»

Выбежал на тропу… Тропа хорошо знакома. Вот она сделала поворот и повела в низину, где кучно росли кусты орешника и черемухи. Миклашевский сбежал по крутому косогору вниз, с завистью глянул в сторону серого валуна, покрытого с боков зеленым мхом, туда, где начинал свою жизнь маленький ручей, где весело выбивался из-под земли родник, образуя маленькое живое блюдце. Пить хотелось так, что, казалось, все внутренности высохли, как у вяленой рыбы. В горле противно першило. Не останавливаясь, Миклашевский пробежал мимо родника и стал вскарабкиваться вверх.