Читать книгу Окрашенное портвейном (сборник) - Георгий Янс - Страница 7
Окрашенное портвейном
Глава седьмая
Завтра в школу или четверть века спустя
Оглавление– Маняш, извини, времени больше нет.
– Да, Юрочка, я понимаю все. Ухожу, не буду тебя беспокоить. Как-нибудь еще навещу тебя. Хорошо?
– Хорошо, хорошо.
Я уже начал раздражаться. До чего ж эти женщины словоохотливы.
– Не забудь охране пропуск сдать.
– Сдам, Юрочка, не беспокойся.
Наконец, Маняша ушла. Я посмотрел на часы: через десять минут к шефу с докладом идти. Надо спешить, а то еще Любка завалится. Люба – моя нынешняя жена. Мы уже два года женаты. После того, как с Маняшей расстались, двенадцать лет жил холостяком. Желающих меня оженить было море. Но к такому шагу я не мог подходить безответственно. Должность обязывает. Как ни как, а в администрации президента работаю. Я уже не мог себе позволить юношеской легкомысленности. В нашей среде браки сродни королевским, много династического расчета и немного взаимной симпатии. К примеру, я уже не мог жениться на учительнице или на какой-нибудь актрисульке. Женщина должна принадлежать только к нашему кругу. Люба была, как раз, из наших.
С Любкой познакомился случайно. Мы с ребятами из отдела после того, как закончили работу над посланием президента, в Александровском саду портвешком расслаблялись. Традиция у нас такая сложилась. Закончил работу для президента, всем отделом из Кремля на природу, в Александровский сад. Зимой на лавочке, а летом на травке располагались. Кейсы сдвинем, стол готов, на него закусочку по скромной: обычно лимончик с маслинками. Ребята коньячок попивают, а я свой любимый портвейн «777». Эксклюзив, только для меня на одном из заводов портвейн такой делают, всего десять ящиков в месяц. Мне, как раз, хватает. Можно сказать, что штучный товар. Директор завода хотел мне угодить, и изменил вкусовые качества в одной партии. Я сразу понял, что не то, так как исчезло гадливое чувство с привкусом брезгливости при питье. Получил он от меня по полной программе, по стойке «смирно» в кабинете стоял. С тех пор он больше не пытался хитрить, и гадливое чувство с привкусом брезгливости уже не покидало меня.
