Читать книгу Ранние кинотексты - Георгий Дарахвелидзе, Георгий Юрьевич Дарахвелидзе - Страница 19

«Нетерпимость» и «цивилизация».
Несвоевременный шедевр

Оглавление

Середина 10-х годов ХХ века. Европа охвачена войной. За океаном Америка сохраняет нейтралитет. Политика невмешательства долгое время остается приоритетной для руководящих структур страны, однако, книги, газеты и другие средства массовой информации в создавшейся ситуации только предопределяют назревающую неизбежную полемику. Настроения в обществе становятся все более обостренными, и через какое-то время страна оказывается разделенной на два противостоящих друг другу лагеря. Убежденные пацифисты доказывают, что ни в коем случае нельзя менять прежнюю, в целом, довольно мирную политику, на вооруженную агрессию, аргументируя свое мнение догматом о непротивлении злу насилием. Однако немало в стране и тех, кто является сторонником и даже активным пропагандистом войны. Достоверен факт, что за начало военных действий агитировали такие знаменитости как Дуглас Фербэнкс, Мэри Пикфорд и Уильям Харт.

Но не только в этом была связь между сложившейся политической ситуацией и кинематографом. В результате «разделения» страны деятели кино открывают новые возможности в развитии своего искусства. Так, совершенно новым средством общественной пропаганды явился фильм 1915 года «Рождение нации» Д.У.Гриффита, вызвавший многочисленные споры. И все же «Рождение нации» затрагивало скорее внутренние американские проблемы.

Но осенью того года на экраны США выходит фильм, целиком и полностью связанный с военными действиями в Европе и возможностью перенесения таковых на американскую землю. Этот фильм режиссёра Джеймса Стюарта Блэктона назывался «Боевой клич мира». Брать на себя ответственность за точный вариант перевода названия я не стану, но слова «бой», «клич» (или «плач») и «мир», из которых это название и состоит, говорят сами за себя. В фильме были выражены опасения той части общества, которая боялась, что война может преодолеть океан: в нем демонстрируется результат иностранного вторжения на территорию Соединенных Штатов. На этом и строится основной сюжет, который можно назвать пацифистским, но степень пацифизма не так высока. Рядом с настойчивой критикой в адрес Германии в фильме есть убеждение в том, что только тотальное вооружение с целью испугать противника может уберечь Америку от кровопролития. Интересным выглядит тот факт, что фильм был снят по книге Хадсона Максима с недвусмысленным названием «Беззащитная Америка»: значит, кинематограф был далеко не единственным искусством, на котором отчетливо отразилась ситуация в стране.

«Боевой клич мира» приняли в штыки. Генри Форд после просмотра выкупил колонку в одной из газет, где публично обвинил авторов в «торговле смертью». Первые шаги «Голливуда, идущего на войну» не были осторожными. Однако это было только началом. Общество ожидало продолжения…

Оставим ненадолго данное ожидание и перенесемся мысленно на несколько лет назад. Томас Харпер Инс. Попав в кино из театра, где песни, танцы и актёрские этюды в его исполнении пользовались популярностью, этот человек, по легенде, занялся режиссурой по совету Дэвида Уорка Гриффита. Самыми яркими фактами из его биографии, пожалуй, до сих пор остаются всевозможные сплетни о таинственной кончине Инса в 1924 году. Однако точно известно, что в 1915 году Томас Инс вместе с Маком Сеннеттом и Дэвидом Уорком Гриффитом создают фирму Triangle, тщательно распределяя обязанности каждого из них. Гриффит, на счету которого уже было «Рождение нации», принимается за создание фильма «Нетерпимость», в то время как Инс занимается постановками вестернов и формированием своей концепции «железного сценария» – полного и подробного описания будущего фильма еще до начала съемок. Как продюсер, руководитель производства, Инс имел отношение к более чем пятиста фильмам. В качестве режиссёра-постановщика поставил менее тридцати. Среди них были не только вестерны, но и мелодрамы, а самой успешной и запоминающейся из его картин является «Цивилизация».

Весна 1916 года. Раскол в обществе достигает своего апогея. В конце весны (по другим данным – в самом начале июня) на экраны США выходит «Цивилизация» Инса. За короткое время становится очевидным, что этот пацифистский фильм прозорливо отражает ситуацию в стране, четко улавливая общественные настроения. Отчетливо проглядываются ссылки на прошлогодний «Боевой клич мира». На одном из рекламных плакатов можно было увидеть подтверждение связи между двумя фильмами, Инс перефразирует название фильма Блэктона: «Мир. Боевой клич цивилизации». Зритель прощает режиссёру некоторую преувеличенность сюжетного конфликта. Кажется, что именно этого ждала страна – «Цивилизацию» признают чуть ли не национальным фильмом. Благодатного для Инса масла в огонь подливают грядущие выборы президента США. Вудроу Уилсон побеждает соперников, становится президентом и публично благодарит режиссёра. Но и на этом роль «Цивилизации» не заканчивается. Ее вклад состоит в принесении на киноэкраны образа немца-злодея – The Hun, так называют подобных персонажей в дальнейшем, сам же образ становится традиционным. Америка еще сохраняет нейтралитет, Инс угадал с премьерой фильма, но уже через несколько месяцев и в последующие годы немец-злодей в кино станет как нельзя актуальным, а воплощать его будут такие актёры, как Уолтер Лонг, Джордж Сигман и Эрих фон Штрогейм.

Тем временем партнер Инса по Triangle, Дэвид Уорк Гриффит, заканчивал продолжительную работу над своим очередным фильмом – «Нетерпимость». В отличие от Инса, Гриффит не был сторонником отточенных сценариев, во время съемок «Рождения нации» импровизация и спонтанный ход сюжета преобладали над точной проработкой каждого отдельного эпизода. Не был Гриффит и даровитым актёром, но актёрскому мастерству уделял в своих картинах большое внимание. Создав в 1915 году Triangle вместе с Инсом и Сеннеттом, режиссёр начинает работать над самым дорогостоящим на тот момент проектом в истории США и самым масштабным своим фильмом – «Нетерпимостью». В итоге новаторская картина, состоящая из четырех новелл из разных периодов истории человеческой, станет одной из самых значимых лент в истории кинематографической. Но это произойдет не сразу…

Съемки «Нетерпимости» затянулись. Гриффит увлекся работой настолько, что практически не думал о том, как примут ленту. Возможно, он был убежден в том, что впоследствии и произошло – не важно, как принимают твой фильм сегодня, если его будут помнить через сто лет. Летом 1916 года, когда на экраны уже вышла схожая по тематике и художественным составляющим «Цивилизация» Инса, через месяц после избрания в президенты Вудроу Уилсон объявляет о вступлении США в войну…

«Цивилизация» все еще признается всеми национальным фильмом, а «Нетерпимость» еще не увидела свет. Всего три-четыре месяца разделяет картины, но эта разница огромна. В настроениях общества происходит перемена. Наличие потока фильмов военной направленности неоспоримо. Начинается производство лент с такими названиями как «Кайзер – зверь Берлина» и т.п. Не только по названиям фильмов можно судить о заметной перемене. Наглядным подтверждением служат даже тексты песен. Если «хитом» весны 1916 года была патриотически-пацифистская песня со словами:

I didn’t raise my boy to be a soldier.


то через несколько месяцев тон патриотических песен меняется на противоположный и становится все агрессивнее:

Tommy, get your gun,

Johnny, show your gun,

To the evil Hun.


Настроения масс поменялись. А кто, если не массы, определяет общую картину успеха фильма в первое время после премьеры? Действительно, «Нетерпимость» Гриффита со своей пацифистской направленностью и утопическим финалом пришлась не ко двору. Если Инса простили за то, что его фильм вышел в самое нужное время, то на этот раз слепой зритель поначалу не заметил, что мимо него только что прошел шедевр кинематографа.

Впоследствии Карл Браун, работавший на «Нетерпимости» вторым оператором, скажет, что съемки фильма затянулись на целых 18 месяцев, и Гриффит просто-напросто опоздал с премьерой. Хотя мне не представляется вероятным, что режиссёр хотел бы «успеть с премьерой». Дэвид Уорк Гриффит не пытался улавливать настроения, он увлеченно делал свое дело, полностью отдавая себя ему.

И все-таки попытаемся выяснить, действительно ли все укладывается в простые и каждому понятные рамки «повезло – не повезло»? Ведь если представить, что два фильма лежат на воображаемой чаше весов, и перевес в одну из сторон не зависит от политической ситуации, общественных настроений, общего отношения зрителя и кассовых сборов, то можно сравнить картины как самостоятельные произведения и разобраться в их художественных, технических и эстетических сторонах.

Для начала о сходстве и различии. Тематика фильмов Инса и Гриффита схожа. Независимо от того, какими путями идут к развязке режиссёры, приходят они фактически в один и тот же конечный пункт – пацифистскому, утопическому концу. Однако есть существенная разница.

Томас Инс использует как вымысел, так и реальность в завязке и развитии сюжета своего фильма. Действие происходит в вымышленной стране, но узнать под Неизвестной республикой Германию не представляется сложной задачей. Основные события начинаются, когда солдат, капитан подводной лодки, отказываясь выполнять приказ командования потопить пассажирское судно, отдает жизнь ради спасения пассажиров того корабля. Намек на реально имевшие место события очевиден: здесь воссоздаются события 1915 года, когд немецкой подводной лодкой было пущено ко дну судно с несколькими сотнями мирных американцев. Возможно, это послужило одной из причин прекращения нейтральной политики США.

Однако здесь возникает вопрос: почему капитан отдает не только свою жизнь, но и жизнь других членов подводной лодки? Да, этот человек спас пассажиров, но какими бы «отрицательными» ни представлялись нам его военные товарищи, они ни перед кем не виноваты. И заслуживает ли главный герой, спасший сто, но фактически убивший при этом двадцать человек, того, чтобы в него вселился дух Иисуса Христа? Арифметике не место в вопросах морали, мой ответ – твердое «нет». Несмотря на оригинальность исполнения, то есть, приемы монтажа, двойные экспозиции и прочее, конфликт фильм выглядит надуманным. Но зрителю 1916 года было все равно. Главное – что фильм вышел в нужное время. И в этой актуальности – одна из немногих заслуг фильма Инса перед историей кино.

«Цивилизация», продолжив реальную историю чистым вымыслом, в конце своем вновь возвращается к реализму. «Нетерпимость», наоборот, приходит в завершении к утопическому братанию между всеми людьми на Земле. Когда пушки, вылитые в огне нетерпимости, будут уничтожены, на месте сегодняшних тюрем вырастут цветы. Гриффит однажды сказал, что фильм без идеи, без послания – это не фильм. «Нетерпимость» – это Фильм, с большой буквы, и послание его обращено ко всем без исключения. Но до этого послания будет еще почти целых три часа новаторских приемов, упорства в достижении своей цели и поразительной изобретательности в поисках правильного решения каждого сложного эпизода. А таких немало. Сама концепция сюжета заставила бы надолго призадуматься любого режиссёра. Как «перемешать» между собой эти четыре истории? Показывать по очереди одну за другой или в монтажном решении чередовать? И как связать новеллы между собой? Возможно, кто-нибудь пошел бы по пути наименьшего сопротивления. Но Гриффит не для того так долго мечтал снять масштабный полнометражный фильм и потратил на съемки 18 месяцев, чтобы не добиться максимального результата. Лейтмотивом он сделал образ женщины, качающей колыбель. Скромно, снято с одной точки, без крупных планов – и так по-простому гениально. Выбор поочередной смены новелл на экране потребовал безукоризненного монтажного решения. И режиссёр справился с этой задачей. Примерно одинаковые по длине эпизоды из каждой истории идут один за другим, а между ними – колыбель, объединяющая всё и вся. Ближе к финалу фильма напряжение нарастает, а монтаж становится все более быстрым. Сцена погони на машине за поездом вошла в историю кинематографа, в первую очередь, благодаря параллельному монтажу, точно выбранным операторским планам.

Заслуга операторов Билли Битцера и Карла Брауна не только в этом. Всевозможные фильтры не дают объективу камеры работать впустую там, где можно использовать очередной кинематографический прием. Один из самых запоминающихся – снятая фронтально падающая крепость в Вавилонской истории. Остается только догадываться, что могли чувствовать зрители тех лет, когда в кинотеатре на них обрушивалась огромная башня замка Валтасара.

Впечатляет невероятная гигантомания Гриффитовского замысла. Если современная новелла является психологической, эмоциональной вершиной фильма, то Вавилонская стала поводом для масштабного исторического действа. Конечно, нельзя недооценивать внутренний конфликт Вавилонской новеллы, отношения девушки-горянки и Валтасара, зажигательную и «живую» игру Констанс Толмэдж. Но все это меркнет по сравнению с тысячами людей, огромными строениями, неописуемыми костюмами и невероятной до сказочности, извергающей огонь «машиной смерти», которая как будто перекочевала к Гриффиту из фильма Жоржа Мельеса.

И как не отметить внимание режиссёра к мельчайшим деталям. Эпическое и камерное – две, казалось бы, несовместимые плоскости – органично существуют в пределах фильма. Сцена подготовки казни героя современной новеллы. Еще до нее Гриффит показывает палачей – всего в нескольких коротких кадрах. Но через несколько минут понимаешь, что напряжение, которое испытываешь при виде трех ножей, вот-вот собирающихся перерезать три веревки, было подготовлено режиссёрским гением. Еще одна немаловажная деталь – это крест. Появляется он трижды и каждый раз по-разному. Сначала во время проповеди силуэт Иисуса как будто представляет собой крест, это отчетливо показано в кадре. Затем Иисус уже несет крест-распятье на себе. Третий же крест, самый запоминающийся и цитируемый всеми историками кино, зияет над планетой в конце картины, знаменуя собою победу любви над нетерпимостью в долгой борьбе на протяжении веков.

Говорят, что Гриффит изобрел все. Конечно, это миф. Большинство идей ему не принадлежат, однако он был первым, кто вывел все достижения предшественником на более профессиональный уровень. Он был первым, кто понял, что не стоит пользоваться средствами киноязыка кое-как: каждый прием должен быть точен и выверен. И все же, говоря такое великое множество похвальных речей в адрес Дэвида Уорка Гриффита, не хотелось бы обделять вниманием фильм Томаса Харпера Инса. Заслуга «Цивилизации» перед историей не столь велика, как заслуга «Нетерпимости». И все-таки картина Инса была актуальна и нужна американскому обществу в трудный период истории. «Цивилизация» была своеобразным «калифом на час»: побыв некоторое время национальным фильмом, она вошла в историю как хорошо выполненная лента, которая вовремя появилась и через какое-то время исчезла, все же заставив вспоминать о себе. «Нетерпимость» же не была поначалу принята зрителем. И всё же через какое-то время все поняли, что это был важнейший фильм, продвинувший на новую ступень технический и эстетический уровень кино, а в опросе конца 1950-х годов поставили «Нетерпимость» на 6-е место среди 12 лучших фильмов всех времен. И неважно, что работа над картиной затянулась на столь долгий срок, что бюджет составил около двух миллионов долларов (просто неимоверная сумма по тем временам) и что фильм провалился в коммерческом плане. Важно, что искусство только выиграло. С головой погружаться в работу, отдавать все силы своему детищу, не заботиться о том, будут ли кассовые сборы больше бюджета и в итоге снять настоящий шедевр на все времена – это ли не подлинное искусство?

***

В январе 2001 года я побывал на пресс-конференции гонконгского режиссёра Вона Кар-Вая, который приехал в Москву представлять свой новый фильм «Любовное настроение», на тот момент еще не вышедший в российский прокат. Вскоре после этого я посмотрел эту картину и написал статью о ней и о Кар-Вае в студенческую газету ВГИКа «Путь к экрану».

Ранние кинотексты

Подняться наверх