Читать книгу Кто с тобой рядом - Гера Фотич - Страница 6

Анна не находила себе место – что могло случиться с дочкой? Отзвонилась её подруга, сообщила, что Елену у «Гостиного двора» забрала полиция.

Сын только ходил, посмеивался:

– Она же борется за мир во всём мире, пусть теперь в тюрьме за него посидит! Узнает, что такое борьба! Может, с Навальным встретится!

– Как тебе не стыдно! – возмущалась Анна. – Твоя сестра попала в беду, а ты юродствуешь! Хороший брат поехал бы и разузнал, что случилось. Может, ей помощь требуется!

– Мозгам её помощь требуется! Вся страна борется с фашизмом, а ей мира захотелось! Забыла, как наши деды погибали в Великую отечественную войну? Жалко, что я не в военном училище обучаюсь, а то бы уже давно стрелял в этих гадов!

Анна не нашла слов для возмущения, только горько вздохнула, покачала головой. Прошла в спальню, прилегла на кровать. Взяла с тумбочки айпэд и включила его, стала смотреть ролики на Ютубе. Не могла сосредоточиться, стала беспорядочно тыкать в картинки. Перед глазами мелькали летящие в лицо торты, гуляющие по улицам зомби, танцы в метро, поцелуи на улице. Казалось, весь этот хаос перекочевал в её голову и перемешался. Она набрала в поисковике «война на Украине», и на экране возникли пикирующие самолёты, взрывы домов, рыдающие женщины, чумазые дети в очереди за едой…

Неожиданно раздался звонок в дверь, и она пошла открывать.

На пороге стояла дочка с портфелем, а за ней крепкая коренастая женщина за пятьдесят в кашемировом сером пальто с короткой химией на голове, торчащей из-под берета.

Анна сплеснула руками:

– Господи, я так волновалась! – она притянула дочку к себе, стала целовать.

Елена стояла с опущенными руками, на ласки матери не реагировала. Лицо было хмурое, радужные волосы растрёпаны, на куртке виднелись следы грязи.

– Я Игнатьева Эльвира Моисеевна, – напомнила женщина о себе, – жена Олега, заместителя вашего мужа.

– А я Анна, – опомнилась Рыкова, отводя дочь от порога: – Присаживайтесь, пожалуйста! Извините за беспокойство.

Гостья села в кожаное кресло при входе, продолжая наблюдать радость матери.

Анна помогла дочери раздеться и проводила в ванную комнату. Вернулась, на ходу предлагая гостье:

– Может, чайку? – тут же всплеснула руками: – Ах, какая я неряха! Встаньте, пожалуйста! Забыла убрать.

Игнатьева приподнялась, настороженно оглянулась назад. Стала осматривать пальто, отряхивать от налипшей кошачьей шерсти руками в чёрных вязаных перчатках.

Анна забрала с сиденья овечью шкурку, оправдывалась:

– Наш кот здесь ночью спит, давайте я почищу! – достала клейкий рулончик и несколько раз провела им по материалу. – Ну, вот и всё. Пойдёмте чай пить с печеньем!

– Можно, я не буду раздеваться? – спросила гостья. – А то у вас холодно, у меня малокровие, руки мёрзнут!

– Да, конечно, – согласилась Анна, – отопление ещё не включили. Мы сами не можем согреться. Проходите!

Они прошли на кухню, и хозяйка поставила на плиту чайник, достала овсяное печенье, выставила на стол, спросила:

– Не очень сложно было дочку найти?

Игнатьева пожала плечами:

– Чего её искать? Сидела бедняжка в обезьяннике, как и остальные. Их там человек десять задержали с транспарантами.

Анна разлила чай, и гостья стала прихлёбывать из чашки, держа её руками в перчатках. Неожиданно спросила:

– А нет чего покрепче? Может, водочки?

– Конечно, – улыбнулась Анна, подумала, что и ей не помешает расслабиться. Обрадовалась предложению. Достала из холодильника початую бутылку «Царской золотой» и поставила на стол. Стала нарезать колбасу, сыр, затем разлила водку по стопкам.

– Давай за наших мужей, – предложила Эльвира, – пусть на фронт их не возьмут, но им и здесь не сладко приходится!

– Давай! – согласилась Анна и стала пить маленькими глотками, стараясь не морщиться.

Эльвира махнула содержимое стопки в рот и стала закусывать колбасой, тыкая в неё вилкой.

Тепло проникло в организм Анны, она откинулась на стул, расстегнула ворот кофточки. На шее блеснул подаренный мужем золотой кулон.

– Интересная подвеска, – заметила Эльвира, – кто там изображён – спортсменка?

– Это Ника, Богиня победы, муж подарил, когда я со спортом завязала.

Эльвира привстала разглядывая:

– Девушка с факелом? Я видела другие изображения.

– Да, – согласилась Анна, – бывает с венком или мечом! Я в интернете смотрела. Виктор даже собирался мне ещё прикупить в подарок для коллекции.

– Ясно, – заулыбалась Игнатьева, – значит любит!

Анна смущённо мелко закивала.

Застолье продолжилось, болтали о всякой ерунде.

Постепенно беседа становилась задушевной. Женщины разоткровенничались.

Игнатьева рассуждала сама с собой:

– Волнуюсь я за Олега. Молоденький он у меня. Чувствую, никак не может освоиться в отделе у вашего мужа. На земле проще было, и я рядом. Мы с ним вдвоём живём, он у меня и за мужа и за детей. Хожу за ним как за маленьким, он хоть и большой, но такой ещё глупый, во всём надо помогать, подталкивать!

Анна пожала плечами:

– Мой муж меня не спрашивает, сам всё решает. Да и некогда мне ему советовать, с детьми бы разобраться. Но чувствую, Виктор постоянно волнуется за нас, жалеет, – в душу проникли воспоминания, глаза Анны наполнились влагой.

– Ну, давай ещё по одной на посошок, и я поеду домой, – предложила гостья.

– На машине? – удивилась Анна.

Эльвира махнула рукой:

– Да, под окном стоит. Муж купил себе, а на права сдать не может, вот я и катаюсь.

Анна продолжала вопросительно глядеть на собеседницу.

– Наливай, наливай, прокуроров не трогают! – добавила та.

Анна наполнила стопки. Чокнулись. Эльвира опрокинула водку в рот и пошла в коридор твёрдой чеканящей походкой, застёгивая большие пуговицы пальто.

Анна не выпила, поставила стопку на стол, двинулась следом.

Прощались перед дверью сердечно с поцелуями в щёки, точно лучшие подруги.

Рыков в квартире появился за полночь.

Дети спали. Жена с закрытыми глазами, одетая в лёгкую ночную сорочку, лежала в постели, прикрывшись одеялом. В ушах белели капельки наушников. Слушала остросюжетную книгу, но мысли уводили её от содержания совсем в другом направлении. Собственный детектив был ближе сердцу, щемил, не давал покоя, затмевал придуманные интриги автора, делал их наивными и неубедительными.

Горел ночник.

Сняв чёрное короткое пальто и обувь, Виктор сразу прошёл в спальню, наклонился и поцеловал жену в губы.

– Привет, любимая! – удивился, что она не вздрогнула – значит, не дремала, прислушивалась, ждала. Залюбовался её профилем, ощутил нарастающую в душе нежность за преданность семье, отречённую карьеру, заботу и ласку.

Насилу оторвал взгляд, сходил в ванную. Есть не стал – был сыт, вернулся и стал раздеваться, быстро юркнул в нагретое женой пространство, прижался к горячему женскому телу. Коснулся рукой гладкого упругого бедра, ощутил кружевную материю – значит, секса не будет. Да он и сам не очень хотел, слишком устал за праздник. Положил голову жене на грудь, точно извиняясь за шкодливость.

Анна, не поворачиваясь, с тревогой спросила:

– Ты был в военкомате? Разговаривал по поводу сына?

– Военкома не было, – соврал Виктор, – завтра созвонюсь, заеду.

– Стакан опрокинуть успел, а о сыне некогда подумать?

– Милая, сегодня же День уголовного розыска! Ну что ты опять по-занзибарски?

Анна вынула из ушей телефоны, положила на тумбочку:

– Поздравляю! Какая вам разница, праздник или нет, лишь бы стакан во лбу. Жена Игнатьева дочку привезла, за мужа своего волнуется, что он общего языка с вами найти не может!

– Да ещё как может! Покруче нас бухает, – усмехнулся Виктор. – А что, Антон ещё не передумал идти на фронт?

– Передумал… – съехидничала жена. – Бронежилет ищет. Ботинки с каской и фляжкой где-то достал, вон зайди в его комнату – целый арсенал, чего там только нет. Точно третья мировая начинается! Может, не успеет? Президент обещал быстро закончить…

– Быстро… – зло прервал её Виктор, лёг на спину, заложил руки за голову, – у нас приказ пришёл, тоже ребят отправляем за порядком там смотреть. Давай спать, утро вечера мудреней.

– Пойду попью воды, – сообщила жена, встала с постели.

Её ночнушка задралась сзади, и Рыков увидел непривычно сморщенные ягодицы Анны, дряблые ляжки. С горечью подумал – почему он не обращал внимания на её тело, когда оно было молодым, упругим и налитым свежестью? Наверно, принимал это как должное, достоинств не замечал, молодой был. Вот так всегда: что имеем – не ценим, потеряем – плачем. Быть может, от этого и её раздражение. Наверно, и он уже не Аполлон. Душу наполнила щемящая жалость к жене, захотелось обнять её крепко.

– Господи, что за время, – запричитала жена, возвратившись, – сын медицинскую академию бросает, на фронт рвётся, дочка с плакатами стоит на митингах против войны. Муж вечно пьяный шатается непонятно где…

Она залезла под одеяло, не успев договорить, Виктор крепко обнял её, обиженно прервал:

– Ну ладно тебе в праздник-то, – провёл рукой по небольшой упругой груди Анны, почувствовал кулон, который подарил ей, когда она завязала с боксом. Обвил тело руками, сильно прижал к себе. Почувствовал, как тело жены стало тихо содрогаться, заходиться в истерике от внутреннего плача. Анна начала всхлипывать:

– Какой может быть праздник? Все разделились, точно в Гражданскую войну, на красных и белых, подруги рассорились, родственники проклинают друг друга. Не знаешь, кто с тобой рядом, чего от него теперь ждать… Когда тебя нет, мне кажется, что наш дом замирает, точно у него остановилось сердце…

Виктор поцеловал жену в полные чувственные губы, ощутил знакомое любовное опьянение, прошептал:

– А я когда прихожу с работы, чувствую, что всё здесь дышит, и это дыхание твоё…

Анна повернулась на бок, и Виктор обнял её сзади, прижался к спине, почувствовал, как она обхватила под собой его руку, зажала большой палец в ладошке, стала тихонько жамкать его, осторожно тереть косточки суставов, постепенно успокаиваясь.

– Всё будет хорошо, – Виктор отдал свой палец на растерзание. Жена всегда так делала, когда хотела расслабиться и уснуть. Рассказывала, что в детстве теребила перед сном палец деда или отца. Теперь вот его. Другой рукой Рыков нежно погладил Анну по короткому ёжику волос, горестно вздохнул: – Я рядом с тобой, милая. Не бойся. Я с тобой рядом.