Читать книгу Секретный эксперимент - Герасим Аникин - Страница 2

Сколько времени был без сознания Кондрат, он, конечно же, не знал. Когда открыл глаза, то понял по белому потолку и крашеным стенам, что он находится в больничной палате с ещё тремя «коллегами» по заболеванию. Через некоторое время появился главный врач больницы, который представился как Павел Иванович Дудкин. Он сообщил, что все необходимые в этом случае процедуры уже сделаны. Кроме того он похвалил крепкое здоровье Кондрата за неплохую положительную реакцию на введённые препараты. Однако правая сторона его тела пока ещё остаётся парализованной, и ими он временно из-за их обездвижения пользоваться не сможет. Кондрат сразу же решил проверить эти слова главврача, и, действительно, ни ногой, ни рукой справа он двинуть не смог. Наблюдая его попытки, Павел Иванович неожиданно предложил отдельно обсудить последующий план повышения эффективности лечения. Слушая это, Кондрат, вспомнил своего односельчанина, деда Исайя, еле передвигавшегося по деревне из-за подобного состояния, и с горечью думал, прежде всего, о своей незавидной судьбе, о семье, о детях. Однако мозг всё-таки среагировал на предложение главврача, и Кондрат инстинктивно ухватился за появившуюся соломинку, не возражая что-то там обсудить. Через некоторое время, появившиеся санитары переложили его на кровать – каталку, и перевезли в отдельную палату, находившуюся в самом конце больничного коридора.

Почти сразу же пришёл Павел Иванович в сопровождении пока не представившегося мужчины. В отличие от главврача одет он был как-то странно. О том, что он явно не местный говорил его облегающий по фигуре и никогда не виденный Кондратом на ком-то клетчатый пиджак и яркий с рисунком галстук, какой не только в деревне, но и в райцентре не носили.

Павел Иванович ещё раз подтвердил, что лечение по известной методике будет досконально исполняться. Однако, за рубежом разрабатывается новая технология, и представитель кампании, занимающийся этим как раз находится у нас. Он и предлагает Кондрату включиться в её экспериментальное опробование. При этом главврач кивнул на незнакомца, назвав его мистером Гроссом.

– А что нового я должен делать? – Спросил Кондрат.

– Видите ли, – отвечал незнакомец – наша кампания «New Medical Technology and Drugs Production», что сокращённо читается как «Nemetedrup», разрабатывает совершенно новый подход в повышении эффективности восстановления организма человека после инсульта. Теоретическая база уже есть, надо только подтвердить это практическими результатами, в которых и предлагается принять Вам участие. При этом ничего особенного делать не надо будет. Просто Вы будет под постоянным наблюдением с последующей коррекцией проводимой терапии.

– Если так, то я согласен. – Хватался Кондрат за любую, даже непонятную пока надежду, хотя сам вид иностранца и его речь с акцентом вызывали некоторое сомнение и беспокойство. Успокаивало несколько то, что рекомендовал Кондрату участвовать в эксперименте наш русский да ещё главный врач больницы.

– Но есть одно условие. – Продолжил мистер Гросс. – Кампания «Nemetedrup» планирует получить патент на новую методику лечения, и поэтому ей крайне нежелательно распространение информации о проводимом эксперименте, чтобы конкуренты не опередили их. И это связано с большим объёмом финансирования работы, которая может быть потрачена впустую. Поэтому Ваше участие должно быть тайным, без каких либо разговоров об этом даже с близкими родственниками.

«Ох уж эти иностранцы, у них всё на деньгах построено», подумал Кондрат, что, однако, частично успокоило его. «Раз вложены деньги, значит это что-то серьёзное».

Сразу после ухода «гостей» в палату вошли какие-то специалисты и установили на стенах и даже на потолке прямо над кроватью неизвестные Кондрату приборы. Потом пришла медицинская сестра, сделала укол, дала проглотить таблетки и покормила его с ложечки неожиданно вкусным и сытным по больничным меркам ужином.

Немного повспоминав семью, Веру, (как там она?), прошедший судебный процесс, Кондрат, то ли от ушедшего нервного напряжения, то ли в уколе было что-то успокоительное, задремал и проснулся намного позже, чем он вставал по утрам для выгона скотины на пастбище.

Проснувшись, Кондрат прежде всего, попытался «оживить» органы справа. Не тут-то было. Ни рука, ни нога признаков жизни не подавали. «Эх, вот попал в ситуацию!» с горечью подумал он и начал осмотр палаты. Всё было, как и вчера. Вот только немного скосив глаза направо, он увидел кровать – каталку с лежащей на ней пожилой женщиной. «Ну вот, ещё одна, согласившаяся на эксперимент,» подумал Кондрат. «А может, пока не хватило места в других палатах, и её временно положили ко мне?»

– Ну что, бабуля, места пока нет? – Спросил Кондрат. Неожиданно «бабуля» своей правой рукой сдёрнула покрывавшую её простынь и оказалась совершенно без какой-либо одежды, то есть обнажённой.

– Меее… нааа…, – жалобно промычала она.

Кондрат посмотрел на неё повнимательней. Почти полностью седые волосы в беспорядке разброшены по подушке. Как часто бывает у жителей сельской местности, всё её тело, никогда не видевшее солнца, было белым. А вот цвет лица и кистей рук, указывающие на то, что «соседка по палате» часто выполняла работу на открытом воздухе, были тёмно-бордовыми, да так, что брови едва различались на этом фоне. И лишь под ногтями просматривались бледные пятнышки тела. Лоб и щёки «украшали» глубокие морщины, губы по цвету – темнее, чем кожа лица. Хотя тело Кондрату рассматривать как-то было неловко, он мельком обратил внимание на то, что оно было худым до выступающих местами рёбер. Грудей, как таковых не просматривалось, виделась только левая, свисавшая к подмышке аналогично выжитой тряпке. Вместо живота была впадина, из которой как бы росли тощие, немного кривоватые ноги с неостриженными ногтями на пальцах.

– Миии… нааа…, – ещё раз промычала бабуля, жалобным взглядом смотря на Кондрата.

– Да успокойся ты. Вот найдут тебе свободное место, и будут лечить, как и всех.

Далее разговаривать с таким результатом, как и смотреть на бедного больного человека, Кондрату не хотелось. Поэтому он отвернулся и прикрыл глаза. Забытье вновь пришло к нему, и он «отключился» от действительности. Очнулся он от лёгкого прикосновения медицинской сестры, которая принесла капельницу и ловко провела неприятную процедуру поиска иглой вены с последующим вводом необходимого лекарства. При этом Кондрат заметил, что находившейся рядом бабули уже нет. «Ну вот, нашли и ей свободную кровать. Дай ей бог хоть ещё немного пожить».

День прошёл, как и предыдущий, в обычном режиме с уколами, таблетками, едой с ложечки. Сообщили ещё, что приезжала жена, привезла молока, творога, яиц, и всё это отправлено на кухню для приготовления пищи Кондрату. К нему её не пустили, объяснив неподходящим его состоянием и длительностью проводимых процедур. Но главный врач беседовал с ней и обнадёживал положительным результатом лечения.

Утром следующего дня Кондрат опять сначала попробовал оценить подвижность правой стороны, но результат оказался прежним. «Где же эта новая технология лечения, и когда от неё результат будет?» подумал Кондрат и вновь повернул голову в направлении вчерашней бабули. К удивлению он опять увидел каталку, но на ней лежала прикрытая простынёй другая женщина. Её завитые крупными кольцами волосы аккуратно уложены на подушке вокруг головы. Цвет волос был неестественным, но удивительно красивым, совмещая каштановый с золотым отливом. Неожиданно женщина сбросила простыню на пол, повернулась лицом к Кондрату, и он не только не посчитал неудобным смотреть на обнажённое женское тело, но даже не мог оторвать взгляд от него. Брови на смуглом от загара лице имитировали два крыла, взметнувшиеся как бы для предстоящего полёта скрытых подо лбом мыслей. Глаза в обрамлении длинных загнутых вверх ресниц были голубыми с мягким зеленоватым отливом. Припухлые губы естественного цвета без украшающей помады, казалось, были готовы раскрыться в доброжелательной улыбке. А вот тело, так же как и лицо, обласканное солнечным загаром, медленно изменяло форму в такт с дыханием. Соразмерные с телом груди завершались тёмными вишенками сосцов, выделявшимися на незагорелой очевидно от бюстгальтера белой полоске, такой же, как и на нижней части живота. Стройные ноги с окрашенными под золотистый цвет волос ногтями завершали общую картину сказочной красоты новой «соседки» Кондрата.

В соответствии со своим воспитанием и жизненным опытом он сразу же дал ей имя «Золотокудрая Бестия». Ещё во время службы в армии видел он похожих девушек, встречавших в субботу и в воскресенье на выходе из КПП своих друзей, с которыми познакомились на танцах в предыдущее их увольнение. Не терпелось им до встречи чуть позднее в условленном месте ждать. Да ещё и подружек приводили для возможной удачной встречи с другом уже знакомого. Не очень нравилось это Кондрату. Но он понимал, что не у всех остались невесты дома. Да и должны ведь где-то встречаться молодые здоровые парни, какими и были солдаты, с милыми девчатами для возможного построения счастливой последующей жизни. Но особенно не любил Кондрат заезжих намакияженных красоток, имеющих совершенно иные цели общения, после которых некоторые сослуживцы потом бежали в санчасть на уколы.

Поэтому Кондрат, рассматривая «Золотокудрую Бестию», не волновался за себя. У него сразу же после демобилизации появилась семья с верно ожидавшей его из армии Верой. Жили они ладно, т. к. она оказалась хорошей хозяйкой с безграничным доверием к своему мужу во всех его поступках. Вот и детей нарожали. Тут уж никакие Бестии ничего сделать не смогут.

Однако она подсунула свою руку к нему под одеяло и положила её на его грудь. «Ну, уж нет». – Подумал Кондрат и хотел сбросить руку, но она лежала как раз над правой стороной тела, которая не могла даже пошевелиться. Поэтому он замешкался в принятии решения. Но при этом Бестия не теряла времени. Она скинула одеяло с Кондрата и быстрым движением оказалась лежащим на нём. Можно было что-то крикнуть ей, но не такой он был человек. Да и на крики в палате могли прийти сотрудники, или ещё кто-то, и ситуация могла оказаться неприличной с последующими оправданиями и объяснениями. Поэтому пусть она хоть что делает, он в себе уверен, и измены Вере не допустит.

Первая проверка его твёрдости наступила сразу же. Оказавшись лицом к лицу с Кондратом, Бестия попыталась поцеловать его, и, высунув свой язычок, стала раздвигать им его губы. Но Кондрат не только крепко сжал их, но и поддержал это сдавленными челюстями. Бестия убрала язычок, улыбнулась и начала медленными движениями вверх – вниз, влево – вправо массировать своим телом тело Кондрата. Затем она приподняла грудь и сосцами-вишенками начала рисовать на нём какие-то рисунки или иероглифы. Ощущение, конечно, было приятным, но Кондрата не покидала только одна мысль: «А что будет, если об этом узнает Вера?» Поэтому все старания Бестии были безрезультатны.

Но, очевидно, не такой она человек, чтобы не добиться своей цели. И она медленно стала сползать вниз, немного приподняла живот и рукой положила ещё мягкий детородный орган Кондрата между их телами. Крепко прижав его, она вновь медленно начала скользить вверх по телу Кондрата, как бы массируя и его. Движение продолжалось почти до крайней точки органа, когда её полные груди полностью закрыли нос и рот Кондрата, и он ощутил нехватку воздуха. Но Бестия вовремя поползла вниз, и он почувствовал, что от такого массажа детородный орган ожил и начал наполняться отвердевающей массой, становясь всё более и более твёрдым. При очередном спуске и подъёме вверх губы Кондрата и Бестии оказались на одном уровне. Она вновь высунула язычок, и он неожиданно для себя разжал губы. Касание их и проникшего вглубь язычка с языком Кондрата привело орган к состоянию готового к применению. Поэтому, когда груди Бестии вновь перекрыли Кондрату дыхание, недостаток воздуха он даже не заметил, в то время как детородный орган неожиданно выскочил из зажатого телами состояния и приподнялся.

– Ого-го! – Эмоционально промолвила Бестия, когда взяла его рукой. Однако после секундного замешательства, вызванного как бы оценкой последствий своего дальнейшего действия, она направила его к входу в предназначенное для него природой место.