Читать книгу Банды Чикаго - Герберт Осбери - Страница 10

После устранения опасности со стороны индейцев на северо-запад устремились толпы иммигрантов с Востока, торопившихся занять огромные территории, оставленные индейцами. Чикаго стал настоящими воротами в землю обетованную. Бесчисленные иммигранты запрудили улицы небольшого поселка. Первые переселенцы появились еще весной 1834 года, а к середине лета из Баффало ежедневно прибывало до двухсот пятидесяти тяжелогруженых фургонов, из-за чего Чикаго буквально переполнился жадными до земли поселенцами. «Все гостиницы и доходные дома были заполнены под завязку, – писал Андреас, – и на каждой кровати, как правило, размещалось по три человека, остальные устраивались на полу. У многих эмигрантов не было ничего, кроме крытых повозок, на которых они приехали, и на ночлег они устраивались в наспех сколоченных лагерях. Все окрестности представляли сплошной бродячий табор с пасущимися между телегами стреноженными лошадьми и кострами, в которых жены варили еду для прожорливых пионеров». Местная газета «Демократ» в номере от 11 июня 1834 года приводит некоторые подробности этой иммиграционной волны: «Суда, переполненные переселенцами с Востока, практически непрерывно выплескивают на пристань все новые толпы людей. Одним из таких «ковчегов» является парусная шхуна «Пионер», совершающая регулярные рейсы до Сент-Джозефа. Забитая телегами, крытыми фургонами и семьями с их пожитками, она ежедневно привозит и выплескивает на берег многочисленные людские стада, направляющиеся в глубь страны».

Большая часть этих «прожорливых пионеров» направлялась дальше, в дикие прерии, но многие из них оседали и в самом Чикаго, в результате чего захолустный приграничный поселок быстро превращался в оживленный крупный город, охваченный спекуляцией земельными участками – причем в таких масштабах, которых Америка доселе не видела. Этот спекулятивный бум, разразившийся весной и летом 1833 года, привел к быстрому возведению сразу полутораста зданий и огромному количеству сделок с недвижимостью, большая часть которых формально касалась приобретения площадей под постройку жилья. По мере естественного скачка цен появлялись спекулянты и земельные агенты, открывшие свои конторы и организующие аукционные торги, которые «по масштабу не уступали земельным аукционам в Филадельфии и Нью-Йорке». Как вспоминал Андреас, «спекулятивная лихорадка быстро охватила как горожан, так и прибывавших гостей. К концу 1834 года эта зараза победила окончательно, и самым выгодным бизнесом в Чикаго считалась перепродажа земельных участков».

Земельный ажиотаж достиг своего пика летом 1836 года, когда процесс получил мощной толчок в связи с принятием решения о начале строительства канала между рекой Иллинойс и озером Мичиган. Английский писатель Гарриет Мартино, посетивший город как раз в эту пору, пишет, что «нигде не видел такой бешеной деловой активности, как в Чикаго летом 1836 года. Все улицы были заполнены спекулянтами, которые спешили поспеть с одного аукциона на другой, а по улицам гарцевали на белых лошадях негры в ярко-красной одежде и с такими же флагами, выкрикивая объявления о начале очередных торгов. На всех углах, где бы они ни остановились, их сразу окружали толпы любопытных, которых, казалось, охватила неведомая эпидемия. Жажда спекуляций была повсеместной. Пока мы двигалась по улицам, из распахнутых дверей нас все время окликали организаторы аукционов, предлагавшие участки для ферм и другие земельные лоты, предостерегая при этом, что цены постоянно растут».

Торговля землей достигла невиданных масштабов. Один начинающий адвокат в течение пяти дней ежедневно зарабатывал по пятьсот долларов, просто выписывая документы на собственность; другой всего за два года сумел увеличить свое состояние в десять раз, обеспечив себя до конца жизни. За четыре месяца Земельное управление США продало в частные руки свободные земли общей стоимостью полмиллиона долларов; за десять месяцев через руки одного торговца недвижимостью прошло 1,8 миллиона долларов, а шесть его коллег совершили продажу участков на сумму более миллиона долларов. Территории, выделяемые под застройку Чикаго, тут же исследовались, картографировались и выбрасывались на рынок, где в течение месяца десятки раз переходили из рук в руки. «По мере распределения центральных участков, – писал Андреас, – одержимость спекуляцией землей все больше распространялась на отдаленные районы, и весь Чикаго превратился в огромный аукционный зал, где за месяц продавалось и перепродавалось невероятное количество гектаров земли далеко за пределами городской черты, во всех направлениях Северо-Западного региона. Сюда входили сельскохозяйственные земли, лесные территории, участки под строительство новых городов, мелиоративных сооружений и других нужд. Часто карты территорий под городское строительство в штатах Висконсин и Иллинойс составляли без предварительного осмотра, а просто из общих представлений». Другой чикагский историк, Джозеф Балистер, замечает, что «прерии Иллинойса, леса Висконсина и песчаные холмы Мичигана, где предполагалось расположить новые поселки и города, представляли собой практически неосвоенные и неразведанные земли. Целые районы размечались и населялись людьми исключительно на бумаге». Чикагская газета «Американец» в выпуске от 2 июля 1836 года саркастически писала, что «быстрота, с которой на рынке недвижимости появляются целые города, просто изумляет».

В условиях бешеного ажиотажа на рынке недвижимости цены на земельные участки – особенно в самом Чикаго и его ближайших окрестностях – достигли пугающе высокого уровня, который не удалось превысить за последующие тридцать лет. Так, часть имения Кинзи, выставленная в 1833 года на торги за 5,5 тысячи долларов, три года спустя была продана за 100 тысяч долларов. Начальная цена на земельные участки площадью 16 гектаров, отведенные в 1833 году под городскую застройку, составляла 1 тысячу долларов за гектар, а в 1836 году их суммарная стоимость достигла 200 тысяч долларов. Другой земельный надел, купленный в 1833 году за 20 тысяч, в 1836-м был продан уже за 500 тысяч, но вскоре об этом пожалели. Участок на углу Лэйк– и Стейт-стрит, цена на который (300 долларов) в начале 1834 года казалась чрезмерно высокой, в 1836 году оценивался уже в 60 тысяч долларов. Гордон Хаббард, торговавший в те времена с индейцами и прославившийся среди горожан своей физической выносливостью – однажды он за один день прошел сто с лишним километров, – приобрел в 1830 году два участка на Ласалль-стрит за 66 долларов, а в 1836 году продал их за 80 тысяч долларов. В 1835 году он вместе с компаньонами купил 32 гектара земли в пригороде Чикаго за 5 тысяч долларов, а всего три месяца спустя продал половину за 80 тысяч долларов.

Вильям Огден, молодой адвокат, уроженец Нью-Йорка, бывший одно время членом законодательного собрания штата, прибыл в Чикаго весной 1835 года с целью осмотра земель, приобретенных его клиентом за 100 тысяч долларов. Оказалось, что большая часть этой территории находится глубоко под водой, а оставшиеся земли сильно заболочены. «Вас здорово надули, – писал он покупателю. – Участок этого не стоит, и вряд ли цена достигнет этого уровня в ближайшие несколько десятков лет». Тем не менее, он осмотрел весь участок и составил план местности, а уже через три месяца местные спекулянты, которых он вначале посчитал сумасшедшими, выкупили треть этой территории за те же деньги, которые его клиент заплатил за весь участок. К этому времени сам Огден уже настолько проникся верой в блестящее будущее северо-западной окраины Штатов, что, не мешкая, свернул свой бизнес на Восточном побережье и перебрался в Чикаго, став впоследствии его мэром. На протяжении многих лет он был главным предпринимателем на рынке недвижимости и достиг в этом деле огромных успехов.