Читать книгу Вот так запросто - Гэри Шмидт - Страница 4

Никто на полуострове не знал, когда именно Мэтт Коффин появился в здешних местах. Кажется, в прошлом году, нет? А лет ему сколько? С первого взгляда не скажешь. Лет тринадцать, четырнадцать? Тот парнишка, который живет прямо на берегу, который не ходит в школу, а на закате сам с собой играет в блинчики у моря, парнишка, который всегда один.

Тот парнишка, который всех всегда дичится.

И верно, жил Мэтт на берегу, в ветхом домике, где покойный капитан Кобб раньше торговал омарами навынос. Увидев над кирпичной трубой завитки дыма, местные подумали: ну и ну, даже в этой гнилой развалюхе кто-то поселился – верно, какой-нибудь старый бродяга. Но наступила осень, а за ней зима, а за ней весна, и все это время Мэтт Коффин жил близ океана, словно тюлень: глянешь – стоит у воды, моргнешь – а его уже не видать.

Городские власти попытались – два раза – усадить Мэтта Коффина за парту, но и в первый раз, и во второй он проучился в Харпсвеллской средней школе лишь несколько дней. И больше в классе не появлялся, и ни директор, ни учителя по нему не скучали. Так что день-деньской Мэтт собирал мидий, или ловил рыбу, или полол фасоль – ее он посадил весной позади хибарки капитана Кобба; грядки с кустовой фасолью были довольно ровные, подпорки для лимской фасоли – прочные, и местные говорили, что из парнишки выйдет толковый огородник, надо только опыта набраться.

Возможно, так все продолжалось бы еще очень долго, но однажды весной, под вечер, когда оранжевое солнце сползало к горизонту и сосны отбрасывали длинные тени, миссис Нора Макнокатер спустилась с крутого каменистого холма, где стоял ее дом, на берег, выбрала достаточно широкий (фигура у нее была массивная) валун, уселась. Заметила, что по невысоким волнам – как раз начинался отлив – скачет плоский камешек. Обернулась. Увидела, как Мэтт Коффин, голый до пояса, откинул со лба волосы, отвел назад руку, чтобы бросить еще один… Но, заметив миссис Макнокатер, застыл на месте.

– Пять блинчиков, – сказала она. – Похвально.

Мэтт Коффин схватился за футболку, заткнутую за ремень, отвернулся к соснам.

– Это лучшее, на что ты способен? – спросила миссис Макнокатер.

Он обернулся к ней, торопливо одеваясь.

– Всего пять?

– Семнадцать.

Миссис Макнокатер огляделась по сторонам, встала, обошла валун, нагнулась за подходящим камешком. Дородная, величественная, скорее поплыла, чем зашагала к воде, а Мэтт Коффин попятился, но все же не отвел взгляда.

Миссис Макнокатер размахнулась, запустила камешек.

Обернулась к Мэтту Коффину:

– Восемь.

– Семь, – поправил он.

– Ты обсчитался.

– Тот раз, когда камень тонет, не считается.

– Не самая милосердная арифметика, – отметила миссис Макнокатер.

Мэтт Коффин спустился к воде, подошел поближе, нагнулся, взял пару камешков. Один оставил себе, другой отдал миссис Макнокатер. В тот вечер до самой темноты, пока еще худо-бедно удавалось подсчитывать отскоки, они играли в блинчики и смотрели, как камни прыгают по волнам отлива к темно-рыжей полосе, которая становится все уже.

На следующий вечер, на закате, миссис Макнокатер пришла снова.

И Мэтт Коффин – тоже.

Объявил:

– Одиннадцать.

– А как же правило, что тот раз, когда камешек тонет, не считается?

– Я его не посчитал.

– Нет, посчитал – совершенно точно. – И миссис Макнокатер бросила свой камешек.

– Один, – сказал Мэтт Коффин, – вместе с тем разом, когда камень тонет. Ну как, теперь арифметика милосердная?

– Ты любишь тушеные сосиски с фасолью? – спросила миссис Макнокатер.

Он посмотрел на нее. В сумерках ей не удалось понять, о чем он сейчас думает, хотя обычно она читала по глазам, как по книгам.

– Когда как.

– Разогреть – минутное дело.

Мэтт Коффин запустил последний камешек.

– Три, – подытожила миссис Макнокатер.

– Ну ладно, – согласился он.

Допустим, дело все же не минутное: разогреть сосиски с фасолью, и разложить на тарелке хлеб с изюмом, и посыпать яблочный соус корицей, и подать на стол соленые огурцы в укропном уксусе, и налить в стакан ледяного молока, и зажечь две высоких свечи, чтоб бросали красивые блики на потолочные балки.

Мэтт Коффин проглотил все, что перед ним поставили, – замешкался лишь один раз, а потом и второй, заглядевшись на книги в гостиной: длинные ряды на стеллажах от пола до потолка.

– Это всё читальные книги? – спросил он.

Миссис Макнокатер кивнула, пододвинула ему тарелку с хлебом. А к тарелке – блюдце со сливочным маслом.

– И вы все-все прочитали?

– Все до одной. У тебя есть любимый писатель?

Он взял еще один ломоть хлеба, обмакнул в яблочный соус и съел.

На следующий день шел дождь, и миссис Макнокатер не спускалась на берег. Но ближе к ужину, услышав шум отлива, вышла на террасу – и увидела, что Мэтт Коффин стоит у клумбы с рододендронами: одна рука в кармане, другая держит наволочку, закинутую за плечо, чем-то заполненную до половины, кепка надвинута до бровей, с козырька стекает вода.

– Восемнадцать, – сказал он.

– Мясной рулет, – ответила она, и Мэтт вошел в дом. – Сумку можешь оставить в гостиной.

Он уселся, положил наволочку на пол, запихнул ногой поглубже под кушетку. И вдохнул запах мясного рулета.

– Ужин готов, – окликнула с кухни миссис Макнокатер.

Мэтт выковырял из рулета весь лук, но мясо умял в один присест, отрываясь от еды, только чтобы в очередной раз подлить кетчупа. Миссис Макнокатер смотрела на Мэтта неотрывно.

Потом, после пары яблок в тесте, он вернулся в гостиную и оглядел стеллажи с книгами.

Макнокатер взяла с полки «Остров сокровищ», показала Мэтту.

– Про что книжка? – спросил Мэтт.

– Про мальчика по имени Джим. Про море. Поиски клада. Про пиратов. Капитана Флинта, Черного Пса, Билли Бонса и Долговязого Джона Сильвера.

Мэтт взял книгу, полистал:

– Картинки ничего, нормальные.

И вернул ей.

– А знаешь, Мэттью, мне всегда нравилось читать вслух. Я это часто делала, когда работала учительницей, но теперь мне некому читать. Ты не будешь возражать, если я прочту тебе первую главу?

Мэтт пожал плечами:

– Раз вам хочется.

А когда доктор Ливси переупрямил капитана и миссис Макнокатер дочитала первую главу, Мэтт поинтересовался:

– Почему вы так смешно говорите?

– Смешно?

– Ага. Очень.

– Моя семья из Эдинбурга, – сказала миссис Макнокатер. – Это очень-очень далеко, за океаном.

А Мэтт вдруг совсем притих, глянул на нее, а потом за окно, в сумрак, и подумал: вот куда бы, очень-очень далеко…

С тех пор в хорошую погоду миссис Макнокатер спускалась на берег и играла с Мэттом в блинчики. А стоило им нагулять аппетит – точнее, стоило миссис Макнокатер нагулять аппетит, потому что Мэтт всегда был голодный, – они взбирались на холм и ужинали в ее доме, а после ужина миссис Макнокатер читала вслух «Остров сокровищ». В дождливую погоду Мэтт просто приходил к ужину.

Если он не приходил, миссис Макнокатер догадывалась, что он в море. Тогда в сумерках она выходила на свою террасу и смотрела в бинокль на рыбацкие суда и катера-краболовы, идущие назад в порт, и Мэтт махал ей рукой с палубы, и она удивлялась, как теплеет на сердце. Однажды она спросила его о школе.

– Я думал, вы больше не учительница, – сказал он.

– Бывших учителей не бывает. Я директриса Женской школы-пансиона Святой Елены.

– А что должна делать директриса?

– Мое дело – добиваться, чтобы в школе все шло как надо.

– А как добиться, чтобы все шло как надо?

– Хитростью. Мэттью, тебе стоило бы ходить в школу.

– Пробовал уже. Два раза. Больше – ни ногой.

– Прошлые попытки еще ничего не значат, не исключено, что…

– А мы сегодня будем читать?

– Мэттью…

– Будем?

И в тот вечер они вместе поужинали – запеченной треской с соусом тартар, – а потом стали читать. Читали и в июльскую жару, и августовскими вечерами, когда роятся светлячки, и в сентябре, когда начинает холодать и листья на кленах краснеют, словно их обмакнули в кровь пиратов. Они дочитали «Остров сокровищ», когда до начала осеннего полугодия в Женской школе-пансионе Святой Елены оставалось всего несколько дней, – попугай капитана Флинта скрипуче прокричал на всю гостиную: «Пиастры! Пиастры!»

Миссис Макнокатер глянула на книгу:

– Да, мистер Стивенсон определенно умеет рассказывать о приключениях.

Мэтт помолчал, а потом выдал:

– Долговязый Джон Сильвер хоть и сволочь, но для Джима как отец родной. Вроде того.

Миссис Макнокатер посмотрела на Мэтта:

– Да, вероятно, так и было, но Джим определенно обрадовался, когда их пути разошлись.

Мэтт взял у нее книгу, захлопнул:

– Наверное. Но все равно в конце он надеется, что у Сильвера все в порядке.

– Возможно, – тихо сказала миссис Макнокатер. И спросила: – Мэттью, ты знаешь, где твой отец?

В комнате словно бы что-то разбилось. Мэтт Коффин посмотрел на миссис Макнокатер как на предательницу. Встал.

– Мэттью, я ничего не буду выспрашивать.

Ушел, хлопнув дверью.

– Мэттью!

На следующий вечер он не пришел. Миссис Макнокатер завернула мясной рулет без репчатого лука в фольгу, убрала в холодильник.

Спустя три дня, когда миссис Макнокатер отправилась в школу-пансион Святой Елены, чтобы руководить торжественной церемонией начала учебного года, она думала только о пропавшем Мэттью Коффине.