Читать книгу Трижды проклятый молот. Руконогие - Герман Анатольевич Горшенев, Герман Горшенев - Страница 3

Вот это драчка! Вот это я люблю! Редкий день, когда четыре солнца взошли одновременно, давая дополнительный свет и возможность перехода в Инферно. Пять богов зашвырнули магический монолит прямо в нижний мир, разорвав в пространстве огромную дыру. У меня над головой висел гигантский портал, открытый богами с верхнего мира в нижний план. Сейчас сюда рвались все кому не лень. Люди, орки, тролли и эльфы, они все были заодно, они хотели убить нас – демонов, тифлингов и всех остальных, кто живёт здесь. Кстати, у нас было тоже немало людей, гномов и даже эльфов, но жители верхнего мира их всех считали предателями.

Даже Великие Высшие демоны такой армии не припомнят. Пять богов там и семь Великих Высших здесь. Крылатой молнией металась сама Лилит, убивая лучших развитых воинов врага сотнями и одаривая нас волнами силы, но и ей – Высшей Верховной Матери было несладко.

Хотя я и мои демоны называемся – дюжина первого ряда личной сотни Высшего, но уже так всё перемешалось, что хрен его знает, где тут первый ряд, и где кто. Трупы и посмертные сгустки лежали слоями. Всё уже давно делилось на тех, кто живёт здесь в нижнем плане и тех, кто пришёл нас убивать сверху.

Израненный Эльф не дополз до портального монолита несколько десятков метров и тянул руку к камню, чтобы напитать его силой и удержать портал, и тогда сюда хлынет ещё одна волна армий с верхнего мира. Я поднял копье, пробил ему позвоночник и брюшину, пригвоздив к земле. Упрямый. А ведь обижаются ушастые, когда их называю лесными вонючками. Да, ладно, если вспороть брюхо, то совсем не луговыми фиалками пахнет. Наступил краем копыта на руку, отдавив лесному ушастику пальцы и отгрёб небольшой амулет, с запасом энергии, затем поднял и швырнул в пространственный карман. Штука дорогая, но даже бы не стал руки пачкать об магические поделки древолазов, но рядом с гаснущим монолитом такие предметы оставлять нельзя. Монолит затухал, и безнадёжная тоска была в глазах белобрысого пижона, надевшего всё самое лучшее и сразу, взгляд в отчаянии впился в потухающий булыжник, а в уголках глаз наворачивались слёзы. Выдернул копье из спины эльфа и переткнул в голову, пробив шлем и череп. Открытые глаза так и остались смотреть на монолит. Этот не возродиться и его душа растворилась в мировом ничто. Пусть лежит и любуется на то что не смог сделать. Мои парни отловили ещё пару шустриков со светящимися висюльками и конфисковав опасные предметы, уже дорубали тушки. Окинул взглядом бой, раскрыл крылья и сделал прыжок. Вокруг было полно врагов, и мы ещё не победили, а портал, открытый богами через который текли армии внешнего мира ещё не захлопнулся.

Копыта привычно стукнули в каменистый грунт около тройки гномов. Центральный держал щит и короткое копьё, а двое других орудовали молотом и секирой на длинных рукоятях. Это очень опасная связка, и в одиночку подсунуться – «дохлый номер» – это дословно. Даже я, командир дюжины демонов первого ряда личной сотни Высшего буду сильно рисковать, напав на них без помощи. Под руку шмыгнуло нечто очень быстрое, ушастое, стройное, в драном плаще из рваных тряпок, сшитых неаккуратными лоскутами. Это эльф, вернее эльфийка – наша. Ни один эльф с верхнего мира не оденет такой плащ ни при каких обстоятельствах. Они сами такое придумали, что бы случайно свои не прибили. У нас леса огромные, сюда они регулярно приходят, чтобы свои не вырезали, когда с роднёй сорятся. Даже делегации эльфов сверху приходили, требовали беглецов вернуть. Ага, гавно гиброла им, а не беглецов – с нижнего плана выдачи нет.

Из-под свалявшихся, перемазанных кровью волос глянул недружелюбный взгляд выразительных глаз на пол лица. Красотка. Эльфийки внешне очень привлекательны, хотя характер наверняка паскудный, такой же, как и у остальных эльфов. Не зря их жизнь на деревьях загнала. Я слегка кивнул древолазной воительнице, немного раскрыл крылья, выставил вперёд щит и сделал небольшой шаг в сторону тройки гномов. Бородачи напыжились оружием, а центральный приподнял щит, готовясь отразить мой удар. По моему хвосту, заду, спине, загривку и макушке протопали лёгкой походкой изящные ноги и гуттаперчевое лесное создание в драном грязном плаще оказалась за спинами гномов.

Пара тонких клинков ударила по гномам сзади, проходя в сочленения доспехов и разрезая сухожилия. Эльфийка использовала меня как трамплин, чтобы перепрыгнуть закованных в броню бородачей. Сработали амулеты лечебной магии, восстанавливая покалеченные конечности, но поздно, я уже врезал щитом в падающего бокового гнома, отшвырнув коротышку с подкосившейся ногой, а того, кто с щитом, повалил на землю врезав копытом. Давить ногой гномий шлем глупо, даже самые нищие гномы знают толк в металлах, а надо ставить копыто на горло и отжимать шлем вместе с головой от тела. Там обязательно есть сочленения. Башка откатилась. Вот, и копыто цело, и гномы недовольны. Остальных коротконожек добили мои демоны, пришедшие мне на помощь. Ушастое создание состроило мне глазки, глянув из-под капюшона драной накидки и ускакало в гущу боя, искать возможность устроить очередную гадость.

Покончив с бородатой тройкой, свой взор я обратил на небольшую группу людей. Человеческий вид мне симпатичен. У меня бабушка тифлингесса от людей была, я от неё рога унаследовал. Они у неё хорошие, большие были, прочные и хвост. У демонов почти ни у кого хвостов нет, только у Высших в боевой форме, а у меня он всё время. Ещё характер в наследство вместе с хвостом получил. Хвостище отличный, а характер был не подарок. Моя бабулька то в ярость впадала, то всех любить и обожать кидалась. Ещё когда малышом был, если вовремя не сбежал, то тебя чуть ли не до полусмерти зачмокивали и обнимали, а потом могли между рогов дать или пинка под хвост. Все говорят у меня её характер, всё время за собой приходится следить.

Мне не понравился один развитый воин. Таких надо истреблять. Он сюда нас убивать сознательно пришёл. В дорогом доспехе, покрытый рунами и украшениями, налитый до ушей усиливающей магией, он словно игрушками размахивал двумя полуторниками, светившимися от переполнявшей их силы. Как и все остальные, эти люди пёрли к монолиту, а мы им мешали. Вот к нему я и отправлюсь. Меня встретили связкой ударов. Пылающий синим огнём меч соскользнул с моего щита, отдав кроху магии моей защите, и подзарядив энергией все магические предметы, которые были у меня даже в пространственном кармане. Свойства у моего щита такое. Маги за него руку бы отдали, а для меня толку нет, я всего несколько заклинаний знаю.

Человек яростно бросился на меня и нанёс сдвоенный удар мечами, а затем резко прыгнув, толкнул в щит. Один меч прошёл рядом с рогами, а второе лезвие я отбил, приняв удар на своё оружие. Вот же руконогий! Люди очень изобретательные. По неволе придётся приспосабливаться, если у тебя вместо нормальных ног с копытами – руки недоделанные. Он своего почти добился, а я немного открылся, давая возможность клинкам воина пройти обратным ходом над щитом. С кем другим наверняка бы получилось, но, во-первых, моя бабушка была тифлингессой, и я насмотрелся на всякие людские повадки достаточно, а потом среди людей у меня было тоже полно учителей.

Пробил в ответ копытами, использовав хвост, чтобы придержать голову человека на месте, тогда череп внутри наверняка трескается, а так шлем может повести в сторону и голова иногда, не очень часто, но может не треснуть, хотя и бывает это редко. Эту хитрость придумали люди и можно бить руками, ногами или чередуя, но, я бью только ногами, вернее копытами и дополнил хвостом.

Я этому приёму научился у хорошего человека, когда был молодым демоном. Он был моим другом и взрослым мужчиной, человеком, иноземцем, пришедшим из другого мира и какой-то странной войны. В их мире совсем не было магии, а оружием служили трубки с огнём, метавшие металлические шарики. Как я понял. Он тогда голыми руками и ногами отправил на точку возрождения орка на полторы головы выше себя. Я был крепче человека, крупнее и у меня были когти и отличные копыта, а у него были мягкие ноги с пальцами, не так чтобы очень сильные руки, и он это сделал так легко, как будто не огромного орка, а ребёнка побил, хотя даже я с этим степным здоровяком тогда бы не справился. Люди все свои недостатки компенсируют изобретательностью и подлость. Тогда он это назвал: «Связка ударов – пах, горло, висок, труп». Всего несколько ударов и груда оружия, доспехов и барахла грохнулась в оставшийся от степняка посмертный сгусток.

Это на одном постоялом дворе было, мы тогда с караваном ехали. Заведение очень сильный вышедший на покой маг держал. Он находил какое-то своё ощущение уюта в том, что собственноручно разливал спиртное, следил на кухне за поварами и ругал прислугу за недотёртую грязь на полу, но по-прежнему оставался боевым магом и участвовал в походах, если нужно было Высшему. Когда разъярённый орк вбежал в кабак, то хозяин заведения запалил у него перед носом огненный шар размером с лошадиную голову, который повис в воздухе в паре пальцев от морды зеленокожего, заставив замереть в ужасе.

«Так нечестно», – завопил жаждущих мести степной громила, на что хозяин заведения хмыкнул и сказал, что нечестно, когда руконогий груду тряпья в посмертном сгустке от вороватых забулдыг охраняет, а степные и гордые бойцы с точки возрождения в одних трусах бежать не торопятся, пока их барахло не растащили. Вот мы тогда ржали над клыкастым. У него перед носом ещё час огненный шар висел, а потом он тихо сдёрнул, совсем позабыв, что очень гордый.

Я сразу попросил научить меня так драться, а человек улыбнулся и начал своё обучение начал со слов: «Малыш Рэмиус, запомни, главное – это не геройствовать». Ну да, так и поступил, и пошёл в первый ряд личной сотни Высшего, а теперь командую дюжиной первого ряда. На самом деле совета я послушал и всегда поступаю осмотрительно, и стараюсь думать, что делаю. У нас в нижних планах далеко не все возрождаются после смерти. Это вам не верх, где любой крестьянин имеет право на перерождение. Внизу всё не так, и чтобы возродиться надо это ещё заслужить. Здесь слабаки не нужны.

Хороший приём, главное неожиданный, традиционно завершающийся сильнейшим ударом в бок шлема. Прыгучий воин с двумя пылающими мечами думал, что я с ним ещё пол дня буду железом перемахиваться? Ага, а вместо этого получи копытами в голову. Трупа не было, а жаль. Хотел прибить его окончательно, но возродиться фанатик. Не успели доспехи упасть в посмертный сгусток, а я опустить ногу после удара, смявшего шлем, на меня набросился другой человек, сделав резкий прямой выпад мечом.

Ха! Хотел меня врасплох с поднятой ногой застать? Вот интересно, такой удар у него раньше получался с командиром дюжины первого ряда личной сотни Высшего? Схватил лапой в кольчужной перчатке за лезвие и дёрнул на себя. Человек продолжил движение, а я, сделав лёгкий прыжок слегка повернул ногу в его сторону. Мне копыто даже опускать не пришлось и руконогий влетел шлемом в мой накопытник из проклятого серебра и проклятой стали. Вокруг забрала осталось внушительная вмятина, а беспамятное оглушённое тело упало навзничь. Добивать не стал. Это не фанатики в золочёных доспехах. Простые воины здесь, в нижних планах, прекрасно приживаются. Я людям симпатизирую. Высшая Великая Мать потом из этих простых людей отличных тифлингов наделает. Самая подходящая раса – длинноногие, шустрые и невероятно хитрые. Самое то, для выживания. Из эльфов и гномов тоже тифлинги получаются, но одни на деревья сразу лезут, другие на бочонок с копытцами и бородой похожи – одно посмешище на расу демонов.

Не успел это упасть, на меня с другой стороны сбросился ещё один, немного со спины и молча. Молодец, нечего кричать и привлекать внимание, раз со спины напал. Немного подождал и стукнул хитрована всей плоскостью щита, вложив в удар пол своей силы. Я на голову выше, развитее и этого вполне хватило, чтобы ещё один кандидат в тифлинги отлетел и плюхнулся на грунт без сознания.

А чего это он ко мне так побежал? Окинул взглядом место боя. Ах да, вот, в изрубленном доспехе лежал хрипящий эльф. Наступил привычно копытом на шлем. Как говорил мой учитель рисования, что традиционный взгляд мешает увидеть суть. В грязном, окровавленном куске мяса не сразу опоздаешь напыщенного лесного древолаза. Лесные вонючки обожают шлемы с большим обзором, поэтому забрала у них широкие и это сильно влияет на общую прочность конструкции. Лучше всего их шлемы сминаются, если наступать копытом сбоку, только надо подходить со стороны затылка, чтобы не запачкаться брызгами. Вот как сейчас. Почти не испачкаться. Хотя разницы никакой, итак с ног до головы перемазан.

Посмертного сгустка не было. Отбегался, лесной вонючка, и стоило так рисковать из-за напыщенного лесного ушастика? Ничего, придёт Великая Мать и переделает всех в полноценных тифлингов, мозги чуть подправит, будут больше о насущном думать, чем о спасении полудохлых древолазов, но спасибо тебе человек, без тебя я бы этого белобрысого не заметил.

«Не расходись»,– заорал я своим бойцам. Очередную атаку желающих подпитать магией портальный камень мы отбили, а мои парни сейчас самые боеспособные и растягивать строй нельзя. С недобитками есть кому разбираться, и подхвостием чую, что это ещё не всё. Светящийся булыжник доживает свои последние минуты и верхний мир обязательно попытается сделать хоть что-то. Ну вот, даже не буду многозначительно вытягивать морду, поднимать указательный коготь и говорить: «Я знал…».

Протрубили горны лесного народа. У верхнего мира сейчас будет последний шанс. Ужасный, резкий звук дёрнул слух. Эльфы вложили всю силу своей ненавистной магии жизни в зов этих отвратительных инструментов. Небесная тысяча. В белой броне тысяча эльфийских всадников, самых лучших лучников, мечников и копейщиков на закованных в броню из истинного серебра мегалоцеросах. Огромные оленьи рога покрывали бритвенной заточки шипы, а высота животных в холке была на две головы больше человеческой. Закованными в мифрил копытами высекали искры, а напитанные магией, они сейчас по силе превосходили разъярённого носорога.

Белая тысяча неслась на наш жидкий строй. Здесь были все – от самых низших, еле разумных рабов-демонов, подростков, едва удерживающих оружие, до израненных бойцов союзников и нас – личной свиты Высшего, кто ещё остался живым. Эльфы пройдут наши три сотни рядов воинов, как меч сквозь туман, даже не заметив. Нет такой силы удержать этих белых, светящихся от силы воинов. Небесная тысяча – тысяча эльфов, смертников, которые никогда не остаются в живых после боя. Последний раз их использовали десять тысяч лет назад, когда нижний план рвался вверх, теперь их опять бросили в последний бой, когда верхний мир пришёл вниз.

Глянул справа от себя. Три гнома собрав щиты хитрым многогранником упёрлись в друг друга. Атаковать в таком строе нельзя, а собранные вместе щиты и коротконогие крепыши образовали что-то вроде небольшой колонны с острыми углами, ощетинившийся короткими, но прочными толстыми копьями. Такая тройка может принять удар закованного в броню боевого коня людей и даже волчьего всадника. Хорошие друзья, отличные мастера, совсем не вороватые бородачи были изгнаны из верхнего мира из-за того, что сделали что-то такое, что в верхнем мире не могли сделать их родственники. Одного из них я знал лично. Их собратьев сверху жаба задушила, что эти коротышки что-то эдакое сковали, а родня не может, и всё так серьёзно, что, получив в спину пачку проклятий они бежали сюда.

Наш неровный и драный, собранный из всех тех, кто ещё стоял на ногах и мог держать оружие строй обдало волной силы. Ого, давненько я таких заклинаний не ощущал. Моя задача быть в первом ряду, где-то там, впереди. Я так и называю себя – «командир дюжины первого ряда личность сотни Высшего», но в этот раз Высший поставил меня практически вплотную к камню. Подлетел и приказал держать Монолит, во что бы то ни стало, чтобы ни один маг из верхнего мира не смог нему прикоснуться.

Тысяча белых всадников влетела на наш передовой строй. Первые несколько десятков рядов их белые мегалоцеросы вообще похоже не заметили, но заклинание, которым обдал нас Высший давало сил, бодрило и вселяло ярость. Большинство бойцов здесь были демоны и тифлинги, но были люди, гномы, между рядами в грязных плащах из драных тряпок скакали эльфы. Все дрались за свой дом отчаянно. Верхний мир пришёл сюда убивать. Им не нужны разумные – им нужны наши земли и богатства.

Белые всадники захлёбывались. Подбодрённые невиданным заклинанием Высшего, бойцы дрались яростно. Помимо мечей, копей и топоров в ход шли когти, зубы, копыта. Уже осталось меньше сотни белых всадников, но самых живучих и самых сильных. Ни один из них не должен дойти до портального камня, чтобы не подпитать силой монолит. Если портал будет продолжать жить, то сюда будут продолжать приходить войны сверху и наша измотанная армия уже просто не выдержит. Её задавят валящимся сюда мясом.

Пришло моё время. Свистнул стоящему рядом гному. Бородатый коротышка посмотрел на меня, смешно скосив глаза через узкое забрало шлема. Я показал, чтобы они стали шагов на двадцать сзади меня, практически около самого камня. Вдруг кому-то все-таки удастся допрыгать, а проскочить через ощетинившуюся копьями гномью стену очень сложно. Спереди от троек коротконожек толку мало. Эльфы на оленях, и даже если их спешить, то они очень шустрые и могут просто оббежать или перепрыгнуть бородачей. Меня поняли и несколько троек распались и перебежав, коротышки образовали за моей спиной строй. Прекрасно! Так гораздо спокойнее.

Совершая скачки, перепрыгивая и ломая ряды копий на нас неслись здоровенные, белые, измазанные грязью и кровью мегалоцеросы.

«Великая Мать!» – заорал я. «Великая Мать!» -заорали мои бойцы и переполняемые яростью и силой заклинания рванули вперёд, на прущих на нас оленьих всадников.

Туша белоснежного мегалоцероса ударила в щит. Я и не собирался останавливать двухметрового в холке, разожравшегося и холёного оленя с гигантскими рогами, но пришли эти эльфийские вонючки сюда зря. Щит я провёл вдоль тела ездового животного вскользь, сбивая движение и заставляя оступиться. Я тоже не маленький, первый ряд личной сотни Высшего. Увернулся от удара копья всадника, а мечом парировал удар лёгкого, но быстрого клинка. Приподнял щит и выбил из седла. Сзади меня прыгнул ещё один белобрысый, в отчаянном прыжке направив вперёд своего перемазанного грязью когда-то белого скакуна.

Я за бой успеваю вспомнить свою бабушку кучу раз, ведь именно от неё, помимо скверного характера, я получил в подарок замечательный массивный хвост, которым и обвил шею отчаянного лесного вонючки и выдернул его из седла. Обычно они бывают только у высших демонов, и только в боевых формах, а у меня он постоянно. Потеряв седока, животное с распоротым брюхом и болтающимися кишками упало на землю и забилось в агонии, а я рыча опустил копыто на шлем всадника. Белые волосы окрасились выдавленными мозгами. Сдохни поганец, не сидится тебе в своём лесу в верхнем мире. Посмертного сгустка не было. Эти белые дохнут окончательно, но они очень сильные. Я не слаб и до нас дошли только недобитки, а каково было тем, кто в это раз был там, в первом ряду?

Пока прибил этого, мой, выбитый щитом ушастый гадёныш крутнул в воздухе сальто и встал на ноги. Я ударил лапой с когтями и тут же снизу получил кинжалом, который принял на гарду меча. Он специально сблизился, и выхватив второй кинжал нанёс быстрый колющий удар в бок, который я принял на поножие, подняв ногу. А как? Рукой бы не успел, в ней щит. Раз ногу поднял, значит бей, и я ударил копытом, распрямив колено, но встретил блок ноги эльфа. Будь на его месте человек, наверняка бы уже валялся с переломанным бедром, но лесные вонючки используют ноги почти так же как демоны. Наношу ещё один удар мечом и копытом с разворота. Ушастый пропускает лезвие над головой и высоко подняв колено, блокирует удар ноги.

Бабуля! Любимая моя бабуля! Благодаря тебе у меня боевых конечностей всегда больше. Втягиваю голову в плечи и наношу удар хвостом над рогами, метя в лицо древолаза. Один глаз лесного уродца разлетелся брызгами крови, а второй залился непроглядный бельмом. Вспыхнула лечащая магия, а я опять ударил копытами, прямо, без изысков. Наверняка такой удар отобьют, но это когда видишь, а когда не видишь? Ещё когда тело летело, я знал, что и с этим всё. И тут меня передёрнуло, как будто по рогам молнией ударили.

К угасающему монолиту, огибая строй ощетинившихся копьями гномов ползла трава. Небольшой пучок чахлой, валяющейся здесь по всюду обычной травы, медленно полз, замирая на несколько мгновений и делая небольшое движение. Такие пятна травы здесь по всюду. Они около камней, на склонах гор, застилают равнины до горизонта сплошным ковром, но этого, когда я там сам стоял не было. Великая Мать! Я прыгнул, взмахнув крыльями как мог быстро и перелетев через строй гномов вложив всю силу в удар копыт при приземлении. Из мягкого, невидимого и хрустящего под ногами нечто брызнуло кровью, измазав спины гномов, так и не успевших среагировать на мой прыжок.

Полупрозрачный силуэт эльфа заорал от боли. Я отдавил копытами ползущему невидимке ноги и раздробил бёдра. В покрытой маскировкой руке появился амулет энергии, и кисть засияла светом и потянулась к камню, а мои копыта подло соскользнули об выдавленные кишки, думать некогда. Я подался всем телом и схватил светящийся магический предмет клыками, вырвав его из полупрозрачной руки. Моё тело продолжило движение и рога крепко стукнули в портальный камень, но я со всей силой и злостью вцепился зубами в магический накопитель. Морда проехала по шершавой, еле светящейся поверхности. Монолит угас. Портал беззвучно растаял, а я сплюнул по привычке отобранный накопитель в пространственный карман, сделал перекат, уходя от кинжала, появившегося в руке орущего в истерике эльфа. Оказывается, они и не рассчитывали на свою тысячу, а они рассчитывали на него.

«Сдохни Демон! Отправляйся в ничто!» – заорал покалеченный эльф и швырнул в меня проклятием в тот момент, когда я швырнул в него топором.

Схватил первый попавшийся под руку в пространственном кармане. У меня их много. Есть здоровый двусторонний на длинной цельнометаллической рукояти, которую просто так не перерубить мечом. Есть короткий, почти как секира, тяжёлый, для ближнего боя, с другой стороны которого сделан молот в форме затупленного клина. Обратной стороной такого топора легко вдалбливать доспехи и совершенно не надо никого пробивать, голова прямо внутри шлема трескается. Есть длинный лёгкий на деревянной рукояти, с обратной стороны оснащённый прекрасным крюком. Им отлично сдёргивать всадников из седла. Ещё есть маленький, смешно смотрящийся в моих лапах, походный плотницкий топорик. Мне часто приходится не только воевать и заточенным до остроты бритвы топором без всяких гвоздей и верёвок можно соорудить прекрасное укрытие от непогоды, нарубить мяса и нарезать хлеба, и ещё у меня их несколько штук. Если бы меня отправили в дикую пустошь одного и абсолютно голым, и разрешили взять всего одну вещь, я бы без сомнений взял с собой топор.

Гигантская молния подхватила меня и потащила куда-то, но я успел заметить, как голова белобрысого древолаза разлетелась неопрятными кусками от удара лезвия и тело осело трупом. Его душа точно растворилась в мировом ничто, и он больше не появится на точке возрождения. Никогда. Что будет со мной, я не знаю, но он точно сдох.