Читать книгу S-T-I-K-S. Всех кого ты возьмёшь в плен - Герман Анатольевич Горшенев, Герман Горшенев - Страница 1

Пять линкоров-призраков – два несущих и три ударных – вывалились из гиперпространства над плоскостью эклиптики небольшой, почти потухшей звезды. Четыре небольших планеты вращались в этой звёздной системе. Линкоры-призраки были огромными, больше ста километров в длину кораблями и не имели аналогов во всей галактике. Насекомые, жуки, сколопендры и все остальные нелюди просто не могли вырастить такого размера корабли. Их называли призраками за то, что они выходили из гиперпространства уже с раскрытыми энергетическими щитами.

Не существует материалов, которые могут защитить от болванки, летящей с космическими скоростями, от умной мины с зарядами из расщепляющихся материалов. Не было такой силы, которая смогла бы противостоять ударам плазмы и лазера, кроме энергии. Ни один корабль во всей галактике не выходил из гиперпространства с выключенными щитами, вопрос был в том, насколько быстро восстановятся щиты после выхода в нормальную реальность. За это время всегда успевали отработать орбитальные крепости, хитрые разбросанные по всему космосу мины-ловушки, сработать, отреагировать, развернуться и подлететь автономные торпеды. Любой корабль, кроме этих исполинов, получал повреждения.

Этот выход не был исключением. Десятки тысяч маленьких автоматических убийц, мин, торпед и блокирующих систем устремились к линкорам, чтобы сгореть в развёрнутой энергетической защите могучих кораблей Новых людей, прикрывающих выходы остальной эскадры и уничтожающих в округе всё, что представляло опасность. Через несколько минут из гиперпространства начали выходить авианосцы, артиллерийские мониторы, появлялись десантные корабли, наполненные ударными танками и рвущимися в бой десантниками. Свои позиции занимали малые корабли, а десантные транспорты готовились раскрыться и выпустить армаду маленьких шустрых десантных ботов. Они донесут до кораблей нелюдей шагающие танки, которые вцепятся своими лапами и пробьют дыры в обшивке, а затем в эти дыры пройдут штурмовики.

Флот развернул щиты, а пятёрка линкоров рухнула на звезду, включив всю мощь мезонных реакторов, образов один-единственный большой щит. Гравитационный толчок получился столь сильным, что на мгновение удалось перекрыть тяготение светила и планеты начали расходиться, уже ничем не удерживаемые, на огромной скорости улетая в открытый космос. С насиженных мест срывались орбитальные крепости и защитные системы, автоматика нелюдей теряла точки привязки и не могла сориентироваться в пространстве.

Бойцы Новых людей готовились к штурму. В десантные боты уже расселись экипажи закованных в штурмовые скафандры воинов. Взводные орали традиционное: «Всех, кого ты возьмёшь в плен», а бойцы во всю глотку отвечали: «Придётся кормить моей семье, которая трудится в тылу!» – и закрывали забрала шлемов. Командиры осматривали снаряжение, хлопали по головам подчинённых и последними садились в антиперегрузочные кресла. Шагающие танки, поджав лапы, компактно размещались в небольших, но шустрых транспортах, а тысячи малых кораблей – фрегатов, эсминцев, торпедоносцев – развёртывались в боевые порядки. Москитный флот истребителей сотнями тысяч заполнял космос.

Целью такого громадного флота служила всего одна небольшая планета, бережно охраняемая нелюдями, как последний оплот. Новая модификация богомолов, лучших штурмовиков во всей галактике, ждала своего часа. В недрах давно потерявшей свою атмосферу планеты, богатой ресурсами и заброшенной в этот далёкий край у ничем не примечательной и почти потухшей звезды, сотни миллиардов капсул ожидали выхода могучих, покрытых естественной бронёй штурмовиков. Быстрые, непобедимые, готовые драться в наполненных огнём и кислотой атмосферах близких к звёздам планет, в открытом космосе и в морях из жидкого метана, воины нового вида богомолов были уже на последней стадии развития.

Эти миллиарды бойцов должны были занять место в десантных группах на всех кораблях флотов нелюдей и стать весомым аргументом за делёж галактики с Новым человечеством. Немало достойных бойцов отдали свои жизни для того, чтобы узнать координаты этой небольшой, ничем не примечательной планеты, чтобы сюда пришёл человеческий флот и уничтожил угрозу всем гуманоидным расам галактики. Надо было ликвидировать опасность раньше, чем она раскроет свои жвала и поднимет шипованные лапы.

В этой войне размеры росли столь стремительно, что большие корабли уже давно не пытались сжечь дистанционно. Слишком много энергии, сил и зарядов нужно, чтобы пробить толстую обшивку и погасить все щиты космических исполинов. Это касалось как людских, так и чужих кораблей. После того, как уничтожался флот поддержки, москиты, и пространство освобождалась от блуждающих мин, главные корабли брали штурмом и уничтожали изнутри. В этой войне сила десанта оказалось столь же нужна, как и огромные разгонные шахты линкоров и тяжёлых крейсеров, отправляющие во врага массивные многотонные болванки на скорости близкой к световой. Торпеды и даже заряды с расщепляющимися материалами могли только покалечить циклопического размера суда, но не уничтожить и не вывести их полностью из строя.

Пятёрка линкоров падала в корону светила. Это явление было известно как гравитационный лифт, но на самом деле корабль швыряло куда вздумается. В мире все энергии сохраняются. После того как перекрывается гравитационное поле звезды, щит линкоров получает удар такой же силы, как и прямое воздействие, и где окажутся корабли, предсказать было совершенно невозможно. Четыре линкора бросило в сторону второй планеты, где богомолы растили своих воинов, а наш несущий линкор «Топор палача» откинуло на другую сторону светила, разогнав, развернув и придав огромное ускорение. Сейчас корабль оказался чуть ниже плоскости эклиптики, по ту сторону звезды, вдали от своего флота. Линкор был совсем один, а цель Новых людей находилась с противоположной стороны. Сейчас они дрались с флотом врага и были нужны там, а нам нужно было выжить здесь. Для линкоров-призраков гравитационный удар – это всегда огромный риск. Обычно корабли разбрасывает по сторонам, но были случаи, когда они уходили прямо и тонули в огне светила. Это происходило редко, но все знали, что так может случиться, и были к этому готовы, как и должен быть готов Новый человек встретить любую опасность. Нелюдей всегда было больше, и этот раз тоже не стал исключением.

Гравитационные демпферы выли от перегрузок, пытаясь хоть как-то компенсировать рывки ускорения, чтобы их могло выдержать человеческое тело. Этот класс кораблей делали с невероятным запасом прочности. Любой артиллерийский монитор или тяжёлый крейсер уже давно бы разорвало в куски, но после гравитационного удара линкоры-призраки всегда швыряло, дёргало и крутило с огромным ускорением. Выжить могли только те, кто находился в специальных зонах, в антиперегрузочных креслах, похожих на шары, со всех сторон унизанных гравитационными компенсаторами, по нескольку сотен раз в секунду меняющими направление искусственного тяготения. Компенсировать удавалось далеко не всё, и люди теряли сознание, а кровь из ушей и носа была обычным делом после такой карусели, но другого варианта не имелось. Случалось, что корабли ломало на куски, но это редко.

Без поломок не обходилось ни разу, и сейчас найдётся немало повреждений. Нередко корабли, размещённые в брюхе несущего линкора-призрака, срывало с опор и кидало по ангару. Обязательно будут пожары, поломанное оборудование, сорванные радары и автоматические турели на корпусе, вырванные с кусками обшивки, не выдержавшие ускорения. Но такие корабли созданы, чтобы делать невозможное, и сейчас больше сотни орбитальных крепостей, потеряв гравитационную опору, уходили в разные стороны, за долю секунды получив огромное ускорение. Нелюдям сейчас было не менее плохо, чем нам, вот только у них не имелось капсул гравитационной компенсации. Я не раз бывал на таких судах врага после боя. Все стены были заляпаны раздавленными гравитацией нелюдями, выдавленными из скафандров пауками, поломанными богомолами и выжатыми, словно по ним проехались тяжёлым круговым прессом, сколопендры, а мелочь просто прибивало к переборкам и расплёскивало, как будто из стакана на стену плеснули липкой мерзости.

За эти несколько секунд отсутствия гравитации вся звёздная система содрогалась, и вращающиеся по своим орбитам крепости, корабли, планеты и их спутники начинали движение согласно набранной инерции. Корабли могли выровняться и вернуться, а вот массивным орбитальным защитным кольцам и крепостям, всем этим монстрам с очень тяжёлым и мощным вооружением, способным уничтожать корабли самого тяжёлого класса, доставалось больше всего. Но за это надо было платить, и мы платили.

Как только «Топор палача» перестало вращать и кидать, по корпусу линкора прошла небольшая встряска, сообщившая о том, что одна из разгонных шахт нашла цель и отстрелялась по врагу. Затем ещё одна и ещё. Прошло довольно много времени, но встряска не повторилась. Основной калибр молчал. Странно. Вместо четырёх последовательных выстрелов было три, и всё. Мы больше не стреляли?

Я сделал запрос о техническом состоянии корабля. Гравитационный лифт никогда не происходил без последствий. Формально я был старшим техником основной ремонтной палубы, но имел права главного специалиста и доступ к информации обо всех системах линкора. Меня постоянно привлекали в качестве эксперта и не забрали от моих железок в руководители, только сознавая мою полезность именно здесь.

Одна из разгонных шахт вывернулась в момент перегрузок, а на остальные не было подачи болванок. Сами системы выстрела в полном порядке, но смещённая сломанная шахта перекрыла подачу зарядов, а протащить через месиво металла двадцатитонные стальные цилиндры с сердечником из керамики было невозможно. Эту поломку даже не пытались чинить, и понятно почему – до конца боя не успеем, на это нужен минимум месяц.

Остаться без главного калибра – это плохо, но наш линкор был несущим, а это почти авианосец. У нас на борту имелись почти все виды судов, от нескольких тяжёлых крейсеров до разношёрстной команды москитов. Наш флот уже вырвался в космос, и всё пространство заполнили отчаянные схватки кораблей. У нас было и ближнее ПКО и ракетное оружие, и разгонные шахты малых калибров, размещённые в башнях.

Я, как обычно, перемещался по своей палубе, словно бешеная белка, суя свой нос во все дела сразу. Иначе никак. Должность старшего техника основной ремонтной палубы всегда подразумевала суету во время боя. К нам отправляли всё, что, по мнению окружающих, уже не должно летать, но в нашем чудесном месте, наполненном необъяснимым механическим колдовством, возвращалось в бой. Умей я колдовать, было бы легче, а так приходилось пользоваться только изворотливостью и большим опытом ремонта во время космического боя.

Захваты зацепили торпедоносец и затянули в ангар. Кабина была просто вывернута, а останки тела пилота разбрызганы попаданием из разгонной турели и смёрзлись неопрятными кусками, покрытыми инеем. Попадание оказалось столь сильным, что даже сработавшие заряды отстрела не смогли вытолкнуть искорёженную бронекапсулу. Механика была в полном порядке, а вот электроника выгорела. Остался только биоинтегрированный модуль на крохотных полуразумных животных, которые составляли основу искина торпедоносца. Вот эти козявки и вернули машину к родному причалу. Они больше ничего не умели, только возвращаться обратно, и управление переходило к ним, когда электроника и пилот не могли выполнять свои обязанности. На моей памяти произошло не больше десятка подобных случаев, но обычно это были просто покорёженные груды металла, а тут новенькая машина, ещё и с торпедой. На моей палубе таких боеприпасов не было, это специализация четвёртого ангара.

Проверил состояние машины. Только закачать топливо, отковырять кабину с трупом и проверить, что с торпедой. Её вольфрамовый цилиндр стал металлическим бревном. По торпедоносцу прошлась РЭБ-атакой серьёзная сколопендра, а затем кабину пробила болванка. Разбила только бронекапсулу, мгновенно убив пилота, но не повредив всего остального. Козявки биоинтегрированного управления имеют прямой доступ по обычным проводам, для того они и создавались, и их можно попросить опять вернуть машину в ангар. Интересно, а как лететь без электроники? А как раньше летали? Для полётов нужен только мотор и штурвал, остальное выдумки трусов! О! А торпеду можно поставить на удар. Там только механика, при ударе отламывающая магниты, удерживающие долю минус-грамма антиматерии.

Тем временем дроны уже отодрали кабину с трупом и приварили антиперегрузочное кресло, которое я когда-то демонтировал из старого десантного бота. У меня тут полно всякого хлама, никогда не знаешь, что понадобится. Вольфрамовое бревно с мотором готово выполнить функцию торпеды, а вместо кабины приварено кресло под штурмовой скафандр. На все мои придумки и издевательства над торпедоносцем ушло меньше пяти минут. Я просто не могу себе больше позволить. Картину завершили два тяжёлых десантных меха, вцепившихся лапами в нижнюю и верхнюю полусферы машины. Дроны приварили им лапы к корпусу, для прочности. В случае абордажа толку от этих мехов внутри ангара мало, больше наломают, чем помогут. Они разрабатывались для наступления и имели избыточное вооружение, а как ближнее ПКО вполне сгодятся. Полюбовался на свою работу – красота!

Машины обычно хорошо защищают пилота, но этот случай исключение, поэтому в середине боя пилотов, как правило, больше, чем техники, какие бы запасы резервных малых кораблей ни делали. Многие пилоты возвращаются в эвакуационных капсулах, кто-то на издыхающих машинах, а кого-то в процессе боя эвакуируют с разбитых и болтающихся в космосе летательных аппаратов.

– Парни, нет пилотов, желающих прокатиться на экспериментальном малом торпедоносце 77-й модели? Надеваем штурмовой десантный скафандр вместо лётного. Жду добровольца на ремонтной палубе.

Про желающих я пошутил. Уверен, что хотят все безмашинные пилоты, но пусть сами решают, кто полетит. Через пять минут доброволец был на месте. Ого! Это ж надо – снять лётный скаф, надеть десантный и успеть добежать. Для бойца самым странным требованием была смена лётного скафандра на огромный и громоздкий штурмовой. Он думает, что это самое странное? Тогда я сейчас удивлю летуна. Показал на машину с приваренными мехами:

– Кабина была разбита, управлять будешь, как обычным транспортным модулем, через стандартный разъём. Кресло и боевой скафандр гасят перегрузки, кабина тебе не нужна. В скафандре регенеративный цикл воздуха на три недели. Зенитного вооружения не будет, со штурмовым скафом оно всё равно не интегрируется. Как вылетишь, ставь мехов в автоматический режим, пусть сами отстреливают, кого достанут, а твоя задача – торпеда. Ты понял? Она на удар. Я отключил искинов, всё на глаз. Надо отстрелить по направлению. А! Вот! Я тебе сейчас полоску на носу нарисую, – и послал небольшого дрона, который ловко залез на торпедоносец и нанёс магнитным полимером белую полоску.

– Смотри сюда, – привлёк я внимание пилота, постучав пальцем по забралу. – Вот эта полоска должна быть направлена на корабль нелюдей. Посудину выбирай побольше, чтобы наверняка попасть. Пустил и поворачивай возвращаться за следующими торпедами. Инструкции для техников четвёртого ангара я тебе загрузил, они поймут, что с тобой делать. Ты понял? Отстрелил, разворачивай машину и включай возвратный автопилот на биоинтегрированном модуле, он тебя туда выведет, у меня торпед нет. Удачи! Полетел!

Пилот стоял в недоумении. Я ещё раз постучал ему по стеклу шлема пальцем, отвлекая от глубоких мыслей о технических новинках. Показал на кресло, помог закрепиться и подал команду на старт. По традиции хлопнул рукой по корпусу около маневровой дюзы и дал добро на вылет. Ускоритель выпихнул машину в космос.

Пять минут на переделку, пять минут на переодевание экипажа, две на инструктаж и две на вылет. Итого четырнадцать минут на возвращение в бой машины, которой светил как минимум капитальный ремонт. Я молодец!

Пилот был шокирован и поражён тем, что я тут устроил. Он не рассчитывал полететь в космос в одних бронетрусах на бревномёте, потому что торпеда без искина – это самое что ни на есть вольфрамовое бревно с крохотной долей минус-грамма антиматерии. Зато никакие РЭБ-атаки такому боеприпасу не страшны.

Я бы никогда не отправил смертника. Бой давно превратился в собачью свалку. К нам на помощь флот всё-таки послал два корабля. Это были тяжёлые крейсера – очень мощные и серьёзные противники против кораблей большого класса. Скоростные и вооружённые, они успели вовремя, но малых кораблей, которые они несли на борту, было совсем немного. По два десятка фрегатов малого класса и чуть больше полусотни истребителей на оба крейсера. Тяжёлые крейсера предназначались для боя в строю и всегда должны были находиться в составе эскадры, где несущих кораблей хватало и без них.

Всё давным-давно перемешалось, и ни о каком построении речи быть не могло. Корабли распределились не только в плоскости, но и в объёме, все стреляли во всех, малые корабли отчаянно маневрировали, пытаясь уйти от огня и подловить момент, когда можно будет нанести неприятелю максимальный урон. Всю эту картину усугублял обломок орбитального кольца нелюдей, который каким-то чудом подобрался к месту боя. Главного калибра на нём не было, зато имелось какое-то совершенно невменяемое количество систем ближнего ПКО. Ни до кого эти средства обороны не доставали, зато враги выплёвывали в космос невероятное число выстрелов в никуда, которые дополняли картину общей суеты и заполняли всё пространство. При этом им было всё равно, в кого попадёт заряд.

Так что у парня, даже если он будет лететь просто на табуретке или на грузовой тележке со склада, среди этой всеобщей сутолоки и неразберихи были очень неплохие шансы добраться и выпустить бревно. Вольфрамовая торпеда горит плохо и предназначена для того, чтобы проходить сквозь энергетические щиты. Только полностью накачанный энергией щит может удержать такой снаряд, но я очень сомневаюсь, что хоть у одного из кораблей сейчас был такой.

Я услышал в наушниках голос моего второго помощника:

– Думал, вы кабину снимаете, чтобы мы могли товарища после боя с почестями похоронить, а вы смогли этот металл воевать отправить! А полоска на носу! Как вы это придумываете?

– И похороним тоже. Обязательно всех соберём и окажем последние почести нашим товарищам. Дрон уже отнёс останки в шлюз. Там сейчас вакуум и космический холод, но это после боя. Летунов полно, а машины уже заканчиваются. Очень неудачно нас в этот раз выкинуло.

Помощник поднял руку в знак согласия.

Разумеется, эти пятнадцать минут я потратил не только на один торпедоносец. Дроны под моим управлением починили ещё несколько машин, вернув их в бой, но это были обычные дыры и поломки, требующие только стандартной работы без изысков. Ко мне бежала Ирма, показывая экран тактического наладонника. Она была руководителем моей охраны. Комиссованная из штурмовиков по ранению, девчонка рвалась в бой и скрипела зубами, когда обходилось без прямого абордажа нашей ремонтной палубы. Сейчас она светилась от счастья, и мне это совсем не нравилось.

– Товарищ Илли, пауки! Два десанта! Пауки в реакторе, богомолы около второго ангара. Штурмовики Улдиса уже сбросили богомолов, а десантный бот нелюдей отстреливается, не могут подойти.

– Отставить бот. Ирма, сообщи, чтобы не лезли. Скорее всего, он на автомате. Попроси, чтобы на возврате кто-то из летунов по нему ударил. Богомолы зенитного вооружения на такие корабли не ставят, а парни могут подставиться. Давай мы пауками займёмся.

Ирма кивнула, что-то кратко сказала в переговорное устройство и показала план-схему на тактическом коммуникаторе.

Я задумался. Ирме всегда пострелять в радость, а мне только десанта сейчас не хватало. Ремонтная палуба не самая большая по объёму. Крупные корабли в космосе не чинят, а просто стыкуют на свои места в причалы и выгружают на стационарные ремонтные доки. Зато моя палуба длинная, и как бы ты ни двигался, всё равно обойти её не сможешь. Пауки – это не богомолы, и мы справимся без проблем, но как не хочется прекращать работу! Придумал!

– Ирма, а давай их утопим и сварим? Они потом сюда пойдут. Тут самые тонкие переборки. Возьми двух штурмовых мехов и одного ремонтного дрона с резаком по термостойким сплавам и со сварным модулем. Вот здесь завари открывающиеся переборки и двери. Тут кабель связи с основным искином, а тут искин реактора. Ты его просто сломай, а тут отрежь. Найдёшь коробку?

Всё было просто. Это особенность конструкции корабля. Основные реакторы глубоко внутри корпуса, а вспомогательные, на расщепляющихся материалах, разбросаны по всей длине между ангарами. В бою может быть что угодно, а находящийся под боком реактор всегда обеспечит энергией. Однако держать такие вещи внутри основного корпуса тоже не стоит, поэтому их выносили наружу, размещая между внешней бронёй и жёстким несущим корпусом. Сейчас паукам было проще всего расковырять обшивку и пройти через реактор, чтобы попасть внутрь, в остальных местах их ждала монолитная многометровая броня, которую они переносным инструментом неделю будут дырявить. Я продолжил:

– Пятый ангар мы давно потеряли, нам этот реактор не нужен, под нами основной мезонный. Мы сейчас от него энергию получаем, у нас полкорпуса не работает, так что мощности с избытком, а вот пауки мне тут не нужны. Пока дрон заваривает переборки, пристрели искин реактора, а то он не даст нам так сделать. Выводи реактор на полную мощность и глуши.

Это старая проблема всех реакторов на расщепляющемся материале. Если активная зона выходит из-под контроля, её глушат композитом графита, но на несколько секунд температура скачкообразно повышается. Единственный способ – начать глушить раньше, не доводя до пика и оставив место на скачок. Для этого и надо было сломать искина, иначе он просто не даст раскачать реактор в опасную зону. Я продолжил инструктировать:

– Ирма, выведи реактор на полную мощность, а потом резко глуши, опускай стержни и прикажи мехам перебить эти коммуникации. Весь отсек заполнит радиоактивным перегретым паром из контура охлаждения. Коммуникации слишком прочные, заряды даже не пытайся закладывать. Как начнёшь опускать стержни, сразу беги сюда, закрывай и заваривай переборку. Смотри на меня, – я постучал в стекло шлема пальцем, привлекая внимание.

Это была моя дурацкая и страшно раздражающая всех привычка. Зато я точно знал, что на меня обратили внимание, а не мечтают о великих победах на дальних окраинах космоса. Я даже почувствовал, как девчонка скривила губы. Они тут все так делали, когда я использовал этот способ привлечения внимания, просто через прозрачное стекло скафандра техника видно, а через затенённое стекло штурмового скафа – нет.

– Пара из активной зоны хватит, чтобы сварить всех пауков и выдавить в космос, а давление будет таким, что если повезёт, то может и десантный бот сорвать. Первого меха оставляй внутри, коммуникации разрушать, а этого с собой – и не геройствуй. Ты единственный тут штурмовик, если что случится, ты мне нужна здесь. Тебе придётся в одиночку защищать всю ремонтную палубу.

Ирма кивнула. Она всегда была падка на щедрые обещания, и объяснить, что нельзя геройствовать, было невозможно, только обменять геройство там на гораздо большее здесь и немного потом.

На своей палубе я мог выставить до двух десятков автоматизированных мехов с тяжёлым бортовым вооружением, и Ирмин разгонник особо ничего не решал, но был нюанс. В прямом бою, где нужна только скорость реакции и калибр, машины во много раз превосходили людей, но если что-то пошло не по плану, ни одна механизированная система, какой бы быстрой и вооружённой она была ни была, не заменит выдумку, хитрость и подлость обычного бойца. Я в этом не раз убеждался и не хотел далеко отпускать девчонку от технической палубы.

Она убежала, уводя за собой две бронированные многолапые машины и ремонтного дрона, а ко мне уже бежал следующий соискатель мудрости старшего техника. То есть моей.