Читать книгу Я буду Будда - Герман Канабеев - Страница 30

Валера часто приглашал меня в гости. Жил он со старшим братом. Дима был моим одногодкой. С Валерой они были похожи, как близнецы, с той лишь разницей, что один младше, другой старше.

Дима Таланин тоже хотел поехать в Тибет. Стать буддой, не меньше. Но еще больше он хотел разбогатеть. У него это доходило до какой-то патологии. Он не мог пройти мимо дорогой машины. Постоянно говорил одно и то же: «Где они все работают, чтобы на такой ездить? Где они бабки берут?»

Это было славное время. Мы собирались у братьев дома. Они снимали квартиру возле Арбата в Скатертном переулке. В старом, царских времен доме, который снаружи был вполне сносным, но внутри находиться было жутко.

Сама квартира больше была похожа не на квартиру, а на кусок от квартиры. Там стоял больничный запах, словно находишься в палате у смертельно больного. Старые рассохшиеся рамы окон, которые невозможно плотно закрыть. Выкрашенные в кроваво-красный батареи отопления, красная лампочка в туалете, чтобы сралось тревожней.

В декабре Валера уехал. Не в Тибет. На север Индии, но в тибетский монастырь учить язык. В тот самый, где обитал автор «Чудес естественного ума».

После того как мы с Димой проводили его брата на самолет, решено было напиться. За светлое будущее.

В тот день, точнее ближе к ночи, Дима Таланин открылся для меня с неожиданной стороны, когда узнал, что я хочу стать писателем.

– Про что первая книга-то будет? – спросил Таланин.

– О любви, – ответил я.

Мы стояли у магазина и притаптывали пивом плохо приживающийся в желудках виски.

– Ты ничего не узнаешь про любовь, пока не заплатишь женщине за еблю, – сказал Таланин, плюнул под ноги, допил пиво и запустил бутылку в витрину магазина «Магнолия», испустив боевой клич «Ебаная Монголия, ебись конем ваш Чингисхан!».

Стекло треснуло, но удар выдержало.

– Магнолия, – сказал я.

– Монголия! В Монголии есть проститутки? – спросил меня Таланин уже на бегу.

– Должны быть. – Я перепрыгнул через турникет в метро.

– Ага, и стоят два барана за ночь? – Таланин заскочил в вагон и успел поймать закрывающуюся дверь, чтобы я тоже успел.

– За курдюк отсос на месте! – Я плюхнуся на сиденье и добавил: – У меня азиатки никогда не было.

– У меня тоже, – сказал Таланин и расстроился.

– Все! К проституткам? – спросил Таланин, как только мы вышли из метро.

Такси остановилось возле старого дореволюционного дома на Таганке. В подъезде на первом этаже написано, что Цой жив, на втором – «Рита-блядь» и номер квартиры, чтобы никаких сомнений. Я подумал, что нам к Рите, но оказалось, что Рита ни при чем, а нам двумя этажами выше.

Дверь открыла девушка какой-то совсем булгаковской красоты. По зеленому дьяволу в каждом глазу и с таким огнем рыжих волос, что мне захотелось ее чем-нибудь накрыть, чтобы потушить пламя.

– Света, – представилась девушка.

– Цой жив, – зачем-то сказал я.

Света жила с подругой Таней. Из-за Светы хотелось вызвать пожарных, из-за Тани – экзорциста. Чтобы вытащил за хвост этого демона, из-за которого хочется приобрести абонемент на безлимитное посещение.

В одну комнату ушел я с Таней. В другую Таланин со Светой.

Я спросил у Тани:

– Что такое любовь?

– В жопу не дам, – ответила Таня.

«Любовь – это „в жопу не дам“», – запомнил я для своей книги.

Через час я зашел в комнату, куда ушли Таланин со Светой, где ожидал увидеть причину падения Рима, но вместо этого увидел Таланина, который мирно спал, положив Свете голову на колени. Одетый, приличный и даже какой-то счастливый.

– Странный он какой-то. Хоть бы отсосать дал для приличия, – сказала шепотом Света.

– А чем тебе колени честных дамочек не подходят? Это бесплатно, – спросил я Таланина, когда мы вышли на улицу.

Таланин достал сигарету и подлечил ее слюной, как косяк.

– Чтобы почувствовать, есть ли разница между ее платными коленями и коленями честными, – сказал Таланин и добавил: – Ты Танин номерок сохрани, вдруг проверить чего захочешь.

Он пульнул окурок в урну, разбежался, прыгнул на фонарный столб и скрутил плафон.

– Хорошая пепельница из него выйдет, – сказал Таланин.

Через дорогу призывно светилась вывеска магазина, и снова «Магнолия».

– По пиву? – спросил я.

– По пиву. А у тебя что, правда, никогда азиатки не было?

– Никогда.

Таланин сделал длинный вкусный глоток ледяного пива. Повертел в руках плафон и запустил его в витрину магазина с криком: «Ебаная Монголия, ебись конем ваш Чингисхан!»

– Магнолия! – задыхаясь на бегу, поправил я.

– Монголия!

– Что за тяга к разрушению? – спросил я Таланина, когда мы остановились.

– Потому, что я – Шива, блять! – сказал Таланин.

Закончилась ночь прозаично. Таланин кошкой забрался на ментовский бобик, когда в нем сидел патруль, и помочился с крыши на лобовое стекло, припевая: «Грянул майский дождь».

Потом его били в отделении, а он кричал: «Спасем Тибет, бляди! Каждому из вас, пидорасы, желаю бесчисленных реинкарнаций».

В октябре две тысячи пятого года, через десять месяцев после воплощения доморощенного Шивы, я приехал к Тане. Положил голову ей на колени и уснул. И никакой разницы между ее коленями и коленями Лены не почувствовал.

Октябрь моросил дождем. Через дорогу светилась вывеска «Магнолии». Охранник в магазине смотрел телевизор. «Тринадцатого октября во время строевого смотра личного состава силовых подразделений в Нальчике было совершено нападение на здания отделов и подразделений МВД и ФСБ. Убито 12 мирных жителей и 35 сотрудников милиции и силовых структур, ранено более 100 человек», – сказали в новостях.

Я купил пива. Воровато огляделся по сторонам и запустил бутылку в витрину, заорав на всю улицу: «Ебаная Монголия, ебись конем ваш Чингисхан!»

«Шива, блять», – подумал я уже на бегу.