Читать книгу Мир изначальный: На краю времён! - Герман Лис - Страница 2

Шёл 1943 год, красная армия после победоносных боев готовилась к глубокой обороне. Обнаружив подготовку немецкими войсками наступления под Курском, ставка приняла решение временно перейти к глубокой обороне на Курском выступе, подготовить здесь мощную оборону, в ходе оборонительного сражения подавить ударные группировки врага и этим создать благоприятные условия для перехода советских войск в контрнаступление.

– Вот копаем здесь окопы, а врага его же гнать надо пока не опомнился, правильно же говорю Иван Савельич – как бы ища подтверждения про бубнил Ратмир.

– Так-то оно так Ратмирка, но люди устали, да и у начальства шапка вон кака, пущай думают. По мне бы и по ужинать не помешало -сказал Иван Савельич, присев на бруствер окопы и стал заворачивать табачок. Прокашлявшись после первой затяжки, он продолжил – Тебя от куда к нам перевели?

– Да под Керчью после высадки в сорок первом, мы там по шумели маленько, выбили немца, и тишина, а на душе прям кошки скребут ну не может же так быть война идёт, а тут тишина. Прям чую не ладное, лейтенанта НКВД к нам прислали и давай он расспросы чинить. Чей будешь, раз казак значит белый, и как я к фашистам отношусь. Ну я с горячая ему возьми, да и скажи: «наш род испокон веков храбро родину защищал не раз награждён и предателем не имел, я тому подтверждение, а ты, что петух в курятнике холеный. Не боюсь и пороха фронтового не нюхал?!»

– А он что?

– А что он?! Встал было кулаки сжал, по кричал: «Да я… да я тебе» благо командир зашёл, а то я бы наверно ему «мать честная» по зубам то влепил! – на лице Ратмира появилась лёгкий оттенок боли и ненависти.

Сам он был парнишкой деревенским лет двадцати от роду, по своей натуре прямолинейный и не робкого десятка. Имея рост чуть больше метр шестьдесят у него были просто богатырские плечи, кулаки представляла собой молот под который не один здравомыслящий человек не захочет попасть. Да что там говорить, и медведь не каждый отважится. Ладонь- словно грубо вырубленная топором, где пальцы достигали двух сантиметров диаметром, кожа была грубая от постоянных деревенских работ. Волос темный короткий, нос средний, прямой переходящий в мощные надбровные дуги, которые перекрывают темно-синие, как озера глаза, предавая лицу излишнюю суровость. Он излучал уверенности и спокойствие словно медведь на своей территории.

– Как же тебя штрафбат миновал, – удивился Иван Савельевич.

– Дык это, командир наш, батю моего хорошо знал, они добре в шестнадцатом, шашкой помахали. Вот и отправил меня сюда, от греха говорит, на передовой авось не достанет, а там и забудет!

– Так-то оно так, но эти могут и не забыть, – угрюма проговорил Савельич.

– Ратмир тебя в штаб вызывают, за тобой там какой-то начальник приехал, – про кричал приближающийся посыльный Серёга.

– Да Савельич, видать ты прав, вспомни про него оно и всплывет. Ну что ж, прощайте братцы, бог даст с видимся. – сказал Ратмир, и не оглядываясь двинулся в сторону штаба.

Он уже ничего не слышал, идя на пролом в голове крутилась только одно, хоть бы штрафбат, куда угодно лишь бы не в лагеря. Батя не простит, позор на весь род, как ему на глаза попасть потом. На лбу у него выступили огромные капли пота.

– Разрешите войти товарищ майор.

– Заходи Ратмирка, тут по твою душу приехали,– с грустью в голосе проговорил седовласый майор Кириленко. – Жаль конечно расставаться, на то и война, будь она не ладная.

– Товарищ капитан Сургуч – с удивлением и яркими нотками радости ни то спросил, ни то прокомментировал Ратмир.

– Здравствуй сынок, – по отцовски, проговорил Сургуч. – Ещё раз проявить доблесть казачью надо, показать супостатам из чего мы сделаны.

– Есть показать супостату, – чуть не ликуя от радости, прокричал Ратмир.

Не войне конечно он радовался, да и не возможности себя проявить, не в штрафбат и то счастье.

– Иди в машину у входа стоит полуторка, жди меня в ней. – скомандовал Сургуч, в его тоне прослеживалось напряжение.

– Разрешите вещи забрать…?

– Отставить, нет времени Ратмир, нет времени, – более спокойно проговорил он.