Читать книгу Креахоновая крепость. Водовороты времени - Герман Рыльский - Страница 6

Корабль находился в полёте уже шесть дней. Начались однообразные будни: Яналия ходила в школу, тренировалась в спортзале и отрабатывала акробатические элементы под руководством отца. На шестой день, перед уроком этики, Гермес сообщил Яналии, что намерен опробовать новый трюк.

– Когда? – оживилась Яналия.

– Сегодня вечером. Если ты не занята.

– Я свободна!

Хорошая порция адреналина – как раз то, чего недоставало Яналии во время скучных межпланетных перелётов. Благо, их дуэт имел уникальный талант – находить приключения, даже не покидая корабля.

Занятия по этике проходили в классе номер три, а преподавателем был флегм по имени Ганза Га. Его родная планета Исла вращалась вокруг звезды Бетельгейзе, где-то в созвездии Ориона. Флегмы обладали весьма колоритной внешностью. В том, что именно флегм учил их толерантности, была своеобразная ирония. По меньшей мере, студенты Ганзы Га были вынуждены брать под контроль брезгливость, зачастую мешавшую нормальному общению между инопланетянами.

Все были на своих местах, когда в дверях возник Ганза Га. Оставляя за собой блестящий, быстро высыхающий след, он медленно прополз через аудиторию. Во время движения его мясистое тело судорожно сокращалось, а передняя, приподнятая над землёй часть мерно покачивалась. Флегмы напоминали гигантских, метров семь-восемь от макушки до хвоста, розовых слизней. На голове у них имелось подобие лица: широкая зубастая пасть и два влажных навыкате глаза. С точки зрения людей, а также борирров и оргулов, лица флегм выглядели страшными и комичными одновременно.

Из ниши в стене появился маленький, стремительный робот-уборщик. Он вытер слизь, обозначившую маршрут учителя, и юркнул обратно, как мышь в нору. Ганза Га повернулся к студентам и посмотрел на них так, словно впервые видел.

Однажды Игорь Ланде состряпал видеоролик, взяв за основу кадры из фильма «Алиса в Стране Чудес» и голос учителя Ганзы, записанный на диктофон. Огромная говорящая гусеница ползала по грибу, курила кальян и рассуждала о межвидовом гуманизме. Яналия, коллекционировавшая бабочек, признавала, что внешне учитель Га напоминал жирную гусеницу, а его манера говорить, мутный взгляд и ленивые движения наводили на мысли о кальяне и грибах. Ролик был смешной и, как любая шутка Игоря, слегка выходил за рамки.

– У нас запланирован доклад, – произнёс учитель, словно опомнившись. У него был низкий, печальный голос.

Гулфи Ток схватил планшет:

– Я, это я готовил!

– Прекрасно, Ток, – учитель по обыкновению издал длинный, полный трагизма вздох (стоит ли говорить, что некоторые юные циркачи умели мастерски пародировать горестные вздохи учителя Га). – Выходи, рассказывай.

Яналия заскучала, сообразив, что их ожидает рассказ о культуре борирров. В цирке было полно уроженцев планеты Корот, и девушка не рассчитывала узнать что-то новое (если, конечно, Гулфи не собирался поведать, чем был вызван скачок, случившийся как раз во время последнего визита на его родную планету).

На уроках этики инопланетяне учились уживаться друг с другом. Сейчас, когда космические путешествия стали обыденностью, а межпланетная миграция достигла невиданного размаха, это был полезный навык. «Пугает и отталкивает то, что непонятно, – говорил Ганза Га. – Здесь мы учимся понимать друг друга».

Гулфи Ток поднялся и, подглядывая в планшет, повёл рассказ:

– Моя родная планета – Корот, звезда Корот-7. На Земле эта область космоса известна как созвездие Единорога. В нашем классе много людей, – Гулфи оглядел одноклассников. – Вам, наверно, будет интересно узнать, что моя планета напоминает Землю. У нас похожий климат, леса, моря, реки. Наши сутки почти равны земным, Корот вращается вокруг звезды за 26 часов.

– Да, мне очень интересно, – вполголоса прокомментировала Яналия. – Как я раньше жила, не зная всего этого…

На Земле Яналия бывала не чаще, чем на Короте, и то лишь во время гастролей. Вообще, она не испытывала к Земле особых чувств. Ну, планета и планета… Яналия родилась в цирке, и это был её дом.

Рассказав про полезные ископаемые, флору и фауну Корота, Гулфи Ток перешёл к истории своего народа. Вся жизнь борирров была связана с водой. В цирке они работали в аквариумах, дрессировали морских обитателей, подосов и халлаков. Эволюция наградила борирров пузырём, благодаря которому они могли дышать под водой. Прозрачный, пронизанный сетью кровеносных сосудов пузырь окружал голову, словно шлем скафандра.

Дыхательный пузырь сделал борирров героями бесконечного числа анекдотов. Первой на ум приходила старая шутка: «Почему самые лучшие работники – борирры? Потому что они окунаются в работу с головой!» Или другая: «– Папа, папа, купи воздушный шарик! – Дочка, прекрати ныть! И вообще, оставь в покое дядю борирра!»

У Гулфи пузырь был упругий и эластичный, он слегка раздувался и опадал вместе с дыханием. У пожилых борирров пузырь становился дряблым. Яналия привыкла к бориррам, их знаменитому пузырю, чуть вытянутым лицам, лишённой волос зеленоватой коже… Она даже не могла сказать, действительно ли борирры такие забавные, как считалось, или это просто очередной стереотип.

– Борирры строят города не только на суше, но и под водой, – вещал Гулфи Ток. – Если точнее, большинство наших городов стоят на берегу, но мы обживаем и сушу, и дно. Под водой есть здания и дороги, по улицам плавают разные рыбы, борры и медузы. Это очень красиво!

– Все в курсе, что у нас в цирке обитает борр? – Ганза Га словно очнулся от дремоты.

Класс вяло загудел. Все знали, что сейчас речь пойдёт о Жужике, дрессированном борре. В своей борьбе за равенство Ганза Га не знал удержу. Он вбил себе в голову, что борры, существа с планеты Корот, напоминавшие земных дельфинов, разумны. Борры не строили города, не создавали машин, они просто плавали в океане. Но, по мнению Ганзы, отсутствие материальной культуры ещё ни о чём не говорило.

– Ток, скажи, какая зарплата у Жужика? – потребовал учитель Га.

– Ему не платят, кажется, – смутился Гулфи. – Но я приношу Жужику улиток!

– Улиток! – презрительно повторил учитель. – А медицинская страховка? У Жужика есть медицинская страховка? Он состоит в профсоюзе?

Гулфи Ток стоял с виноватым видом и, похоже, мучительно соображал, как нужно ответить, чтобы преподаватель остался доволен.

Гермес наклонился к Яналии:

– Ты знаешь, что учитель Га недавно написал петицию, чтобы Жужика вернули на родную планету?

– Куда написал?

– В какую-то ассоциацию или комитет по защите животных, не знаю, – пожал плечами Гермес. – А там не придумали ничего лучше, чем переслать это письмо мистеру Валрусу, с припиской «обратить внимание на условия содержания».

Яналия усмехнулась:

– Могу представить, как разозлился Валрус!

– Ещё бы! Отец говорит, он пообещал выслать учителя Га на Ислу, если такое повторится.

Девушка многозначительно кивнула. Поговаривали, что на родной планете Ганза Га был приговорён к пожизненному заключению. Сам учитель не подтверждал, но и не опровергал эти слухи.

– «Все разумные существа равны» и «все разумные существа имеют равные права» – это не одно и то же! Кто объяснит разницу? – Ганза Га обвёл класс потухшим, расфокусированным взглядом.

Алисия Эм, как обычно, первая вскинула руку, дёрнувшись, словно к её стулу было подведено электричество.

– Да, Алисия… мы слушаем.

– «Все разумные существа равны» – это главный постулат межвидового гуманизма. А «Все разумные существа имеют равные права» – постулат юридический. Это закон, записанный в Конституции Пангалактической Федерации, – заученно оттарабанила Алисия и с видом победителя села на своё место.

– Правильно! – сказал Ганза Га. – Но кто решает, какое существо является разумным, а какое нет? Кто устанавливает критерии?

– Понеслось, – пробормотала Яналия.

Учитель завёл свою обычную шарманку про угнетённых и угнетателей. Циркачи возраста Яналии знали эту лекцию наизусть. Класс погрузился в оцепенение, а Дэн Фейдон под конец и вовсе уснул. По его челюсти, похожей на ковш бульдозера, стекала струйка слюны.

– Таким образом, расовая дискриминация происходит даже здесь, у нас под носом! – сообщил учитель Га. – Я закончил. Ток?

– Я тоже закончил! – с облегчением сказал Гулфи.

– Отлично, – произнёс учитель. – Вопросы?

– Гулфи, а как борирры едят? – поинтересовался Игорь Ланде.

– Ну как… – юный борирр слегка растерялся, – по-разному… с аппетитом, как правило.

– Да я о другом. У вас же пузырь, верно? А куда вы засовываете ложку?

Игорь явно издевался, но Гулфи – святая наивность – этого не понимал. Учитель Га, видимо, тоже.

– Мы втягиваем планктон через жаберные щели, – сказал Гулфи.

Близнецы-оргулы мрачно переглянулись:

– Какая… – начала Линда.

– …мерзость, – закончила за неё Терри.

– Планктон? И что, вкусно? – полюбопытствовал Игорь.

– Отстань от него, – сказала Яналия. Её бесило, когда кто-нибудь начинал глумиться над Гулфи, пользуясь его простодушием.

– А что, мне правда интересно! Я хочу это… – Ланде пощёлкал пальцами, подбирая нужные слова. – Увидеть мир глазами борирров! Для того мы здесь и собираемся.

– У борирров отсутствует понятие вкуса, – пояснил учитель Га. – Они поглощают планктон, фильтруя воду. Их жабры лишены вкусовых рецепторов, но чувство насыщения вызывает состояние психологического комфорта. Я правильно сформулировал, Ток?

– Да! – бодро отозвался Гулфи.

– Хорошо, – вздохнул учитель Га. – А вы, Ланде, к следующему занятию подготовьте доклад на тему «Как едят люди».

Яналия усмехнулась, довольная тем, как учитель поставил на место Игоря. Флегм, возможно, казался тормозом, но это было обманчивое впечатление.

– Что за ерунда, – вполголоса возмущался Игорь. – Как едят люди! Да как все, чего тут непонятного!

Ганза Га на самом деле был не так прост. В молодости он поддерживал революционное движение, сражался с оружием в руках (точнее сказать, щупальцах) за освобождение рабов. Учитель Га ненавидел Федерацию, поощрявшую, по его мнению, рабство и угнетение разумных видов.

Ганза Га прочно и всерьёз помешался на теме расовой несправедливости. По его убеждению, десятки разумных видов на планетах Федерации находились в положении угнетённых рабов. Эта информация, само собой, шла вразрез с официальными данными; с таким докладом учителю Га не светило выступить на Пангалактической Ассамблее. Яналия подозревала, что за подобные разговоры его даже могли уволить… откуда-нибудь ещё, только не из их школы, разумеется.

Здесь, в школе при шапито, учителям прощалось многое. Оторванные от остального мира, они могли преподносить свой предмет так, как считали нужным. Директор Мут, конечно же, отчитывалась перед Министерством образования, обеспечивала проведение ЕГЭ – Единого Галактического Экзамена. Однако, по наблюдениям Яналии, она больше была озабочена тем, как прикрыть своих подчинённых. Иногда казалось, что учителя средней школы «Олимпа» могли натворить больше бед, чем их ученики. Боффин, одержимый наукой; Ганза Га, мечтающий о революции; Ламий, тихо ненавидящий всех и каждого; Фанделина, преданная искусству, но ничего в нём не смыслившая… сброд, а не педагоги. Мут, строгая и властная, по какой-то неведомой причине чувствовала ответственность за каждого из них.

Лекция закончилась, ученики потянулись к выходу. Ганза Га смотрел им вслед, чуть приоткрыв розовую, утыканную треугольными зубами пасть. Со стороны могло показаться, что он полностью ушёл в себя.

* * *

– Я хочу кофе, – сказала Яналия, увлекая Гермеса к торговым автоматам. – Лекции о толерантности действуют на меня как снотворное!

– Не на тебя одну, – Гермес кивком указал на Дэна. Тот плёлся через холл, зевая и потирая кулачищами глаза.

Расплатившись электронными карточками, Яналия и Гермес достали из ниши картонные стаканчики с кофе. Девушка сделала глоток, размышляя, не взять ли ещё шоколадный батончик. Тем временем мимо них прошёл Гулфи Ток. Обычно он лучился оптимизмом, причём, как правило – беспричинным, а сейчас почему-то сник.

– Гулфи, – окликнул его Гермес. – Чего такой мрачный? Из-за Жужика, что ли?

– Да, из-за него, – отозвался Гулфи, рассеянно теребя лямки своего комбинезона.

– Да ну, не бери в голову.

– Точно, – поддакнула Яналия. – Ты же знаешь учителя Га. У него одно на уме!

– Учитель Га здесь не при чём. Он тоже заботится о Жужике, только по-своему – думает, ему нужна зарплата и страховка.

– А что тогда? – удивилась Яналия.

– С Жужиком что-то не так, – пожаловался Гулфи. – Я думаю, он заболел!

– Вот бедняга, – искренне посочувствовала Яналия. Общительный и весёлый, дрессированный борр был всеобщим любимцем. – А что с ним?

– Он почти перестал есть и целый месяц пролежал на дне, – сказал Гулфи. – Правда, неделю назад он снова начал плавать, но, кажется, потерял память! Или, может, оглох, я не знаю. Главный ихтиолог говорит: всё в порядке, но я-то вижу!

– Оглох? – Яналия задумчиво почесала затылок. – Почему ты так решил?

– Раньше Жужик отзывался на имя, а теперь вообще не реагирует, – произнёс Гулфи. – И на приказы тоже. Помните, как он выполнял команды?

Яналия кивнула, Гермес улыбнулся. Жужик был сообразительным, тут уж не поспоришь. Большинство номеров, связанных с водой, держались на нём. Те, кто, подобно учителю Га, считал борров разумными, возможно, не так уж сильно грешили против истины.

– Без Жужика нам останется показывать одних страшилищ, – вздохнул Гулфи.

– Зрителям нравятся халлаки, – сказал Гермес.

– Да, но Жужик – звезда манежа!

С этими словами борирр развернулся и побрёл прочь. Яналия и Гермес глядели ему вслед. Гулфи тащился в сторону лифтов, опустив голову так, словно на плечи ему давила удвоенная гравитация.

– Знаешь, – сказал Гермес, – Только дурак может спросить, как едят борирры.

– Да, – согласилась Яналия. – Тем более, об этом можно прочитать в сети.

– Вот именно. Гораздо интересней, что борирр будет делать, если у него зачешется нос!

Яналия усмехнулась, Гермес отхлебнул кофе.

* * *

Наступил вечер. Яналия как раз вышла из душа, когда её коммуникатор проиграл первые такты циркового марша. Сообщение было от Гермеса: «Горизонт чист. Дресс-код – чёрное и красное». Они договорились встретиться у «Клевера» в 23:30, то есть через полчаса. «Горизонт чист» значило, что на корабле всё тихо, и есть шанс незаметно проскользнуть в трюм.

Яналия открыла гардероб. Каждый трюк снимался на камеру, поэтому Гермес настаивал на соответствующем дресс-коде. Яналия считала, что это перебор, не кино снимали в конце концов. Отбросив несколько вариантов, она остановилась на чёрной футболке, чёрных шортах и красной шёлковой бандане. Что бы ни говорил Гермес, главное, чтобы одежда была удобной и не стесняла движений.

Часы на стене показывали 23:20, пора выходить. В последний момент Яналия задержалась перед зеркалом. Она поправила выбившуюся из-под банданы прядь, но, решив, что немного продуманной небрежности не помешает, вернула её обратно. Точно такую же бандану, красную, с узлом на затылке, носил Расул. Так повязывали платки в пиратских кланах, и Яналия могла побиться об заклад, что это не случайное совпадение. Она подражала Расулу в разных мелочах – одежде, поведении, характерных словечках. Со временем она хотела сделать себе татуировку с черепом. Настоящие пиратские наколки обычным людям были не положены, поэтому Яналия придумала взять за основу своей будущей тату узор крыльев омикронского Лича.

Друзья Яналии знали, что она собирает коллекцию бабочек. Но даже Гермес не догадывался об одной странной игре, которую придумала его подруга.

Однажды мадам Симона обмолвилась, что в прежние времена душа человека отождествлялась с бабочкой. Яналии такое сравнение очень понравилось. Она подумала, что внешний вид бабочки-души должен отражать особенности человека, его характер, тёмные и светлые стороны. Перебирая свою коллекцию, Яналия не просто любовалась формой и узорами крыльев, она придумывала, кому из её знакомых какая бабочка могла принадлежать. Неприметный Ночной Эльф с планеты Корот напоминал Тишу Крейн, застенчивую и ранимую, а мохнолапый мотылёк с планеты Хат выглядел как грузный, сердитый мистер Валрус. Лич с планеты Омикрон был Расулом. Узор крыльев, похожий на череп и на татуировки главного механика, соответственно, безусловно повлиял на выбор Яналии. Однако она искала более глубокие ассоциации, не ограничиваясь поверхностным сходством. На Омикроне Лич охотился на других бабочек. На деле это насекомое являлось опасным хищником, что, по мнению Яналии, позволяло провести параллель между ним и Расулом.

Девочка сунула в карман электронный пропуск и покинула жилой отсек. Миновав несколько коридоров и один эскалатор, она очутилась в парке. Ресторан закрылся в девять, и за стеклянной дверью было темно, лишь мерцала старомодная вывеска, украшенная ирландским трилистником. Зелёные неоновые трубки чуть слышно гудели. Яналия остановилась в тени раскидистого каштана и огляделась: на прилегающих аллеях – ни души. Это было хорошо, ибо их дело требовало строжайшей секретности. Гермес появился в 23:29, одетый в строгий чёрный костюм, красную рубашку и блестящие лаковые туфли. На плече у него болталась небольшая котомка.

Яналия не знала, что задумал её приятель. В этот раз не было репетиций, а значит, от неё требовалось только ассистировать.

– Чей лик явился мне прекрасный в столь поздний час, в бандане красной?

Яналия закатила глаза:

– Чего это ты стихами заговорил? Тебя слины покусали?

– Последний раз меня кусал солярианский мохнатый грюк, но это было три месяца назад, – сообщил Гермес.

– Идём уже! – Яналия усилием воли погасила нарастающее раздражение. Хорошо подвешенный язык гарантировал Гермесу успех у девочек, юные циркачки так и вились вокруг него, словно халлаки в ожидании корма. Яналию неимоверно бесило, когда Гермес начинал общаться с ней так же, как со своими поклонницами.

Воспользовавшись лифтом, друзья спустились на второй ярус, где находились аквариумы. В холле царила тишина. Большое овальное помещение использовалось в основном как пересадочный пункт, сюда сходились лифты и эскалаторы. Ниже располагались владения Расула, спуститься туда на пассажирском лифте было можно только при наличии кода доступа. Школьники могли беспрепятственно посещать холл второго яруса, комнаты отдыха и другие места общего пользования, а вот заходить в рабочие отсеки имели право только дрессировщики и персонал.

Неожиданно одна из дверей открылась, и в холл высыпала компания борирров. Они смеялись, то есть издавали глухие клокочущие звуки, забавно раздувая пузыри. Борирры увлечено болтали на своём языке и не замечали двух школьников, застывших возле автоматов с напитками. Гермес взял Яналию за руку и потянул к ближайшей двери. Створки оказались не заблокированы и распахнулись от нажатия. Благополучно покинув холл, друзья оказались в служебном коридоре, пустом и полутёмном.

– Хорошо, – сказал Гермес, оглядевшись. – Нам сюда и надо.

Друзья двинулись в обход помещений, где их могли заметить. Один раз, шурша щётками, мимо проехал робот-уборщик, а больше им никто не встретился. Гермес остановился возле очередного лифта. На дверях была надпись «Посторонним вход воспрещён», по правую руку располагалась сенсорная панель.

– Ну вот, дальше – вниз, – сказал Гермес, вводя нужные цифры.

Двери бесшумно распахнулись. Огромная металлическая кабина предназначалась для перевозки грузов, на полу были заметны царапины и следы машинного масла. Гермес нажал кнопку, и лифт, слегка вибрируя, поехал вниз.

– Надеюсь, мы не встретим Расула, – сказала Яналия, когда кабина плавно остановилась.

– Я тоже на это надеюсь, – пробормотал Гермес.

По трюму разносился мерный гул сотен агрегатов и установок, приводивших корабль в движение. Друзья миновали несколько служебных коридоров, где под ногами лязгали решётчатые панели, а над головой тянулись толстые силовые кабели, и через некоторое время очутились в полутёмном ангаре.

– Пришли, – сказал Гермес.

Здесь не было ничего, кроме большого вентилятора, установленного над круглым отверстием в полу. Он вращался в горизонтальной плоскости, как винт вертолёта. Ось, на которой крепились лопасти, одним концом уходила в шахту, а другим – в потолок.

– Что скажешь? – осведомился Гермес.

– Впечатляет, – Яналия подошла к вентилятору. Без ограждения или защитной решётки он выглядел опасно. Покромсает, и пикнуть не успеешь.

Снизу, из шахты, лился тусклый багровый свет – горело аварийное освещение. Широкие загнутые лопасти рассекали воздух со зловещим шипением.

Запрокинув голову, Яналия наблюдала за тенью вентилятора, крутившейся на потолке, когда из темноты появился Гермес. В руке у него был полуметровый обрезок алюминиевой трубы.

– Смотри, – Гермес сделал выпад, словно сражаясь с вентилятором на шпагах. Верхняя часть трубы отлетела и, описав дугу, приземлилась где-то в глубине ангара. Гермес протянул оставшуюся часть Яналии. Место среза было ровным, точно отполированным.

– Такие острые?

– Острые. Видимо, это сталь с добавлением креахона.

– Ладно. Рассказывай, что ты задумал.

– Трюк с освобождением, – Гермес отбросил трубу. – Я вычислил скорость, с которой крутится эта штука. По моим подсчётам, за тридцать секунд ось вентилятора намотает пятьдесят четыре метра троса, с поправкой на длину лопасти вентилятора.

Девочка уже догадалась, к чему ведёт Гермес.

– Ты хочешь привязать себя к тросу.

– Вот именно, – Гермес сбросил рюкзак, встал на одно колено и начал выкладывать на пол реквизит: моток стального шнура, набор карабинов и других приспособлений из арсенала воздушных гимнастов, широкий эластичный пояс, замок, отмычки, рулетку, плоскогубцы и автономную видеокамеру. – Конец троса будет привязан к моему поясу. Пояс застёгнут на замок. Последнее время я тренировался с отмычками, ты видела. У меня будет полминуты, чтобы освободиться.

– За сколько ты открываешь замок?

– Двадцать девять секунд. Одна секунда у меня в запасе.

– Давай увеличим длину троса на первый раз. Не хочу смотреть, как тебя разрубит пополам.

– Нет, – сказал Гермес. – Тогда и начинать не стоит. Ты же понимаешь.

Яналия прекрасно понимала, о чём толкует её приятель.

– Моя задача? – осведомилась она.

– Запустить процесс. Я буду стоять спиной к вентилятору и ждать твоего сигнала. Как только ты соединишь трос и вентилятор, начнётся отсчёт, ясно?

– Ясно, – Яналия покосилась на жерло шахты, подсвеченной аварийным освещением. Казалось, что внизу горит настоящее пламя, хотя на самом деле такую иллюзию создавало вращение вентилятора.

– Если я не успею, меня сначала покромсает лезвиями, а потом кусочки упадут вниз, в шахту, – Гермес посмотрел на подругу. В его глазах полыхали красные отблески.

– Гермес Гудини, ты дурак!

– Только ты так думаешь. Остальные считают, что я умён, как дьявол, и красив, как бог!

Яналия закатила глаза, а Гермес самодовольно усмехнулся и включил видеокамеру. Обтекаемая, словно космическая капсула в миниатюре, она бесшумно взмыла в воздух. Камера была отличная: оснащённая Искусственным Интеллектом, она не только снимала, но сама режиссировала, монтировала, подбирала саундтрек и выкладывала в сеть готовый ролик. Правда, опцию «выложить в сеть» Гермес отключил, ролики с камеры отправлялись на его личный компьютер. Пока что им не нужны были миллионы просмотров на «UniTub», Яналия и Гермес преследовали другие, далеко идущие цели.

При помощи рулетки друзья отмерили пятьдесят четыре метра троса. Перекусив его плоскогубцами, Гермес закрепил с одной стороны магнитную присоску.

– Я сначала потренируюсь, – сказала Яналия. Взяв конец троса, она легла на спину и нырнула под вентилятор. Теперь её голова и плечи висели над шахтой. Снизу поднимался горячий, пропахший разогретым железом ветер.

– Давай! – крикнул Гермес.

Лопасти вращались, как бешеные. Яналия осторожно протянула руку; когда до цели оставалась пара сантиметров, магнит сам выпрыгнул из её пальцев и прилепился к вентилятору. Трос, как змея, пополз по металлическому полу ангара. Гермес следил за секундомером. Сначала всё шло нормально, но под конец трос оторвался от пола и со свистом закрутился вокруг оси. Яналия осторожно выползла из-под вентилятора. Без утяжеления шнур не хотел наматываться полностью и угрожающе рассекал воздух подобно хлысту.

– Как ты будешь его снимать? – поинтересовалась Яналия.

– Присоска отключается нажатием кнопки, – Гермес вытащил из рюкзака пульт.

– Я знаю, как работает магнитная присоска. Если её отключить, она упадёт вниз.

Друзья переглянулись. Похоже, оба они подумали об одном и том же – может ли посторонний предмет, брошенный в шахту, поломать какой-нибудь механизм. Портить корабль в их планы не входило, тем более не хотелось исподтишка вредить Расулу.

– Ладно, ты нажмёшь кнопку, а я поймаю трос, – вздохнул Гермес.

Теперь он полез под вентилятор:

– Жми!

Яналия нажала кнопку, и пятьдесят четыре метра упругого троса, раскручиваясь как пружина, рухнули на Гермеса. Чертыхаясь, он отполз подальше от шахты. Сейчас Гермес Гудини выглядел словно кот, запутавшийся в клубке ниток.

– Это обязательно нужно включить в ролик! – рассмеялась Яналия.

Парившая над их головами камера пискнула, зафиксировав пожелание.

– Отмена, – сказал Гермес, и камера снова пропищала. – Лучше помоги его распутать.

Наконец, реквизит был приготовлен. Гермес расчесался, отряхнул пиджак и встал на исходную. Яналия заняла место возле вентилятора.

– Свет, камера, мотор!

Камера зависла прямо перед Гермесом, снимая крупный план.

– Меня зовут Гермес Гудини, и сегодня я собираюсь рискнуть собственной жизнью. Помогать мне будет моя ассистентка Яналия Молодцова.

Яналия поклонилась. Гермес сделал шаг в сторону, демонстрируя вентилятор и трос, сложенный аккуратной бухтой на краю шахты.

– В древности люди считали, что под землёй обитают страшные демоны. Представим на минуту, что эта шахта – бездонная пропасть, ведущая в преисподнюю. У меня будет тридцать секунд на то, чтобы вырваться из лап демонов. Не успею – острые лопасти разрубят меня на две части.

Гермес вынул из кармана квадратный замо́к с блестящим стальным корпусом и толстой дужкой. Сейчас, когда всё вокруг работало на электронике, купить такую вещь было непросто.

– Это механический замок, который открывается с помощью обычного ключа. Но я попытаюсь обойтись без ключей, воспользовавшись лишь этим…

Гермес продемонстрировал металлическую иглу, загнутую на конце. Яналия не сомневалась, что Гермес сумеет открыть замок, но вдруг отмычка сломается? Риск оставался, как бы они ни просчитывали трюк и как бы тщательно ни готовились.

Яналия подняла с пола пояс и протянула Гермесу. На концах ремня имелись люверсы; Гермес продел в них дужку замка и защёлкнул пояс на талии.

– Проверь, пожалуйста.

Яналия подёргала замок:

– Закрыт и держится крепко.

– Тогда начнём.

Девушка прошествовала к вентилятору, легла на пол, постаравшись сделать это более или менее изящно, и скользнула под лопасти.

– Начинаю отсчёт! Один! Два! Три!

На всякий случай дав Гермесу пару секунд форы, Яналия прилепила присоску. Трос начал наматываться. Девушка убралась из-под вентилятора и отошла в тень. Свою работу она выполнила и теперь следила за приятелем. Тот стоял, наклонив голову, и ковырял замок отмычкой. Трос оторвался от пола и начал быстро приподниматься, натягиваясь между осью и креплением на поясе. Пальцы Гермеса проворно двигались.

Яналия подумала: «Если что-то пойдёт не так, я ничего не успею сделать». Трюк был рассчитан таким образом, чтобы освобождение произошло в последний момент. «Иначе и начинать не стоит», – так говорил Гермес.

Трос вытянулся в горизонтальную линию и дёрнул Гермеса, как хозяин дёргает за поводок непослушного питомца. Гермес покачнулся. Яналия надеялась, он это предвидел и сумел не сбиться.

Теперь Гермес Гудини стоял, выставив назад правую ногу и перенеся вес тела на левую, чуть согнутую в колене. Трос, натянутый как струна, тащил его к вентилятору; подошвы лаковых туфель с шуршанием скользили по полу.

Яналия прикинула, успеет ли она схватить пульт и отключить присоску прежде, чем случится трагедия. Она была почти уверена – Гермес сбился, замок не откроется, и сейчас её лучший друг погибнет. До вентилятора оставалось полтора метра, метр… Яналия почувствовала, как внутри у неё рождается пронзительный крик и зажала рот ладонями. Опытная циркачка, она знала, что главное сейчас – не помешать. Лопасть резанула пиджак, и в этот момент замок открылся.

Пояс описал круг и шлёпнул Гермеса по пятой точке, несколько скомкав то, что иллюзионисты называли «престижем» – кульминацию трюка.

– Веселитесь?

Яналия вздрогнула и оглянулась. У входа в ангар стоял Расул, и вид у него был вовсе не дружелюбный.

– У меня всё было рассчитано, – сказал Гермес. Яналия подумала, что горизонтальный разрез на его пиджаке говорил об ином. – Кстати, а ты уже выздоровел? Мы слышали, ты подхватил этот… лёгочный вирус, и Витц запер тебя в…

– Чтоб я вас больше здесь не видел, – отчеканил Расул. – Иначе обоих вышвырну в открытый космос.

Из уст главного механика это звучало угрожающе. Гермес быстро побросал реквизит в котомку и выскользнул из ангара. Яналия поспешила следом, подгоняемая колючим взглядом Расула.

– Ничего, зато трюк удался, – несколько напряжённо сказал Гермес. – Идём ко мне, глянем запись.

– Было круто, – сказала Яналия, когда кабина лифта тронулась.

– А то, – кивнул Гермес, но как-то без воодушевления.

Вмешательство Расула явно подпортило ему настроение. Яналия подумала, что лучше бы главный механик надавал им тумаков или разбил камеру. Так, по крайней мере, они были бы в расчёте. Вытерпеть пару заслуженных оплеух ничего не стоило, а вот чувствовать себя виноватой было отвратительно.

– Надо будет при случае извиниться, – сказала девушка, когда двери лифта распахнулись.

– Можно, – согласился Гермес. – А то мы… как-то натянуто попрощались.

Яналия удивлённо посмотрела на приятеля.

– Натянуто попрощались! Он тебя в открытый космос пообещал вышвырнуть!

– Тебя тоже!

Спустя мгновение Яналия и Гермес прыснули от смеха. Чуть позже в комнате Гермеса они уже давились от хохота и вытирали кулаками слёзы.

– Н-на-натянуто попрощались, – Яналия громко икала, от чего обоим становилось ещё веселее.

Получившийся ролик Гермес назвал «Натянутый хлыст».