Читать книгу Учитель - Герш Тайчер - Страница 10

Принято почему-то считать, что обязательное среднее образование было в СССР всегда. Это не так. Только в 1976 году советскому народу было сообщено, что одной из задач девятой пятилетки является завершение перехода к всеобщему среднему образованию. И лишь тогда бронепоезд среднего образования помчался по стране.

А годом раньше, в радостный день 1-го сентября 1975 года, прямо с утра хутор Замогила, все сёла и другие хутора Путильщины вздрогнули от плача трембит. Нет, никого не хоронили. Потому что никто не умер, а если кто и умер, то это было просто не относящееся к нашему делу совпадение. Просто все вздрогнули от предчувствия скорого прибытия вышеуказанного общеобразовательного бронепоезда, светоча науки.

Голос трембиты явился вещим сигналом всем ещё живым жителям Карпат о том, что эпоха обязательного среднего образования в соответствии с начертаниями партии и правительства скоро наступит в этих краях, в том числе и на хуторе Замогила.

На территории, закреплённой за нашей школой, проживало 17 человек, не получивших в своё время среднего образования, так необходимого каждому жителю гор. Все они были аккуратно внесены в специальный список. Правда, трое из них давно умерли, пятеро по состоянию здоровья не имели никакой возможности ходить по горам несколько километров до школы, а двое ушли на дальние полонины со стадами овец и вернутся только к зиме. Но список есть список, к делу образования народа надо относиться серьёзно, по-коммунистически.

Для непосредственного практического обеспечения всеобщего среднего образования существовала система вечерних школ. Туда привлекались учащиеся произвольных возрастов. Дело обстояло настолько серьёзно, что вечерние школы создавались даже при фактическом отсутствии учеников, как говорится, на вырост.

На хуторе Замогила для организации вечерней школы было всё необходимое: учителя, здание школы, учебники и вышеупомянутый список учеников. Не было директора. Я был единственным кандидатом, и вскоре меня единогласно, заслуженно и вполне закономерно утвердили на эту ответственную должность. По закону директор любой школы должен иметь высшее образование, а кроме меня, как отмечалось выше, оно было только у Леопольда Францевича, который формально уже являлся директором дневной Замогильской школы.

Чтобы не держать читателя в ненужном напряжении, забегу немного вперёд и отмечу: никогда в этой вечерней школе не состоялось ни одного урока. Ни учителя, ни ученики ни разу в этой школе не появлялись. Тем не менее, директор вечерней школы, то есть я, регулярно организовывал написание контрольных работ. На самом деле эти контрольные писали ученики 8-го класса на моих уроках математики в другой школе – дневной, не вечерней. Я лишь ставил оценки в журнал – вопреки заветам великого педагога товарища Сухомлинского, считавшего, что школьные оценки приносят только вред.

Однако как-то раз произошла осечка в прекрасно смазанном и хорошо отлаженном механизме Замогильской вечерней школы. В один из холодных зимних вечеров сидим мы с Октавианом в прекрасно натопленной, но не существующей вечерней школе и играем в шахматы. Слышим шаги. Медведей в нашей округе не было, а другие звери, как правило, не топают, прежде чем прийти к жилищу людей. Оказалось, что это пара инспекторов районо прибыла с внезапной проверкой. Выглядели они промёрзшими и злыми.

– А где тут у вас вечерняя школа находится? – спрашивает старший по должности.

– Мы вечерняя школа, – ответил я за всех, вставая и выпячивая грудь вперёд по направлению к спросившему.

– Что это значит? Где учителя? Где ученики? Где уроки, в конце концов? – стал нервничать младший.

– Сегодня отпустили всех чуть пораньше, чтобы люди смогли как полагается отметить день рождения нашего вождя Владимира Ильича Ленина, – ответил я и в моих глазах послушно блеснул зарницей революционный огонёк.

– В феврале? Да вы в своём уме? Ленин родился в марте! – и обратившись к сослуживцу, сказал, – Василий Алексеевич, безобразие с вождём революции получается. Так и запишем.

– Ну, не в феврале. Большое дело! Неужели из-за этого пустяка спорить будем? Великий Ленин достоин того, чтобы день его рождения отмечать дважды в году – в феврале и в марте. Неужели он этого не заслужил? – убеждённо сказал я, и задорный революционный огонёк, который пылал ранее лишь в моём взоре, был уже заметен в моих жестах и речах. Меня уже было не остановить, и я пламенно продолжал:

– Я, товарищи, знаю достоверно, что именно в эти февральские дни родились многие другие известные революционеры и великие борцы за счастье людей во всём мире. Будет политически неграмотно не отметить сейчас же их дни рождения, – я выпустил воздух из лёгких, молясь лишь о том, чтобы меня не спросили, о ком конкретно идёт речь.

Пока я «гнал тюльку» первого акта, Октавиан сбегал за водкой и колбасой из нашего стратегического резерва в Меланьиной хате. По дороге он прихватил Петра Якимнюка, и второй акт после небольшого антракта начался.

Акт второй: те же, вбегает Петро. Его глаза выпучены, самогонный перегар от него равномерно разносится по школе и лёгким опахалом опускается на ученические парты. Чувствуют его и те, кто идёт по тропинке от дома Петра до школы в ближайший час.

– Я Петро Якимнюк, ученик Замогильской вечерней школы. Пришёл учиться. Я желаю выучить всё. Кто сегодня мой учитель? – он снял с себя куртку и стал угрожающе засучивать рукава. Петро был похож на безумца, которого на вечер отпустили из сумасшедшего дома повидать родных и вместе со всей страной отметить день рождения нашего вождя Владимира Ильича Ленина.

В то время, как Петро принял на себя огонь неожиданной проверки, Октавиан аккуратно нарезал колбасу и хлеб, неспешно почистил чеснок. Бутылка водки со стаканами уже послушно стояла на столе. Инспектора районо одобрительно встретили водку с закуской и у старшего из них стали трястись руки, которые он тут же сунул в карманы давно не глаженных штанов.