Читать книгу Самая красивая - Гейл Карсон Ливайн - Страница 10

Наконец я обрела голос, вернее, писк.

– «Далее следуют шестнадцать…»

Писк вырвался случайно, но кто-то – благослови его Бог! – хмыкнул. Я повторила «шестнадцать» на самой высокой ноте, недоступной даже леди Ароне с ее сопрано.

Осмелившись взглянуть на принца, я увидела, что он улыбается.

Воодушевленная, я пропела «шестнадцать методов», широко открыла рот, изображая зевоту, и следующее слово «засыпание» прозвучало на ниспадающей высоте тона. Раздался смех.

То, что надо!

Я повторила «засыпание», и Учу начал подвывать. Мне еще ни разу не доводилось петь вместе с собакой, но я поймала гармонию. Так и закончила свой отрывок под аккомпанемент Учу и оглушительный хохот собравшихся.

Настал черед принца Айори. Теперь, после удачного выступления, я уже могла смотреть ему в лицо. Он нервничал! Я сразу догадалась об этом и улыбнулась, чтобы подбодрить его, словно это было возможно.

– «Некоторые кровати…» – пропел он красивым баритоном без намека на хрипотцу.

Но в мелодии, которую он выбрал, не было ничего необычного – простая лирическая песенка, совершенно не смешная. Принц отличался остроумием в речи, но не в музыке.

К счастью, публика продолжала смеяться после моего выступления. Я смогла посмотреть на зрителей только сейчас, когда их внимание было обращено на другого. Они радостно взирали на принца, готовые отреагировать на любую шутку.

– «…Изготовлены из…»

Принц икнул – чудесная находка.

Все рассмеялись.

– «…Ик-ик-ик…»

Он повернулся ко мне, и я поняла, что он не знает, когда остановиться.

Хорошо бы ему еще поикать немного. Я кивнула и продолжала кивать, а принц продолжал икать.

Я прислушивалась к хохоту и, заметив, когда он достиг наивысшей точки, перестала кивать и показала глазами, что пора продолжить.

Принц схватывал на лету:

– «…Орешника, в особенности-ти-ти…»

Он чихнул – то ли случайно, то ли нарочно, – и раздались раскаты хохота.

Еще несколько слов, и снова настал мой черед. Я позаимствовала у него чих и добавила новый элемент – храп.

Когда мы исполняли наши отрывки вместе, по всему залу разносились икота, чихание, храп и зевки. Учу стоял и лаял. Это был триумф. Мы упивались успехом.

Потом выступление закончилось. Учу перестал лаять. Я сбежала со сцены и плюхнулась в кресло.

Принц Айори сел рядом со мной.

– Мы победим, – прошептал он. – Я никогда раньше не выходил победителем.

Граф Амоза выбрал книгу для следующего участника.

А принц Айори продолжил:

– Впрочем, я никогда раньше не играл в паре с леди Эзой.

Ого! Я почувствовала, что снова краснею.

– Благодарю вас.

– Это я вас благодарю!

Я улыбнулась и поднялась с места. Я больше не могла здесь оставаться, притворяясь знатной дамой.

– Мне нужно идти. – Я сумела выговорить это, не заикаясь. – Герцогиня ждет меня. – Присела в поклоне и ушла.

Голова у меня кружилась от невероятного счастья. Так и должно быть в королевских замках. Воспоминание о том, как я пела с принцем, как мы с ним смеялись, я пронесу через всю жизнь.

Сворачивая в коридор, я услышала, как кто-то из придворных сказал:

– Чудесный голос! Жаль только, что в матери леди Эзе досталась бегемотиха.

Все мое счастье улетучилось. Раздался смех. Придворные такие же жестокие, как все прочие люди.

Неужели и принц смеялся вместе с ними?

Я надеялась, что нет. Я думала, что нет. Он не станет насмехаться над кем-то.

Возможно, мое место окажется рядом с ним на сегодняшней вечерней спевке. Если он по-прежнему будет дружелюбен, то я спрошу его, кто победил в состязании. И тогда мы поздравим друг друга, если победили, или посокрушаемся, если проиграли.

Жаль, что платья дамы Этель совсем мне не идут. В них я выгляжу гораздо хуже, чем на самом деле!

В дальнем конце коридора посветлело. Я поспешила на свет и ступила во внутренний двор, куда выходили, помимо моего коридора, еще три других. Вокруг фонтана с мраморными певцами стояли скамейки.

Во дворе никого не оказалось. Я опустилась на скамейку. Живи я в этом замке, то приходила бы сюда, чтобы скрыться от людских насмешек.

Вернусь домой и скажу отцу, что нам следует завести в гостинице мраморный фонтан. Отец, конечно, посмеется. Я проиллюзировала его голос, который прозвучал из статуи:

– Да, и по золотому ночному горшку в каждый номер!

Другая статуя, женская, запела голосом Арейды. Моя сестра поменяла предмет разговора:

– Кто тебе больше понравился – принц или его пес?

Следующим был Ярри, он пробасил:

– Неважно. А ты принцу понравилась?

Я зарделась. Ярри всегда заставлял меня краснеть.

Мамин голос прозвучал из другой статуи:

– А мне не понравилась Сковорода. Мы не стали бы держать ее у себя.

Мама чуть не довела меня до слез, как часто делала своим сочувствием. Я перестала иллюзировать.

За моей спиной кто-то зааплодировал. Внутри у меня все сжалось. Я ведь не хотела, чтобы кто-то услышал, как я иллюзирую. И потом, айортийцы никогда не хлопают в ладоши. Я обернулась.

Передо мной была королева!