Читать книгу Зов ангела - Гийом Мюссо, Guillaume Musso - Страница 8

Часть первая
Кот и мышь
5. You’ve got mail[9]

Оглавление

Желание узнать кого-то полностью есть способ узурпировать, эксплуатировать его. Это постыдное желание, от которого следует отказаться.

Джойс Кэрол Оутс

Сан-Франциско, середина ночи

Джонатан резким ударом включил неоновый свет над зеркалом в ванной. Он не мог спать из-за нервозности и изжоги, которые не прекращали мучить его с того момента, как он выпил этого проклятого вина. Окруженный ореолом бледного света, он порылся в аптечке, пытаясь найти успокоительное и что-нибудь от гастрита. Достав две таблетки, он пошел на кухню, чтобы запить их минеральной водой.

В доме было тихо. Маркус, Чарли и даже Борис уже давно пребывали в объятиях Морфея. Створки окна остались приоткрытыми, но было не холодно. Поднялся теплый ветер, заставив мягко зазвучать бамбуковые шторы, и лунный свет упал сквозь стекло на экран телефона, который он поставил на зарядку. Джонатан не мог с собой ничего поделать: одним нажатием на кнопку он активировал устройство, которое мгновенно загорелось яркими кристаллами. Маленькая красная точка свидетельствовала о том, что Маделин получила сообщение. Что-то вроде шестого чувства заставило его нажать на соответствующий значок, чтобы прочитать сообщение. Оно было послано десять минут назад и, как бы странно это ни выглядело, было послано ему…

* * *

Дорогой Джонатан (избавим себя с самого начала от месье Лемперера и мадемуазель Грин, не так ли?)! В конце концов, я думаю, что если у вас хватило наглости прочитать мое сообщение, вы также должны были взглянуть на мои фотографии и даже полюбоваться двумя-тремя «художественными» снимками из моего альбома. Значит, вы извращенец и это ваша проблема, но избавьте меня хотя бы от выкладывания их в Фейсбуке, потому что я не уверена, что мой будущий муж будет вам за это признателен…

Дорогой Джонатан (бис), пользуюсь своим обеденным перерывом (да-да, в Париже уже за полдень), чтобы написать вам, наслаждаясь сэндвичем с мелко рубленной свининой, заботливо приготовленным фирмой «Пьер энд Поль», видным членом «Братства рыцарей рубленой свинины из Сарта», а также пекарней, что находится прямо передо мной. Я расположилась на солнышке, прямо за их дегустационной стойкой. Так что мой рот набит колбасными изделиями, хлебные крошки рассыпаны по всему свитеру, а жирные пятна украшают экран вашего прекрасного телефона: это не очень гламурно, согласна, но зато так вкусно. Наконец, не мне рассказывать вам о наслаждениях прелестями хорошей еды…

Итак, дорогой Джонатан, я отправляю вам это маленькое сообщение, чтобы сообщить две новости: одну хорошую, а другую плохую. Начнем с плохой: как вы знаете, в начале школьных каникул забастовка парализует прекрасную страну, каковой является Франция. Аэропорты, автострады, общественный транспорт, почты – все заблокировано. Такуми, мой юный ученик, обнаружил закрытую дверь в почтовое отделение на бульваре Монпарнас, и я сейчас не могу отправить вам ваш телефон.

С уважением,

Маделин.


Реакция Джонатана не заставила себя долго ждать. Через двенадцать минут последовал его ответ:


Вы что, шутите? Что за забастовка?


Если она не собиралась отправлять ему его мобильник, не может быть и речи о том, чтобы он вернул ее!


Маделин ответила тридцать секунд спустя:


Еще не спите в это время, Джонатан? Вы вообще никогда не спите? Не из-за этого ли недостатка сна происходит та смесь раздражительности и плохого настроения, что, похоже, характеризует вас?


Джонатан вздохнул и передал новое сообщение:


Кстати, а вы обещали мне хорошие новости, чтобы компенсировать плохие…


Сидя на табурете, Маделин проглотила последний кусочек своего сэндвича, а потом ответила:


Точно, вот хорошая новость: несмотря на холод и забастовки, в Париже очень красиво.


Едва послав это сообщение, она стала ждать ответ, и он быстро пришел.


Вот теперь уже нет никаких сомнений: вы смеетесь надо мной.


Маделин не могла сдержать улыбку, несмотря на его озабоченность. Помешав возвращению телефона к его владельцу, эта забастовка общественных служб возложила на нее груз ответственности, а это ей было совсем не нужно. Должна ли она была рассказать Джонатану о сообщении, оставленном его бывшей женой, которая взывала к нему из Нью-Йорка, умоляя вернуться и жить с ней? Маделин невольно стала владелицей жизненно важной информации для этой пары, и это ей не нравилось.

Она заказала второй бокал вина и выпила его, наблюдая через стекло за движением пешеходов и автомобилей. Находясь близко от многих крупных торговых точек, улица Деламбр в этот последний уик-энд рождественских покупок была сильно оживлена. На тротуарах, освещенных лучами солнца, дутые пальто парижан, куртки подростков, детские шапочки, пестрые шарфы, стук каблуков и идущий изо ртов пар – все смешалось в опьяняющем движении цветов и лиц.

Маделин допила свой бокал вина и, будучи немного навеселе, взялась за перо (если можно так выразиться), чтобы написать еще одно сообщение:


Дорогой Джонатан!

Сейчас 13 часов. Мой обеденный перерыв подходит к концу, и тем лучше, потому что, если я останусь на минуту дольше в этом заведении, то почувствую, что хочу проглотить и их торт татен с яблоками, шариком мороженого и всем прочим. Это настоящий убийца, как говорят у вас, но искушение за неделю до Рождества, согласитесь, не может быть разумным.

Было очень приятно побеседовать, хотя и кратко, с вами, несмотря на ваше плохое настроение, а также сварливость, угрюмость и мрачность, которые, как я понимаю, стали чем-то вроде вашего бренда, что вряд ли кому-то покажется привлекательным. В заключение позвольте мне все же удовлетворить свое любопытство, задав вам три вопроса:

1) Почему так называемый лучший повар в мире сегодня подает стейки в простом районном бистро?

2) Почему вы все еще не спите в 4 часа утра?

3) Любите ли вы еще свою бывшую жену?

* * *

Едва Маделин коснулась кнопки «ОТПРАВИТЬ», как поняла, что совершила глупость. Но слишком поздно…

Она вышла из «Пьер энд Поль» и, все еще немного пьяная, попыталась перейти улицу.

– Эй! Смотри, куда ты идешь, растяпа! – с ненавистью крикнул ей какой-то тип, который чуть не задавил ее своим мопедом.

Чтобы избежать наезда, Маделин резко отпрянула на шаг, но тут же была «накрыта» клаксоном джипа, пытавшегося объехать мопед справа. Она испугалась и едва увернулась от внедорожника, пробежав к противоположному тротуару, сломав при этом каблук сапога.

«Вот дерьмо!» – прошептала она, открывая дверь магазина, чтобы укрыться в своем «Чудесном саду». Она обожала Париж, но ненавидела парижан…

– Все в порядке, мадам? – спросил Такуми, видя, что она в шоке.

– Что-то тебя долго не было! – упрекнула его она, желая сохранить самообладание.

– Пардон. Все хорошо, Маделин?

– Да, просто этот проклятый каблук…

Она оставила фразу незавершенной и слегка смочила лицо водой, прежде чем под взглядом своего сотрудника, похожим на взгляд жареного мерлана, снять обувь и куртку.

– Бесполезно сверлить меня таким похотливым взглядом, дальнейшего стриптиза не последует, – язвительно заметила она.

Увидев, что Такуми покраснел, как пион, Маделин пожалела о своей вспышке и решила не смущать больше своего ученика.

– Ты можешь идти на обед. Не торопись, я обо всем позабочусь.

Оставшись одна в магазине, она с волнением достала телефон Джонатана. От него уже был ответ:


Дорогая Маделин!

Если это может удовлетворить ваше любопытство, вот ответы на ваши вопросы:

1) «Лучшим поваром в мире» я был очень давно. Давайте предположим, что я, как писатель, потерял вдохновение и страсть, необходимые для инновационных творений. Тем не менее, если вы с вашим Рафаэлем будете в Сан-Франциско, не упустите возможности зайти и насладиться стейком в нашем ресторане. Наши ребрышки удивительно нежны и вкусны, что же касается нашего жаркого, то это на самом деле жареный картофель с чесноком, базиликом и петрушкой. «Красотки из Фонтенуа» выращиваются в небольших количествах одним местным производителем, и все наши клиенты находят их особенно тающими во рту и достаточно прожаренными.

2) Это правда, сейчас 4 часа утра, и я все еще не сплю. В чем причина? Два вопроса, что застряли у меня в голове, мешают мне спать.

3) А не пойти бы вам…


Одесская улица. Такуми вошел в небольшой ресторан, где он любил бывать. Поприветствовав хозяина, он устроился немного позади, во втором зале, где было тише и меньше народа, и заказал себе слоеный пирог из томатов и козьего сыра: это было местное блюдо, которое для него открыла Маделин. Ожидая, он взял свою сумку и достал оттуда карманный словарь, чтобы посмотреть слово «похотливый», а найдя его, еще больше засмущался. Словно пойманный на месте преступления, он вдруг подумал, что все клиенты сверлят его обвиняющими взглядами. Маделин находила удовольствие в том, чтобы провоцировать его, сбивая с убеждений и установок. Ему было досадно, что она не относится к нему серьезно и рассматривает его скорее как подростка, чем как мужчину. Эта женщина очаровывала его, словно какой-то загадочный цветок. Чаще всего она была «большим солнцем», то есть блондинкой, словно подсолнух, распространяя вокруг себя свет, уверенность и энтузиазм. Но в некоторые моменты она могла становиться таинственной и темной, словно черная орхидея: это был редкий цветок, который всегда искали коллекционеры, и он расцветал посреди зимы под пальмами Мадагаскара.

* * *

Клиент вошел в неподходящее время. Чтобы его обслужить, Маделин пришлось перестать писать сообщение и спрятать мобильник в карман фартука. Это был подросток, от пятнадцати до семнадцати лет, на вид беби-рокер, каких много в выпускных классах лицеев приличных кварталов: узкие джинсы, белая рубашка, дутая куртка известной марки, тщательно растрепанные волосы.

– Могу ли я вам чем-то помочь?

– Я… э-э… Да, я хотел бы купить цветы, – объяснил он, положив футляр своей гитары на стул.

– Хорошо. Если бы вы хотели купить круассаны, это доставило бы мне больше проблем.

– Че?

– Ничего, забудем об этом. Большой круглый букет или большие цветы?

– Ну, я не знаю на самом деле.

– Пастельных тонов или яркий?

– Че? – повторил подросток, как если бы она говорила на китайском.

«Определенно, не самый смышленый представитель своего поколения», – подумала Маделин, пытаясь сохранить спокойствие и улыбку.

– Ну, у вас есть представление о сумме, которую вы могли бы потратить на покупку?

– Не-a. Но это могло бы быть че-то в районе трехсот евро?

На этот раз она не смогла сдержать вздоха: люди, которые не имели ни малейшего понятия о стоимости денег, были ей отвратительны. В доли секунды всплыли на поверхность несколько воспоминаний о ее детстве: годы безработицы отца, жертвы ее семьи ради того, чтобы она смогла учиться… И как только могла существовать такая пропасть между этим ребенком, родившимся с серебряной ложкой во рту, и девчонкой, какой была она?

– Эй, слушай сюда, пацан, те не нада триста евро, чтоб купить букет. В любом случае не в моем магазине, понял?

– Да, – ответил он тихо.

– А эти цветы, для кого они?

– Для женщины.

Маделин подняла глаза к небу.

– Для твоей матери или для подружки?

– На самом деле для подруги моей матери, – сказал он немного смущенно.

– Ну, и какое сообщение ты хотел бы передать, даря этот букет?

– Сообщение?

– Ты даришь цветы – с какой целью? В благодарность за то, что она подарила тебе свитер на день рождения, или чтобы сказать что-то еще?

– Э-э… скорее последнее.

– Блин, это любовь делает тебя таким притырком или ты всегда такой? – не выдержала Маделин.

Подросток не счел нужным отвечать. Маделин отошла от прилавка и начала составлять букет.

– Как тебя зовут?

– Жереми.

– А подруга твоей матери, она какого возраста?

– Э-э… старше, чем вы, в любом случае.

– А сколько мне, по-твоему?

Опять же он предпочел не отвечать, что доказывало, что он был, пожалуй, не таким уж и кретином, как выглядел.

– Хорошо, ты этого не заслуживаешь, но вот лучшее из того, что у меня есть. – Она протянула ему букет. – Это мои любимые цветы: тулузские фиалки. Одновременно и просто, и шикарно, и элегантно.

– Это очень красиво, – признал он. – Но на языке цветов что это значит?

Маделин пожала плечами.

– На фиг этот язык цветов. Дари то, что ты находишь красивым, вот и все.

– Но все-таки, – настаивал на своем Жереми.

Маделин сделала вид, что размышляет.

– В том, что ты называешь «языком цветов», фиалка олицетворяет скромность и застенчивость, но она также символизирует и тайную любовь, так что если ты боишься, что это может показаться каким-то неоднозначным, я могу вместо этого составить букет из роз.

– Нет, фиалки мне очень даже подходят, – ответил он, одарив ее широкой улыбкой.

Он оплатил покупку и при выходе из магазина поблагодарил Маделин за ее советы.

Наконец-то оставшись одна, она достала телефон и поспешила закончить свое послание:


Джонатан, тысячу раз прошу прощения за такое неловкое вторжение в вашу частную жизнь. Один лишний стаканчик вина заставил меня написать быстрее, чем следовало бы. Это было белое вувре с ароматом меда, розы и абрикоса. Вы, наверное, такое знаете, а если это так, то вы простите меня:-)

Я надеюсь, что почтовая забастовка не продлится вечно, но, чтобы не рисковать, я собираюсь воспользоваться услугами частного перевозчика. Я связалась с курьером, и он приедет забрать телефон в конце дня. Даже считая выходные и праздничные дни, я уверена, что вы получите посылку до среды.

Позвольте мне пожелать веселого Рождества вам и вашему сыну.

Маделин.

PS: Я любопытна, извините. Вы написали мне в своем последнем сообщении, что если вы все еще не спите посреди ночи, то это потому, что два вопроса застряли у вас в голове и они мешают вам спать. Будет ли нескромным спросить вас, что это за вопросы?

* * *

Дорогая Маделин!

Хотите знать, что за загадки мешают мне спать? Вот они:

1) Интересно, кто такой ЭСТЕБАН.

2) Я удивляюсь, почему вы делаете вид, что хотите иметь ребенка, и в то же самое время принимаете все меры предосторожности, чтобы НЕ ИМЕТЬ его…

* * *

Потрясенная, Маделин выключила телефон и отошла от него, словно стремясь избежать опасности.

Он знал! Эстебан, ребенок… Этот тип копался в ее мобильнике и догадался обо всем!

Капля пота скользнула по ее спине. Она услышала стук сердца в груди. Руки ее тряслись, она почувствовала дрожь в ногах.

Как это было возможно? Ее ежедневник и ее электронная почта, конечно же…

В животе вдруг образовалась пустота, и Маделин пришлось приложить усилия, чтобы не потерять равновесие. Нужно было срочно успокоиться: со всем этим в одиночку Джонатан Лемперер не мог добраться до сути. Пока он не наложил руку на что-то другое, это не представляло реальной угрозы.

Но в недрах ее телефона содержался один документ, на который он не должен был наткнуться. То, чем сама Маделин не имела права обладать. То, что уже уничтожило ее жизнь и привело ее к вратам безумия и смерти.

Теоретически, тайна была хорошо защищена. Лемперер был грязным пронырой, но не асом в информатике и не профессиональным шантажистом. Он играл с ней, веселился за ее счет, но если она не станет скандалить, ему просто надоест.

По крайней мере, на это она надеялась.

Зов ангела

Подняться наверх