Читать книгу Настоящая - Глеб Леонидович Кащеев - Страница 7

Вскочила и растеряно уставилась на мои клеенчатые матрасики и валяющуюся рядом ткань от пляжного зонта. Как же это? Я же точно помню, что заснула в спальне Дары. Провела рукой по волосам: ни хвоста, ни резинки.

Меня словно перезагрузили ночью. Хотя память осталась, но, видимо, каждое утро я обречена просыпаться именно в этом месте, потеряв все, что не успела дотащить до сарая. Кстати, вообще почему я сплю? Признаки же не должны отдыхать. Меня же как вырубает после полуночи. Как теперь выяснилось, это нужно для перезагрузки. Кстати, и платье чистое. Когда пряталась от мужика с лопатой, то намочила подол в грязной луже, а вчера, когда коленку рассадила, помнила, что зеленое пятно от травы осталось. Теперь платье опять идеально чистое, как в день появления здесь. Посмотрела на коленку: и там вчерашней болячки как ни бывало.

Интересно, что же Дара подумала, когда меня не нашла утром?

Выбежала на пляж, преодолела искушение поплескаться с дельфинами и рванула по дороге вверх. Я была у дома Дары всего дважды и оба раза мы шли разными дорогами, поэтому пришлось поплутать, прежде чем нашла нужную калитку. Недолго думая, открыла ее, прошла через сад и распахнула дверь в дом.

Тихо. Где-то в гостиной работал телевизор, но ни голосов, ни шагов не слышно.

Поднялась на второй этаж по скрипучей лестнице и заглянула в спальню подруги. Кровать убрана, никакого следа моего пребывания на полу нет. На столе возле книг, которые мы листали вчера вечером, лежит свернутая красная резинка. Значит, когда я ночью исчезла, она так и осталась лежать на полу. Это хорошо, потому что у меня были опасения, что все предметы на мне во время этой странной перезагрузки могут исчезать.

Нужно будет это учитывать в будущем. Что бы я не держала и не надела вечером, все это будет потеряно и останется там, где меня сморит сон. Но где же Дара?

И тут я хлопнула себя рукой по лбу! Точно! Вчера было воскресенье, сегодня она же в школу пошла. Часы на стене показывали девять утра. Мать ее отвезла и сейчас, наверное, едет обратно. Надо будет пойти в город и успокоить подружку, когда она выйдет из школы. Часов до двенадцати мне делать нечего.

Из чистого упрямства взяла резинку и снова сделала хвост.

Вышла из двери комнаты и остолбенела: отец Дары стоял внизу лестницы и внимательно смотрел прямо на меня.

Пауза затянулась.

– Надья сказала мне, что дочь встретила неупокоенного! – грозно сказал усатый мужчина, – и я знаю, что ты тут. Говорю тебе, отстань от Дары! Не смей сюда приходить! Вон из моего дома, иначе я позову священника!

Я быстро сдернула с головы резинку и бросила ее в коридор второго этажа. Мужина стоял внизу, перегораживая выход с лестницы. Миновать его было невозможно. Как он хочет, чтобы я убралась отсюда, если сам не дает этого сделать?

Сделала несколько шагов вниз, вызвав у ступенек протяжный стон. Думала, может это его напугает, но нет. Он только сдвинул брови и насупился. Ну и что мне делать?

Теперь было понятно, что он меня не видел. Просто смотрел на источник звука и бестолку слепо шарил свирепыми глазами по лестнице. Ну что ж. Это давало мне шанс его обмануть.

Вернулась наверх, громко топая ногами. Пусть знает, что я ушла. Постояла в небольшом коридоре перед дверью Дары, думая, что же делать дальше. Ступеньки снова заскрипели – хозяин дома поднимался за мной. Тогда я подошла к двери в бывшую спальню его матери, и как только он показался, распахнула ее, с грохотом захлопнула, а сама бесшумно отпрянула к противоположной стене.

Как и думала, он отправился выгонять призрака в кладовку. Прошмыгнула за его спиной и быстро сбежала вниз. Нет, решено! В жилых домах больше появляться не буду! В следующий раз так может не повезти. Что было бы, начни он махать лопатой или ножом? Если у меня кровь из разбитой коленки шла, то проверять что будет, если ножиком пырнут, я не собиралась.

Распахнула входную дверь, выбежала за калитку и побежала обратно к морю. Настроение было таким дерьмовым, что даже дельфины не исправят. Еще, не дай бог и их тоже расстрою. Поэтому купаться не стала, а просто пошла вдоль берега, повесив кеды на шею и шлепая по воде босиком. Времени до полудня еще полно, а делать все равно нечего. Это люди озабочены с утра до вечера поисками пропитания или зарабатыванием средств на его покупку, а у призраков есть преимущество. Нам не страшны ни холод, ни голод. Полная свобода, если не считать той невидимой цепи, которой я привязана к сараю.

Мной овладела странная решимость и отвага. Я была уверена, что и раны, и шишки – это всего лишь моя фантазия. Просто мне так кажется, что после падения на содранной коленке должна возникнуть болячка, вот она и появляется. Реально мне ничего не угрожает. Ведь нельзя второй раз убить того, кто уже мертв.

С этими мыслями я обогнула дугу очередного пляжа и уперлась в далеко выступающий в море скалистый мыс. Обойти его посуху было невозможно. Автомобильная дорога, которая в основном бежала вдоль берега, в этом месте взбиралась на гору и уходила в тоннель, соваться в который мне совершенно не хотелось. Карабкаться на эту скалу означало проверить свою теорию о болячках на практике. Обойтись без ссадин тут точно не получилось бы.

Оставалось море. Берег в этой бухте везде резко уходил на глубину – пять шагов и тебе уже по шейку – так что обойти мыс вброд не вышло бы. Придется плыть. Думала сначала снять платье, но с грустью одернула себя: зачем? Замерзнуть же не могу, а на внешний вид вот уж точно плевать. Ну намокнет, ну будет потом в разводах – и что? Перед кем красоваться? Завтра все равно будет новенькое, как из химчистки.

С грустью подумала, что смерть влечет за собой не только потерю дурацких ограничений. У меня больше не будет никого, кому захотелось бы понравиться. Никогда. Свирепо и ожесточенно топая, и вздымая кучу брызг направилась на глубину. Платье высохнет на мне. Даже если это займет весь день из-за этой пасмурной и влажной погоды. Тем более, что оставить его на песке, то придется возвращаться. А вдруг мне не захочется, потому что найду на той стороне что-то интересное? Стараясь держать кеды над водой, я поплыла вокруг скалы.

Ветер дул в лицо, загребала одной рукой и поэтому плыла очень медленно. Скала разворачивалась ко мне морской стороной неторопливо, так что черный провал пещеры проявлялся неспешно, как в замедленном фильме. Конечно, я подплыла ближе. Хоть какое-то приключение. Таинственный проход, который можно было заметить только с моря.

Волны плескались у самого входа пещеры, но внутри было сухо – каменный пол высокой и подозрительно ровной ступенькой возвышался над водой. Мне даже сначала показалась, что эта платформа у входа рукотворная, но нет. Все-таки это скала такой причудливой правильной формы.

Я зависла на месте, подгребая руками. Черный проход в скале выглядел страшновато. С другой стороны, чего мне бояться? Кто и что мне сделает? Да и ничего опасного внутри быть не может. Пещеру отлично видно из проносящихся по заливу катеров. Наверняка туристы уже облазили ее вдоль и поперек. Самое ужасное, что меня может там ждать, так это запах общественного туалета, да кривые надписи «здесь был Стефан» на стенах.

Подплыла поближе, села на ступеньку у входа, кое-как отжала платье, надела обувь, чтобы не распороть ногу о битые стекла, которые наверняка есть внутри, встала и пошла внутрь.

После яркого неба над морем, в пещере поначалу было так темно, что пришлось остановиться. Врезаться лбом в какой-нибудь уступ совсем не хотелось. Когда глаза привыкли, я разглядела, что дыра в скале куда глубже, чем казалось и похожа действительно скорее на узкий проход, который ведет в абсолютную черноту. Туда без фонарика уж точно нельзя соваться.

Осторожно сделала еще пару мелких шагов, но тьма в конце тоннеля не расступилась. Я тяжело вздохнула и собиралась было отвернуться, чтобы выйти на свет, но в ответ на звук моего дыхания тьма шевельнулась! Это было странное ощущение, которое я поймала на самом краю зрения, но оно точно было! Как можно разглядеть движение тьмы? Там же ничего не видно!

Небольшой выступ на стене на самой границе света и мрака внезапно скрылся из глаз. Темнота из глубины прохода медленно приближалась, ощупывая стену… тонкими волосками-щупальцами. Где-то я уже это видела! В зеркале. Те же черные мерзкие извивающиеся червяки. Эта тьма тоже двигалась пока неуверенно, словно только почуяла мой вкусный аромат и принюхивалась, оценивала, но она точно ползла в мою сторону! Я ощущала это ледяными мурашками в своем позвоночнике. Ужас сковал руки и ноги, и я почему-то не могла двинуться. Черный шевелящийся комок черных червей парализовал меня, лишил воли и возможности убежать. Не моргая я смотрела как медленно тьма пожирает стены и пол и приближается, приближается ко мне, чтобы сожрать.

«Ки-Ки-Ки» – раздалось со стороны входа. Крик дельфина выдернул меня из оцепенения как разряд тока. Я развернулась на месте и, коротко разбежавшись, сиганула рыбкой в воду. Никки тут же подставил свой плавник под руку, и мы помчались прочь от страшной пещеры, поднимая фонтаны брызг.

Ему тоже было страшно. На ходу он спел, что дельфины боялись этого места и никогда не подплывали близко. Тьма поселилась там недавно, но напугала всех морских обитателей. Даже ежи отползли от тех камней подальше.

Я так и не смогла почувствовать из его песни что же там пряталось. Он пел только о чистом первобытный страхе, который знаком любому живому существу на планете. Ужасе не быть.

Когда Никки домчался до берега, меня трясло как от озноба, но холодно не было. Кожа, наоборот, горела. Покидающий тело страх заставил дрожать руки и ноги так, что я даже стоять не могла. Проползла по песку несколько метров, легла на пляже возле своего сарайчика и лежала, приходя в себя, наверное, часа два.

Пока не раздались голоса.

Лениво повернула голову и посмотрела кто же нарушил мое уединение. Двое мужчин. Один низенький, в грязных брезентовых штанах, клетчатой рубашке, рабочей жилетке-разгрузке и почему-то в каске. Второго я знала. Это был отец Стефана. Тот самый, кто орал на сына глядя через разбитое мной окно. Сейчас он показывал рукой то на мой сарайчик, то на линию берега и что-то объяснял рабочему.

Мне это не понравилось. Очень не понравилось. С трудом встала на ноги, подошла поближе и прислушалась. Даже не сразу поняла, о чем речь, но когда смысл дошел до меня, то только что испарившийся страх тут же вернулся опять.

Они собирались снести мой сарай!

Весь этот пляж, включая даже часть поселка, будут включены в территорию нового многоэтажного отеля, который этот хлыщ в костюме-тройке собирался здесь построить. И, судя по всему, бульдозеры собирались пригнать уже на днях, потому что, дескать, его сын начал нести какую-то охинею, про обитающих тут призраков. Поэтому, вопреки плану, начать снос нужно именно с этого места.

Это же мой сарайчик! Где я буду просыпаться утром, если его снесут? А как же лабиринт? Пусть я не разгадала зачем он нужен и что делать с предметами в центре, но он же точно важен! Без него все пропало! Я чувствовала это с болезненной ясностью – сломают лабиринт и все. Может быть исчезну, может быть наоборот, застряну тут навсегда и потеряю надежду вернуться.

Надо было что-то делать.

Может быть отца тоже можно напугать, также, как и сына?

Подошла к двери сарая, открыла ее и громко хлопнула. Оба посмотрели в мою сторону.

– Ветер, – пожал плечами низенький.

Ах ветер?! Ну я вам покажу!

Пошла уверенным шагом прямо к ним. Вот тут обладатель костюма уставился мне на ноги, и я поняла: следы. Для него они появлялись сами по себе. Ускорила шаг – они же кое-как видят меня, когда я двигаюсь быстро, и вот тут рабочий вытаращил глаза и попятился.

– Прочь! – закричала я им, но они не услышали. Зачерпнула полную горсть песка из-под ног и швырнула отцу Стефана в лицо.

– Это тоже ветер?! – крикнула я со злостью.

Кажется, он так уже не думал. Мужчина в костюме пятился, пытаясь протереть глаза от песка.

Не удержалась и подставила ему подножку. Он грохнулся на спину, кажется, порвав о камни дорогой костюм. Тогда я повернулась к рабочему. Тот все медленно отступал к машине, стоявшей на обочине дороги, и отчаянно крестился. Ага, религиозный. И ведь бульдозерами то будет управлять он, а не этот хлыщ. Толстячка и надо пугать! Сделать что-то такое, чтобы даже близко не смел соваться сюда со своими машинами! Подскочила и натянула ему каску на лицо. Быстро огляделась: что же еще сделать? Взгляд наткнулся на небольшой холмик в траве у самой дороги.

Подбежала к муравейнику, смахнула верхушку ногой, щедро зачерпнула кишащий насекомыми ком земли и в два прыжка вернулась к рабочему. Половину отправила ему за шиворот, а вторую половину кинула в лицо мужчине в костюме – тот все никак не поднимался с песка, продолжая таращиться на то, что творилось с его подчиненным.

Вот после этого они, наконец, решили убежать. Но отпускать их пока было рано. Проследила за взглядом рабочего, наконец увидела их машину и помчалась к ней со всех ног.

В забеге по песку низенький, кстати, опередил босса. История повторяется дважды. Уж не его ли сынок точно также бежал из сарая, опережая высокого друга?

Добежала до машины почти вместе с ними. Как только отец Стефана заскочил внутрь и попытался воткнуть ключ в зажигание, вырвала брелок из руки и, широко размахнувшись, зашвырнула его в море. Потом подбежала к разорённому муравейнику, зачерпнула еще горсть и швырнула в машину – на колени водителю.

Вот теперь достаточно. Парочка взрослых мужиков мчалась прочь вверх по дороге на своих двоих, периодически панически оглядываясь.

Хотя нет… нужно еще пару штрихов. Во мне было слишком много злости, а адреналин после недавнего приключения с пещерой еще кипел в крови. Взяла камень поострее и нацарапала на капоте: «Стефан – урод!» Жаль так и не узнала, как отца зовут.