Читать книгу Почти не преступление, но наказание - Глеб Лютаев - Страница 20

Часть 1. Почти не преступление
Глава 2. Лечение
11

Оглавление

После двух недель разлуки, Кристина радовалась приезду Артёма гораздо сильнее обычного. Да и он чувствовал, что очень соскучился. Вид девушки оставлял желать лучшего, но в целом она всё же держалась, по крайней мере, на первый взгляд.

– Я видел доктора, – начал разговор Артём, когда их нежные объятия закончились. Целоваться они не могли, супруг был в медицинской маске и, соблюдая меры безопасности, не собирался её снимать. – Он сказал, что всё готово к операции и, скорее всего, уже послезавтра врачи её проведут. Ты как, готова?

Если едва заметный изгиб губ на лице Кристины представлял собой улыбку, то она вмиг испарилась, как будто её вовсе не было. Девушка отпустила руки мужа и принялась нервно перебирать пальцами. Затем она издала протяжный вздох, после чего кончиками тыльной стороной ладони дотронулась до носа.

«Сейчас опять начнёт плакать», – с горечью и болью в сердце подумал Артём. Но Кристина сдержалась.

Наконец, собравшись с мыслями, девушка заговорила тихим, безжизненным голосом:

– Артём, – она взглянула мужу в глаза и не отвела взгляд даже тогда, когда он перестал улыбаться. – Пообещай, что у вас с Дашей всё будет хорошо. Пообещай, что позаботишься о ней.

Артём предвидел всякое, но такой оборот речи поверг его в лёгкий шок.

– О чём это ты?

– Ты знаешь, о чём, – Кристина была готова вот-вот расплакаться.

– Крис, не может быть никаких нас с Дашей. Нас – он показал рукой на себя и жену, – нас с Дашей.

Неужели она говорила это всерьёз? Почему сейчас? Ведь теперь у них больше шансов, чем когда-либо. Немецкие специалисты наверняка не русские. Если не оборудование, то уж опыт точно сделает своё дело. Да и ТКМ не просто химия или облучение. ТКМ – это действительно многообещающая процедура, очень сложная и очень дорогая, чтобы вот так терять надежду.

– Может, Артём. Мне очень плохо. Я не знаю, что они там твердят об улучшении анализов, но мне кажется, с каждым днём становится всё хуже. Я так боюсь, Артём. Я так боюсь, что останусь здесь одна, буду умирать в палате и больше… – голос Кристины сорвался, – и больше никогда не увижу вас с Дашей.

Наконец девушка разрыдалась. Это были не просто слёзы, а настоящий истеричный плач. Артём попытался обнять супругу, но та отстранилась и, схватившись за живот, принялась громко реветь. Он попытался приблизиться снова, но и в этот раз Кристина не позволила. Кажется, только теперь Артём осознал или думал, что осознал, что именно испытывала его жена всё это время.

Она безумно боялась.

По сравнению с его собственным страхом, ужас, который испытывала Кристина, был в сотни раз сильнее. Это её жизнь висела на волоске, это она могла в любой момент услышать смертный приговор и узнать, что всё бесполезно и, наконец, это ей могли озвучить оставшийся срок.

Получалось, всё это происходило прямо у Артёма на глазах, а он эгоистично думал только о себе и ни разу толком не спросил, что испытывает сама Кристина. Он разговаривал с ней, убеждал её в успехе лечения, он строил перспективы на будущее и пытался вселить любимой уверенность в завтрашнем дне. Но разве Артём хоть раз выслушал её? Поинтересовался, что она чувствует?

Конечно.

Неоднократно.

Но были ли услышаны Артёмом её исповеди? Нет, потому что он не хотел слышать, не хотел прислушиваться. Как он мог пренебречь её чувствами и доверием?

Осёл.

Теперь предстояло всё исправить. Главное, чтобы она не унывала, любым способом внушить ей положительный настрой, иначе уж точно ничего не получится.

– Крис, всё наладится. Успокойся, пожалуйста. Вот увидишь, скоро всё закончится, мы все вместе вернёмся домой и заживём прежней жизнью.

Кристина будто его не слышала. Она продолжала плакать, но даже на это сил у неё не осталось. Девушка легла на кровать и свернулась клубком. Худое тело представляло собой жалкую пародию на те аппетитные формы, что когда-то обуздал молодой Артём. Он смотрел на этот несчастный комок страха, одиночества и отчаяния и чувствовал, как у него трясутся руки, как желудок сводит судорогой. Казалось, целую вечность Артём продолжал глупо сидеть рядом, не понимая, что делать дальше.

Наконец Кристина успокоилась. Не отрывая остриженной головы от подушки, не удостоив мужа взглядом, она сказала:

– Просто пообещай, Артём. Если меня не станет, ты позаботишься о нашей дочери. Кроме тебя у неё никого не останется.

– Крис, не говори так. Мы прорвёмся, слышишь?!

Артём уже сам не знал, о чём думать. Он просто не мог поверить, что Кристина всерьёз говорит о нём и дочери в таком контексте. И всё же в её словах есть доля правды. Кроме него у девочки никого не было. Ни братьев, ни сестёр, даже хотя бы двоюродных. Только отец и единственная бабушка.

– Просто пообещай! – прокричала Кристина и вновь разрыдалась.

На крики прибежала медсестра и на непонятном Артёму языке попросила его удалиться. Женщина что-то ласково приговаривала Кристине, и он увидел, как спустя пару минут в палату проскользнула симпатичная девушка лет тридцати. Местный психиатр, работающий с больными и их родственниками.

В тот день у Артёма с женой впервые за всё время её болезни состоялся серьёзный разговор о смерти. Видимо, неосознанно они его упорно избегали. На этот раз Кристина не удержалась и высказала то, с чем жила все эти месяцы.

Тогда Артём не смог отогнать от себя ненужную, докучающую, жутко назойливую мысль: как же сложится его жизнь, если лечение не поможет?

Он думал об этом по дороге в съёмную квартиру. И продолжал бы думать до конца пути, и, наверное, ещё долго размышлял бы на эту тему дома, если бы не отвлёкший телефонный звонок.

Артём посмотрел на мобильник – номер российский, пензенский, но в списках контактов не значился.

– Алло.

– Алло! Алло! Артём, Артём, это ты? – какой-то отдалённо знакомый старческий голос орал в трубку, словно женщина, которая обращалась к Артёму, пыталась докричаться до глухого.

– Да, это я. Кто это?

– Это я, Клава. Клавдия Ивановна, соседка твоей матери. Помнишь, ты помогал мне переставить телевизор?

Этот старческий крик жутко раздражал, но Артём вспомнил. Как-то раз она увидела его на лестничном пролёте разговаривающим с матерью. Попросила помочь ей с небольшой перестановкой в доме, за что благодарила Артёма при каждой новой встрече.

– А, тётя Клава, здравствуйте, – Артём вспомнил, как оставил ей номер ещё до того, как мать заехала в новую квартиру. Клавдия Ивановна переехала в тот дом за пару месяцев до заселения матери. – Что-то случилось? А то я просто не в Пензе сейчас.

– Артём… Артём, я знаю. Послушай, тут такое дело… Просто… – на миг сердце Артёма ёкнуло. Ему показалось, будто старушка плачет. – Э… Мама твоя… Танюша наша… Она умерла…

Почти не преступление, но наказание

Подняться наверх