Читать книгу Путешествие из Москвы в Монте-Карло - Глеб Милославский - Страница 3

Погода, словно взбунтовалась, против нашего отъезда. Стояли прекрасные, солнечные, теплые, летние деньки. Иногда, даже было жарковато. И мы, всей семьей, в выходные, выезжали за город, на природу, на озера, где можно было поваляться, позагорать, а иногда и покупаться. Фруктов, на рынке, уже в изобилии. В общем, рай, какой то. Я, ни когда, не понимал людей, которые стремились в июле, или начале августа, уехать, куда ни – будь, в южные страны на море. Там такая жара стоит, в это время, днем из отеля, ни куда не выйдешь, ни на море, ни в город, сразу же обгоришь, от жгучего солнца, да и дышать тяжело и нечем. Воздух раскален, добела. То ли дело у нас, в средней полосе, днями не жарко, вечерами тепло, по ночам соловьи поют, заливаются. Красота, да и только.

На моей работе наступал, как все работники торговли называют, “мертвый сезон”, большинство народонаселения Москвы, разъезжается из города, кто на дачи, кто на моря, кто куда. В Москве наступает полный штиль, машин мало, людей мало. Сослуживцы, почти все, подались в отпуска, хорошо, что я подстраховался и месяц назад, занял, небольшую сумму денег на отпуск у начальника, сейчас это сделать, было бы нереально. Нет, мы не бедная семья, и в отпуск на последние деньги не ездим. Себя считаем уверенно средним классом. Просто в стране уже который год идет очередной кризис, и мы, конечно же, пообвыкли, как то выкручиваемся, и нам, конечно же, с ведущих телеканалов, узнаваемые личности, постоянно рассказывают, что у нас экономический подъем, что у нас уже все хорошо. Народ понимает все. Мы очень великий и терпеливый народ. Все проходит, и этот кризис пройдет. Однако, мы живем здесь, и сейчас, и отдыхать и путешествовать, не только хочется, а просто необходимо для нашего душевного и физического здоровья. Где то за семь – восемь дней до отъезда, наши сборы начали походить на броуновское движение, мы хаотично повторяли одни и те же действия. Я мог по несколько раз в день проверять состояние готовности автомобиля, Наталья, перекладывать вещи в сумках, с места на место. Из-за предстартового волнения мы собрали пять больших сумок на троих человек, две из них, как впоследствии, оказалось нам не пригодились, лежали только грузом в нашей машине, и медленно пожирали бензин в дороге.

Наступил день отъезда. Ранним утром, около трех часов, мы выехали из дома. Пропетляв не много по местным переулкам и постояв пару раз в пробках с фурами на Московской кольцевой автодороге, Москва ни когда не спит, огромный мегаполис всегда требует круглосуточного подвоза продуктов и промышленных товаров, мы, наконец съехали на Минское шоссе и наша машина, на крейсерской скорости, понеслась на запад, навстречу приключениям.

Постепенно светлело. В зеркале заднего вида автомобиля показалось лениво – огненное солнце. Оно медленно – медленно, своим ярким, золотисто – оранжевым диском, выкатывалось из-за темных очертаний деревьев. Воздух вздрогнул, и темнота стала рассыпаться на мелкие песчинки – капельки, у нас на глазах. Автомобиль летел как планер со скоростью 120 км в час, пробираясь сквозь рваные остатки утреннего тумана, местами, выползавшего на дорогу. Еще окончательно не рассвело, но в очертаниях деревенских домиков, в некоторых деревнях, иногда, попадавшимся нам на пути, хорошо просматривался русский стиль, или, как писал великий русский поэт, Александр Сергеевич – русский дух, не сильно изменившийся за несколько столетий.

Через пять часов, мы добрались до границы России и Белоруссии. Граница была неприглядная, ничем не примечательная. По дороге, ещё лениво, ходили несколько человек, в военной форме, останавливая, для проверки, грузовые фуры, и неспешно разглядывая документы на груз. Миновав этот невидимый форпост, между двумя государствами, мы медленно, дорожные знаки не давали быстро ехать, вкатились в Белоруссию. Дорога была прямая как стрела, видимо, специально построенная, для транзита, из России, в Европу. Через несколько десятков километров ландшафт начал меняться. Распаханные, огромные поля чередовались с хвойными, раскидистыми, сине – зелеными, сосновыми лесами. Европейская часть России и Белоруссия, не очень сильно отличаются, друг от друга, есть, конечно, нюансы и тонкости. Например, здесь, в Белоруссии, много различных естественных водоемов и озер. Только, вдоль трассы, мы их насчитали около двадцати. Очень разные, большие и маленькие, круглые и продолговатые, но все, по своему, живописные, красивые и уютные. Белорусы, видимо, очень любят, рыбачить и проводить свой досуг и выходные на, и возле воде. Везде, вдоль трассы, возле озер, стоит множество машин, с местными номерами.

В общем-то, все, практически одинаково. По всему видно, у наших стран, абсолютно одинаковая, одна, главная особенность, это стремление ко всему огромному, я бы сказал, исполинскому. Куда, только, не посмотришь, всюду видишь гигантские просторы, огромные поля, леса, нашпигованные крупными, раскидистыми деревьями и бескрайнее синее небо. Наши глаза, утомленные видом городских джунглей, сладко впитывали, по-своему красивейшие, пейзажи Полесья. Вот люди, стали немножко другими. Все мы в прошлом, рожденные в СССР, были одним народом, а теперь, у каждого свой угол, своя страна. На заправках, общаясь с местным населением, водителями, пассажирами, работниками заправок , мы замечали, у них, какой то холодок , какую то нелюбовь, или зависть, в глазах и словах, нет, открыто они не говорили про нелюбовь к нам, а вот в их глазах, в интонации и в поступках, все эти чувства, легко угадывались. Виноваты в этом, конечно же, не простые люди, а политики и некоторые руководители, некоторых стран, разогревающие такие, псевдопатриотические настроения среди населения, чтобы получать себе политические и экономические дивиденды. Или, просто, все граждане, всюду и везде, в странах бывшего союза, не любят москвичей, и все этим объяснимо. Заранее мы договорились , что скоростной режим нарушать не будем, чтобы не получать штрафы, и наслаждаться спокойным удовольствием дороги. Машин на трассе было не много. Вдоль дороги, то справа, то слева, на полях неторопливо паслись коровы. Кое – где на зеленых пролесках виднелись белые аисты. В общем, настоящая деревенская идиллия.

Хочу заметить одно обстоятельство, отъезжая от Москвы, где – то за двести – двести пятьдесят километров, вы попадаете в другой мир. Над Москвой остается, постоянно покрытое тучами, темное небо, как будто столицу заковали в небесные оковы. Я думаю, что это результат магнетизма, который возникает в результате движения в Москве. Движения всего, движения машин, движения людей, и движения всего сущего, в динамично – стремительной столице. А за этой чертой, начинается солнце и чистый воздух. И мы, как кроты, вылезшие из своей норы, надев солнцезащитные очки, смотрели по сторонам, пристально рассматривая окрестные пейзажи.

Белоруссию я бы сравнил с песнями группы Pink Floyd, неспешно – длинные композиции этой команды перекликаются с безбрежно – длинными полями, а прекрасные гитарные переборы напоминают зелено – золотистые переборы лиственных и хвойных лесов Полесья.

Оставив справа по борту, столицу Белоруссии, Минск, примерно часа через три, мы подъезжали к границе с Польшей, к доблестному городу Брест. Проехав сквозь постсоветский центр, небольшого города и выехав на западную окраину, наш автомобиль медленно подъехал к шлагбаумам перед таможней. Бесчисленные таможенные постройки неумело скрывали огромную очередь из машин, с желающими пересечь границу. Усталые, скучающие лица водителей и пассажиров, указывали на безысходность ситуации. Очередь была настолько длинной, что Наталья с грустинкой в голосе протянула:

– Да – а, мы здесь на долго застряли.

– Возможно, есть какой ни будь другой выход, может другие ворота на въезд поискать или что ни будь еще, – устало протянула Агата.

“ Что ни будь еще”, появилось, почти что, из ниоткуда. Точно клоун из табакерки.

– Чего желают Панове ?

       К открытому окну машины наклонился, еще не поляк, но уже и не белорус. Эти люди, живущие в приграничных районах, представляют собой отдельную касту народонаселения страны, непременно впитавшую в свое поведение, в свой характер, культуру и привычки, обоих народов, проживающих по обе стороны границы. Плюс ко всему, у них гипертрофически развита коммерческая жилка:

– Панове желают побыстрее попасть в Польшу? Могу устроить.

  Мы живо переглянулись и хором ответили:

– Да.

         Настроение пройдохи заметно улучшилось.

– Вам, сегодня, очень повезло. С этой стороны у меня работает начальником смены мой кум. С польской, свояк моего двоюродного брата, Юзек, он как раз сегодня голодный. Да и стоит все это удовольствие не дорого.

– Сколько ? – Спросил я.

– Сорок белорусских рублей, или вашими, российскими рублями – тысяча триста, плюс еще, кое-что.

– Что еще за “кое – что” и что значит “он сегодня голодный”? – Ехидно спросил я.

– Он что, нас сильно покусает? – Еще более ехидно переспросил я. Пройдоха, чуть замешкавшись, сказал:

– Да вы не переживайте, там все нормально, все контролируется, давайте деньги и спокойненько езжайте.

Мы, еще раз, переглянулись в машине, кивнули друг, другу, в знак согласия и я, достав деньги из кошелька, протянул их, ему. Пройдоха, повертев головой по сторонам, неторопливо положил купюры в карман пиджака, попутно достал из него сотовый телефон, и сказал:

– Подождите пять минут, за вами придут. Не переживайте, у нас все контролируется, хорошей вам дороги, только, э-э-э, мясо ни кому не давайте. – Засмеявшись, он развернулся и быстро отошел от машины.

– Что значит, не нервничайте? И, что там, на счет мяса? Я ни чего не понял? – сказал я.

Но тему эту мне не дал развить подбежавший к шлагбауму мужчина в зеленой, камуфлированной, военной форме и с полосатым, как у работников ГАИ, жезлом в руках. Замахав этим предметом по сторонам, как будто делая какие то заклинания, на рядом стоящие автомобили, мужчина поднял перегородку шлагбаума, и знаками показал нам, следовать за ним. Выехав за ворота и свернув на свободную полосу, мы медленно покатились в сторону пунктов таможенного досмотра, оставляя за собой скопление, ожидающих своей очереди, машин. Здесь мы простояли около двух часов. Солнце уже давно проделало больше половины своего дневного пути и близилось к горизонту. Подошла наша очередь на досмотр. Пограничники быстро проверили паспорта и документы на машину, таможенник строго поинтересовался, не везем ли мы что-то запрещенное, и, не дождавшись ответа, махнул рукой, чтобы мы освободили место досмотра для следующего автомобиля.

Покинув, пункт пропуска с белорусской стороны и переехав по мосту через пограничную реку, мы опять медленно подъехали к плацу, но теперь уже перед польской таможней. Выбрав, как мне казалось меньшую, одну из шести очередей, мы пристроились в хвост, за машиной с бельгийскими номерами. Очередь двигалась очень медленно, только солнце быстро уходило за кромку деревьев впереди. Начало смеркаться. Где то, часа через три, мы оказались на стоп – линии, перед площадкой досмотра. С этого места, нам было видно, как слева, и справа, спереди от нас, польские таможенники основательно проверяли автомашины. Вид у них, я бы сказал, был очень строгий. Предварительно попросив, всех пассажиров выйти из машин, таможенники тщательно осматривали каждый автомобиль, с фонариком в руках, поднимали коврики в салонах, заглядывая в каждую щель. Что то искали среди вещей, некоторых пассажиров просили выставить вещи из машины, да и выглядели таможенники как то не естественно, как то по киношно – мистически, как в фильме Тарантино “От заката, до рассвета”, с бледной кожей и огоньками в глазах. Возможно, это была игра света, от фонарных светильников, расставленных повсюду, а может, и нет? Слева, чуть спереди от нас, два сотрудника , проверяющие машину с немцами, попросили водителя подойти к багажнику, и тыча руками в открытую дверцу, стали очень горячо, на польском, что то обсуждать с немецким водителем. Немец, видимо немного их понимал, потому что все время болтал головой, и повторял : – Nein, nein … . Затем один из таможенников, залез в багажник машины немца, вытащил оттуда , что то наподобие корзинки, несильно взвизгнул и быстро побежал, вдоль стены таможенной будки, скрывшись за углом. Мы все втроем видели эту сценку, и как мне показалось, из-за угла будки раздавались какие то хлюпанья, как будто, кто то, что то ел. Я был потрясен, увиденным и услышанным.

– Вы что ни будь, слышали? – Спросил я у девчонок.

– Не-а, – спокойно ответила Агата. – А что мы должны слышать?

– Да нет, ничего, показалось. – Сказал я и тут же, вздрогнув плечами, резко промямлил. – Ой.

Кто – то тронул меня за плечо. Признаюсь честно, в момент касания, чьей то руки, я натурально испугался и чуть присел. Обернувшись, я увидел польского сотрудника таможни. Из моего положения, снизу, вверх, мне показалось, что вид его был безобразен. Перед нами стоял здоровенный детина, высоченного роста, с мертвенно – бледной кожей, возможно, все та же игра света, абсолютно лысый и с ужасными глазами. Глаза, его глаза были не естественно, красного цвета, и с каким-то светом, нет, с какими-то огоньками внутри нечетких, размытых зрачков.

– Вы провозите мясо, или мясные продукты? – Грозно спросил великан. – Не-е-е-т. – Вместе, полушепотом проблеяли мы.

– Откройте все двери в машине. – Потребовал великан.

Пока ужасный великан осматривал машину, он успел нам, на ломаном русском рассказать, что в соседней машине, нашли беляши с мясом, и их пришлось отдать собакам.

“Каким собакам, я их тут в упор не видел“ – Пронеслось у меня в голове. Подъезжая к будкам досмотра, мы не видели ни каких вольеров, с собаками. Все это вместе, и то, что таможенники с мясом бегают за будки, и их общий внешний вид, и то, как ко мне, внезапно, дотронулся до плеча, польский таможенник, поразительно напомнило, третьесортный, заезженный фильм ужасов. Возможно усталость, от дороги, возможно, местное, вечернее освещение, создавало такое чувство, переплетенное со сказочными упырями, оборотнями и вурдалаками. Пару раз, для верности, я тряхнул головой, но наваждение не прошло. Ну да ладно, главное побыстрее пройти таможню, уже было темно и мы уже немного устали.

Еще немного покопавшись в нашей машине и пару раз произнеся, на польском, какие то грозные слова, возможно ругательства, здоровенный детина неестественно выпрямился. Да, да неестественно, для его роста, превратившись в высоченное пугало, которому моя макушка головы едва доходила до нагрудных карманов, щелкнул каблуками и произнес:

– Витайми в полсце, Можесч проезжча. -

Насколько я понял, сия фраза означала, типа:

– Добро пожаловать в Польшу, можете проезжать.

Быстро усевшись в машину, мы тронулись в направлении зеленого светофора, указывающего на возможность движения. Через пятнадцать минут, миновав заграждения, мы выезжали на дорогу, ведущую в кромешную темноту, неизвестной нам Польши.