Читать книгу Флёр. День Города - Глеб Нагорный - Страница 7

По этажу сновали типы, удивительно похожие на канцелярские принадлежности. Тела многих напоминали металлические скрепки, лица – расплющенные кнопки, их чеканный шаг издавал звук работающего дырокола. В общей массе заметно выделялись потрепанные особи – разлинованные тетради одиннадцатого формата в картонных обложках с прошитым корешком, – они передвигались медленно, с достоинством, точно в них таилась сокровенная информация, доступная только посвященным.

Тут и там, между перевернутых стульев, плавали лебеди. Флёр присмотрелся – это оказались цифры «4» и «2».

На этаже пахло клеем, вытекшими батарейками, календарным годом, сокрытием доходов, просроченными платежами и уголовной ответственностью – этаж принадлежал финансовому отделу.

– Вы из налоговой?

К стоящему около лифта командируемому подбежал колченогий типчик с пронырливым личиком, бегающими глазками и дохлой «серебряной» нитью, по которой, точно блохи, прыгали ополоумевшие цифры. Был он в сером костюме со смоляными нарукавниками. В маленьких, слегка влажных суетливых ручках он держал глубокие чаши. В левой покоились тонкий конверт, бонбоньерка с подарочными конфетами и золотой «Montblanc» в дорогом футляре; в правой – груда квитанций, приходно-расходных ордерков, учетная тетрадь и желтая потрепанная бумажка – заключение аудитора. Флёр с интересом посмотрел на левую чашу, которая перевешивала правую.

– Считаете, недостаточно? – испуганно спросил типчик, и конверт на левой чаше стал расти, будто на дрожжах. – Хватит? – заискивающим бархатистым тенорком поинтересовался он. Левая чаша прибила его к полу, и типчик стал напоминать сломанные весы.

– Пожалуй, – ответил командируемый, не понимая, что от него хотят. – Простите, а как мне к мадам Фактуре пройти?

– Ну зачем вам? Зачем? – затараторил типчик. – Сразу вот так вот… Может, еще договоримся?..

– А вы, собственно, кто будете?

– С вашего позволения, Баланс, замзав, – выпрямляясь, представился тот.

– Квартальный? – пошутил Флёр.

– Что вы, что вы, – Баланс замахал чашами и чуть было снова не завалился на левый бок. – За год… Календарный я… Так, может, все-таки договоримся? – тихо и слегка неуверенно вопросил он. – Конфетки… Коньячок… Кофеек… Ну, я там не знаю, премиальные… – Баланс недвусмысленно посмотрел на левую чашу, и его глазки забегали, как цифры на сломанном калькуляторе.

– Мне кажется, вы меня не за того принимаете, – пробормотал Флёр, и его брови, точно грифельные палочки, удивленно преломились.

– Как же, как же… Костюмчик, галстук, туфельки. Налоговый вы… Кофейнем? – источая мед, предложил Баланс.

– После, – пообещал командируемый. – Мне вначале к мадам Фактуре надо.

– Ну что вы заладили, в самом деле… Сразу к заву. Может, что не так? Может, вы с ликером конфеты не любите, так я мигом. – Он стрельнул глазами, и бонбоньерка превратилась в россыпь трюфелей в конусовидных распашонках. – А хотите, могу ананасовых, грильяжа, миндальных… безе – поцелуй яичных белков и сахара, так сказать, – сострил Баланс.

– Конверт испортите, – ухмыляясь, ответил Флёр, посторонившись. Створки лифта открылись, и из него выползло крысовидное существо с папкой под мышкой, в безликой потертой хламиде – не то костюм, не то платье.

Особь была бесполой, с востреньким личиком, шныряющим алчным взглядом и кривляющимися тонкими губами. Складывалось впечатление, что по лицу провели лезвием. «Серебряная» нить особи была безвкусно инкрустирована драгоценными камнями вперемешку с искусственными. В некоторых местах смущенно ерзала пластмасса.

– Прошу прощения, – проскрежетало существо. – Это финансовый отдел?

– Да, да, – нервно бросил Баланс. – Так как? – обратился он к Флёру.

– А позвольте узнать… – начало было существо.

– Не позволю! Что вам угодно? – высокомерно произнес Баланс. – Не видите, у нас разговор?

– Нет, я просто… – существо поковырялось в папке. – Мне уважаемый Баллон нужен.

– Нет у нас таких, – резко ответил тот. – Посторонитесь, не загораживайте проход. За существом показались два полных субъекта в казенных костюмах, очень напоминавшие наручники. Их «серебряные» нити нежно отливали сталью.

– Как конфетами пахнет, – мечтательно протянуло существо, покосившись на левую чашу.

– Не вам, не вам, – Баланс хищно отдернул руку и спрятал за спиной. – Проходите, не мешайте разговаривать.

– Нет, простите… Там уже дали… – существо взглянуло на бланк и зашуршало бумагами.

– Да проходите же вы! – не выдержав, заорал Баланс.

– Вот, – не реагируя на крик, процедило сквозь редкие зубы бесполое. – Точно, оно.

– Идите прочь! – рявкнул Баланс.

– Да, именно… Постановление на обыск. Изъятие документации с последующим превентивным задержанием в зависимости от результатов… Ваша фамилия? Обозначьтесь, – существо уставилось на командируемого бездушным взглядом.

– Флёр. Из отдела лингвистики, – промямлил тот, покрываясь испариной.

Существо пробежало бесцветными глазками по постановлению и выщелкнуло:

– Жаль, не значитесь. Свободны. Волеизъявляйтесь, как пожелаете. А вы? – Глазки существа линчующе впились в Баланса.

– Отдел финансов, – гордо возгласил тот, но в душе его зародились странные предчувствия. – Чем могу?..

– Фамилия?

– Баланс – замзав отдела, – неожиданно для себя отрапортовал он.

– Вы документацией ведаете? – Существо приблизило к Балансу лицо цвета вареного лука и смрадно дыхнуло.

– С кем имею честь? – вскинулся обладатель вертлявых рукочаш, провожая пламенным взглядом ускользающего Флёра. – На каком основании? Может, соизволите представиться?

– Фискало. Из налоговой мы, – голосом, напоминающим мелодичную трель лобзика, ответило существо с хищным мошенническим блеском в глазах. Услышав эти слова, Баланс выпрямился по стойке смирно. Чаши весов выровнялись, голова дернулась, ножки шаркнули. Единственное, что выдавало его душевное состояние, были всполошившиеся цифроблохи на «серебряной» нити, в резких и неуклюжих скачках которых проглядывала паника.

– Ой, а мы-то уж ждали вас, ждали… – заюлил он. – Что ж вы так? Угощайтесь, с дороги-то… – И заботливо пододвинул к существу левую чашу.

– Предпочитаю с ликером. Трюфели ненавижу, грибные какие-то конфеты, – шамкнуло существо, ринувшись к правой чаше. Обнажив фарфоровые зубки, радостно залыбилось. Передний верхний резец нагло выпирал из пасти – показалась платиновая фикса с маленькой скромной бриллиантовой горошиной, влепленной в металл. Цифроблохи вмиг перестали подпрыгивать и, казалось, затаили дыхание.

– Повременим, может? Не надо, а?.. – вдруг заголосил Баланс и попытался завалиться, симулируя апоплексический удар. Но упасть ему не дали. Субъекты, напоминавшие наручники, подхватили его под рукочаши, встряхнули и ласково так, с прихлебом в голосе, прошептали:

– Надо, милейший, надо… Раньше сядешь – раньше выйдешь. Поговорим?..

И втащили его в лифт. Рукочаши в какой-то момент протестующе взметнулись вверх, но под стальной хваткой субъектов беспомощно обмякли.

Конверт подозрительно набухал. Трюфели скинули рубашки и деликатно спрятались в шоколадной темноте сафьяновой бонбоньерки. На коробке золотом проступило: «Assorti». В букве «о» заискрило алмазом. Запахло помадно-фруктовой и сливочно-морковной начинками. Пастила, нуга, вишня с ликером, птичье молоко, миндаль в сахаре, глазурованный орех, белый шоколад – «Сортировщик Баланс».

В коридоре мелькнула белая шкурка Альбиноса и юркнула под какую-то дверь. Флёр подошел к створке и, прочитав на бронзовой табличке надпись: «Заведующая финансовым отделом мадам Фактура», – тихо постучал.

– Войдите, – раздался из-за двери чей-то дискант.

Командируемый открыл дверь и оказался в конференц-зале. Длинный некрашеный стол для заседаний был завален документацией и заставлен немытыми кофейными чашками. Перпендикулярно ему стояли небольшой желтый секретер в чернильных пятнах и облезлая канцелярская тумбочка. Из-за шаткого секретера показалось тщедушное, листообразное, потрепанное жизнью телесо с огрызком «серебряной» нити.

– Из налоговой? – спросил листок, закашлявшись. – Присаживайтесь.

Листок болезненно кивнул на разбросанные деревянные стулья со вспоротыми засаленными обшивками.

– Командируемый я, – устало произнес Флёр, подняв за спинку один из стульев.

– Денег нет, – резво ответил листок сытым басом и тотчас превратился в массивную кожаную тетрадь с толстой волокнистой «серебряной» нитью. – Предприятие в убытке, только за свой счет.

– Но мне сказали…

– Мало ли что вам наплели.

Тетрадь направилась к серванту красного дерева, который мгновение назад был непримечательной тумбочкой, – на письменном столе, обтянутым глубоким зеленым сукном, появились ежедневник «Moleskine», бутылка дорогого многозвездочного коньяка и одна изящная рюмка.

– Вам не предлагаю, в командировку следует отправляться трезвым. – Мадам Фактура плеснула в рюмочку и пригубила. – Аромат! – Клеточки глаз в неге закатились. – Еще вопросы? – Мадам с любопытством окинула командируемого блудливым взглядом.

– Суточных бы… – выдавил Флёр.

– Опять вы за свое, – недовольно буркнула она. – Сказано же, голодаем. И не садитесь в кресло. Продавите.

– Вы же сами предложили, – обиделся командируемый, застыв в неестественной позе. Руки его продолжали покоиться на спинке кресла. Спинка была резной, ножки – изогнутыми, золочеными, материя – в алых порочно-парчовых розочках.

– Я не вам предлагала, а социальному статусу, – уточнила мадам и, выставив мизинчик, снова подняла рюмку. Чувствовалось, что жизнь ее весьма благополучна и протекает с «оттопыренным пальчиком». – Бывайте! – Она сделала глоток и вдруг произнесла: – А может?.. – Зашевелив листами, Фактура раскрылась на середине. – Я вам нравлюсь, накрахмаленный?

– Я прям не знаю, – Флёр смущенно потупил взор.

– Изголодались мы тут. – Она поднялась и, перебирая листиками, волоконцами и клеточками, направилась к Флёру. По пути захватила из серванта вторую рюмку. – Сами понимаете – Балансики, Финансики, Бюварчики… неуравновешенные, истеричные, взбалмошные… Скучно с ними, право слово. А еще Маркеры ультрамариновые захаживают, тьфу, гадость. Глотните, рыцарь призрачного образа! – Мадам протянула Флёру уже наполненную рюмку. – Только на бру… Я вас умоляю… дер… Не обижайте мадам – вдову Бухучета… шафт… – И сомкнулась над Флёром.

– Брудерфарш какой-то получился, – чуть слышно пискнул командируемый и тотчас заголосил: – Выпустите меня! Выпустите!

– Бесстыжий, а бесстыжий, я вам не симпатична? – чуть ослабив объятья, жеманно спросила она. – Ах! Я такая мур-мур-мур… муаровая…

– Закройтесь, не смущайте юношу… Муаровая… – задыхаясь, сказал Флёр, высвободился и сделал шаг к двери.

– Все вы такие, командируемые… невнятные какие-то, – поджав волоконца, обиделась мадам и захлопнулась. Тяжело опустилась на стол для заседаний. – Может, вам обложка моя не нравится? Может, кожа не та? – простонала она, попытавшись раскрыться прямо на столе.

– Не в этом дело, – заикаясь, произнес Флёр, отводя взгляд. – Просто, ой, ну я вас умоляю… я люблю безопасность в отношениях, понимаете… Я даже у врача еще не был, – неожиданно для себя вдруг выпалил он.

– Как – не были? – Мадам резво соскочила со стола и, захлебнувшись в праведном гневе, проорала: – Да как вы посмели!!! Как?! Как?!.

– Что вы говорите такое, как вам не стыдно! – сконфузился Флёр, догадавшись о том, что мадам имела в виду, но из-за врожденной скромности не произнесла.

– Мне стыдно?! Мне?! – забасила она, налетев на него, точно фурия. – А если бы вы перезаражали тут всех?!

– Ну уж, так-таки и всех, – проронил командируемый, пятясь к двери.

– А как вы думали? Ко мне, между прочим, со всех отделов ходят. Это что ж, чтоб меня потом в бес-порядочности обвинили? Что ж вы меня дискредитируете! Командируемые, знаем мы вас! Три дня в командировке – месяц на пенициллине! Вон! Вон! Зараза такая! – Она ринулась на него, но Флёр ловко выскользнул из кабинета и быстро захлопнул за собой дверь, за которой что-то хлопнулось об обшивку.

Командируемый осмотрелся. Кнопки сочувственно смотрели на него и отводили взгляд. Скоросшиватели и Степлеры понимающе кивали и, проплывая мимо, ободрительно хлопали по плечу, отчего оставалась долгая колющая боль.

Одно только Пресс-папье, по неведомой причине оказавшееся в отделе финансов, никак не отреагировало на появление Флёра – оно вяло покачивалось из стороны в сторону и бесполым голосом обращалось к среднеродому Перу:

– Написали-промокнули, написали-промокнули… Получилося «Оно».

Перо-писа́ло тем временем юрко строчило что-то на полу, не обращая внимания на Пресс-папье, которое со стороны очень смахивало на уборщицу, прибирающую мусор. «Серебряные» нити у обоих были в виде полых трубочек.

– Сумасшедший дом, – пробормотал Флёр и вдруг увидел полуголого Баланса с фиксатым существом и пересмеивающимися типами, совсем не похожими на наручники. У каждого из кармана торчало по золотому «Parker’у». От них пахло ликером и самодостаточностью. «Серебряные» нити искрили смарагдами. Один тип держал взорванную коробку «Assorti» и был перепачкан в шоколаде, другой – тянул неподъемный пакет, в котором перемешались кулинарные изделия, некогда носившие названия пряников с начинкой, шоколадных кругляшей, ореховых квадратиков и песочных глазков, сейчас же принявшие вид сплошной густой варениевидной массы: конфитюр в песке, джем в комках, варилово.

– Эй, Баланс-замзав… – с издевкой говорил несший пакет, разбрасывая на ходу крошки. Лицо у него при этом было мучнистым, с многослойной улыбкой во всю пасть. – Возьми веночек с джемом, для тебя венки ща крайне актуальны…

– Ага, – сочно и сладко расхохотался другой, растянув в жирном гоготе мармеладные губы, – и это… клетчатое печенько с хворостом…

Существо несло полуоткрытый кейс, распухший от конвертов, и алчно шныряло взглядом по сторонам. Баланс же глупо и беспомощно улыбался, думая лишь о том, как бы поскорее усмирить беснующуюся на аркане вошь в левом кармане пиджака, где еще недавно лежало пухлое портмоне, но, поравнявшись с Флёром, вдруг оживился и зло проскрипел:

– Ловко вы меня подставили. Благодаря вам без штанов остался. Са-мо-зва-нец!

– Вот тут только ошибочка небольшая у вас, – обратившись к Балансу, нежно прошипело существо, по тонким губам которого проползла острая бритвочка языка, – но ничего, сейчас к мадам Фактуре зайдем и исправим. И как обещали: заключение в лучшем виде будет.

– Мало вам, – фатально бросил Баланс, глянув на притихших цифроблох.

– Кушать всем хочется, – шамкнуло существо и, поравнявшись с дверью, спросило: – Здесь?

Баланс печально кивнул. Существо постучало:

– Именем налогового законодательства, приготовьте бакшиш!

– А?!

– Хабару давайте! – существо в нетерпении пнуло дверь ногой, отчего цифроблохи на «серебряной» нити Баланса всколыхнулись, заволновались, сорвались вниз и с писком и причитаниями разбежались в разные стороны. – Фискальный сбор! Мзда! Хапанцы!

– Так бы сразу и говорили, – раздался бодренький дискантик. Дверь открылась, и на пороге появился маленький мятый листок с морковным чаем в худеньких бескровных ручках. Посторонившись, он пропустил в кабинет одну мечущуюся, держащуюся за голову цифроблошку, которая отбилась от подруг.

– Экая у вас фактура хлипкая, – невольно скаламбурив, заметило существо и шагнуло в кабинет, наступив на что-то многоверткое, но малоудачливое, превратившееся из верченой восьмерки в два расплющенных «ватерклозетных» ноля.

– Да уж, не Гроссбух, – басовито хохотнул один из сопровождающих.

– Мор, повальный голод и безденежье, – ответил листок, чахоточно закашлявшись; окинул коридор цепким взглядом воришки, заметив Флёра, погрозил ему костлявым кулачком и закрыл за самодостаточными типами с ущербно-ущемленным Балансом скрипучую деревянную дверь, на которой вместо бронзовой узловатой таблички висела приколотая булавкой разлинованная бумажка.

Командируемый хмыкнул, сделал шаг в сторону, неудачно поскользнулся, попытался сбалансировать, но тотчас оступился и покатился вниз по лестнице.