Читать книгу Как было на самом деле. Уленшпигель и Гулливер. Анти-евангелия XVI-XVIII веков - Глеб Носовский - Страница 10

Скорее всего, истинная причина такой популярности была совсем в другом. В основе истории Уленшпигеля (как и Дон Кихота, Фауста, Пантагрюэля) лежало нечто иное, по-настоящему серьезное, а вовсе не детские и часто развязные анекдоты. Какие-то действительно крупные события, важные для тогдашнего средневекового мира, имевшие заметные социальные последствия, породившие сильные общественные течения, важность которых частично сохраняется до сего дня.

Обратимся к само́й Народной Книге. Берем в руки стостраничное издание и начинаем внимательно, не спеша, читать. И довольно быстро обнаруживается, что если понимать всё рассказанное буквально в современной интерпретации, то бесконечные унылые странствия Уленшпигеля наскучивают уже через несколько страниц. А ведь таких страниц около сотни.

Вот, например, «четвертая история рассказывает, как Уленшпигель уговорил две сотни парней разуть башмаки и сделал так, что из-за этого стар и млад друг дружке вцепились в волосы», с. 163. Или же как «Уленшпигель во Франкфурте-на-Майне обманул на тысячу гульденов евреев и продал им свое дерьмо под видом вещих ягод», с. 194. Или как «Уленшпигель с помощью лживой исповеди уговорил священника из деревни Риссенбрюгге отдать ему лошадь», с. 198.

И так далее и тому подобное. И всё в одном и том же затянутом шутовском ключе. Как и в случае со средневековыми описаниями Фауста и Дон Кихота, скажем прямо – полностью, строка за строкой, прочесть все сто страниц повести якобы XVI века об Уленшпигеле (при современном взгляде на нее) могли когда-то и могут сегодня только единицы. Но поскольку, как нам говорят, многие люди Западной Европы XVII–XVIII веков ИСКРЕННЕ ВОСХИЩАЛИСЬ этим произведением, хочется понять – что же так привлекало их? Может быть, привитый нам с детства взгляд на эту повесть неверен? И как только вопрос задан, ответ на него – в рамках Новой Хронологии – всплывает довольно быстро, и оказывается неожиданным и интересным. Но, повторим еще раз, для этого нужно опираться на результаты наших исследований, проясняющих общую картину древней истории. Без Новой Хронологии разобраться бы не удалось.

По-видимому, реформаторы XVII–XVIII веков восхищались тем, что потом, через некоторое время, было прочно забыто (а точнее, заставили забыть) и ушло в прошлое. Но что было актуально и вполне понятно западным читателям эпохи Реформации. И именно это понимание вызывало их бурные эмоции и восторги. А по прошествии многих лет забылось, обесценилось, потеряло остроту.

Здесь уместно напомнить, что ранее мы уже обнаруживали подобные средневековые агитационно-пропагандистские произведения. Как мы показали в книге «Доктор Фауст. Христос глазами антихриста», знаменитая история Фауста – есть не что иное, как анти-евангелие. То есть насмешливое и даже издевательское искажение истории Иисуса, направленное на раскалывание церкви и общества в эпоху западноевропейской Реформации. Той же разрушительной анти-имперской идее служил и объемистый развязный (местами даже тошнотворный) «роман» Франсуа Рабле «Гангартюа и Пантагрюэль».

Аналогично, некоторые знаменитые произведения Шекспира создавались, оказывается, с похожими агитационными разрушительными целями. В книге «О чем на самом деле писал Шекспир» мы показали, что такие выдающиеся шекспировские пьесы, как Гамлет, Король Лир, Макбет, Тимон Афинский, Генрих VIII, Тит Андроник (действие которых сегодня ошибочно относят в далекое прошлое и в неверные географические регионы) говорят, в действительности, о реальных и важных событиях XII–XVI веков, развернувшихся, в основном, в метрополии Великой Империи. То есть в Царь-Граде и Руси-Орде. Но потом об этом заставили забыть. А восхищение оставили, «законсервировали» и превратили в традицию. Грамотно предав забвению подлинную политическую суть дела. Напомним:

– Принц Гамлет – оказывается отражением Андроника-Христа (Андрея Боголюбского) и Иоанна Крестителя из XII века;

– Король Лир – это отражение хана Ивана IV Грозного из XVI века;

– Король Макбет – отражение евангельского царя Ирода из XII века;

– Тимон Афинский – отражение Иуды Искариота из XII века;

– английский король Генрих VIII – это снова отражение Ивана Грозного из XVI века;

– английская королева Екатерина Арагонская – отражение царицы-ханши Софьи Палеолог, жены Ивана III = IV Грозного из XVI века;

– английская королева Анна Болейн – это отражение Елены Волошанки = библейской Есфири из XVI века.

В частности, император Андроник-Христос, он же князь Андрей Боголюбский, отразился на страницах Шекспира под такими именами: принц Гамлет (в трагедии Гамлет), Макдуфф (в трагедии Макбет), философ Апемант (в трагедии Тимон Афинский) и Тит Андроник (в трагедии Тит Андроник).

Далее, как мы обнаружили в книге «Казаки-арии: из Руси в Индию», в Эпоху Реформации создали и разрекламировали образ «Корабля Дураков», над которым заставили потешаться всю Западную Европу. Тем самым, реформаторы осмеивали Великую = «Монгольскую» Империю (назвав ее Кораблем Дураков) и её правителей.

В одном ряду с этими известными произведениями находится и роман Сервантеса «Дон Кихот». Как мы показали в книге «Дон Кихот или Иван Грозный», роман Сервантеса создали как злобную насмешку над царем-ханом Иваном IV Грозным. Он правил Великой Ордынской Империей во второй половине XVI века, когда уже намечался раскол Царства. Более точно, Дон Кихот Сервантеса – это отражение того периода в жизни хана-императора Ивана Грозного, когда он стал Василием Блаженным. То есть заболел, отошел от дел, превратился в юродивого. Кроме того, напомним, что на страницах западноевропейских летописей Иван Грозный отразился также как знаменитый император Карл V. А в Библии – как царь Навуходоносор и как великий царь Артаксеркс. Тем самым, реформаторы XVII века, авторы пасквиля под названием «Дон Кихот», направили стрелы своей сатиры также и в устои Великой Империи. В качестве основного сюжета, вокруг которого «вращается» весь роман Сервантеса, взяли якобы безумие императора Ивана Грозного (Василия Блаженного), отразившееся в Библии как безумие царя Навуходоносора в конце его царствования.

Так вот, оказывается, в одном ряду с перечисленными произведениями находится и средневековая история Тиля Уленшпигеля. На основе Новой Хронологии удалось вскрыть истинную подоплеку этого сюжета. Результат таков. Повесть якобы XVI века об Уленшпигеле – это еще один вариант скептического анти-Евангелия. То есть, опять-таки насмешливое и даже издевательское искажение истории Иисуса Христа. Направлено на раскалывание церкви и общества в эпоху западноевропейской Реформации XVII–XVIII веков.

Сатирическая история Уленшпигеля (как и история Фауста) стала одним из оружий схватки на политическом поле мятежной Европы той эпохи. Реформаторы воевали с Великой Ордынской (Монгольской) Империей и раскалывали ее, пытались разрушить основы веры. Боролись за умы людей, за власть, за территории, за деньги, за имперское имущество. Дело было нешуточное. Проигравшие расплачивались своей жизнью. Именно этим объясняется распространенность пропагандистского сюжета «про Тиля», его актуальность на протяжении длительного времени, пока политические страсти в отколовшейся от метрополии Западной Европе не затухли в XVIII–XIX веках.

После этого история Уленшпигеля стала постепенно уходить в прошлое, сохраняясь лишь как часть культурного и общественного наследия XVII–XVIII веков. Поздние балеты и спектакли – это всего лишь слабые отголоски прежней борьбы. Суть дела была, в общем-то, забыта. Талантливый писатель Шарль де Костер в XIX веке частично возродил интерес к теме, создав красивое художественное произведение и выдумав, будто Уленшпигель был революционером, пламенным борцом за свободу фламандцев.

Из всего этого видно, что над реформаторскими проектами в XVII–XVIII веках работали грамотные и талантливые люди. Были затрачены немалые средства на зарплату, на создание, рекламу и внедрение в общественное создание большого числа разрушительных произведений, направленных на раскол Империи. Именно тогда было впервые по́нято, что бороться с Империей можно не только на полях сражений, но и пером, на бумаге, на страницах пропагандистской литературы. Завоевывали умы людей и направляли их мысли в нужное реформаторам русло. В этом преуспели. Поэтому, дошедшие до нас из тех времен и ЗНАМЕНИТЫЕ СЕГОДНЯ, – точнее, «сделанные знаменитыми», – произведения Шекспира, Сервантеса, Рабле, история Фауста, история Уленшпигеля, Корабль Дураков, и т. д. – создавались не просто так. Большинство из них исполняли важную агитационную политическую роль. Это была, так сказать, диссидентская литература эпохи раскола Великой Империи. Именно поэтому эти тексты потом объявили знаменитыми. А после победы Реформации, в XIX–XX веках их лукаво назвали гуманистическими произведениями, затушевав основную их функцию – пропагандистскую и воинствующую направленность. Окружили диссидентские книги ореолом значительности и гениальности. Но теперь объясняя эту «гениальность» уже не политической сутью дела, а, дескать, литературными достоинствами и размытой философской «общественной значимостью». Но эти сегодняшние объяснения фактически маскируют подлинную разрушительную роль этих текстов в эпоху Реформации. Включив «гениальные творения» в школьные и университетские программы, мятежники заставили последующие поколения европейцев послушно ими восхищаться. Причем, чем именно, вскоре стало в общем-то неясно. Отправив в забвение истинную роль этих текстов (причем, роль разрушительную), на первый план выпятили туманные демагогические «достоинства». В результате, образованные люди XIX–XXI веков с самого детства «знают», что, например, история Уленшпигеля «важна и интересна». Вот только на вопрос – чем именно важна и чем интересна, – ответить затрудняются. Причем эту книгу сегодня даже не читают. Времени жалко, да и очень скучно (якобы). А потому пускаются в туманную демагогию. Мол, ужасно захватывающе описаны плутовские выходки Уленшпигеля.

Наше исследование возвращает повести XVI века об Уленшпигеле её подлинное значение. Она становится действительно интересной, как важное историческое свидетельство. Советуем заново перечитать «Уленшпигеля», но уже в свете Новой Хронологии. Многое станет понятно. Вы не пожалеете потраченного времени.

Поскольку мы будем много цитировать Народную Книгу [857:2], то для упрощения будем опускать этот номер книги, указанный в нашем общем списке литературы, и будем сообщать только номера страниц и глав. Народная Книга состоит из 95 глав. Почти все они небольшие, занимают примерно одну страницу. Напомним, что объем всей книги составляет около ста страниц.