Читать книгу Страницы истории русского сундучного производства - Глеб Пудов - Страница 6

В 1822 году врач О. О. Реман, с восхищением описывая продающиеся на Нижегородской ярмарке сундуки, восклицал: «Какое необъятное множество сундуков и ларцов!»83 Учитель Н. Н. Овсянников в 1867 году утверждал, что «ни одна ярмарка не производит такого обширного торга сундуками, как наша нижегородская»84.

Ил. 3. Нижегородская ярмарка (главное здание). Фотоснимок.

Среди сотен сундуков и шкатулок, изготовленных в разных регионах России и привезенных в Нижний Новгород, одно из главных мест занимали макарьевские изделия. А. С. Гациский писал: «… деятельный, предприимчивый и промышленный дух Поволжья наложил свою сильную печать и на жителей города Макарьева, приносящих и свою долю труда на нижегородскую ярмарку в виде сундуков»85. Конечно, не только «деятельный дух Поволжья» стал причиной зарождения промысла по производству сундуков и торговли ими на Нижегородской ярмарке. Одна из главных – в северных уездах Нижегородской губернии, к которым относился Макарьевский, было сложно вести земледелие. Урожай был крайне невелик. Подсчеты земского статистика М. А. Плотникова, которые характеризовали соотношение потребностей крестьянского населения и его доходов от земледелия, наглядно продемонстрировали необходимость {курсив мой – Г.П.} существования в Нижегородской губернии кустарных промыслов, в т.ч. сундучного86.

Очевидно, что макарьевские сундуки продавались на ярмарке уже с XVIII столетия и к XIX веку стали вполне привычным товаром87. Существовал даже особый торговый ряд, в котором продавались макарьевские (и уральские) сундуки. В ведомости товаров, привезенных в 1812 году на Макарьевскую ярмарку, значатся макарьевские сундуки88. В 1814 году в Сундучный ряд привезли изделий на 179500 рублей, а продали на 154750 рублей89.

После переноса ярмарки из Макарьева в Нижний Новгород (1817) сундуки привозились на судах по Волге на пристани города и ярмарку с 15 июня по 1 сентября. По словам Д. В. Прокопьева, после перевода ярмарки из Макарьева в Нижний Новгород «сундучному промыслу был нанесен удар, и он медленно начал сокращаться, прожив, впрочем, до войны 1914 года»90. Это не совсем верно – макарьевское сундучное производство благополучно пережило и перевод ярмарки, и Первую мировую войну, и две революции, и прочие социальные катаклизмы.

Макарьевские сундуки отправлялись из Нижнего Новгорода в Казань, Симбирск, Астрахань и другие приволжские города. Русские крестьяне покупали множество сундуков – без них не обходилась ни одна свадьба. Особой популярностью русский «сундучный товар» пользовался в Индии, западных областях Китая, Турции. Повышенный спрос также предъявляли жители Персии, Армении, Бухары. Л. Ю. Варенцова писала: «Восточные купцы закупали макарьевские сундуки целыми партиями, развозя их по своим странам не только как удобную для транспортировки ценных малогабаритных товаров тару, которую затем использовали и дома, но и как образное свидетельство русской жизни»91.

Ил. 4. Суда на Нижегородской ярмарке. Фотоснимок.

О популярности макарьевских сундуков свидетельствуют произведения художника Б. М. Кустодиева (1878 – 1927), например, «Сундучник» (1920) и «Купец» (1923)92, где изображены многочисленные сундуки, поставленные в виде «горки». Несмотря на то, что изображения сундуков достаточно условны, особенности их внешнего облика угадываются: можно отметить использование мастерами «мороза» по жести93, яркой росписи и фигурных накладок с гравированным орнаментом.

Одним из самых известных макарьевских сундучных «фабрикантов», торговавших на ярмарке, был Иван Петрович Аникин, который основал свое заведение в 1875 году. Известно, что в 1897 году на него трудились 15 наемных рабочих в мастерской и 13 мастеров «на стороне». Они работали 220 дней в году и делали сундуков на 15 000 рублей94. В 1890-е годы Аникин торговал на Нижегородской ярмарке сундуками и другими товарами (Александро-Невская ул., №151 и 153)95. Сведения на 1903 год: годовое производство на 4 000 рублей, число рабочих – 1096. В настоящее время известно два варианта рекламных этикеток заведения И. П. Аникина (ил. 5, 6). Сохранились крупные сундуки его мастерской, покрытые жестяными и железными листами с трафаретными узорами97. На лицевой стороне и крышке листы разной формы образовывали квадраты с размещенными в них ромбами. В произведениях «фабрики» И. П. Аникина просматриваются элементы импровизации, призванной разнообразить внешний вид сундуков. Это редко встречается в русских сундучных изделиях XIX – XX веков (имеется в виду поточная продукция). Кроме того, им не свойственна унылая «конвейерность», ставшая характерной чертой многих крупных очагов сундучного производства. Для изделий мастерской И. П. Аникина типичны логичность конструкции и декоративного оформления, их равновесие, гармоничность. Часто обнаруживается продуманность в декоре, расчетливость в выборе орнаментальных мотивов.

Ил. 5. Рекламная этикетка сундучного заведения И. П. Аникина (первый вариант).

Ил. 6. Рекламная этикетка сундучного заведения И. П. Аникина (второй вариант).

Среди макарьевских сундучников также известны А. М. Баранов, А. А. Кобылина, В. Ф. Носов, А. Л. Суворова, А.Н. и Е. Я. Суворовы (мать с дочерью), Т. М. Фомина. Их фамилии нередко встречаются среди хозяев мастерских, торговавших сундуками на Нижегородской ярмарке в 1890-е годы98. В 1905 году названы И. П. Ермаков, В. А. Мясников, С. Н. Чурин, Т. М. Фомина, Н. И. Зайцева и А. И. Зайцев99.

При рассказе о макарьевских сундуках на ярмарке необходимо упомянуть изделия мастеров Ново-Ликеевской волости Нижегородского уезда. В дореволюционный период волость была одним из заметных сундучных центров не только Поволжья, но и всей России100. Поначалу промысел находился в явной зависимости от макарьевского (был, в некотором смысле, его филиалом), однако со временем сумел создать ему конкуренцию. По масштабам производства Ново-Ликеевская волость никогда не превосходила Муромский уезд, Средний Урал и город Макарьев. К тому же, в отличие от них, была ориентирована, как правило, на внешний рынок. Следует признать, что среди массы изделий, ранее считавшихся муромскими или макарьевскими, некоторую долю занимают ликеевские. Однако выделить их крайне трудно, поскольку они далеко не всегда отличались и не имели клейм и рекламных этикеток. Кроме того, просматривается некая эклектичность в стиле ново-ликеевских изделий: сундуки делали на образец макарьевских, шкатулки и погребцы – по типу уральских. В ярмарочной литературе ликеевские сундуки всегда упоминаются рядом с макарьевскими. Например, И. С. Рачков из д. Сосновка торговал на Нижегородской ярмарке в 1890-е годы (Александро-Невская площадь, №71)101; А. М. Баранов упоминается в 1890—1893 годах, он арендовал лавки по Александро-Невской улице №№163 и 165, затем переехал в №154102, также упоминается И. Ф. Хижин из д. Лобково103. Одной из самых крупных мастерских было заведение С. И. Бербасова (д. Сосновка), который не только торговал на ярмарке, но и участвовал в выставках104. Следует отметить, что ликеевские торговцы не были так тесно связаны с Нижегородской ярмаркой, как макарьевские. Сюда они привозили лишь те сундуки, которые не удалось продать в период до ярмарки.

Макарьевские сундуки, которые продавались в Нижнем Новгороде, были разнообразны. Уже в 1846 году П. И. Мельников так описывал один из их видов: «деревянные, окрашенные красной или голубой краской и окованные полосами листового железа, иногда просто покрытые лаком, иногда же грубо разрисованные разными цветными узорами»105. С обозначением росписи как «грубая» сегодня вряд ли можно согласиться. А в литературе, связанной с ярмаркой, указывалось, что в начале XX века в Макарьеве было три основных вида сундука: «русский» (размерами 6 – 9 четвертей106, обит белой жестью с «морозом», продавался в Нижегородскую губернию, Поволжье, Москву), «донской» (6 – 9 четвертей, обит желтой жестью, продавался на Дон и по Волге) и «персидский бурлак» (4, 5 и 6 четвертей, обит красным листовым железом, сбыт – в Персию)107. При этом все виды изделий изготавливались из ели (из ольхи – только сундуки крупных размеров). Со временем «персидский бурлак» стал наиболее популярным видом макарьевских сундуков. Его покупали торговцы из Персии и упаковывали в него стекло, щепной товар и посуду108.

Начало Первой мировой войны стало предвестником больших перемен в истории макарьевского сундучного промысла. Этот период (с 1914 до 1917 года) лучше всего просматривается по «Отчетам о ходе торговли на Нижегородской ярмарке», в которых не только публиковались цифровые данные о привозе и продаже сундуков, но и описывалась текущая ситуация в промысле.

В Отчете за 1914 год указывалось: «Привоз в этом году был невелик, т. к. вздорожание леса привело к сокращению производства во всех районах, тяготеющих к Нижегородской ярмарке. Привоз исчислялся в сумме около 200 тысяч рублей»109. Поначалу торговля пошла хорошо, но с объявлением мобилизации резко упали цены на «русский» тип сундука, в то время как на «персидский» оставались прежними. Это произошло вследствие того, что война на западных границах не затрагивала восточное направление, к тому же водный путь по Волге оставался свободным. К 25 июля возобновилась торговля и «русским» сундуком.

Макарьевские сундуки начали поступать на рынок с самого начала навигации, т. к. они имели значительный сбыт в Поволжье. На ярмарку 1914 года приехало 9 торговцев с «товаром» на сумму 30 000 рублей – менее прошлогодней суммы на 15000. Особенно хорошо продавался такой тип макарьевского сундука, как «персидский бурлак». Цены в ту пору были следующие: «персидский бурлак»: 3 руб. 20 коп. – 3 руб. 30 коп. (5 четвертей); ольховый сундук: 7 руб. 50 коп. – 8 руб. (7 четвертей), 11 руб. – 12 руб. (8 четвертей); «дубовая одиночка»: 7 руб. 50 коп. (5 четвертей), 11 руб. (6 четвертей)110.

В 1916 году «падение» сундучного производства продолжилось. Немалое значение здесь имели призыв мастеров на военную службу и переход к работам на военное ведомство. Однако спрос на сундуки оставался хорошим. С 15 июня по 1 сентября на ярмарочный берег прибыло 3162 «места»111 макарьевских сундуков112. В это время продолжалось повышение цен на рабочие руки, лесные материалы, жесть и гвозди. Это вызвало увеличение стоимости сундуков: «персидский бурлак»: 5 руб. (4 четвертей); 6 руб.50 к. (5 четвертей), 8 руб. (6 четвертей); «осиновая парочка»: 7 руб. (5 четвертей), 8 руб. (6 четвертей); «дубовая одиночка»: 12 руб. (5 четвертей), 16 руб. (6 четвертей)113.

Резче всего неблагоприятные внешние условия нашли выражение в 1917 году. «На третий год войны более, чем в предыдущие годы, давало себя чувствовать сокращение производства в районах, тяготеющих к Нижегородской ярмарке. Помимо все возрастающего уменьшения числа рабочих из-за призыва мастеров на военную службу и перехода значительной части их на другие работы (главным образом, связанные с обороной), выработка сундуков очень сильно затруднялась недостатком материалов и особенно железа, жести, гвоздей, доставать которые приходилось с громадным трудом, т. к. отпуск железа не для целей обороны подвергался крайним ограничениям и производился только с особого каждый раз разрешения. Сильно чувствовался недостаток и древесного материала. Прежде его сплавляли в районы сундучного производства, теперь за ним приходилось ездить сундучникам на места разработки»114. Привоз сундуков на ярмарку уменьшился более чем на половину. На ярмарку вовсе не приехали ликеевские и уральские сундучники.

Цены на материалы, необходимые для производства сундуков, чрезвычайно повысились, что вызвало резкое повышение стоимости сундучных изделий. Недостаток жести заставлял сокращать выпуск дорогостоящих типов сундуков. При этом нехватка материалов для художественной отделки сундуков вынуждала понижать их качество, но названия изделий оставались прежними.