Читать книгу Цитадель - Глеб Сорочко - Страница 4

Все замолчали; лишь телевизор, тихо работавший в какой-то из комнат, нарушал тишину.

– Тихо!.. – сказал директор. – Это теленовости?

– Абсолютно верно. Там обращение президента.

– Идем посмотрим.

Президент объявил военное положение в нескольких городах. Призывал жителей срочно покинуть города-миллионники на некоторое время. Также отдал приказ об ускорении модернизации армии, после чего главнокомандующий приказал начать возведение оборонительных сооружений вокруг столицы.

– Вот и ответ, куда ушел министр с полигона. А в мире-то что? – поинтересовался я.

– Что в твоем понимании теперь мир?..

Такого не могло произойти! Не укладывалось в голове, что маленький локальный конфликт перерос в ракетный и втянул в себя десяток стран Европы.

На следующий день в бюро начали валиться одни задания за другими.

– Вы только послушайте! «Нужен автомобиль, который смог бы ездить по асфальту, песку, снегу, льду, воде. Иметь противорадиационную защиту, переносить ПВО ракеты и в случае чего сбивать межконтинентальные ракеты. Максимальная скорость – сто километров в час. Вес – две тонны». И этот документ – техническое задание! Он одобрен комиссиями! Кто вообще додумался вставить в такого рода документ фразу «в случае чего»?

– У меня лучше: «Необходим автомобиль, способный ездить по асфальту, нести ядерную ракету и при необходимости выстрелить ею во врага; максимальная скорость – сто километров в час, допустимый вес – двадцать пять тонн. Наличие противорадиационной брони необязательно».

Так продолжалось еще несколько дней, пока к нам не пришел министр обороны. «Всем встать! Министр обороны в помещении!» – скомандовал Арсений Львович, войдя в комнату, где мы работали. Министр распорядился отклонять все новые задания и продолжать работы над доработкой танка. Он также добавил несколько требований, которые накануне прислали военные.

Я встречался с ведущими инженерами, конструкторами предыдущих моделей техники, все чаще и чаще у нас проводились расчеты по оптимальной форме корпуса. До окончания работ оставалось два месяца. Внешний вид танка и его начинка изменились кардинально. Теперь это был не просто корпус, на кирпич походящий, а довольно сложная система линий, обводов и скосов.

В апреле следующего года, когда все работы были на финишной прямой, в центр рабочей комнаты вышел Арсений Львович с фразой, которая могла загубить все труды:

– Ребята! Минутку внимания! Вы можете останавливать все работы. Наша фирма признает себя банкротом. Она будет поглощена «ПМК». Теперь вы встаете перед выбором: либо покинуть компанию и не попасть в «ПМК», либо пройти собеседование с их комиссией и продолжить доработку имеющихся проектов уже там. Артем, после того что ты сделал для нашего последнего проекта, когда все остальные инженеры массово увольнялись, узнав, что мы встали на «военные рельсы», только тебя могу рекомендовать на роль главного инженера как того, кто знает почти все тонкости этой работы. Итак, вечером я хочу знать, кто что решил для составления штата работников, которые перейдут в «ПМК».

Тогда же все отчитались. Всего для продолжения работы были готовы двадцать человек.

– Тише! Всю неделю я буду заниматься тем, что буду выдавать вам ваши документы. Потом «пээмкашники» пришлют письмо для вызова штата на собеседование…

Эту неделю я провел с пользой: дорабатывал чертежи. И вот настал день, когда нам следовало явиться в штаб-квартиру «Петербургской машиностроительной компании». На почту от нее пришло письмо. Мы собирались в холле штаб-квартиры. Когда все были готовы, мы прошли в актовый зал, где все и началось. К слову, там было не только наше подразделение, там были все отрасли поглощенной фирмы. Во время «приемки» стало ясно, что тут все очень строго, что так легко работать, как в прошлой фирме, не получится. Из нашего подразделения согласились на все условия лишь десять человек. Нас отвезли в большое здание с большими окнами, большими помещениями, рядами кульманов и люстр над ними – настоящее бюро.

– Итак, инженеры, это ваше рабочее место. Оно неоправданно велико для десяти человек, но ничего. Завтра вы должны быть на своем рабочем месте. А на сегодня все свободны.

Апрель, семнадцатое, две тысячи сто пятнадцатого года.

– Я удивлен: все приехали к девяти! А не как у нас, кто когда захотел…

– Еще б вы не явились!.. – сказал не замеченный мною главный инженер, сидевший за одним из кульманов. – Вы продолжаете работу над доводкой «Об. 783», на все работы вам выделен месяц. Сюда входит и постройка прототипа, также заказчик выдал новые требования к двигателю: переработать все моторно-трансмиссионное отделение. Увеличить количество лошадиных сил двигателя с одной тысячи трехсот до одной тысячи семисот путем замены карбюраторного двигателя на газотурбинный.

Я стоял, почесывая затылок; на меня смотрели все остальные.

– Без проблем, сделаем, а где нам взять такой двигатель?

– Наше двигательное подразделение сделало мотор для авиаподразделения, но он оказался недостаточно мощным, не таким, как было указано в проекте. Вы можете использовать его. Там как раз две тысячи лошадиных. Доработаете – будет то, что надо. Также напомню, что все проекты сдаются на неделю раньше. То есть готовый прототип должен быть здесь через три недели.

– За три недели! Это невозможно! А если не успеем?!

– Тогда двое из вас будут уволены, а у остальных из зарплаты будет изъято двадцать процентов за этот месяц… Что ж, на улице весна, каждый день длиннее предыдущего. В общем, работайте.

Сию же минуту мы принялись за работу. Я сразу отправил одного из наших в магазин за кофе – судя по всему, мы будем работать допоздна. Этим же днем я узнал, как попасть в двигательное подразделение за чертежами двигателя, о котором речь была выше. Здесь мне выдали чертежи и макет в масштабе один к шести. Эти предметы в коробках были доставлены в наше подразделение. Разложив все на столе, мы начали ознакомление с наработками наших коллег, а днем позже меня пригласили на финальные испытания двигателя. Опираясь на фотоматериалы, сделанные на тестах, мы продолжили изучение.

– …А это, в таком случае, турбина, все сходится!

– Да уж, хорошая вещь. Но больше всего мне интересно, что сделали с теми конструкторами, которые этот двигатель загубили?! – сквозь зубы с явным недовольством пробормотал Яр.

В окна бил апрельский свет солнца, подсвечивавший пыль, пролетавшую мимо окон, уходящих вдаль. Кругом был шум работы: где-то шуршали листы бумаги, стучали карандаши, кто-то рвал неправильно сделанный чертеж, поскрипывали кульманы, хлопали двери, раздавались щелчки клавиатуры и степлеров. В какой-то момент мы начали понимать, что не успеваем, а потому доходило до того, что ночевали прямо здесь.

– Кофе тут не идет ни в какое сравнение с тем, что заваривал Боря, – как-то подметил коллега, успевший с ним поработать.

– А кстати, как он? – спросил я.

– Уже открыл собственную кофейню. Как и хотел. Самое интересное – это то, что столы он сделал из списанных кульманов, которые скупил после закрытия прошлой фирмы.

– А я, пока добирался сюда на метро, вычитал, что некоторые районы государств Центральной Европы, подвергшиеся самым массовым ракетным атакам, потеряли все свои производственные базы, ресурсы, в связи с чем были признаны не пригодными к восстановлению и были отделены. В свою очередь, эти регионы объединились в новое государство. Называется оно UDC, полное название – Union of the Destroyed Countries, что в переводе «Союз Уничтоженных Стран», но у нас все его называют СУС. Забавно! Теперь ему помогает вся Европа – финансами, рабочей силой, машинами, военной техникой…

– Хорошо, что страны, принявшие участие в этом конфликте, не применили ядерное оружие… Но о политике мы можем поговорить потом, скажем, в кафе у Бориса. У нас еще куча дел, а осталось всего два дня…

– Как работа? – обратился я ко всем.

– Осталось переработать систему подачи топлива.

– Все люки и крышки моторного отделения.

– А еще надо передать все чертежи на завод для постройки прототипа. Господа, мы не успеем. Давайте так… – разворачивая главный чертеж танка, говорил я, – смотрите на корпус. Видите, что лобовая деталь под наклоном и как бы закруглена? Точно такой же делаем люк моторного отсека. Эдакий капот, как у машины. Открыл – там двигатель, баки, вентиляция и все остальное.

– То есть в профиль корпус будет похож на эллипсоид, сплющенный сверху под установку башни?

– Если очень отдаленно, то да. Естественно, это временно. К серийному производству все сделаем по-нормальному. С люками и крышками. А пока, что готово, собрать и отдать мне. Сегодня же передам заводу.

У коллег в «ПМК» я разузнал, кто сотрудничает с нашей компанией. Меня направили на Кировский завод. Туда, где был изготовлен первый прототип. Там директор сообщил, что техника будет построена в течение пяти дней. Передав документацию, продолжил работать.

По истечении двух дней к нам пожаловал генеральный инженер. Все полагали, что сейчас будет выговор, однако, к всеобщему удивлению, срок сдачи проекта продлили до конца мая.

– У нас появилось дополнительное время, сию же секунду начинаем перерабатывать крышу моторного отделения. Я все придумал. В профиль корма остается такой же дугообразной. Соответственно, крыша моторного отсека останется такой же формы, то есть чуть закруглена. Рассмотрим деталь сверху: по центру – люк для доступа к двигателю. На этом люке расположим крепления для запасного катка. Слева и справа от «главного люка» – решетки системы охлаждения. Слева и справа от них два глушителя и выходящие из них выхлопные трубы. Над глушителями – горловины топливных баков. На правом борту сзади будет фиксатор для орудия для походного положения. То есть башня будет разворачиваться на пять часов, чтобы закрепить пушку. Именно с правой стороны, чтобы уберечь его от движущихся машин во встречную сторону, если танк будет двигаться по автомагистрали. Ну, а на оставшемся месте снизу сделаем крепления для шанцевого инструмента.

– В какую сторону будет открываться «главный люк»?

– Откидываться вправо. Есть еще вопросы? Нету вопросов. Тогда вы знаете, что делать!

Как и обещал директор завода, техника была готова через пять дней. Уведомление об этом пришло на почту. На следующий день на завод для осмотра прибыли главный инженер, я, оставшиеся два испытателя и пара человек из генштаба. На улице уже был июнь.

– Итак, «Объект 783 Поздний». Учитывая проблемы провалившего испытания «Объекта 783 Раннего» полгода назад, мы спроектировали, а завод изготовил вот этот аппарат. В отличие от предшественника, этот не имеет острых углов корпуса. Он получил закругленный корпус и башню, напоминающую сегмент шара. Также появились экраны, защищающие часть опорных катков, также была полностью изменена подвеска – с торсионной на активную. Такая подвеска позволит сохранить асфальтовое покрытие при движении по нему. Кстати, о подвижности: трансмиссия и двигатель также были заменены. Впрочем, как и орудие. Калибр пушки стал больше – сто тридцать миллиметров.

– От завода хотелось бы добавить, что танк полностью укомплектован и готов проходить испытания.

Этим вечером вся наша конструкторская компания впервые посетила кофейню Бориса, открытую на Невском проспекте. Заведение было небольшим. Интерьер был адаптирован под конструкторское бюро. На стенах висели неудачные чертежи и плакаты. Там мы обсудили происходящее в мире. СУС начал набирать военную мощь и предъявлять территориальные претензии своим соседям, обосновывая это тем, что это будет компенсацией за урон, полученный во время конфликта. Узнав это, я задался вопросом: «Почему СУС имеет какое-либо право делать какие-то заявления по отношению к своим соседям?» Этот вопрос остался при мне. Разошлись мы поздно вечером, отметив открытие. Последующие три дня у нас был небольшой отпуск.

По прошествии этого срока мы с Ярославом прибыли на полигон. На этот раз здесь были все: министр обороны, генштаб, маршал армии, главный инженер и пресса – куда ж без нее?..

Испытатели забрались в танк, а я, идя перед ним, вывел его к трибунам, давая возможность собравшимся его осмотреть. Через несколько минут дал отмашку к началу испытаний. Сорокапятитонная машина рванула с места и очень быстро приблизилась к полосе препятствий, пройдя ее без всяких проблем. Прототип с легкостью преодолевал брод, взбирался на холмы, прыгал с трамплинов. Еще раз пройдя полосу препятствий, на большой скорости он влетел на огневой рубеж, а водитель резко затормозил – машина ушла в небольшой занос, подняв в воздух клубы пыли. Когда они рассеялись, экипаж открыл огонь. В этот раз удалось поразить четыре из пяти целей. После испытуемый подъехал к месту обстрела. Артиллеристы, убедившись, что вокруг никого нет, произвели обстрел. Все снаряды отскочили. Танк лишь немного откатывался назад каждый раз, когда в него попадал очередной снаряд. Правда, гусеницам не удалось уцелеть – они разорвались в нескольких местах.

– Товарищ главный конструктор! Прототип устоял! Поздравляю вас! Это очень мощный результат, особенно после провала предыдущей модели!.. – восторженно говорил министр.

– Рад стараться во благо страны!

Еще неделю танк оставался на полигоне для прохождения более детальных испытаний. Вскрылось немало недостатков, но их можно было легко устранить на серийных моделях. Вскоре на почту «ПМК», а точнее в наш отдел пришло поздравительное письмо, в котором говорилось о том, что наше детище допущено к серийному производству, а танкисты настолько им восхитились, что дали ему прозвище «Пион» и «Пионер», что являлось производной от моей фамилии – Пионов.

Нам, конструкторам, нужно было решать проблемы, которые возникли при испытаниях. В один из рабочих дней специальная команда сообщила о том, что все главные инженеры всех подразделений должны вечером присутствовать на собрании. Зачем – не оглашалось, но прошел слушок, что армейские прислали новое задание. Обычная наземная техника их уже не устраивала, им надо было что-то побольше…

– Добрый вечер, товарищи конструкторы! – начал директор фирмы. – Сегодня Генеральный штаб разослал всем самым мощным фирмам задание, согласно которому им нужно разработать новый проект чего-то, что способно выполнять следующие задачи: военные вылазки, обеспечение защиты городов, укреплений, военных и гражданских объектов, обеспечение электроснабжением небольшого города, в случае если у того откажут свои системы обеспечения. Из технических характеристик: мощная броня и вооружение, способность форсировать водные преграды и передвигаться по бездорожью. Нести десант из бронетехники и самолетов. Скорость – начиная от сорока километров в час. Я категорически не понимаю, как это можно объединить в одной машине! У меня… нет никаких предположений! Ваши идеи?

Несколько человек высказали свои варианты, однако вскоре стало понятно, что все они не соответствуют поставленной задаче. Поняв это с кресла встал я:

– Еще раз здравствуйте! Я главный конструктор из отделения танкостроения.

– Так вы тот самый инженер?! Аплодисменты! Этот человек укрепил наше положение в военной сфере, создав отличный танк, который уже запустили в серийное производство!

– Спасибо-спасибо!.. Так вот, касательно нового задания. Я вижу только один вариант решения всех поставленных задач в одной машине – это создание огромного шагохода. Самое главное, что у меня есть наработки по такому проекту.

– Шагоход? – кто-то возразил. – Он очень уязвим из-за своей неповоротливости!

– А тогда зачем ему десант? Авиацию можно использовать в качестве разведки. Это тоже у меня уже продумано.

– В таком случае завтра я хочу увидеть главные чертежи этого вашего… шагохода, – продолжил директор.

На следующее утро я в компании ведущих инженеров почти всех отраслей «ПМК» и, конечно же, в присутствии директора начал объяснять строение шагохода, начиная от работ деда до моих.

– …И учитывая все это, мы подходим к окончательному чертежу. Внутри пять этажей. На первом и втором этаже находятся атомный реактор и системы его охлаждения, а также располагаются механизмы систем, приводящие лапы шагохода в движение. Также на первом этаже находятся душевые и уборные для экипажа и в передней части – небольшой склад. На втором, помимо реактора, есть лазарет и вспомогательный ангар вместимостью два танка и один самолет. На третьем этаже главный пост – место, куда стекается вся информация, и фактически второй капитанский мостик. В этом же помещении находятся кровати для двух служащих, дальше по этажу три жилые комнаты и основной ангар вместимостью четыре танка. На четвертом: жилая комната, аналогичная тем, что на этаж ниже, столовая, жилая комната пилотов, авиационный ангар вместимостью два самолета, которые расположены на путях, напоминающих железнодорожные. Все ангары соединены лифтом. Он же поднимает из вспомогательного ангара запасную технику. И наконец, пятый этаж: мостик, помещение, где находится генератор для плазма-пушки, комната экипажа и комната командного состава – это командир, водитель, радист и стрелок-оператор. На крыше расположена смотровая башня, подобная тем, что были у древних крепостей. На третьем и четвертом этаже с правого борта находятся два коридора друг над другом. Из этих шириной и высотой в два метра коридоров можно попасть в каюты, столовую и так далее… По центру есть полукруглый выступ шахты лифта, который соединяет все пять этажей. Ангарный лифт соединяет лишь второй, третий и четвертый этажи. Кормовая часть шагохода похожа на клюв или наконечник стрелки, если смотреть в разрезе. Верхняя часть этого клюва – огромная толстенная бронеплита под наклоном пятьдесят градусов. К нижней части приварена так называемая аппарель, служащая для высадки и погрузки экипажа и наземной техники. Она соединена со вспомогательным ангаром. Эта аппарель представляет собой два короба, соединенных друг с другом шарнирами…

– Хорошо-хорошо. Вопрос такой: как эта… это устройство будет передвигаться?

– При помощи четырех лап. Они при помощи гидравлических поршней, по четыре на каждую, могут двигаться вперед, назад, вверх и вниз.

– А поворачивать как?

– Предположим, нам нужно повернуть влево. Выход штоков поршней левой лапы будет меньше, чем выход штоков правых, из-за этого происходит разница в размерах шага, и шагоход, подобно кораблю, начинает поворачивать. Соответственно, чем меньше выход штоков из поршней, тем меньше радиус поворота…

– Ладно… Мы поняли… Семеныч, чего думаешь?

– Теоретически это построить можно… Однако… Надо будет проводить колоссальные расчеты по работе шарниров в лапах и механизмах, приводящих в движение все это… – медленно и протяжно сказал главный инженер теоретическо-математической отрасли. – Уверен, что один железнодорожный вагон можно будет забить только чертежами одной лапы!

– А какие итоговые размеры? – уточнил директор.

– Длина – сорок три с половиной метра, ширина – почти пятнадцать метров, высота – двадцать девять метров.

– Получается небольшой сухопутный корабль… Если абстрагироваться от того, что до нас таких никто не строил, и представить, что это корабль, то создать это можно… Вопрос: сколько уйдет времени на расчеты? Я понимаю, что все уже рассчитано, но нужно начинать с самого начала, чтоб у фирмы были свои чертежи по этому проекту, подогнанные под полученное техническое задание.

– Да, Артем, позвольте спросить: а кто будет все эти элементы производить? – поинтересовался кто-то из собравшихся.

– Это также продумано, вот список. – На протянутом мною листе значилось: «Авиатранс» – производит все, что касается авиации и аппарель. «Энергопром» – проводка. «Т-Платформы» – расчеты на вес и силу протонного орудия. «Мотовилихинские заводы» – оружие. «Кировский Завод» – двигательные части и шарниры, а так же рельсы для самолетов. «Уралвагонзавод» – сталь для корпуса. «Атоммаш» – ядерный реактор. Сборка всех элементов будет на «Адмиралтейских верфях».

– Собирайте новое подразделение, тогда уж… Назовем шагоходным. Расположим там, где сейчас танковое, а его пока перенесем куда-нибудь. А, в Озерки! Там новый филиал открылся.

– Так мне что это, в двух подразделениях работать?

– Пока шагоход не сойдет со стапелей – только в шагоходном.

Неделю шли подготовительные работы для проектирования шагохода: собирались все чертежи, формировалась команда конструкторов.

– А как быть с экипажем? Мы же не будем брать, скажем, народ из флота и переучивать его. Нужно подготавливать экипажи с нуля.

Директор фирмы вздохнул, задумчиво посмотрел в пол:

– А это интересный вопрос! Согласно твоим подсчетам, экипаж шагохода – тридцать четыре человека. У нас заказ на две машины при условии, если первая пройдет испытания. Значит, тебе надо набрать шестьдесят восемь человек. Отправляйся в военно-технический университет, найди там директора и скажи, что я отправил тебя к нему с просьбой предоставить тебе список лучших студентов и тех, кто думает нестандартно по отношению к существующей технике. Шестерых медиков и шестерых коков попроси предоставить в соответствующих учебных заведениях. А с экипажами техники я сам разберусь. Когда группа будет собрана, ты же ее и будешь обучать в нашем актовом зале по вечерам, чтоб собрания компании не сбивать.

– Понял.

– И еще! Если поедешь от нас, то внизу есть несколько машин. За бесплатно доставят куда угодно. Эдакое «такси для своих».

Водитель отвез меня в военно-технический университет, директор которого прекрасно знал меня и «ПМК». Он согласился через неделю выдать список тех, кто нам нужен. Потом я посетил еще два института, а директор договорился с кем-то из армии, и вот, когда группа была собрана – а на это ушла неделя, я провел первое занятие. К нам в штаб-квартиру пришли набранные студенты разных учебных заведений. Я здоровался с каждым, кого видел. Закрыв дверь, я обернулся. Позади меня сидели шестьдесят человек, все смотрели на меня, а я на них. Сев за стол и посмотрев на них, спросил: «И что мне с вами делать?» Раздался хохот, а после того как он стих, я начал первую лекцию. Я спрашивал собравшихся о том, что они знают, и на основе этого старался провести аналогию с шагоходом. Все получалось, меня внимательно слушали, записывали; старался объяснить как мог и что мог. Обучение продлилось до середины октября. На предпоследней неделе обучения вместе с Ярославом готовили вопросы для экзамена. Сделав их, выставил вопросы для ознакомления, спросив, надо ли что-то повторить. Услышав «нет», на следующий день провел экзамен, который этим же днем был проверен. Его результат меня обрадовал – почти все сдали на высший балл.

Помимо обучения студентов, все это время также шли работы над танком и шагоходом. От момента создания шагоходного подразделения до сдачи экипажем экзамена прошло почти шесть месяцев. Чертежи основной машины еще переделывались, проводились все необходимые расчеты. После окончания преподавания я мог беспрепятственно контролировать процесс проектирования. Последние линии на чертежах шагохода были проведены в самом конце декабря. Вот так прошел еще один год. При помощи почтальонов «ПМК» все работы были переданы на предприятия, которые были в моем списке. На производство всех деталей ушло два месяца, и как-то ночью в наши подразделения пришли письма от всех заводов, в которых говорилось, что элементы готовы и выдвигаются по железным дорогам в Санкт-Петербург на «Адмиралтейские верфи». Теперь осталось все детали собрать в единое целое – шагоход. Прошло еще два месяца, и он был готов. Спуск на воду был назначен на пятый день апреля две тысячи сто шестнадцатого года.

На одном из очередных собраний к нам в зал ворвался кто-то из почтового отделения:

– Извиняюсь, что перебиваю; шагоход полностью собран! Он готов проходить испытания! Ваша гениальная конструкторская мысль оправдалась – он стоит на своих лапах без опор и корпус не проваливается!

– Ура, ура, ура! – раздалось в зале, а собравшиеся стоя аплодировали.

– Артем Васильевич, в таком случае, чтоб команда первого шагохода уже четвертого апреля была на месте службы и готовилась к отправке на испытания.

– Будет сделано!

Ранним апрельским утром у штаб-квартиры были министр обороны, больше двадцати человек из генштаба, директор фирмы, главные конструкторы отделений, принимавших участие в разработке шагохода, пресса, конечно же я, мой друг и коллега, и еще много кого. Вся эта, с позволения сказать, орава расселась по лимузинам и автобусам и направилась в сторону Невы. Там пересели на речные трамвайчики, кстати, тоже нашей фирмы, и выдвинулись к «Адмиралтейским верфям». Когда трамвайчики добрались до шагохода, они стали казаться игрушками. Все, кто были на них, сосредоточились у правого борта, чтобы рассмотреть этого гиганта. Признаться, меня переполняло чувство восторга. Сцепив руки за спиной, я, как и все, с интересом всматривался в это грандиозное сооружение. Когда над нами возвысилась гигантская решетка радиатора, у многих пропал дар речи от ее величины, да и в принципе размаха сооружения. Я сам не верил в то, что это реальность, не представлял, насколько огромна эта махина! На причале нас уже встречала команда, которая еще со вчерашнего дня проводила ознакомительный осмотр. Все ребята экипажа были моложе двадцати пяти лет, в том числе и капитан, и его помощник.

Капитан произнес небольшую речь о том, что это новое слово в технике и это повод гордиться тем, что именно наша страна первой построила такого исполина, а служить здесь большая честь.

После речи капитан приказал команде занять свои места, а комиссиям пройти в столовую шагохода, которая также была кают-компанией. После получения от министра обороны разрешения на спуск, шагоход со скрипом и визгом тронулся с места. Детали еще не притерлись друг к другу, и чувствовалось, насколько гидравлическим поршням лап затруднительно давалось движение такой массы, но все же этот небольшой сухопутный корабль вошел в Неву. Со стороны набережной доносились хаотичные возгласы, кто-то снимал головные уборы, размахивая ими в знак приветствия. Когда глубина стала достаточной для возможности плаванья – как бы это странно сейчас ни показалось, но шагоход может долгое время находиться в воде и самостоятельно там передвигаться, – все системы были переведены в «морское положение»: лапы поджались к корпусу, а решетка радиатора, подобно жалюзи, повернулась и образовала единую стену. Все это для того, чтобы обеспечить герметичность корпуса. Все это время ни крики, ни вспышки камер не прекращались, хотя я уверен, что часть из собравшихся на набережных уже не понимала, что происходит. Кстати, на борту шагохода не было ни единого корреспондента, чему все были несказанно рады.

– Боцман, где боцман? – спросил капитан, впопыхах забежав на мостик пятого этажа. Пару слов о капитане: звали его Никита. Высокого роста человек, несколько бледный. Всегда ходит быстро. Говорит громко и четко. Внимательный к деталям, а потому сдал тест на наивысший балл, став тем самым капитаном. Всегда был одет по форме. Кстати, о ней. Это была форма наших ВМФ очень старого типа. Почему именно форма ВМФ, а шагоход считался кораблем? Как бы мы ни хотели быть зачисленными в сухопутные войска, нас приписали к флоту, потому как командование наземной армии не хотело держать на своем счету «корабль», пусть и сухопутный. Но я думаю, они отказали из-за неуверенности и неизвестности. Все же стоит понимать, что такая машина первая в мире, и как она будет себя вести в разных ситуациях – даже мне не известно. Если будет осознана значимость шагоходов, они станут самостоятельным классом.