Читать книгу Возвращение Черного Отряда. Суровые времена. Тьма - Глен Кук - Страница 54

Ну конечно, это должно было случиться. Мое будущее «я» больше ничего не помнило – лишь то, что я заблужусь и в конце концов попаду туда, куда попасть не стремился. Все это я вспомнил сразу после того, как сообразил, что понятия не имею, как добраться до знакомых мест. Я остановился, чтобы оценить положение.

В тот момент у меня имелось достаточно свежих воспоминаний Мургенов из других времен, и я был готов поверить в любое из них, пусть даже никак не связанное с событийным контекстом.

Воспоминания о том, что я должен заблудиться, имели волнующий привкус внезапного открытия и мощные обертоны боли. Их отголоски подсказывали мне, что я не желал найти путь наружу.

Через некоторое время, упорствуя в поисках выхода, я набрел на мрачный коридор, где как будто стоял запах старого колдовства. В нескольких ярдах от меня на одной петле висела расколотая дверь.

Открытие манило. Я безбоязненно устремился вперед.

С первого взгляда я понял, что набрел на тайную библиотеку Копченого, где были собраны – и спрятаны подальше от глаз братьев Черного Отряда – уцелевшие списки с первых томов Анналов.

Мне безумно хотелось их прочесть. Но не ради же этого я сюда пришел… Нет времени отделять злаки от плевел, которыми набита сотня-другая книг. Я должен вернуться к семье.

Я храбро продолжил путь… вот только куда? Кружилась голова. Я решил идти по собственным следам. Пожалуй, следовало подождать в компании Копченого, пока не вернется Старик или Одноглазый. Им ничего не стоит вытащить меня, и вдобавок, быть может, они объяснят, почему мне не хотелось уходить, – сам я этого вспомнить не могу.

До Копченого я добрался быстро, ни разу не ошибившись с поворотом. Быть может, в этой части дворца сплетена паутина чар и чужому не пройти лабиринт коридоров без благословления Одноглазого? Вполне возможно, что все пути ведут в одно и то же место. А может, и наружу, если только ты начал путь не вместе с Копченым.

Меня бы это не удивило, хоть я и не знал, достаточно ли у Одноглазого для такого чуда колдовских сил и способностей. Также я не удивлюсь, если выяснится, что он, расставляя свои запутки, напрочь забыл о том, что мне как-то нужно будет их миновать.

Обманник вертелся в своих веревках ужом – ступал я мягко, и он не сразу ощутил мое присутствие. Ощутив, замер. Надо отдать должное его упорству.

Я расположился в свободном кресле и настроился ждать, однако никто не шел. Казалось, миновали часы, хотя, возможно, это было лишь несколько долгих минут. Я встал и походил взад-вперед. Затем поистязал душилу, но только зря испортил себе настроение. Укрыв его холстиной, я вернулся в кресло и взглянул на Копченого.

В голову лезли мысли о Черном Отряде, о выпавших на его долю злоключениях. И тут я вспомнил, на что способен Копченый.

А почему бы нет? Так, чтобы время убить. Только куда податься? На что поглядеть?

Может, снова навестить нашего злейшего врага?

На этот раз вышло легко. Ничего такого. Просто закрыл глаза – и погрузился в грезы.

Конечно, было и нежелание уноситься вдаль – уж слишком много времени провел я за гранью нормального, причем не по своей охоте. Зачем усугублять весь этот чертов сумбур поиском приключений на собственную задницу?

Едва ли не с хлопком я возник около Вершины и повис в воздухе. Безумный чародей Длиннотень стоял на верхушке одной из высоких башен, залитый светом зеркал. До него было меньше десяти футов.

Я оторопел – он смотрел прямо на меня.

Точнее, сквозь меня.

За ним в карикатурной позе стоял этот гад Нарайян Сингх, а рядом малышка Костоправа, бренное тело Кины, Дщерь Ночи, Предреченная, предтеча обманниковского Года Черепов, на исходе которого пробудится их богиня. Сингх ни на миг не спускал глаз с ребенка.

Сингх был опасным орудием, однако Длиннотень нуждался в любом союзнике, добровольно присоединившемся к нему.

А против Черного Отряда пожелали пойти очень немногие.

Из люка появился мужской силуэт. В сиянии, окружавшем безумного колдуна, терялся цвет кожи пришедшего, но я знал, что он черный. Был мужчина высок и строен, обладал гибкостью и ловкостью пантеры. Хоть я и видел перед собой Могабу, самого опасного из генералов Хозяина Теней, никакой ненависти не испытывал – все эмоции блекли в царстве Копченого.

Пожалуй, Длиннотень принял к себе Могабу не столько из-за его боевых качеств, сколько потому, что ему можно было доверять. Бежать этому парню некуда, на всех дорогах выставлены заслоны Отряда.

Никак не могу понять, отчего Костоправ так снисходителен к Могабе. Черт возьми, Старик находит ему оправдания и даже жалеет о нем! Вражду с Ножом небось принимает куда как ближе к сердцу.

– Ревун принес новости, – сказал Могаба. – Наш план рухнул.

– Знаю, – буркнул Длиннотень. – Мои маленькие Тени все еще приносят пользу. Помнится, я предупреждал, что они быстро все выяснят. Как считаешь, что помогло этой женщине вновь обрести могущество? Ведь сама природа магии отдает Сеньяк на милость любого, знающего ее Истинное Имя.

Я чувствовал, что он действительно хочет узнать, почему Ревун до сих пор жив, ведь Госпоже, сохранившей в целости свои древние темные знания и восстановившей былые силы, ничего не стоит расправиться с изменником. Длиннотень смотрел на мир сквозь линзу паранойи.

Мне и самому было интересно, откуда взялись силы у Госпожи. Костоправ полагал, что это как-то связано с пересечением экватора, но мне его довод не показался серьезным. Одноглазый с Гоблином не предложили толковой версии, а сама Госпожа просто отказывалась об этом говорить. Поди угадай, как бы она объяснила свое чудесное исцеление. Приставать к ней с расспросами никто не пытался. С такими, как Госпожа, лучше не портить отношения. Иначе она найдет способ испортить тебе жизнь.

– Никак не думаю, – сказал Могаба. – Я не разбираюсь в таких вещах. – Он во многих вещах не разбирался, включая и все местные языки. С Длиннотенью говорил на несколько улучшившемся, однако все еще ломаном таглиосском. – Может, она Имя сменила?

А разве это осуществимо?

Должно быть, Могаба пытался пошутить, но Длиннотень задумался над его словами, как будто в них содержался некий субъективный смысл.

Через несколько мгновений Хозяин Теней обратился к Сингху:

– Обманник! Зачем ты здесь? Для каких махинаций понадобился Ревуну?

– Черный Отряд напал на них в священной роще, – отвечал за Сингха Могаба. – И перебил всех, кроме него и девочки. Твои тенеплеты едва успели перед смертью позвать Ревуна. Он нашел этих двоих, спрятавшихся в нескольких милях от рощи, и унес из-под носа у преследователей.

Так, понятно: это происходит вскоре после нашего рейда. Услышанное удивило меня – я-то думал, Нарайян получил предупреждение от Хозяина Теней… Как же он избежал сонных чар?

Я заметил, что упоминание о тенеплетах не пришлось Длиннотени по вкусу. Вот сейчас начнется очередной припадок с пеной у рта…

Этими загадочными коротышками он не разбрасывался, очень уж долго приходилось их натаскивать. И с тех пор как на юг пришел Черный Отряд, тенеплетов изрядно убыло.

Длиннотень глубоко вздохнул, задержал дыхание и обуздал ярость:

– Моя ошибка. Не стоило посылать их туда. Но как удалось врагам выбрать столь выгодный момент для нападения?

Никто не отважился высказать предположение, что мы способны в любой момент заглянуть ему через плечо.

– Плохо, – заключил Длиннотень. – С каждым днем их ресурсы растут, а наши истощаются. – Он вперил взгляд в Сингха. – Что проку нам в обманниках?

– Это наши глаза и уши, – отвечал Могаба. – А вскоре они начнут убивать на выбор. Судя по всему, противник ничего не знает об этом плане. Если покушения пройдут успешно, операция будет сравнима с выигранным сражением.

Могаба взглянул на Сингха, призывая высказаться, но тот удержал язык за зубами.

– К сожалению, – продолжал Могаба, – доставляемые обманниками сведения с каждым разом все менее достоверны. Противник весьма преуспел в деле уничтожения их культа.

Остальные продолжали хранить молчание.

Могаба продолжал:

– Госпожа с Костоправом очень рьяно взялись за шпионов. Уверен, скоро они сделают свой главный ход.

– Сейчас зима, – возразил Длиннотень. – Моим врагам спешить некуда. Они намерены заклевать меня до смерти. Сколько бы войск ни набрал этот так называемый Освободитель, сколько бы оружия ни запас, ему все будет мало.

Тут он, пожалуй, прав: Капитан слишком увлекся накоплением сил.

Подавив рвущийся из горла крик, к компании присоединился Ревун:

– Рабочие команды противника вымостили дорогу, связывающую Таглиос со Штормгардом. Почти закончена такая же дорога между Штормгардом и Тенесветом.

Тенесвет стоит в самой густонаселенной и богатой части Тенеземья, почти в ее центре. Раньше там правил Тенекрут. Номинально город с окрестностями оставался подвассален Длиннотени. Однако нашим солдатам никто не мешал тянуть к нему дорогу.

Я даже недоумевал. Для стратегических замыслов Костоправа такая дорога не требовалась. Он не намеревался осаждать Тенесвет. Это далеко, и у нас бы там увязло слишком много людей.

Могаба помрачнел:

– Нас теснят повсюду. Что ни день, то сдача еще одного города или деревни. Во многих местах население прекратило сопротивляться. Наивно надеяться, что Костоправа с Госпожой остановит время года.

Длиннотень обратил свою жуткую маску к Могабе, и тот содрогнулся.

– И что же ты сделал, генерал, чтобы затруднить им проведение крупной кампании?

За пределами своей страны армия живет на подножном корме. Провизией и фуражом надолго не запасешься.

– Очень немногое, – ответил Могаба, не выказывая ни малейшего раскаяния. – Я выполнял приказы. И наши враги, безусловно, были осведомлены об их содержании.

– Что?! – вспылил Длиннотень.

– Они рассчитывали, что я не сдвинусь с места. – Могаба снова взглянул на Сингха, и тот неохотно кивнул. – Построили свою стратегию на том, что я буду защищать определенный пункт. Твой приказ не позволил мне сделать так, чтобы им пришлось дробить силы, отражая атаки со всех возможных направлений. Нож не станет в одиночку тупить свой меч. Деревни сдаются, потому что знают: помощи не будет. Я могу перебить этих глупцов по отдельности и довольно быстро, но для этого необходимо тайно от противника изменить стратегию.

«Ну, тайно вряд ли получится», – подумал я, радуясь тому, что у нас есть Копченый.

– Нет! – Затрясшись, Длиннотень с заметным усилием повернулся к югу и устремил взор на равнину из сияющего камня. – Мы обсудим военные вопросы наедине, генерал.

Ревун испустил ужасный вопль, граничивший с насмешкой. Сингх, едва ли не вниз головой, нырнул в люк, ведший на винтовую лестницу. Его презрение к господину было очевидным для всех, кроме самого Длиннотени – хотя тому, похоже, было все равно. В его глазах этот душила лишь самую малость превосходил полезного муравья. Да и все мы были для колдуна чем-то вроде докучливой мошкары.

Последней, смерив Длиннотень холодным взглядом, ушла девочка. Ее глаза казались древними и недобрыми, словно само время. Жуткое создание, что ни говори.

Интересно, что подумал Старик, когда увидел ее? Если вообще осмелился посмотреть.

– Они думают, я сам не ведаю, что творю, – сказал Длиннотень.

– Мои войска потеряли все завоеванное, – ответил Могаба. – А теперь они теряют и боевой дух.

– Наверное, так и есть. Но в каком бы направлении ты ни атаковал, это лишит тебя моей защиты. После гибели товарищей мне уже не дотянуться так далеко, как прежде. Рискнул бы ты встретиться с вражеским колдовством без моей поддержки?

Могаба хмыкнул, глядя на сияющее плато.

– Ты считаешь меня трусом, генерал, потому что я не склонен недооценивать эту угрозу?

– Это действительно серьезная угроза. И я высоко ценю твою помощь. Тем не менее я могу сделать немало. Нож, которому ты позволил частные операции, одержал громкие победы. Он неоднократно доказывал, что таглиосцы теряются, если ударить в слабое место.

– Ты доверяешь Ножу?

– Больше, чем прочим. Ему, как и мне, некуда бежать. Однако полностью я не доверяю никому. Особенно нашим союзникам. И Ревуна, и обманника привели к нам отнюдь не симпатии.

– И то верно. – Длиннотень, похоже, смягчился. – Я должен объясниться, генерал.

Удивление Могабы ясно показывало, что это из ряда вон выходящий случай.

– Плато вовсе не держит меня взаперти. Я могу ненадолго покинуть Вершину и при необходимости это сделаю. Охрана Врат Теней свежа, сильна и надежна, и я ее полностью контролирую. Но если решу выбраться отсюда, мне придется действовать тайно.

Могаба снова хмыкнул.

– А здесь я пребываю постоянно лишь потому, что в игре есть участники, которые не любят находиться на виду.

Могаба нахмурился. Я тоже не понял.

– Ревун принадлежит к клану, некогда известному как Десятеро Взятых.

– Я знаю.

– Грозотень тоже прошла эту школу рабства. Ее соученицей была сестра Сеньяк, носившая прозвище Душелов.

– Вроде мы с ней встречались.

– Да. При Штормгарде. Она тебя там изрядно оконфузила.

На самом деле это была Госпожа. Или нет?

Могаба кивнул. Удивительно. Похоже, с годами он научился держать норов в узде.

– Несколько лет тому назад мы с Ревуном допустили промашку. Мы захватили Душелов, будучи уверены, что это ее сестра. Она в то время изображала из себя Сеньяк, так что обознаться было несложно. В суматохе, поднявшейся позже, ей удалось бежать. И хотя обращались мы с ней без жестокости, она почему-то держит на нас зуб. И с тех пор вредит нам и ждет возможности нанести мощный удар.

– Думаешь, в твое отсутствие она может посетить Вершину и оставить дверь незапертой?

– Верно.

Ха! Трудненько представить взломщика, которому удастся проникнуть в эту невероятную крепость.

Могаба вздохнул:

– Значит, нравится мне это или нет, все решится на равнине Чарандапраш.

– Да. И ты победишь?

– Конечно. – Самоуверенности Могаба не растерял. – Если Костоправ не изжил своего порока, имя которому – мягкость.

– Как понимать тебя?

– Он прячет лицо под сотней масок. Мягкость может оказаться одной из них.

– Значит, ты неравнодушен к этому человеку, хоть и желаешь избавиться от него?

– Мы ведем игру с его войсками, не атакуя слабых мест. Даем ему время на раздумья, планирование и маневры. Значит, ему нет нужды действовать изощренно и скрытно. Его дивизии повсеместно продвигаются вперед. В пограничных землях Черного Отряда боятся сильнее, чем тебя. По жестокости эта война не идет ни в какое сравнение с той, что Костоправ вел против Сингха и его культа. Насколько я помню, тогда он брал пленных и мог даже помиловать душилу, согласившегося отречься от своей веры.

«Ну да, как же», – усмехнулся я. Но сразу вспомнил, что однажды Капитан действительно кого-то пощадил.

– Возможно, это Сеньяк решила дать наглядный урок.

– Да, возможно. У нее крутой нрав. Но ее влиянием не объяснить попытки Костоправа поймать Ножа, которые обошлись в семь тысяч жизней.

Что-что? Это новость…

– Нож его предал.

– Как и я. Но я принадлежал Отряду, а Нож – всего-навсего искатель приключений, в число братьев он не входил. И за мной Костоправ так не охотился. Война с Ножом – его личная война.

История с Ножом, его вознесением и бегством, ошеломила уйму народу, а особенно его дружков Корди и Лебедя. Меня тоже можно внести на одно из первых мест в этом списке. Ходили слухи, что Костоправ вдруг обнаружил нечто серьезное между Ножом и Госпожой. В общем, что бы то ни было, Нож владел его помыслами наравне с душилой Сингхом.

Госпожа его вендетте не мешала. Но и не помогала.

– Тебя это тревожит?

– Не понимаю я Костоправа. В некоторых отношениях он становится опасно непредсказуем. И одновременно превращается в верховного жреца, чья религия – легенда о Черном Отряде. Он не признает никаких богов, кроме своих драгоценных Анналов.

Ну, это неправда. Старик, наоборот, с каждым днем теряет к этой легенде интерес. Однако я простил Могабе гиперболу: он пытался в чем-то убедить Длиннотень.

– Я боюсь, – продолжал Могаба, – не стал ли он слишком коварен, не применит ли нечто новое, чего мы не поймем, пока не будет слишком поздно.

– Что бы он ни применил, он движется навстречу поражению.

– Да, он придет… Но так ли уж неизбежно его поражение?

Я понял, что обоих мучают сомнения – по большей части друг в друге.

– Ты снова и снова возвращаешься к моим запретам. Прекрати. Боишься его?

– Не то слово. Даже сильнее, чем Госпожу. Эта женщина откровенна в своей враждебности. Она устремляется вперед со всем, что имеет в наличии. А Костоправ скажет: «Смотри! Птичка!» – и вонзит нож в спину. Он тоже бросит против нас все свои войска, но как он это сделает? Костоправа нельзя назвать человеком чести.

Нет, Могаба не упрекал Старика в подлости, но хотел сказать, что Костоправ не рыцарь в том смысле, какой придает этому слову он сам.

– Его рассудок расстроен. Я уверен, Костоправ порой сам не ведает, что творит. На склоне лет он повидал такое, о чем не сказано в его Анналах.

Снова врешь, скотина. За четыреста лет в Анналах накопилась уйма примеров на любые случаи жизни. Вот только не всякий умеет их находить.

– Он не всесилен, генерал.

– Конечно. Таглиосцы ненадежны, они грызутся между собой.

– И это может стать причиной его падения. Политически у него нет иного выбора, кроме как попытать счастья на Чарандапраше. Где мы и сокрушим его.

– И что, если это удастся? Надо подумать о том, как избавить мир от чумы по имени Черный Отряд.

– О чем ты?

– Даже победы в генеральном сражении будет недостаточно. Если хоть один из них выживет и сохранит Копье Страсти, против нас поднимутся новые армии. Госпожа доказала это.

– Тогда ты получишь приятную возможность сокрушить их снова.

Могаба хотел было возразить, но предпочел не сотрясать зря воздух.

– Как только Вершина будет достроена, ты сможешь пускаться в любые авантюры – с моего одобрения и при полной моей поддержке.

– Какие авантюры?

– Я понимаю тебя лучше, чем ты думаешь. Ты был величайшим воином в Гиэ-Ксле, но никак не мог в этом убедиться. В Черном Отряде тебе пришлось держаться в тени Капитана и Сеньяк. Так и не получив шанса возвыситься там, ты перешел ко мне.

Могаба кивнул. Он не выглядел довольным собой, и это меня удивило. Я считал его слишком эгоистичным для каких-либо сомнений этического характера.

– Иди, мой генерал. Завоевывай мир. Я охотно помогу тебе. Но вначале сокруши Черный Отряд. Останови таглиосцев. Мое падение оставит тебя ни с чем. От душилы действительно может быть прок?

– Да. Он много говорит об участии своей богини, но на это я не рассчитываю. Никогда не видел, чтобы боги принимали чью-то сторону в борьбе смертных.

Странно. Ведь богиня Нарайяна также и богиня Могабы. Может, он разуверился? Может, Дежагор и его напугал до глубины души?

– Так одолей же их. Не оставляй никого, кто смог бы помешать впоследствии.

Я всегда воображал себе Хозяина Теней этаким громадным, зловонным воплощением дьявола, величественным, колоритным безумцем наподобие Взятых, колдунов севера. Но Длиннотень оказался всего лишь злобным стариком, которому досталось избыточное могущество.

– Если уж грядет Год Черепов, – сказал Длиннотень, – нужно, чтобы он стал нашим годом. А не их.

– Я понимаю. Что думаешь о ребенке?

Длиннотень неуверенно хмыкнул:

– Жутковата, верно? Как будто ей тысяча лет. Уменьшенная копия матери, только хуже. В ней больше злобы и Тьмы.

Пожалуй, он был прав. Перед моим призрачным взором ребенок уж точно представал крайне загадочным и недобрым.

– Возможно, придется подтолкнуть ее в объятия богини, – задумчиво пробормотал Длиннотень.

Пожав плечами, Могаба повернулся к выходу:

– Хочешь ли ты еще с кем-нибудь поговорить наедине?

– С Ревуном… Стой!

– Что?

– Где это Копье Страсти?

– Там же, где и Костоправ, наверное. Или – где знаменосец. Знаменосцем у них, скорее всего, по-прежнему этот змей Мурген.

Ничего, Могаба, я тоже тебя люблю.

– Мы должны завладеть Копьем. Справятся ли обманники? Даже уничтожения Черного Отряда может быть недостаточно на нашем долгом пути. И еще задание для душил: пусть выяснят, для чего Сеньяк запаслась бамбуком.

– Бамбуком?

Что это, эхо?

– Она месяцами грабила таглиосские земли. И всюду, где рос бамбук, солдаты вырубали его подчистую.

Любопытно. Я выясню.

Некоторое время я плыл следом за Могабой. Едва вернувшись на винтовую лестницу, он пробормотал:

– Бамбук… Ну и безумец…

Я попытался продвинуться южнее Вершины, однако очень скоро Копченый заупрямился. Ну, нет так нет.

Пожалуй, я даже раньше, чем самому бы хотелось, выясню, что там происходит. Когда уладим дела с Длиннотенью и минуем крепость, следующим препятствием на пути в Хатовар станет эта равнина.