Читать книгу Линчеватель. История первая: Наследственная изменчивость - Гоблин MeXXaniK - Страница 1

Глава 1. Условно – досрочное освобождение.

«В сказках всегда есть хорошие и плохие персонажи – в зависимости от того, за что они борются, на какой находятся стороне. При этом сами герои сказок могут быть как добрыми, так и злыми: „хороший и добрый“ Дедушка Мороз, „хороший, но злой“ Илья Муромец, „плохой, но добрый“ Карабас Барабас, „плохой и злой“ Змей Горыныч. Так сделано, чтобы дети не путались, и не думали, что „добрый“ сразу же значит „хороший“, а „злой“ автоматически обозначает „плохой“. Читая сказки, всегда имейте это в виду!».

Djonny. "Сказки Темного Леса".

– Признать Венедиктова Константина Михайловича виновным в совершении преступлений, предусмотренных статьями сто шестьдесят два часть три…

Дальше следовал долгий перечень моих заслуг перед обществом. Я прислонился к стене, и с безразличием оглядывал зал судебного заседания, конвоиров и судью в черной мантии.

Судья зачитывала приговор в абсолютной тишине, перечисляя статьи уголовного кодекса, в которых я обвинялся. Статей было много, почти все преступления – особо тяжкие, так что в приговоре я не сомневался. Пожизненное лишение свободы в исправительном учреждении особо строгого режима где-нибудь в заполярье. Одиночная камера два на два и редкие прогулки в позе "ласточки". Интересно, в заполярье есть белые медведи? Хотя нет, они же вроде только на полюсе. Это было ясно еще на прениях, и когда судья предоставила мне право на последнее слово, я с великим трудом сдержался, чтобы не выдать что-то типа “Ваша честь, прошу учесть – ебал я вас и вашу честь”. Остановило меня только то, что это была бы неправда. Мерзкая старуха очень напоминала мне ведьму, какими их рисовали в своих книгах братья – сказочники Гримм с дряблым, оплывшим лицом, седыми волосами и крючковатым носом. Не хватало только бородавки на самом его кончике, чтобы облик старухи обрел сказочную правдоподобность. Сейчас она приговорит меня к пожизненному – и со спокойной душой полетит на метле в свой домик в непролазной чаще леса, где будет поедать украденных в ближайшей деревне детей, запивая чаем из лягушачьих лапок. Или что там ведьмы еще делают? Инквизиции на нее нет.  Клянусь богами Ледяного Севера, в жизни я не видел бабы более страшной. Я бы никогда не решился переспать с ней, даже если бы мне пообещали полную амнистию прямо в зале суда.

– … И приговаривается к пожизненному лишению свободы с отбыванием наказания в колонии особо строгого режима, – торжественно огласила приговор старуха.

А я что говорил? Я подошел к окошку, протянул руки конвоиру, который ловко защелкнул на запястьях браслеты. Прощай свобода. Жалел ли я о содеянном? Ничуть. Тем более, чутье подсказывало: самое интересное еще впереди.

***

В автозаке трясло, нещадно подбрасывая на железной лавке. Маленькая клетушка, отгороженная от основного кузова, да три конвойных в черной форме ФСИН.

Эх, кабы я пошел на сделку со следствием, сдал подельников – может и получил бы лет пятнадцать. Но нет. Как только меня поймали, я ушел в глухой отказ, надеясь, что улик по мою душу не найдут. Как бы не так. Едва меня взяли, тут же появились свидетели, которые смогли меня опознать. Вспыло где – то оружие с последнего грабежа. Ох, до чего же и громкое же вышло дело!

Подельников моих так и не нашли, пошел я паровозом. Убийства, что висели на банде, повесили на меня – и привет, пожизненное лишение свободы.

Адвокат настойчиво советовал подать апелляцию. Да вот только какой смысл? Сам виноват. Нет противника страшнее, чем союзник – имбецил. Именно так было про последнюю команду. До сих пор мне так и не удалось понять, где же Пауку удалось найти таких конченых людей. Даже решил было, что у Куратора есть особый список, в который он заносит таких вот животин.

Машину тряхнуло особенно сильно, отчего меня подбросило в  кузове, с размаху приложив о железную стенку. А потом автозак резко остановился.

– Водить научись, черт… – начал, было, я свою тираду, как тут же один из конвоиров меня оборвал:

– А ну заткнись, блять!

Бронированная дверь автозака вздрогнула и вылетела, словно пробка из бутылки. Затем раздалось три сухих щелчка – и замешкавшиеся на секунду ФСИНовцы обмякли, заляпав стену красным. В кузов заскочил высокий тощий человек в балаклаве и с пистолетом в руке.  Второй, коренастый и широкоплечий, стоял у входа.

– Быстрее, – прошипел он тому, что в кузове. –  Торчим белым днём в центре города.

– Айн момент, – ответил его подельник и торопливо осмотрел карманы ФСИНовцев. – Ага, вот они.

Он вынул связку ключей, подбросил их, ловко поймал и принялся ковыряться в замке. Заскрипела, открываясь, дверь моей камеры. Щелкнул замок наручников.

Вдали завыли сирены полицейских машин, что стягивались к автозаку, остановленному моими спасителями. И мне казалось, что многие из полицейских едут сюда любопытства ради, чтобы посмотреть на выживших из ума людей, отважившихся напасть на конвой ФСИН. Не каждый день в Городе Мечты происходят подобные вещи.

– На выход, Константин Максимыч, – весело отрапортовал тощий. – Считайте, что за хорошее поведение вы были освобождены условно – досрочно.

– Не Максимыч…

Но мой спаситель не дал договорить. Попросту ухватил за шиворот и вытолкал из кузова автозака, где меня поймал коренастый.

– В машину. Да живее ты, блядь, хуле копошишься?

Меня буквально силой запихали в салон тонированной девятки. Следом втиснулся коренастый. Тощий запрыгнул на сиденье рядом с водителем.

– Гони, Филин, – пробасил коренастый водителю.

– Куда гнать? – оторопело спросил я.

Огромная, как лопата, ладонь, легла мне на голову и я замер, так и не договорив. Лапища была такой большой, что кабы мой собеседник сжал ее в кулак – башка треснула бы как яичная скорлупа.

– А вам, мсье Венедиктов, стоит отдохнуть.

В шею что – то кольнуло.

– С какого хуя… – возмутился было я. А следом окружающий мир померк.

***

Я пришел в себя, лежа на холодном сыром полу. Мир плыл перед глазами, вертясь в бешеной пляске. Я быстро зажмурился. Затем открыл глаза, поморгал. Вот, другое дело. Взору моему предстали толстые потолочные балки какой-то металлоконструкции. Такие ставят, когда собирают каркас ангаров для крепления крыши. А вот и сводчатый стеклянный потолок.

Сил моих едва хватило на то, чтобы попытаться пошевелиться. Безрезультатно. Трудно принять вертикальное положение, если ты стянут по рукам и ногам тонкими нейлоновыми шнурами. Если дергаться и всячески пытаться высвободиться из пут – тебя бьет электрический разряд. Не сильно, конечно, но достаточно для того, чтобы потерять всяческую волю к победе. Посему, оставив это заранее обреченное на неудачу занятие, я растянулся на холодном бетонном полу.

В голове вертелись вопросы. Что это за место? Кто похититель? Зачем я ему сдался?

Успокоимся и будем размышлять логически. Меня нагло выдернули при транспортировке. Значит, нужен я этим людям живым. Зачем? Вот тут чуточку сложнее. Перепутали? В автозаке меня почему-то назвали Максимовичем. С чего это, когда я Михайлович? Хм, вряд ли. Не верю я в то, что в один день в одном городе из суда перевозили двух осужденных на ПэЖэ Константинов. Скорее всего, чувак просто торопился. Вот и оговорился. Тогда возвращаемся к пункту первому: зачем меня освободили?

Так я и ходил по кругу этой логической цепочки, пока сзади не раздались гулкие шаги, эхом разлетающиеся по пустому ангару. Один из  моих гостей склонился надо мной, позволяя, как следует, его рассмотреть. Худое скуластое лицо, светлые, ровно подстриженные волосы, длинный с горбинкой нос, высокий лоб, очки в красивой золоченой оправе. Почему-то лицо казалось жутко знакомым.

С ним двое. Скорее всего, те самые ребята, что вытащили меня сегодня из автозака. Один высокий и тощий, с коротко стриженными светлыми волосами, имел некое сходство с сидевшим в кресле джентльменом. Голубые глаза, узкие скулы, острый подбородок. Левое ухо украшает серьга – кольцо. Заметив мой взгляд, он растянул тонкие губы в усмешке от уха до уха.

Второй был полной его противоположностью. Короткая бычья шея, маленькая голова.  Узкий лоб, явно намекающий на крайне скудное количество серого вещества внутри черепной коробки, глубоко посаженные глазки, небольшой сломанный нос, ломаные уши, прижатые к голове. Его лицо было украшено таким количеством шрамов, словно его пытался перекроить неумелый пластический хирург.

– Очнулись? – с улыбкой спросил человек в дорогом костюме, оторвав меня от созерцания этой странной парочки. – Прекрасно. Усадите нашего гостя, джентльмены. Долгая лёжка на холодном полу может сказаться целой кучей неприятных болезней.

Меня, подняли с пола и швырнули на раскладной стул. Развязывать естественно, никто не собирался. Человек в дорогом костюме все с той же милой улыбкой уселся напротив в мягкое кресло. "Джентльмены" тут же, принесли незнакомцу небольшой резной столик, на котором стояли ноутбук, бутылка виски, пара стаканов и коробка сигар.

Главный в этой троице уселся в кресло, пристально глядя на меня:

– Эх, до чего же занимательные вещи творятся сегодня в городе.

Он развернул столик ко мне, запуская поставленное на паузу видео.

На экране показался автозак, в котором меня перевозили. Рядом – несколько полицейских машин. Вокруг автозака суетились люди в форме.

– Громкое преступление произошло сегодня днем в центре города. Неизвестные напали на колонну полиции, перевозившую из зала суда особо опасного преступника Константина Венедиктова, признанного виновным в серии ограблений ювелирных магазинов. Преступникам удалось скрыться с места преступления. В данный момент ведутся оперативно-розыскные действия по их поимке.

Кадр сменился. Теперь на экране красовался мое фото.

– Всем, кто знает о местонахождении преступника, просим сообщить по телефону…

Сидевший напротив человек поставил видео на паузу и вновь развернул ноутбук экраном к себе. Вытащил из коробки сигару, чуть помял ее в руках, затем аккуратно отрезал кончик и закурил. Запрокинул голову, выпуская к потолку сизые колечки. По комнате поплыл аромат дорогого табака.

– Ищут пожарные, ищет милиция, – задумчиво протянул он. – Вы ведь знаете, кто я?

Я отрицательно покачал головой.

– Ну тогда, позвольте представиться. Меня зовут Михаил Токарев. Бизнесмен, ай ти разработчик, меценат…

– Который ворует из автозака осужденного к пожизненному заключению преступника, на котором доказанных преступлений больше, чем блох на бездомной собаке, – бесцеремонно прервал его я. – Нахуя я вам сдался?

– Вы по-своему особенный человек, Константин Михалыч, – протянул Токарев, открывая бутылку виски и наливая янтарную жидкость в стакан. – У вас есть дар. Вы ведь любите компьютерные игры?

Задавая этот вопрос, мой собеседник заранее приготовился услышать ответ “да”. Но вышла лажа. Я отрицательно покачал головой, чем вызвал легкое недоумение Токарева. Да только вот игры я и правда не любил, и дело было вот в чем. Моя мать ненавидела компьютерные игры так люто, что, в отличие от сверстников, у меня не было ни компьютера, ни планшета. А вместо телефона нового поколения я обходился доисторической кнопочной моделью прошитой так хитро, что на ней даже змейки не было. В общем, в то время, пока мои одноклассники качали орков и эльфов в различных ММОРПГ, я болтался на улицах родного гетто. Наверное, это и предопределило мою дальнейшую судьбу.

– Еще бы, – хохотнул тощий. – С подвигами его отца я бы…

– Заткнись, Гоблин, – не оборачиваясь, бросил Токарев, и тот послушно замолк.

– Подвиги? – удивленно переспросил я.

– Да. Ваш отец очень любил компьютерные игры. – Михаил Михайлович глотнул виски и с интересом уставился на меня. – Чемпион России в файтинг-дисциплине. Через пару дней после победы на турнире, паренек, который ни разу в жизни не дрался, люто избивает бандитов на Сельмаше. Отметелил так, что спецназовцы отдыхают… Но это все дела давно минувших дней, давайте я расскажу историю с самого начала.

В две тысячи девятом году году был запущен закрытый проект “Антитеррор”. Чемпионы города по киберспорту попали под эту программу…

Михаил Михайлович ненадолго замолчал, отпивая из стакана виски. Затем продолжил:

– Что происходило в рамках проекта – никто не знает. Но две сотни людей вдруг обрели способности, которыми владели в компьютерных играх.

Я сидел и слушал собеседника, раскрыв рот и думая о том, окончательно ли сошел этот мужик с ума, или это просто шутка такая.

– И тут началось самое интересное. Грянувший кризис прикрыл лабораторию, лишив проект финансирования. Оказавшись на улицах города, без денег и надежд на светлое будущее, чемпионы, долго думать не стали. Часть подалась в наемники, многие – в банды, или стали наемными убийцами. Ну, а две шутер-команды сколотили банду и решили вопрос с конкурентами так: просто явились на общегородской "сходняк" и положили разом всех лидеров ОПГ. А затем развернулись в городе, устроив грандиозный раздербан.

– Да и много чего ещё натворили, пока не попали в засаду и не были ликвидированы подразделениями ЦСН, – вклинился в разговор Гоблин. – Ох, и забавная приключилась история.

– Хуйня какая – то выходит, – пробормотал я. – Такие громкие дела в городе творились – и ни одного упоминания в средствах массовой информации?

– Вы думаете, граждане поверили бы историям о том, что люди обрели игровые способности, и теперь по городу бегают контр-террористы, ассасины и хитманы? – поправив очки, переспросил меня Токарев. – Да журналиста, озвучивавшего эту версию, скорее всего упекли бы в сумасшедший дом. Вы бы поверили в такое заявление, если бы услышали подобное в новостях? Или прочитав в газете?

Я отрицательно покачал головой. Токарев прав. Такое могло придти в голову только совсем уже выжившему из ума.

– Но это дела давно минувших дней и к настоящему времени они относятся мало, – продолжал Токарев. – А мы вернемся к дням настоящим. Есть подозрения, что умения отца передались вам. По наследству, так сказать.

Я откинулся на спинку стула и захохотал. Мой смех гулко разнесся по ангару, многократно усиливаясь и отражаясь от стен.

– Я? Супербоец? – сквозь смех, едва выговорил я. – Ой, бля…

– Разве не так? –  Михаил Михайлович.

– Я вас разочарую, да только вот нет во мне никаких способностей. Я обычный человек, каких миллионы.

Мои слова имели успех, и Токарев и правда чуточку разочаровался.

– Что – ж, жаль, – пробормотал он. – Очень жаль. Мы провели такую масштабную акцию, и все зря. Что же, придется отправить вас обратно.

Эта информация меня чуточку разочаровала. Уж очень не хотелось мне возвращаться в бетонную клетку, где я увлекательно проведу ближайшие двадцать пять лет. Это при самом хорошем раскладе.

– Погодите, босс, – снова вклинился в разговор тощий. – Раз уж мы вытащили его, рискуя своими задницами белым днем да в центре города – может проверить его на деле?

– Неподалеку есть точки сбыта наркоты. Четыре человека кормят «хмурым» почти весь район. Устраним их – и никто плакать не будет.

«Что значит – устраним»? – хотел было спросить я.

– Вот информация по этим мразям,  – Гоблин кинул на столик толстый конверт.  – Недавно их задержала полиция по двести двадцать восьмой. Всех выпустили через два часа.

Я открыл конверт. Вытащил бумаги. Рапорты и протоколы из уголовных дел, фото…

– Значит так. Слушай и запоминай. Первый из этих «неуподоблюсь», говоря языком Грибных Эльфов, обитает в общаге. Вот здесь.

Палец Гоблина ткнул в карту.

– Идем я, ты и Филин. Ты как исполнитель, я прикрываю. Предупрежу тебя, если что-то пойдет не так. Филин на колесах. Он мастер вождения. Умудрился же увезти нас от полиции, когда вытаскивали тебя из автозака. Филин привезет нас на место, а затем  вывезет из квадрата. Исполняем сегодня вечером. По возможности, чисто и аккуратно. Если что – подумают на каких-нибудь агрессивных ебанатиков, которые за чистые дворы. Их сейчас развелось – кирпичу упасть негде. А мы так гладенько отскочим. Уххх… Старое доброе ультранасилие.

Гоблин  мечтательно закатил глаза.

Я покосился на нового знакомого с некоторым опасением:

– Что значит “исполняем”? – спросил я

– Это значит, что сегодня вечером ты заколешь указанную цель, – спокойно пояснил Гоблин.– И от того, как все пройдет, зависит твое дальнейшее будущее. Коли справишься – побудешь еще некоторое время на свободе.

– А  если нет?

– А если нет – к дому, по анонимному вызову, приедет ЦСН. Тебя поймают прямо в этой ебучей общаге, а неизвестный но очень законопослушный гражданин станет богаче на двести пятьдесят тысяч. Уяснил?

– Да не хочу я никого убивать, – попытался было возмутиться я. – За каким хуем мне сдался мне этот барыга?

Гоблин шагнул вперед:

– Слушай меня очень внимательно, – прошипел он мне почти в лицо. – Тебе говорят – ты молча выполняешь. Без “что” да “зачем”. Скажут тебе наркоторговца ебнуть – зарежешь его без колебаний. Скажут украсть ящик с пожертвованиями в храме – сделаешь и это. Не задавая, блять, вопросов.

– А не то? – с вызовом спросил я.

– А не то я лично вывезу тебя в город и брошу рядом с первым же отделением мусарни. И придет тебе пиздец.

 -Думаю, вы подружитесь, – подытожил Токарев, который до этого момента внимательно наблюдал за нашей перепалкой.

Глава 2. Первое задание

"Словно фиал, до краев наполненный жгучим огнем и отравленным дымом, Гоблин был переполнен самой черной ересью – от корней волос до потаенных глубин своей сумрачной, заблудшей души". 

“Djonny. "Сказки Темного Леса".

"Словно фиал, до краев наполненный жгучим огнем и отравленным дымом, Гоблин был переполнен самой черной ересью – от корней волос до потаенных глубин своей сумрачной, заблудшей души".

“Djonny. "Сказки Темного Леса".

Неброская серая толстовка, черные джинсы и кроссовки на липучках. Удобный прикид, в котором тебя мало кто запомнит. Да и скрыться через дворы при отходе, после совершения преступления будет проще простого.

Этот прикид подобрал мне Гоблин. Он же настаивал на ноже, но поколебавшись, я выбрал узкую и длинную крестовую отвертку. Работать ножом было бы неудобно. Один неправильный удар – и я изгваздаю в крови все вокруг. В том числе и себя. А вот в перепачканной бурыми пятнами одежде уходить через город к тачке будет проблематично. От тонкой дырки, оставленной в теле жертвы отверткой, крови будет минимум.

Откуда я это знал? Скорее всего, эту информацию при выборе оружия мне в мозг заботливо подкинула Система. Во всяком случае, раньше я такими глубокими познаниями не располагал. Да и угрожать оружием при ограблении – это одно. А вот убивать – другое. А лишать кого-то жизни мне до этого момента не приходилось.

Филин высадил нас за пару кварталов от адреса, укрывшись во дворе рядом с длинной пятиэтажкой. Остаток пути мы прошли пешком, пересекая оживленные, несмотря на поздний вечер, улицы. За время пути до конечной точки, мы не проронили ни слова.

Гоблин тоже был спокоен. Его лицо было отрешенным, словно каменная маска, не выражавшая никаких эмоций. Хотя оно и понятно: не ему придется через некоторое время человека насмерть убивать. Поэтому, он спокойно и молча шел рядом, время от времени с интересом поглядывая на меня.  Лишь у подъезда общежития он вытащил из мятой пачки сигарету и спросил:

– Готов?

– Нет! – рявкнул я.

Гоблин покосился на меня с некоторым удивлением:

– Как ювелирки грабить, да в девок молодых стрелять – так за милую душу. А как торговца хмурым устранить – так совесть включил? Так решительно не годится Хочешь, не хочешь – а торговца этого тебе придется устранить. Причем, быстро. Считай, квест на время. Не справишься – пиздец тебе придет. Все понял

Я кивнул. Возле нужного дома не горел ни один фонарь. Темнота и наброшенный на голову капюшон скрывали лицо подельника. Лишь тлеющий огонек сигареты ярко вспыхивал, когда парень затягивался.

– Держи, – он протянул мне черный прямоугольник. – Рация. Если что-то пойдет не так – дам тебе знать. И помни: у тебя на все про все десять минут. Потом приедет группа захвата и в этом беспокойном районе начнется балаган. Все понял?

Я молча кивнул.

– Ну вот и отлично. А теперь, пора делать дело.

Домофона на двери не было. Вернее, когда– то он был, да вот только кто – то решил присвоить его себе. Поэтому, вместо панели с кнопками, в железной двери зияла дыра, из которой сиротливо торчало несколько проводков. Но мне такая модернизация была лишь на руку. Я просто потянул на себя тяжелую железную дверь и вошел внутрь.

Подъезд не вызывал ничего, кроме отвращения и брезгливости. Грязный, с обшарпанными стенами, покрытыми народным творчеством типа «Ваня – черт» или «Оле-ола. Сосать Спартак Москва». Распахнутые люки вонючего мусоропровода. Лестничные площадки, покрытые слоем грязи. Резкий запах мочи. Мат, крики и ругань из блоков.

Я опустил голову, глядя на грязные полустертые ступеньки и шагая наверх.

– Эй, парень. На, водки выпей!

Дорогу мне преградил лысоватый мужик средних лет с красным носом и опухшим от беспробудного пьянства лицом. В руке его был зажат пластиковый стаканчик с прозрачной жидкостью.

Я отрицательно покачал головой.

– А сигарету дай! – уже требовательно попросил мужик.

Я быстро ухватил его за затылок.

– А пиздюлей тебе не дать? – тихо прошипел я ему в самое ухо.

Мужик как-то скис, приуныл, и видимо, курить ему расхотелось совсем.

Я оттолкнул собеседника с дороги, и быстро преодолев пару пролетов, выскочил на нужный этаж. Постучал в облезлую хлипкую фанерную дверь. Щелкнул открываемый замок и дверь приоткрылась. В узкую щель выглянула голова торгаша. И глядя на это ебло, я пришел в ужас.

Всклокоченные черные волосы обладатель оных не мыл, видимо, с самого рождения, лицо, помятое от употребления каких-то явно тяжелых веществ, рябое, отдутловатое, перекошенное, потерявшее четкие контуры и индивидуальные черты и ставшее чем – то навроде маски, какие обычно носят весь опустившийся на самое социальное дно сброд. Вывернутые губы расплылись в дикой ухмылке. Довершала сию эпическую картину свалявшаяся нечесаными лохмами, неухоженная черная борода, в которой застрял какой-то мусор. Остатки макарон или окурки – я не разобрал. По такой роже сложно определить возраст. С одинаковым успехом, ему могло быть как двадцать, так и сорок пять. Барыга уставился на меня, силясь рассмотреть маленькими, глубоко посаженными злыми глазами мое лицо, скрытое под капюшоном толстовки.

– Ты кто? – зло спросил он, показав два ряда черных зубов.

Меня аж передернуло. По поводу «неуподоблюсь», Гоблин был полностью прав. Из – за приоткрытой двери на меня пялилась редкость мерзостная личность.

– Чего надо?

Я застыл. А правда, что я ему сейчас скажу? Или так прямо и сказать: мол, мужик, пришел твой пиздец, сейчас я тебя насмерть убивать буду?

Молчание затянулось. Я пытался что-то сказать, но из горла вырвался бессвязный хрип и лепет. И торгаш расценил это по-своему:

– За порошком? – понизив голос до шепота, спросил он.

Я кивнул.

Враз растеряв злой настрой, мужик открыл дверь, пропуская меня в комнату. Я вошел, озираясь по сторонам.

Тахта да два кресла с протертой, ободранной засаленной обивкой. Ковер, прожженный во многих местах, покрытый грязной газетой стол, на котором стояла банка из-под шпрот, изображавшая пепельницу, да шкаф с оторванной дверцей. А еще, в логове этого орка, нестерпимо воняло потом, никогда не стиранной одеждой, и гниющими обьедками. Я опасливо встал поодаль от стены. Было очевидно, что именно в таких грязных вонючих трущобах зарождаются и мутируют смертельные вирусы, которые потом уничтожают города и страны. И если когда – нибудь в мире наступит апокалипсис, он зародится именно в такой убогой комнатенке и расползется потом по всему миру, уничтожая все живое. А такие вот вырожденцы, как хозяин этой хаты, мутируют, утратив все человеческое и превратившись в упырей. Хотя, про остатки человеческого я что – то погорячился. Передо мной скорее, стояло существо, чем представитель рода хомо – сапиенс

Хозяин заметался по комнате. Я же застыл как вкопанный. Ноги предательски подкашивались, руки тряслись, будто я был с сильного похмелья. В горле словно застрял огромный ледяной ком, который я, как не силился, так и не мог проглотить. А в голове панически билась только одна мысль:

«Ну и что, блядь, мне с ним делать?

– Совсем плохо, да? – с какой-то заботой поинтересовался торгаш, видимо, по-своему расценив мое состояние. – Ничего. Сейчас живо поставим тебя на ноги.

Он повернулся ко мне спиной, что-то колдуя у стола. Чиркнула зажигалка, а через секунду, в закопченой ложке забулькала, закипая, вода.

«Сейчас или никогда».

На ватных, подкашивающихся ногах, я шагнул вперед. Отвертка выскользнула из рукава, ложась в мокрую от пота ладонь. Я резко сорвал расстояние между мной и жертвой, зажал торгашу рот и нанес несколько ударов отверткой в спину.

Первый удар не удался. Острие ударилось во что-то твердое. Я резко выдернул отвертку, ткнул еще раз.

Длинный штырь угодил между ребер, утонув в мягкой плоти по самую рукоять. За вторым ударом последовал третий. Торгаш что-то промычал, дернулся и обмяк. Из разжатой руки, о столешницу звякнула ложка. По грязной столешнице растеклась лужица воды, с растворенным в ней грязно – серым порошком. Для надежности, я ткнул отверткой еще пару раз, целя в бок и поясницу жертвы. И только потом отпустил обмякшее тело. И тут начался форменный балаган. До того чудные вещи стали творится в грязной комнатке барыги, что я было решил: в этом логове даже воздух отравлен галлюциногенами, что набросили на мой хрупкий разум покрывало миражей. Или запоздалая совесть все-таки начала воздействовать на меня, отчего мой рассудок помутился.

"Система "Игры в жизнь" регистрирует нового персонажа”.

Комнатка словно растворилась перед глазами, уступая место какой то неведомой хуете. Пустая, ярко освещенное помещение, в которой на фоне ростовой полицейской линейки стоял… я, собственной персоной. В руках у меня была табличка с номером.

“Введите игровое имя персонажа” – высветилась надпись на зеркале комнаты.

Сказать, что я был удивлен такой метаморфозой, которая за долю секунды полностью изменила грязное вонючее логово в общежитии – это не сказать ничего. Вокруг меня творился какой – то феерический, сюрреалистичный пиздец, который я не мог объяснить. В голове мелькнула было мысль про перемещение во времени или пространстве, попадание в иномировую реальность, которые легли в сюжеты многих фантастических книг.

“Что за хуйня?”, – мелькнуло у меня в голове и на табличке словно по мановению волшебной палочки появилось это же самое. Впрочем, через долю секунды, надпись стала красной, моргнула  и пропала.

“Имя занято. Введите внутриигровое имя персонажа”.

“Что за хуйня”?

“Имя занято. Введите внутриигровое имя персонажа”.

“Бля-я-я-я-ядь”.

“Имя занято. Введите внутриигровое имя персонажа”.

“Так, блять. Успокойся. Это всего – лишь галлюцинация, вызванная помешательством от страха. Валить надо отсюда. Глядишь и попустит”.

“Указанное имя слишком длинное. Введите внутриигровое имя персонажа”.

– Отьебись! – рявкнул я.

“Имя занято. Введите внутриигровое имя персонажа”.

Я замер, неподвижно глядя на табличку, и ожидая, когда меня хоть немножечко попустит. Хотелось бежать из этой “волшебной комнаты”, да вот только я совсем потерялся в пространстве. Галлюцинация была настолько реалистичной, что я боялся выбрать неправильную дорогу к отступлению, и ненароком выйти в окно. Остатков моего самообладания хватило лишь на то, чтобы пялиться на табличку, растянув губы в широкой, словно у дурака, ухмылке.

Система зарегистрировала долгое время отклика игрока. Калибровка системных настроек …

Калибровка завершена.

Применение автовыбора имени для персонажа.

Имя: Хэппи.

Ярко щелкнула вспышка фотоаппарата, и начались совсем уж необъяснимые вещи. 

Загрузка интерфейса…

Загрузка завершена.

Имя: Хэппи.

Сбор информации об игроке…

Выбор класса:

Линчеватель

Ассасин

Разбойник

Понимая, что эта хуйня затягивается, я ткнул в первую попавшуюся строку.

Игроком выбран класс: Линчеватель.

Особенности класса:

Не зная страха. Вступив на тропу войны с преступностью, линчеватель не ведает ни страха, ни раскаяния.

Палач: При совершении казни, навыки используемые при выполнении задания, получают 20% бонус прироста за задание

Манифест: При объявлении манифеста, навыки манипулятора растут на 10% быстрее

Автономность: С первого уровня прокачка веток: “координатор”, “дознаватель”, “ищейка”, приносит 15% прирост к базовым параметрам прокачки.

На острие атаки: При выборе пути школы наемника, навык “стрелок” приносит 10% прирост к базовым параметрам прокачки.

Каратель: При выборе школы мстителя, навык “социопат” приносит 10% прирост к базовым параметрам прокачки.

Список игроков. Заблокировано. Достигните десятого уровня для разблокировки списка игроков.

Вам доступно одно очко умений. Вам доступно два умения на выбор: “Боец" или "Ищейка”

“Да отьебись ты уже, ебучий глюк!!!”.

Обработка запроса…

Автовыбор умения Системой….

Система присваивает игроку умение “боец”.

Получен пассивный навык “Владение холодным оружием”. Вы неплохо умеете обращаться с колющим, режущим и рубящим оружием”.

Я стоял, словно громом пораженный. В голове металась одна мысль:

“Бля-я-я-я-я… Это точно происходит со мной”?

Комната и не думала никуда пропадать. А события меж тем продолжали набирать обороты.

«Калибровка персонажа завершена. Обучающее подзадание «Скрытое убийство” выполнено. Вы доказали свою решимость. Навык «не зная страха»  доступен.

Навык владения холодным оружием улучшен. 

Навык владения холодным оружием улучшен. 

Вы получили новый уровень. Вам доступно одно нераспределенное очко умений. У вас есть два навыка на выбор: Знаток анатомии, (активируемое умение) или “стрельба” (пассивное умение)».

«Что еще за знаток анатомии”?

Мысли мои все еще путались, и поэтому я не думая, дрожащей рукой ткнул в первое, что увидел.

«Выбрано новое умение: “Знаток анатомии”. Активируемое. Команда для активации по умолчанию – “Знаток анатомии”. Для того, чтобы сменить команду вызова активного умения, зайдите в настройки системы и выберите строку “Сменить команду”.

Описание: Для простоты и скорости устранения жертв,  лучше всего поражать жизненно важные органы. Вы так долго упражнялись во владении холодным оружием, что безошибочно знаете, куда лучше ударить, чтобы покончить с жертвой быстрее всего».

«Получено задание: Серый порошок. Уничтожьте четырех торговцев наркотиками в указанном районе

Дополнительные задания:

 – Никто из гражданских не должен пострадать;

 – Сделать, не привлекая внимания полиции».

– Какого хуя ты там так долго возишься? – прорвался сквозь треск и помехи рации голос Гоблина, вмиг вышибая меня из интерфейса системы. – Время подходит к концу.

Системные сообщения померкли, медленно растворяясь перед глазами и уступая место грязной вонючей комнате, в которой я завалил наркоторговца. Мертвец лежал прямо у моих ног, да вот только теперь, глядя на него, я не чувствовал ни страха, ни раскаяния за содеянное. Цепкая совесть разжала когти, которыми она сжимала мою душу, краткая судорога на миг сковала мое тело, и я словно переменился. Внутри рождалось сильное чувство, будто я в кои – то веки совершил правильный поступок. Возможно, первый за всю свою жизнь. Тот, которым, возможно, не стоит гордиться, но и причин для стыда за него тоже нет. Помер и ладно. Никто плакать не станет. Зато многие потом скажут спасибо, что я избавил общагу от такого беспокойного соседа. А не исключен и тот факт, что я совершил акт гуманности, избавив вырожденца и наркомана, который  торговал хмурым, от бесполезного существования на этой планете. А про пользу для общества и говорить не стоило. Она была очевидна. Я спокойно вытер жало отвертки об грязные, засаленные обноски, которые некогда были одеждой, и сделал шаг в сторону двери.

– Ш-ш-ш-ш, ш-ш-ш-ш… Прием. Ты чего там, блядь, затих? – вновь зашипела голосом Гоблина рация.

«Он прав. Пора валить»

Я вышел из комнаты, осторожно прикрыв за собой обшарпанную дверь, и зашагал по грязному коридору к лестничной клетке. Навстречу мне, хрипя и шатаясь, ковыляла фигура, сильно напоминавшая зомби из хоррор – сериалов про то, как феерический пиздец уже накрыл всю планету, и теперь, горстка выживших пытается выжить, отбиваясь от орд упырей и разыскивая пропитание. Шоркая ногами и пошатываясь, существо брело к комнате, из которой я вышел несколько секунд назад.

«А там сюрприз в виде жмурика. Вот шуму то будет».

Убрав отвертку в рукав и засунув руки в карманы толстовки, я быстро сбегал по лестнице вниз. Не было ни переживаний, ни угрызений совести. В голове лишь настойчиво вертелся простенький мотивчик какой-то песенки. Помер барыга – и ладно. Как говаривал Гоблин, никто плакать не станет. Так к чему были эти страхи, переживания? Все оказалось проще простого.

Глава 3. Уровень розыска.

"Бенжамин Франклин как-то сказал, что демократия – пространство договоренности свободных вооруженных мужчин. Однако на практике свободные и вооруженные мужчины создают не только демократию, но и например блядство и бардак"

Василий Федорович. "Faciam lit mei mernineris"

– Ну и какого хуя так долго?

Темная фигура вынырнула из-за деревьев, едва за мной захлопнулась дверь общежития.

– Как все прошло? Ебнул его?

– Сходи, да проверь! – не останавливаясь, зло прошипел я. – Уебываем отсюда,

Оглянувшись по сторонам, Гоблин поспешил за мной.

Мы свернули во дворы, наискось пересекли пустую детскую площадку и вышли на оживленную улицу. Перешли на противоположную сторону дороги и двинулись вдоль сквера.

Мой взгляд скользнул по парку. Вот несколько коротко стриженных крепких парней стоят вокруг лавки, распивая пиво и смеясь. Мимо них проходит, виляя бедрами, девочка в короткой юбке. Один парень провожает ее взглядом и что-то кричит вслед. Не останавливаясь, девочка оборачивается и улыбается ему. Вот чуть дальше сидит, озираясь по сторонам, паренек. К нему кто-то подсаживается. Парень что-то ему. Тот кивает головой, встает и уходит прочь…

«Сканирование системы…”

Буквы перед глазами вспыхнули так неожиданно, что я свернул с дороги, едва не рухнув в аккуратно подстриженные кусты, которые окружали парк на манер живой изгороди.

“Сканирование завершено. Цель опознана. Вы обнаружили второго наркоторговца, фигурирующего в задании “Серый порошок”. Устраните цель».

Одиноко сидящий на лавочке парень в толстовке подсветился красным цветом. От неожиданности, я остановился протирая ладонями глаза. Да вот только галлюцинация и не думала пропадать. Сидевшего на лавочке человека по-прежнему окутывал красный силуэт. Шедший следом Гоблин врезался в мою спину.

– Чего встал?

– Ты тоже видишь ту хуйню? – спросил я, указывая на красного человека.

– Какую хуйню? – не понял Гоблин. – Ну сидит мужик на лавке, никого не трогает.

– Красный силуэт вокруг. И…

Я замолчал, подбирая нужные слова. Кабы мой собеседник не решил, что я выжил из ума. Но Гоблин с интересом смотрел на меня:

– Что “И”? – переспросил он.

– И вроде как буквы перед глазами. Мол, он второй из тех четырех наркоторговцев.

Гоблин замер, потрясенно глядя на меня, выпучив глаза и беззвучно плямкая губами.

– Е-е-е-е-бануться – гвозди гнутся, – с трудом протянул он – По ходу все получилось.

– Да что, блять, получилось? – потеряв терпение, рявкнул я.

– У тебя были глюки? Странные, такие, видения, типа комнаты дознавателя, или еще какая хуйня? – вопросом на вопрос ответил Гоблин.

– Были, – не стал отрицать я.  – И странная хуйня была, и комната эта ваша ебучая.

– Значит, сработало, – задумчиво протянул мой собеседник. – Прав был Токарев, дар в тебе есть. Система тебя зарегистрировала. Посвятила в игроки, так сказать. Чудные дела порой творятся. Игроки проходили жесткий отбор, а тут навыки достались тебе. Эх, что творится – то, что творится…

Гоблин трагически покачал головой, словно недоумевая, как я удостоился получить настолько нужную вещь. И если он имел в виду эти галюны, то я был с ним категорически не согласен. Нахуй нужны такие приключения, когда тебя уносит дорогой каких-то чудных видений, порой в самый неподходящий момент?

– Что делать будем? – повторил я.

– Рванем домой отоспимся. А потом Токарев расскажет, что тебе придется делать, – ответил Гоблин.

– Да я не про то, – раздраженно ответил я, внутренне поражаясь безграничной тупости своего собеседника. – Что с этим делать будем?

Я указал на сидевшего на лавочке торговца.

– А нахуя он нам сдался? – удивился Гоблин.

– Эта ваша Система сообщила, что мужик – второй барыга. А у меня на них задание.

– Что за задание? – не понял Гоблин.

Я вздохнул.

“Так, успокойся. Пусть тебе в напарники достался не самый сообразительный индивид, пусть, если его распилить, можно будет установить его возраст по годовым кольцам, что с того? Придется работать с тем материалом, что есть”.

– “Серый порошок”. Убить четырех торговцев наркотиками, – медленно, растягивая слова принялся объяснять я.

– А, понял. Тогда валить его – и все дела, – просто и бесхитростно ответил Гоблин.

Челюсть моя немного отвисла. В своем ли уме мой компаньон?

– Здесь? – иронично уточнил я. – А свидетели?

– А что свидетели? Кто тебя опознает в этом полумраке?

Гоблин кивнул на ряд фонарей. Ближайший горел метрах в пяти от барыги. Пятно света не доставало до нужной мне лавки.

Нет, – отверг я этот план. – Так решительно не годится.

– А когда, чудак – человек? Едва узнают об убийстве барыги – как в районе появятся владельцы героина, которые будут чуточку обескуражены тем, что кто-то посмел заниматься убийствами торговцев на их территории. Барыги залягут на дно, и хуй ты потом кого сыщешь. Нет, это решительно самый подходящий случай.

Я лишь покачал головой. Очень хотелось сказать напарнику, что его план – говно, и участвовать в подобном я не желаю. Останавливало только одно: Гоблин прав, завтра этих барыг днем с огнем не сыщешь.

– Эх и вляпаемся, – прошипел я, поднимая с шеи и натягивая на лицо полумаску, на черной ткани которой был изображен оскаленный череп. Одернул пониже капюшон и свернул в парк.

Ни страха, ни мандража не было. Лишь холодный расчет: сделать все нужно быстро. Налететь, нанести два-три удара – и затеряться в глубине парка.

Видимо, торговец заметил наши с Гоблином манипуляции. А может, его чуйка сработала идеально – но парень встал с лавочки и направился вглубь парка.

Я прибавил шаг, стараясь его нагнать. Барыга обернулся, и, заметив быстро идущего за ним человека, бросился бежать.

– Ну, все. Теперь тебе точно пиздец! – прошипел я, тоже срываясь на бег.

В два прыжка я сорвал дистанцию, врезаясь барыге в спину, хватая его за толстовку и бросая на дорожку. Прямо под ноги двум идущим навстречу хорошеньким девочкам. Стройные, загорелые ноги, короткие юбки, милые мордашки. Они, весело хихикая, о чем-то переговаривались. Однако их веселье куда – то улетучилось, когда прямо под ноги им упало тело, пытающееся освободится от преследователя. А преследователь, то есть я, уселся на нем верхом, пытаясь не дать ему вырваться, и отвешивая хорошие пиздюлины по корпусу и голове, дабы цель перестала брыкаться.

Одна из девочек с визгом отпрыгнула в сторону. А вот вторая встала как вкопанная, с ужасом глядя на возившихся на тротуаре людей.

– Да проходи ты, чего встала? – грубо рявкнул я, силясь удержать вырывающегося торговца. Второй рукой я пытался вытащить из рукава отвертку.

Девочка что-то пролепетала, обходя нас по дуге. Поминутно оборачиваясь, подружки быстрым шагом двинулись к выходу из сквера.

Я с силой приложил вырывавшегося по затылку:

– Да не рыпайся ты, только мешаешь. Сейчас я быстро тебя заколю – и поеду домой пить чай. А ты брыкаешься. Мешаешь только. Больнее же будет.

Заслышав мой монолог, барыга заорал благим матом, рванувшись и пытаясь встать. И тут отвертка, запутавшаяся в рукаве толстовки, наконец-то легла в ладонь.

“Как там эта хуйня называлась? Шарящий в анатомии? Мастер анатомии? Патологоанатом? А, вспомнил. Знаток анатомии».

Секунда – и тело лежавшего на дорожке барыги засветилось точками, став похожим на анатомический атлас. Силуэты почек, печень, сонная артерия. Проглянуло сквозь ребра неистово колотящееся сердце.

– А теперь лежи смирно. Иначе будет больнее.

Два быстрых удара в область почек. Потом еще два – точно между ребрами, насквозь пробивая сердце. Тело подо мной задергалось – и резко утратило волю и силы к сопротивлению, распластавшись на аккуратно уложенной тротуарной плитке.

Быстро обшарив карманы толстовки убиенной мною жертвы, я вытащил несколько пакетиков с серым порошком, бросив их на спину трупа. Тяжело дыша встал, пряча отвертку.

"Навык владения холодным оружием улучшен. Цель ликвидирована. Вы совершили казнь, свершив правосудие на глазах обывателей. разблокирован классовый навык: “Палач”. Навык владения холодным оружием улучшен".

Народ словно испарился. Вот парк был полон подпившей молодежью – а теперь ни души вокруг. Оно и к лучшему.

– Пиздец..

Голос Гоблина за моей спиной раздался в наступившей тишине как удар колокола. Я обернулся.

Эта картина очень хорошо мне запомнилась. Ярко горящий фонарь у входа в парк, в круге света стоят несколько человек в темно – красной форме с автоматами. А рядом – две девочки. Те самые, под ноги которым упал несколько минут назад барыга. Они что-то быстро сбивчиво рассказывали полицейским, то и дело оборачиваясь, и указывая на меня.

Я застыл. Время словно замерло. Вот один из полицейских направляется ко мне, что-то на ходу говоря в рацию. Второй следует за ним.

«Это очень хуево», – отчего-то подумалось мне.

– Ноги. Во блядь попали.

Крик Гоблина вырвал меня из замешательства. Я бросился по дорожке.

«Вы совершили преступление при свидетелях, либо вас заметили сотрудники полиции. Вы получили третий уровень розыска. Оторвитесь от полиции и выйдите из зоны розыска, чтобы скинуть текущий статус розыска»

Системка появилась так внезапно, что я дернулся в сторону. Лоб встретился с чем – то металлическим, тревожно загудевшим, и я шлепнулся на задницу, потирая разбитый лоб.

– Что расселся? Отдохнуть решил?

Кто-то рывком поднял меня с земли, ставя на ноги.

– Валим.

И мы побежали.

Хуево думать, будто бег по ночному парку наперегонки с милицейским патрулем – занятие простое да крайне увлекательное. Нет, когда я убегал от ППСМ в четырнадцать лет – эмоции, конечно, были другими. Адреналин и злой кураж, захватывающий тебя, не дает остановиться. Только вот попадись я в руки полиции тогда – ничего страшного бы со мной не случилось. Максимум отпиздели дубинками, да задержали до утра в камере административного задержания. Сейчас же на мне висел свежий труп, да пожизненное заключение по приговору Ленинского районного суда впридачу. И хуй знает, что в данном случае было бы хуже: жмур наркоторговца или приговор, вынесенный сегодня утром в административном здании на улице Космонавта Комарова. Так или иначе, меня ждет камера, сырость и огромное количество соседей. А возвращаться в общежитие по адресу Гагарина одиннадцать А я не собирался. Особенно теперь, когда свобода – вот она. И похуй, что потребует взамен Токарев. Я был готов на что угодно, только бы не попасться в лапы патруля и не отправиться на неопределенный срок в холодное заполярье. Поэтому, я побежал так, как не бегал еще никогда в жизни. А впереди маячила тощая спина Гоблина, который умудрился меня обогнать.

– А ну стоять! – раздался за спиной грозный окрик. – Стой, или нам придется открыть огонь.

«Да хуй там. Сейчас. Взял и остановился. А вот стрелять вы точно не будете. Во всяком случае – не здесь. Если не совсем выжили из ума. Тут же народу тьма».

За несколько секунд, мы пересекли парк, чуть не сбив неторопливо прогуливающуюся пару, и выскочили на улицу.

Здесь царило какое-то оживление. По тротуару спешили по своим делам люди, под светившейся, переливающейся всеми огнями неоновой вывеской круглосуточного магазина на углу, стояло несколько парней.

Завыли, быстро приближаясь, сирены полицейских машин. Оперативно приехали. Такое в Городе Мечты случается. Правда редко. В иные дни можно хоть целый день кричать: "караул!!! грабят – убивают" – и ни один из стражей правопорядка даже не почешется. А вот когда убьют – тогда пожалста. Впрочем, есть в этом городе районы, куда они не поедут даже после сообщения об убийстве. Не любят там людей в форме. И может статься, что вместо одного трупа на месте преступления окажется несколько.

Загорелся зеленый сигнал светофора, и народ ломанулся на другую сторону дороги. Перейдя на шаг, Гоблин торопливо юркнул в толпу пешеходов. Я рванул за ним. Идея затеряться в толпе была неплохой, но..

– Вон они! Стоять!

Едва заслышав крик, Гоблин с места рванул вперед, расталкивая с дороги людей. Нырнул в темную арку, скрываясь во дворе. Я поспешил следом за ним, стараясь не упустить его из виду. А Гоблин уже остановился у подъезда серой девятиэтажки и торопливо набирал номер первой попавшейся квартиры:

– Простите, я ваш сосед сверху. Ключи дома забыл, – запыхавшись, затараторил он в динамик. – Не могли бы вы…

–Пошел нахуй отсюда! – раздался в ответ грубый мужской голос. Было видно, что говоривший очень недоволен, что кто-то трезвонит в его квартиру среди ночи. – Весь подъезд обоссали. Вали пока цел, или я сейчас спущусь, и…

Что будет, когда мужик спустится, осталось в тайне, так как Гоблин уже сбросил звонок и набрал номер другой квартиры.

– Кого там носит среди ночи?

– Я ключи забыл. Откройте, пожалуйста, дверь.

В этот раз голос Гоблина звучал так жалобно, что я думал, у меня слезы на глаза навернутся.

Раздался писк и Гоблин дернул дверь в подъезд, влетая внутрь. Я последовал за ним. В арке уже топали тяжелые ботинки наших поимщиков. Дверь захлопнулась, а в следующую секунду кто-то рванул ее, пытаясь открыть. Запищали набираемые кнопки домофона.

– Откройте, полиция.

– М-а-а-а-альчик, тебе все неймется? – раздался протяжный голос мужика, которого умудрились разбудить второй раз за пять минут. – А ну живо пошел отсюда на хуй, пока я не спустился и не сломал тебе руки.

Услышав знакомый злой голос, Гоблин хохотнул.

Во дворе завыли полицейские сирены.

– Наверх.

Широкими скачками он бросился вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньки.

На лестничных клетках было темно, и я здорово боялся сломать себе шею, прыгая по ступеням.

– Только бы он был открыт, – бормотал Гоблин где – то в темноте.

– Кто?

– Путь на свободу.

Удача нам улыбнулась. Выход на крышу был открыт. У железной двери стоял открытый чемоданчик с инструментами. Громыхая по железным ступенькам, Гоблин взлетел наверх, проскочил захламленное пред лифтовое помещение, через узкий люк выбрался на крышу и исчез в темноте. Я полез за ним.

– Да живее ты.

Он ухватил меня за капюшон толстовки, рывком вытаскивая на длинную крышу, покрытую лесом радиомачт и паутиной проводов. Где-то вдалеке метались лучи фонариков. Рядом с входом суетился парнишка в форме кабельной компании, тихо матерясь и распутывая какие-то кабеля.

– Сейчас они прочешут подъезд. От подвала до крыши, – пытаясь восстановить дыхание, сбивчиво сипел Гоблин. – Путь у нас отсюда два: в тюрьму, или…

Он подошел к мачте, закрепленной у парапета, и подергал прикрепленный к ней черный оптоволоконный кабель, уходивший в темноту, к соседней пятиэтажке.

– Хорошо натянут. Только бы анкера выдержали.

– Выдержали что? – спросил я, пока еще не совсем понимая, что решил сотворить мой безумный друг.

– Прокатимся с ветерком, – ответил Гоблин, крепя что-то на черном кабеле. – Секунда – и мы уже на другом доме.

Отчего-то эта идея мне не понравилась. От слова совсем:

– У тебя совсем бак засвистел?

– Или по кабелю, или сразу вниз. Хватайся. Ты первый, я за тобой.

На кабеле уже висел спиральный зажим, какими обычно крепят оптический кабель к анкерам. Я ухватился за края косички, подходя к краю парапета. Ноги предательски тряслись, руки вцепились в металл так, что побелели костяшки. Грела меня только одна мысль: лучше улететь вниз с высоты и сразу разбиться насмерть, чем вернуться в тюрьму.

– Держись крепче и не смотри вниз.

Резкий толчок в спину – и в лицо ударил резкий порыв ветра.

– Встретимся на той стороне, – донеслось мне вслед.

Я полетел между домами по гудящему от натяжения тросу. За спиной раздался крик. Я обернулся. Паренек, что недавно распутывал кабеля, указывал на меня рукой и что-то кричал Гоблину. Ветер рвал разговор, донося до меня отдельные слова.

– Так не уходи далеко…. Может и еще одна авария будет, – донеслись до меня слова Гоблина.

Крыша пятиэтажки приближалась. И едва под моими ногами мелькнул черный рубероид, я отпустил косичку. Пробежал несколько шагов вперед, гася энергию полета. А трос уже гудел, перевозя Гоблина.

– Это круче тарзанки, – весело крикнул он, едва приземлился рядом. Торопливо сорвал оба зажима с кабеля, забирая их с собой. – К торцу. Там должна быть лестница.

«Он точно ебнутый», – мелькнуло у меня в голове.

Гоблин уже перемахнул через парапет и быстро спускался по пожарной лестнице. Заскрипели, болтаясь в гнездах, анкера. Лестница опасливо накренилась, грозясь вот-вот оторваться.

«Главное – не смотреть вниз! Не. Смотреть. Вниз!»

Лестница заходила ходуном. И мне казалось, что я вместе с ней  вот-вот полечу и ебнусь наземь. Как средневековый пехотинец при осаде крепости, которому не повезло и защитникам стены удалось оттолкнуть его лестницу, перевернув ее и отправив в полет вместе со штурмовиком. Поэтому я старался спускаться как можно быстрее. И не думать о том, что будет, если анкера не выдержат и эта злоебучая конструкция все-таки оторвется.

– Везет нам сегодня, – лениво произнес Гоблин, едва мои ноги коснулись густой травы.

– П-п-п-п-очему? – с трудом произнес я. Зубы предательски стучали, ноги подкашивались. Руки ходили ходуном. Меня колотило от пережитых за вечер приключений.

– Здорово срезали, – Гоблин указал на подъезд и только теперь я понял, что мы стоим у той самой пятиэтажки, где нас ждал Филин. – А ты неплохо справился. Считай, тестовое задание выполнено. Скоро приступим к работе. А теперь пора убираться отсюда.

Гоблин хлопнул меня по плечу и направился к машине. В его голосе не было и тени страха. Словно он не съезжал пять минут назад с крыши на крышу, по хуй знает как закрепленному тросу, грозясь сорваться с многометровой высоты.

«Вы покинули зону розыска. Ваш уровень розыска снизился. Текущий уровень розыска – ноль. Навык “плут – ловкач” улучшен».

«Ну, охуенно! Человек в федеральном розыске, а уровень розыска – ноль».

Глава 4 Чертовски беспокойное утро

Сам Гоблин объяснил свой поступок так:

– Трусливые ничтожества! – обратился он к нам. – Ни у кого из вас не хватило бы ни твердости, ни силы духа для того, чтобы подобное совершить.

Вэтом он был абсолютно прав. Никто из нас, святая правда, не смог бы сделать и половины того, что замыслил и исполнил тогда брат Гоблин!

Djonny. "Сказки темного леса"

– Гладенько – то как все прошло.

Гоблин все еще был в восторге от того, как удачно сложился сегодняшний вечер. И меня удивляло его хладнокровие и выдержка. Лично меня сейчас бил мандраж. Не от того, что я меньше чем за час убил двух человек. А от того, что второе убийство произошло на глазах целой толпы человек. От того, что мы чудом ушли от полицейского патруля. Ну и путь отхода по крышам тоже оставил немало ярких эмоций и впечатлений. Не каждый день ты катаешься по натянутому оптическому тросу с дома на дом, грозясь вот – вот сорваться и статья мокрым пятном на асфальте.

Загорелся красный сигнал светофора, и Филин послушно притормозил, встав напротив пешеходного перехода и пропуская редких горожан, что бродили по улицам в столь поздний час.. По полосе встречного движения, игнорируя правила, пролетели полицейские машины. Одна, вторая, третья, черный микроавтобус со штурмовой группой… Машины одна за другой пролетели по пустой дороге и, не сбавляя скорости, поворачивали во дворы. К той самой злополучной девятиэтажке, с крыши которой мы недавно так эффектно бежали. И при виде такого количества полиции, у меня как-то недобро екнуло сердце. Гоблину же, судя по всему, было похуй.

– Иу-иу-иу-иу, – весело передразнил он вой полицейских сирен. – Всегда мечтал стать полицейским. Или пожарным. Включай мигалки – и гоняй по городу. И плевать тебе на всякие там правила.

– А почему не пошел в полицию? – спросил я.

– Потому что не взяли без службы в Вооруженных Силах.

– А в армию тебя психиатр не пропустил? – ехидно поддел его я. – Признал тебя невменяемым?

– Нет, – абсолютно спокойно ответил Гоблин. – Я прошел комиссию. Мне пришлось бежать с распределительного пункта. Ох, и забавная же тогда приключилась история…

При воспоминании о побеге, его голос наполнился такой неподдельной радостью, что я потрясенно замолчал. Чем больше нового я узнавал о своем знакомом, тем больше его боялся. Филин же вопросительно посмотрел на Гоблина, словно ожидая истории.

– Дело было так, – начал Гоблин свой рассказ. – Когда мне было девятнадцать, я понял, что учиться мне не надо. Шарагу бросил и предавался пьянству да приключениям. Хуевые истории в то время, надо сказать, случались очень часто. В один из таких дней меня, абсолютно невменяемого от похмелья, прямо возле дверей моей квартиры скрутил военный комиссар в сопровождении милицейского патруля. Под таким конвоем, как преступника какого – нибудь, меня доставили на распределительный пункт, откуда должны были призвать куда – нибудь в хуево – кукуево, охранять никому не нужную, но очень важную ебанину. Признаться честно, в те времена я в армию пойти хотел, поэтому прошел комиссию, и принялся спокойно ожидать дядьку, который заберет меня служить. Место там было хорошее. У стены военкомата стояли гаражи, забравшись на которые, можно было легко перемахнуть через стену и покинуть территорию призывного пункта. Что я частенько делал, время от времени выходя в город и затариваясь пивом и водочкой в ближайшем магазине. Поэтому, все эти дни я был такой пьяный, что мне плохо запомнились обстоятельства и подробности моего нахождения в военкомате. Только вот день шел за днем, деньги, что у меня с собой были, закончились а дядька все не появлялся. И на третий день, когда выпитое в военкомате пойло стало меня отпускать, я подумал: “какого хуя я тут сижу? Кому это, блять нужно? Мне или Армии?”.

Этот вопрос я задал военкому. Так и предупредил мол: не уйду в армию сегодня – сьебусь отсюда и ищите меня потом. Военком мне не поверил, и очень зря. Этим же вечером я перелез через забор военкомата и был таков. Такая вот история.

Гоблин сокрушенно вздохнул и покачал головой, словно бы сожалея, что ему так и не довелось отслужить. Филин же довольно заржал, до того веселой ему показалась эта история

Желтый сигнал светофора замигал, сменяясь зеленым – и наша машина поехала по улице ночного города. Я уставился в окно, рассматривая мигающие витрины магазинов и редких прохожих, неторопливо прогуливающихся по тротуару.

– И что дальше? – попытался было я вернуть разговор в предметное русло.

– Ты о чем – не понял Гоблин. – Про армию? Дальше мне пришлось из города бежать. Военком был такой злой, что пообещал найти меня и собственноручно заслать в такие ебеня, где волки срать боятся. Но не вышло. Спустя некоторое время, военком сменился, и историю ту все забыли. А потом я ненадолго в город вернулся. Аккурат в то время, когда провожали в армию моего хорошего товарища....

– Я не о том, – перебил я плавный рассказ напарника. – А про сегодняшние события. С ними что дальше?

– А, ты про это…  Полицейские оцепят дом. Прошерстят его от подвалов до крыши. И нихуя не найдут. Только бедолагу – кабельщика, который, матерясь, пытается устранить неисправности. Он опишет двух парней в серых кофтах. Лица не рассмотрел, темно было, да и капюшоны закрывали. И привет – пока.

– Нас начнут искать.

– Ну, во – первых, – Гоблин начал загибать пальцы, –  тебя и так ищет вся полиция этой страны. Во-вторых: проще будет найти в темной комнате черную кошку, чем нас в городе – миллионнике. Первого же ты вообще без свидетелей зажмурил, так?

Я кивнул.

– Вот. А второго… двое неизвестных в серых толстовках и масках. Черные джинсы… Короче ищут давно, но не могут найти парня какого-то, лет двадцати. Под такую ориентировку полгорода можно смело подписать. А был ли мальчик?  Хуйня все это, короче, не парься.

Скажи мне, друг Гоблин, – задумчиво протянул я. – А вот ты с детства такой ебнутый, или какое-то событие твою жизнь так поменяло?

– С чего ты взял, что я ебнутый? – Гоблин обернулся ко мне, удивленно приподняв брови уставился на меня.

– Потому что ты неадекват, блять. Очевидно же.

– Хм, – Гоблин задумчиво почесал подбородок. – Филин, я неадекват? – обратился он к водителю. Тот невозмутимо кивнул, не отвлекаясь от дороги.

– Ну вот, – со сделанным разочарованием протянул Гоблин. – А я думал, мы друзья, Филин.

Он скрестил руки на груди и откинулся на спинку сиденья, уставившись на дорогу.

Машина свернула, въезжая через арку в двор-колодец и останавливаясь у высокой семнадцати этажной свечки

– Приехали, – пробурчал Гоблин, обернувшись ко мне. – Слезайте, ваша станция.

– Эй! – возмутился, было, я. – А ангар? Куда вы меня привезли?

– Не паникуй. Ангар уже догорает небось, чтобы огонь все улики уничтожил. С утра в новостях расскажут историю о том, как в тсаром заброшенном производственном здании вспыхнул пожар, и виной тому – замыкание неисправной проводки. Не все время нам жить в каких-то гаражах. Это твоя новая берлога, снятая на левого человека. Какое-то время поживешь здесь.

Гоблин вытащил из кармана ключи и бросил их мне

– Двадцать шестая квартира. Не перепутай.

Я растерянно кивнул, рассматривая ключи.

– Давай, вали уже, – раздраженно протянул Гоблин.

Я, молча, вышел из машины. Хлопнул дверью – и машина сорвалась с места, выезжая из двора и растворяясь в ночи, увозя моих новых друзей.

– Хуйня какая-то происходит, – пробормотал я и направился к дому.

***

Проснулся я от грохота, доносящегося с кухни. Кто-то без зазрения совести гремел посудой, абсолютно не думая о тех, кому он может помешать этим шумом. Этот шум  мешал закрыть глаза и вновь провалиться в сон. Поэтому, после нескольких бесполезных попыток, я забросил эту идею. Открыл глаза и огляделся:

Обстановка была мне незнакома. Просторная комната, залитая солнечным светом. Окно было прямо напротив моей кровати, и пока я спал, кто – то раздвинул шторы, и теперь яркие солнечные лучи били мне прямо в лицо. Что-то бормотал висящий на стене телевизор, который я забыл вчера выключить. Стеклянный журнальный столик на колесиках, рядом с которым стояла пустая четырехгранная бутылка из-под текилы. На столе же расположились пустой стакан и тарелка с несколькими дольками засохшего лимона и грязным ножом.

«Кто я? Что я здесь забыл?»

Мне было дурно. Виной всему была бутылка текилы, которую я приговорил вчера вечером как лекарство от бессонницы. Этанол пришлось покупать в круглосуточном магазине из тех средств, что я нашел в конверте, лежавшем на столе кухни. Видимо, Токарев решил оставить мне какую – то сумму на первое время. Как водится, спиртное, купленное среди ночи втридорога, оказалось паленым. Поэтому с утра я мучался похмельем. Голову словно стянул стальной обруч, Во рту было сухо, словно в пустыне. К горлу подкатывала тошнота. Я облизал губы сухим шершавым языком, да вот только толку от этого было мало.

Кто-то опять зазвенел тарелками на кухне, и от этого грохота в голове словно взорвалась бомба, рассыпав перед глазами снопы разноцветных искр. Очень захотелось встать и с особой жестокостью забить источник шума ножкой от табуретки. После чего наконец-то урвать еще хотя бы пару часов сна.

Воспоминания пробивались, словно сквозь плотные клочья черного тумана. Я и какой – то парень, Гоблин кажется, едем к общаге. Я поднимаюсь по лестнице наверх. Удары отверткой. Обмякшее тело. Резкая спонтанная атака в парке. Бег, катание по тросу с дома на дом…

– Подъем!

Кто-то заорал от двери. И в этом крике было столько садистского веселья, от издевательств над болеющим человеком… от этого крика, словно прямиком проникшего в мозг, я беспокойно заворочался.

Гоблин ворвался в комнату как ураган, держа в руке кружку с горячим чаем:

– Ну и бардак на кухне, – резюмировал он, усевшись в кресло. А затем его взгляд упал на стоявшую на полу пустую бутылку:

– Это правильно, – протянул он, и в его голосе я четко расслышал нотки понимания. – Первый раз тяжело уснуть, не усыпив страх. Или заставить совесть расцепить холодные острые когти, которые рвут на части твою душу, пытаясь призвать к раскаянию. Крайне хуевое чувство, к слову. Зачастую, именно оно и губит на корню все то, что ты тщательно пытаешься спрятать внутри себя. Причины у всех разные. А вот снотворное одно.

С этими словами, Гоблин кивнул на пустую бутылку.

– Синий дух, что сидит на дне бутыли, прекрасно притупляет страх и убивает совесть. Такое вот универсальное лекарство.

– Чего тебе надо? – прохрипел я, с трудом разлепив пересохшие губы. – Пришел провести сеанс бесплатного психоанализа? Как ты вообще сюда попал?

– Оставил себе дубликат ключей, – просто ответил Гоблин, отпивая из кружки чай. – А ответ на второй вопрос прост: нас ждет босс и работа.

– Какая еще нахуй работа? – не понял я. Больше всего мне хотелось провалиться в сон, чтобы проспать это тягостное состояние.

– Скажем так: ты прошел испытательный срок. Пора устраиваться.

– Прямо официально устраиваться? – ехидно поинтересовался я, садясь на кровати и протирая глаза.  – С трудовой книжкой, отпуском, медицинской страховкой и прочими плюшками?

– Хм.

Гоблин остановился посреди комнаты, отпивая из кружки чай:

– Идея хорошая. Особенно, насчет медицинской страховки. Нужно хорошенько ее обдумать. А теперь подъем! – гаркнул он, и от этого крика лицо мое перекосилось от головной боли. – Шмотье переодень.

Он бросил на кровать пакет. Я порылся в нем, вытаскивая на свет божий новую толстовку с биркой магазина, джинсы, пару синих кроссовок.

– Старое сложишь в этот пакет.

Гоблин вышел из комнаты. Я же с трудом встал с кровати и принялся переодеваться.

***

По пути от подъезда Гоблин ловко зашвырнул пакет с моей вчерашней  одеждой в мусорный бак. На мой логичный вопрос:  а нахуя, собственно, он так сделал, Гоблин ответил односложно:

– Палево.

Я лишь пожал плечами, подходя к машине, и обессилено падая на заднее сиденье.

Филин уже был за рулем. Он сидел, расслабленно откинувшись на спинку сиденья и барабаня пальцами по рулю. И едва мы уселись, он плавно тронулся с места, вывозя нас из двора моей новой съемной квартиры на  ту самую работу.

– Куда едем? – поинтересовался я. Беседа давалась мне с трудом. И виной тому была нещадно болевшая голова и с трудом ворочавшийся язык.

– Увидишь, – не оборачиваясь, ответил Гоблин. – Клевое место. Тебе понравится.

Филин вывернул на знакомую дорогу, и мы оказались прямо напротив того парка, в котором благодаря мне вчера произошло смертоубийство. Загорелся красный сигнал светофора – и машина послушно затормозила у перехода, как раз напротив входа в приснопамятный парк.

Парк был пуст. Лишь в отдалении виднелась лента, оцепившая место преступления. Возле ленты деловито сновали несколько полицейских. Мертвеца уже увезла труповозка, следственная группа тоже уехала восвояси. И сейчас лучшие умы сыска ломают головы, как бы изловить преступника и засадить его в клетку как жирафу. От этой мысли мне вновь стало слегка не по себе, а в желудке заворочался противный ледяной ком страха.

– Первый раз всегда страшно, – Гоблин словно прочел мои мысли. – Все время, кажется, что кто-то сможет тебя опознать. Что на месте преступления осталось полно следов, которые вот-вот приведут к двери твоего дома следаков и группу захвата. Такое бывает со всеми. Даже если ты тщательно все спланировал, кажется, что ты допустил просчет и план полетит в ебеня, а тебя вот-вот возьмут за жопу. Что уж говорить о спонтанной акции типа вчерашней? Телевизор, поди, поэтому гонял? Выискивал новости про себя?

Я, молча, кивнул.

– А их не было. В мире ничего не поменялось от того, что ты прибил этого несчастного барыгу. Не нарушилось вселенское равновесие, и небо не рухнуло на землю. Более того, кроме соседей да немногих друзей, если таковые у торгашей были, никто и не заметил, что двух людей застегнули в черные пластиковые мешки и отвезли в морг.  Ну и следственной группы, которую дернули на вызов посреди ночи.

Щелкнула зажигалка. Гоблин опустил стекло и затянулся, выпуская на улицу струю сизого дыма. Филин с неодобрением покосился на товарища, но промолчал.

Загорелся зеленый свет, и машина двинулась с места, увозя нас от сквера, обтянутого лентой участка и полицейских.

– Это чувство страха, паранойя – хорошие качества. Когда они в меру, – продолжил Гоблин. – Но сейчас это пустые переживания. На тебя ничего нет. Свидетели не опознают. Шмотье, в котором ты вчера засветился, через пару часов уедет на городскую свалку. Палево в виде отвертки я еще с утра сбросил в коллектор. Все. На тебя ничего нет. Все сделано чисто. Пройдет день, потом второй, и ты сам это поймешь: всем похуй на то, что ты сотворил вчера в парке.

Гоблин обернулся, пристально глядя на меня:

– И паника со временем проходит. Но ты! – он ткнул в меня пальцем, – уже другой человек. Взгляд на мир меняется. И на многие вещи ты смотришь куда проще.

Приехали, философ, – буркнул Филин, останавливая машину напротив какого – то бара с деревянной дверью и табличкой на рунике.

– Ты умеешь говорить? – изумленно воззрился я на Филина.

– Умею, – нехотя ответил он. – Просто не люблю.

На этом он, посчитав беседу исчерпанной, заглушил двигатель и вышел из машины.

– «Вальхалла», – с трудом разобрал я название. – Не рановато нам в чертоги Одина?

– Не ссы, – успокоил меня Гоблин, выходя из машины и выбрасывая в урну недокуренную сигарету. – Идем.

Глава 5. Ловля на живца

Гоблин не обманул. Бар был хорош. Оформление в стиле чертогов Одина, описанных в многочисленных легендах Скандинавии, приятно радовало глаз. Широкие столы, с задвинутыми под них лавками, резные балки, с которых на цепях висели фонарики в виде лампадок. Украшенный рунами очаг в центре зала, стены, увешанные топорами, мечами и щитами. Барная стойка с выполненным в виде Мьёльнира устройством для розлива пива.

– Стильненько, – подвел я итог, осматривая зал

– Гладсхейм – то пятый, там золотом пышно Вальхалла блещет. Там Хрофт собирает воинов храбрых, убитых в бою, – нараспев процитировал Гоблин строфу из «Старшей Эдды». – Привет, девочки.

Он галантно поклонился двум официанткам, сидевшим за первым к входу столом. И едва лишь завидев его, лица барышень озарили веселые улыбки.

– Привет, Гоблин, – в один голос ответили они.

– Босс здесь?

Обе отрицательно покачали головами.

– О – о – очень хорошо. Когда он приедет, сообщите ему, что мы ждем в ВИП – зале.

– Гоблин? – удивленно переспросил я.

– Чего? – он остановился и уставился на меня.

– У тебя вообще имя есть?

– Ну да. Как и у всех. Мама с папой при рождении дали.

ВИП – зал был разбит на небольшие каморки, отгороженные друг от друга стилизованными бревенчатыми стенками. Гоблин прошел в дальний угол.

– Тогда какого хера все зовут тебя Гоблин? – не отставал я.

Филин заулыбался, словно предчувствуя интересную беседу, скрестил руки на груди и с интересом уставился на товарища. Мол, отвечай.

– За внешнюю схожесть и склонность к «недоброму» чувству юмора, – немного помолчав, ответил Гоблин.

Расспросы пришлось прекратить, так как возле стола, словно из воздуха появилась официантка.

«Интересно, их специально отбирают под стилистику бара»?

Девочка словно сошла с картины Васильева. Высокая, с большими голубыми глазами и маленьким курносым носиком. Слегка пухлые губки. Лишь волосы не развевались как на картине, изображавшей дочь ледяного Севера, а были стянуты за спиной в две тугие косы.

– Мне как всегда, – обратился к валькирии Гоблин. – А этому чахлику похмельного вида чай. Есть такой, что поставит его на ноги, и уберет сей грустный вид с мерзкой рожи?

Девочка кивнула:

– Для таких дорогих гостей – найдем. Филин. Тебе тоже как всегда?

Филин кивнул. Очевидно, свой лимит беседы он исчерпал еще с утра на стоянке. И весь день снова будет молчать. Впрочем, официантка, видимо, привыкла к такому, записала что-то в блокнотик и выскользнула из зала.

– Итак, – вновь прицепился я к Гоблину. – «Недоброе” чувство юмора – это как вчера, когда ты нас едва не угробил?

– Ну не угробил же, – пожал плечами мой собеседник. – Нет. Это была необходимость. Мое чувство юмора сильно отличается от того поступка.

– Это как?

– Это когда в результате моих проделок смешно отчего – то только мне. Остальным плакать хочется. Вот тебе простой пример: я двенадцать лет попалась мне на свалке у стройки бочка с карбидом. Донельзя довольный своей находкой,  я едва докатил ее до ближайшего двора. Очень уж хотелось мне смастерить ракету.

Гоблин замолчал. И хотя я уже догадался, чем закончился опыт юного Циолковского, из вежливости все же спросил:

– И что?

– Ебнуло так, что бочка улетела на уровень второго этажа и разворотила чей-то балкон. Вот тебе пример "недоброго" чувства юмора.

Филин захохотал.

– Это его любимая история, – Гоблин кивнул головой в сторону сидевшего рядом водителя. – Одна из многих.  А замыслил и исполнил я немоло: ткнул себе острием циркуля в глаз, чтобы напугать учительницу черчения и сорвать урок, бежал из военкомата, накормил друзей кошачьим мясом, выдав его за крольчатину, и отрубил на спор кончик большого пальца тесаком для разделки мяса.

В доказательство, Гоблин показал мне приплюснутый, словно по нему ударили кувалдой, большой палец правой руки. Кончик пальца и вправду отсутствовал.

– А спорили на что? – потрясенно спросил я.

– На интерес, – спокойно ответил Гоблин.

Я замолчал. Интересно, как человек с такими ярко выраженными талантами и склонностью к идиотским, самоубийственным поступкам, смог дожить до своих вполне взрослых лет? Не попал за решетку, к примеру? Не лег в могилу. Или не оказался в дурдоме?

– То есть, – решил на всякий случай уточнить я, – при всех твоих талантах из военкомата тебе пришлось бежать?

– Ага, – спокойно подтвердил Гоблин. – Я абсолютно здоров и годен к строевой. Просто у меня болезнь Урбаха – Витте.

– Чего-о-о-?

– Медицинский термин. Означает, что больной не ведает страха. Даже не знает, что это такое. В мире зарегистрировано всего триста людей с подобной болезнью. И Гоблин – один из них.

Знакомый голос заставил меня вздрогнуть. Я обернулся. У стола стоял мой давний знакомый, Михаил Михайлович Токарев, в своем неизменном стиле: строгий черный костюм и туфли, ценой как внешний долг какой-нибудь африканской страны третьего мира.

– Рад видеть вас, джентльмены, – поприветствовал нас Токарев. – Филин.

Филин, молча, пересел рядом со мной. Токарев же занял место напротив.

– Простите, что встречу пришлось назначить в этом заведении, – он развел руками, словно извиняясь. – В офисе «Интегро» новейшая система безопасности, которая не пропустит вас ни при каких обстоятельствах.

– "Интегро"? – переспросил я. – Самая крупная ай ти корпорация в стране?

– Она самая, – кивнул головой Михаил. – Я – ее учредитель.

К столу подошла официантка, с водруженными на поднос кружкой темного пива, глиняным чайником и парой чашек.

– Ваш кофе, Михаил Михайлович, – проворковала она, ставя перед Токаревым чашечку.

– Спасибо, Машенька. И скажи, что третий зал забронирован.

Официантка кивнула и исчезла.

– Итак, Константин, – Михаил Михайлович достал из кармана сигару. – Вам интересно, зачем я вытащил вас из тюрьмы?

Было ли мне интересно? Да этот вопрос интересовал меня с тех самых пор, как я очнулся на холодном полу ангара, связанный по рукам и ногам.  Дальнейшие события двойного убийства с последующим отходом через дворы и крыши с места преступления, отодвинули этот интерес на второй план. Но сейчас теплившийся уголек любопытства начал разгораться с новой силой.

Я кивнул, наливая горячий чай. Михаил Михайлович вытащил из кармана сигару, помял ее в руках:

– Видите ли… Компания «Интегро» специализируется на разработке игрового ПО и виртуальной реальности. Не так давно в тестовом режиме были запущены виртуальные капсулы полного погружения. И разработкой заинтересовались силовики.

Я кивнул. Полное погружение – идеальный полигон для отработки маневров. Особенно хорошо эта система подойдет для отработки действий штурмовых групп. Так что неудивительно, что силовики решили прибрать такую разработку и использовать ее в своих целях.

– Контакт сулит семизначную сумму за поставку капсул, установку и обслуживание. А после получения контракта, мне предложили продать фирму. По бросовой цене.

– Продавать компанию вы не хотите, а покупатель настаивает? – полюбопытствовал я.

В Городе Мечты подобная покупка  – тактика стандартная. Некие люди предлагают купить контору по-хорошему, не то у предпринимателя, его семьи и родных могут появиться большие неприятности. Способов воздействия тысячи, и арсенал этих способов зависит от возможностей и наглости покупателя.

– Именно так, – подтвердил Токарев.

– А я как верный цепной пес должен перебить покупателей, иначе вам придется вернуть меня туда, откуда вы меня забрали?

– Башковитый, – резюмировал Гоблин.

– Возвращать вас в тюрьму, конечно, не хочется, – протянул Михаил Михайлович. – Вы экземпляр редкий, очень ценный… но, в целом, вы угадали.

– Интересно, каким это образом мне удастся убивать тех, на кого укажет ваш перст судьбы? – поинтересовался я, отпивая чай.

– Ну получилось же у вас с наркоторговцами, – спокойно пожал плечами Прохоров.

«Хотя, с другой стороны – это прямая работа по профилю. Чем такие вот покупатели лучше наркоторговцев, к примеру?»

Готов ли был я убивать? Да. И причин тому было несколько. Во – первых, очень не хотелось мне возвращаться в тюрьму. А таких людей как Прохоров кидать не стоит. Допустим, сбегу я из города, дальше что делать? Если уж ай-ти разработчику, бизнесмену и меценату удалось организовать нападение на конвой, то найти меня в другом городе – пара пустяков. Предложит за мою голову денег – и привет. Подкараулит какой – нибудь отморозок типа Гоблина ночью у подьезда – и удавит. А возможно, что сам Гоблин и подкараулит. И придет мне пиздец. А второе…

Вторым аргументом "за" было то самое чувство, что я испытал, когда убил первого наркоторговца. Чувство эйфории и ощущения правильности своего поступка. Словно жизнь в том грязном вонючем логове разделилась на "до" и "после". И т, что было "до" этого убийства – было всего лишь подготовкой. Подготовкой к исполнению кровавой и благородной цели. Уж не знаю, были ли это мои мысли, или дух той самой Игры нашептывал мне все это на ухо – мне это былт без разницы.

– И кто хочет «купить» вашу компанию?

– Синдикат.

Токарев произнес это название так просто, словно назвал третьесортную банду, отбирающую у школьников деньги на завтрак. Ну, подумаешь, Синдикат. Я же с такой классификацией был категорически не согласен.

Синдикату принадлежала половина легального, не совсем легального и совсем нелегального бизнеса. Это был не просто криминалитет: сплошь урки и «блатные». Скорее, огромный хитрый механизм, в котором у каждого была своя доля. Прокуратура, судьи, полиция, бандиты… Удивительно, что они вообще предложили купить компанию Михаила Михайловича. Вариантов отбора чужой собственности у этих людей была масса. Например, Михаил просто подарил бы компанию, а потом пропал бы при загадочных обстоятельствах. Или угодил бы под следствие за дела давно минувших дней. А потом обвинения были бы сняты.

Отчего – то мне вспомнилось громкое дело, когда ряд боевиков, которые, предположительно, входили в Синдикат, судили за карательную акцию тех, кто, так или иначе, перешел Синдикату дорогу. Обвинение строилось на показаниях свидетелей да записях с камер. А потом начались доподлинные чудеса. Один из свидетелей просто пропал, когда направлялся в суд давать показания. Растворился в воздухе, будто его черти украли. Просто вышел из дома – и в суд не явился. Словно его черти унесли. До сих пор доподлинно неизвестно, похитили ли свидетеля люди Синдиката, или человек вдруг одумался и решил свалить из города. А возможно, что и из страны. Записи украли прямо из хранилища вещественных доказательств. Дело развалилось, боевики вышли на свободу…. Хорошая попытка, жаль не удалась.

– При всем моем уважении, вам проще продать компанию, – осторожно начал я.

– Я не для того создавал «Интегро», чтобы я продал ее рейдерам, – раздраженно ответил Токарев. –  Они просто загубят ее на корню. Выжмут все,  и продадут по частям.

"Получено задание: Синдикат. Установите и ликвидируйте шестерых лидеров Синдиката".

Стоп! Я на такое не подписывался! Как отменить это ебучее задание???

– Гоблин, что с ним? – раздался где – то на краю сознания обеспокоенный голос Токарева.

– Все нормально, босс, – беспечно ответил мой товарищ. – Скорее всего, он ушел в Интерфейс. С ним такое случается с тех пор, как он убил наркоторговца.

– И никакого развития технологий, одна сплошная деградация, – прошептал я, уставившись в чашку с чаем.

– Не вижу ничего сложного в истреблении какой – то банды, – пожал плечами Гоблин. – Небезызвестная группировка Чемпионов уничтожила все банды города быстро и почти без следов.

– Да. А на освободившуюся землю как раз и пришел Синдикат, – огрызнулся я. – Да и как можно ликвидировать того, кого никто в глаза не видел? Синдикат учел ошибки предшественников, которых знала каждая собака в городе. Синдикат – безликая банда.

– Выясним – и перебьем поодиночке.

– Про перебьем поодиночке  – это вряд ли, – осторожно начал я.

– Это еще почему? – удивился Гоблин.

– Я еще не совсем разобрался во всех тонкостях этих ваших суперспособностей. В общем, сообщения вылетают сами собой. Одни подсказывают, кого надо валить, навроде как тогда, когда Система указала мне на барыгу в парке. А другие показывают, что на выбор можно прокачать.

– И? – спросил Гоблин.

– Ну в общем, пока мне было предложено только холодное оружие. И какое – то улучшение под него. Навроде органы подсвечиваются, как рентгеном. В общем – видишь, куда бить стоит, чтоб наверняка. Только вот вряд ли кто-то из глав Синдиката подпустит меня к себе для того, чтобы я вот так просто затыкал его отверткой, – закончил я историю.

– Вот почему с тобой все не так как с остальными?  – взорвался Гоблин. – Вот же ебучий случай. Отверткой затыкать…

– Тихо ты! – рявкнул Михаил Михайлович. – Ты говоришь, у тебя идет прокачка уровней. Как? Типа получения опыта за убитого противника?

– Я пока еще не совсем понял, как это все работает, – ответил я. – Скорее, от использования оружия, Улучшаешь навык владения – повышаешь уровень.

– Так – так – так, – Михаил Михайлович забарабанил пальцами по столу. – И на каком уровне откроется умение стрельбы?

– Сие тайна великая есть. И когда появится, и появится ли она вообще.

– Значит, прокачка, – задумчиво протянул Токарев. – Гоблин, вы же убили не всех наркоторговцев?

– Не вариант, босс, – быстро отмел эту идею Гоблин. – Там сейчас полно полицейских. И, скорее всего, хозяева героина, которые ищут тех, кто посягнул на торговцев их порошком. И вот от них могут быть большие проблемы. Есть другой план.

– Ну-ка? – живо заинтересовался Токарев.

– Есть один не совсем благополучный район. Наркоманы, гопники, синее движение,… в общем, криминальный район. Копы туда носу не кажут, добропорядочные люди стараются после заката на улицы не выходить. Жирная локация для прокачки этого рачка.

– Мончегория? – поинтересовался Михаил Михайлович.

– Она самая, – кивнул головой Гоблин.

– Когда?

– Сегодня.

– Сегодня? – удивленно переспросил Токарев. – В обычный рабочий день?

– На окраинах Сельмаша всегда можно найти приключения, – отмахнулся Гоблин. – Будь то обычный день, выходной или праздник.

– Что вам для этого нужно? – уточнил Михаил Михайлович.

– Думаю, с Мишей мы смогли бы быстро осуществить задуманное, – просто ответил Гоблин, и при упоминании этого имени, улыбка его расплылась от уха до уха.

«Получено задание: уличная преступность. Найти и нейтрализовать банду преступников в указанном районе. 

Дополнительные задания:

– Никто из преступников не должен быть ликвидирован;

– Не нанести серьезных повреждений имуществу граждан;

– Вы не должны быть нокаутированы в драке»;

Интерфейс появился как всегда внезапно, выдавай очередное задание. Интересно, как игра выдает задания? И что значит «никто не должен пострадать»?

– Если на этом все – я откланиваюсь.

Токарев встал, отодвигая чашку с кофе, к которой за время беседы он даже не притронулся. Не спеша вышел из зала.

– Как работают твои способности? – поинтересовался у меня Гоблин. – Ну, в смысле, какой – то опыт начисляют за убитых, или как?

– Скорее – чем чаще пользуешься оружием и повышаешь навык владения – тем быстрее растет уровень, – ответил я. – Ну, еще система выдает задания, только вот не ебу я, что обламывается за их прохождения. Пока задание только одно и то недоделанным висит. Ну и второе вот дали.

– На торговцев? – уточнил Гоблин. – Ну, ничего, и до них доберемся. А новое? Что за задание?

Я вкратце пересказал полученный системой квест.

– Не убивать…

Судя по голосу, такое условие чуточку расстроило Гоблина.

– Ладно, – разочарованно протянул он. – Есть у меня одна идея.

Штора заколыхалась и в зал, с трудом протиснувшись в дверной косяк, вошел здоровяк. Тот самый, что вместе с Гоблином вытаскивал меня из автозака ФСИН

– А вот и Миша, – радостно поприветствовал его Гоблин.

– И тебе не хворать, Гоблин, – ответил тот, садясь в кресло, в котором еще недавно сидел Токарев. Кресло жалобно скрипнуло

– А теперь слушайте внимательно.

Гоблин отставил в сторону пустую пивную кружку:

Сегодня вечером нам нужно найти на Сельмаше уютный двор, полный гостеприимных местных жителей, спровоцировать их на конфликт и навешать им пиздюлей по самое не хочу. Ты провоцируешь, Миша раздает.

– Чего это я провоцирую? – возмутился я.

– Я страха не чувствую, – пояснил Гоблин. – Значит, эти шакалы на меня не поведутся. До Миши вообще никто доебываться не станет. Ты на ебло его посмотри. Стал бы до такого доебываться с глупыми вопросами?

Гоблин кивнул в сторону развалившегося в кресле Миши. Заметив мой взгляд, Миша усмехнулся. И от этого оскала мне стало совсем жутко. Я поспешно отвел взгляд.

– Нет.

– То-то и оно. Остаешься ты.

Гоблин ткнул длинным тощим пальцем в мою сторону.

– А ну как вы не успеете, и я огребу пиздюлей? – слабо сопротивлялся я.

– Все пройдет ровно, – Гоблин похлопал меня по плечу. – Если все поняли – пора валить отсюда.

Глава 6 Ловля на живца

"И по барам и притонам будем быдло вычислять

Будет много сучьей крови – а нам на это наплевать"

ЯйцЫ Фаберже. "Финки".

Лежавший на столике мобильник запищал, вырывая меня из цепких лап забытья. Не сна, а именно забытья – черного ничто, в которое я провалился. Я нашарил телефон, выключил будильник и сел на кровати, потирая руками лицо и прогоняя остатки сна.

Темнота скрадывала предметы в комнате, оставляя лишь едва различимые силуэты. Пришлось нащупать валявшийся на столике пульт и включить телевизор, чтобы в комнате появился хоть какой-то источник освещения. Дождался, пока на экране начнут кривляться участники какого-то ток-шоу. Встал с дивана, одел валявшиеся рядом на полу спортивные штаны, и, зевая, направился на кухню. Щелкнул кнопкой электрочайника. Гоблин и компания должны были приехать через полчаса, так что времени подумать было полно.

Итак, что мы имеем? Токарев хочет ликвидировать банду, которая положила глаз на его компанию. Лидеров этой банды не знает никто. А кто и знает – просто так мне не расскажет.

Чайник закипел. Я налил в кружку кипятка, бросил туда пакетик чая.

Есть известные бойцы банды. Хотя бы те, которые привлекались за преступления против конкурентов. Знают ли они кого-то из лидеров? Точно нет. Скорее всего, получили поручение через посредника. А возможно, что и принадлежат одной из “Семей” Синдиката. Люди, связанные узами клятвы, которые и рта раскрывать не станут. Скорее, сядут в тюрьму за все содеянное бандой.

Зайдем с другой стороны. Есть рейдерские фирмы, которые скупают чужую собственность. Зарегистрированы эти фирмы хуй пойми на кого, и цепочка от этих «директоров» теряется. Тоже бородатый вариант.

Я отхлебнул чай.

И как их искать? Методично истреблять всех, кто принадлежит к криминальному миру в надежде, что рано или поздно убью нужную цель? В Городе Мечты, где каждый второй занимается нелегальным промыслом, это может занять пару лет. Если работать без выходных и праздников. Да и не будут представитель криминалитета сидеть, сложа руки. Как только пойдет по городу недобрая слава, что кто-то забил отверткой два десятка всякой шушеры  те, кто поменьше залягут на дно. А кто покрупнее – найдут и накажут. И похуй им будет, что я в федеральном розыске. Меня особо не ищут, пока за голову денег не предложили. А вот пообещай миллион – ходить мне по этой земле сорок восемь часов. М-да, веселая перспектива.

Зазвонил телефон:

– Выползай из своей берлоги, – услышал я, едва только взял трубку.

Я отставил кружку с недопитым чаем, бросил телефон на стол, накинул толстовку и вышел из квартиры.

***

Район, выбранный Гоблином для «прокачки» и вправду, был неблагоприятным. Табличка на въезде словно проложила незримую черту между двумя мирами. Те, кто знал городские порядки, даже днем старался не пересекать эту черту без нужды. Даже я, выросший на окраинах Автозавода, соваться в глубины этого района опасался.

Но в этот раз, несмотря на позднее время, нам пришлось изрядно помесить кроссовками грязь, гуляя по дворам. На улице не было ни души. Дворы встречали нас пустыми бутылками, разбросанными вокруг сломанных лавочек, смятыми и перевернутыми урнами, рассыпанным мусором. А вот местные, словно чувствуя городскую охоту, попрятались по домам. Мы проходили по дворам час. И я уже было думал, что ничего сегодня не выйдет. Но Гоблин упрямо петлял между серыми многоэтажными домами, словно его черти носили. Будто чуял, что добыча где-то рядом.

И, наконец, удача нам улыбнулась. В квадратном дворе – колодце, зажатом девятиэтажками, мы нашли добычу.

– Ага, есть, – прошептал Гоблин, выглядывая из арки и рассматривая двор  и компанию.

Семь или восемь человек оккупировали уличный столик, за которым обычно играют в шахматы или домино. Они пили пиво, переговаривались, громко смеялись. Еще двое качались на качелях детской площадки.  На весь двор, усиливаясь многократным эхом, играло что-то из шансона.

Местные выглядели весьма колоритно. В спортивных штанах и олимпийках одной известной фирмы. Коротко стриженые головы украшали кепки – восьмиклинки. Складывалось такое ощущение, будто они прошли сквозь время, выпав в реалии наших дней из начала двухтысячных.

Я осмотрелся. От выхода из арки вдоль подъезда протянулись разросшиеся кусты и ряд деревьев. Зеленая зона. Если прошмыгнуть под ее прикрытием – можно сделать вид, что вышел из подъезда.  Двор освещался одним фонарем, стоявшим рядом с подъездом. Это тоже плюс. Ну…

Гоблин спрятался в арке:

– Давай, – хлопнул он меня по плечу. – Ни пуха.

– К черту, – стиснув зубы, ответил я. – И тебя, и твой план.

– Не ссы, – успокоил меня Гоблин. – Все сработает как надо.

Я, молча, вышел из подворотни. Прошел до ближайшего подъезда и вынырнул во двор. Спрятав руки в карманы и опустив голову, я быстро прошел по дорожке мимо компании, то и дело затравленно оглядываясь на сидевших за столиком «пацанов». Незнакомцы замолчали, уставившись на меня, цепко оглядывая добычу. Я вошел в круг света единственного фонаря. Нога запнулась о камень, и я полетел на асфальт. Из кармана толстовки выпал ворох разномастных купюр.

По моему скромному мнению, на такую провокацию могли клюнуть только совсем безмозглые долбоебы. Ибо люди с таким количеством наличности ночью по дворам Сельмаша не ходят. А если и ходят – то имеют в карманах еще что-нибудь помимо денег. Например, ствол или шекер. Но тут все сработало как надо.

Один из сидевших за столиком встал, быстрым шагом прошел через двор, сокращая дистанцию. И пока я торопливо собирал с асфальта деньги, навис надо мной.

– Аккуратнее надо, – добродушно просипел он, помогая мне встать.

– С-с-спасибо, – проблеял я, поднимаясь с асфальта и отряхиваясь.

– А ты откуда сам, пацан? Местный? – продолжал допытываться  новый знакомый.

– Н-н-н-нет. В гостях был у приятеля.

– А-а-а-а, – протянул гопник. – В гостях – это хорошо. А на пиво пацанам немного денег не подкинешь?

– Нет денег, – вжав голову в плечи, проблеял я.

Изображать страх было уже не нужно. Я по-настоящему, всерьез, начал опасаться этой толпы. И с каждой секундой этот страх силился и креп.

– Нет денег, – разочарованно протянул гопник. – Вы слышали? – обратился он к приятелям. – Нет денет.

Толпа неодобрительно зашумела, вставая со своих мест и обступая меня кольцом. Я невольно попятился от них, но главарь, который первый ко мне подошел, схватил меня за руку:

– Стой, блядь! – прошипел он. – А это что?

Он резко дернул меня за руку. В сжатом кулаке виднелся ворох разноцветных купюр.

– Богатенький Буратино, – присвистнул кто-то из толпы.

– Денег нет, говоришь? Да, блядь? Ты пацанов наебать решил? На пиво им зажал?

Сердце бешено стучало в груди. В ушах шумело.

– Этот убыток нам денег на пиво зажал, – крикнул главный, обращаясь к остальным.

– Да хули ты с ним базаришь, Гвоздь? Отмудохать его – и все дела.

Из толпы шагнул невысокий крепыш в спортивном костюме.

«Цели опознаны. Данные цели представляют угрозу обществу. Нейтрализуйте их»,  – оповестила система, и силуэты гопоты подсветились красным цветом.

«Пора».

– Миша! Эти пидоры драться лезут!

Я хотел сказать оговоренную фразу как можно увереннее, но от страха голос сорвался на низкий писк.

Ответом мне послужила тишина. Ни Гоблина, ни Миши.

– Пидоры? – зло протянул крепыш, хватая меня за толстовку и замахиваясь для удара. – Щя я тебе объясню, кто из нас пидор.

«Мне пиздец»!

Песня «Финки» заставила всех замереть. Крепыш, уже готовый ударить меня, обернулся и застыл, глядя на появившихся во дворе новых лиц спектакля.

Первым шел Миша. Молча и неотвратимо, как ледокол "Арктика" сквозь льды океана, уверенной походкой он приближался к толпе гопников. Вторым, пританцовывая от играющей в плеере песни, шел веселый Гоблин.

Миша ворвался в толпу гопоты, снося все на своем пути и раздавая налево и направо такие пиздюли, что мне на долю секунды стало чуточку жаль местных. Удары были такой силы, что после полученных оных мало кто смог подняться  с земли.

– Какого хуя…

Крепыш смотрел на приближающегося Мишу как завороженный. Наверное, так лягушка смотрит на ужа. Понимая, что змея вот-вот съест ее, но не в силах убежать.

Я рванулся в сторону, сбрасывая руку крепыша, а в следующую секунду мощный пиздюль, посланный Мишей, отшвырнул крепыша в сторону. И я постиг смысл сказанной Системой фразы «Не нанести серьезных повреждений имуществу граждан». Крепыша так приложило о стоявшую у тротуара машину, что на дверце осталась охуительного размера вмятина. На секунду, перед глазами возникло задание. Строчка дополнительного задания мигнула, а затем ее безжалостно перечеркнула красная линия.

Один из гопников, еще не познакомившийся с Мишей и его кулаками, видимо решил, что сопротивление тщетно. Со всех ног он бросился бежать к арке, но его остановил Гоблин. Точнее его рука, мощным шлагбаумом сбившая гопника на землю. Ребро ладони ударило четко в кадык, роняя противника.

Один из противников, тот самый лидер, что первым подошел ко мне,  шатаясь, поднялся, стирая кровь с разбитого лица. И встретился со мной и отверткой. К моему удивлению, он даже не пытался сопротивляться. Просто стоял и покорно терпел получаемые пиздюлины.

Убить я не боялся. В жизненно важные органы я не бил, а кровью они не истекут: узкое жало практически не выпускало кровь наружу. Больно, унизительно, но не смертельно.

Драка гопников и Миши закончилась за какую-то минуту. Толчком я сбил последнего с ног. А лежавшие на земле фигуры перестали светиться красным.

«Задание уличная преступность выполнено. Владение холодным оружием улучшено. Вы выполнили два из трех дополнительных заданий. Владение холодным оружием улучшено. Владение холодным оружием улучшено».

Уровня не дали. Несмотря на то, что я неплохо поучаствовал в добивании гопоты, да еще сейчас за выполненное задание бонусом добавили.

– Денег хотел?

Гоблин сидел рядом с поверженным Гвоздем.

– Денег? Вот они. На!

Он ударил Гвоздя по лицу толстой пачкой купюр. Перепуганный и ошалевший от пиздюлей, Гвоздь попытался закрыться рукой. Но вышло это до того нелепо, что я не удержался от улыбки.

– Они нарисованные, ебанатик!

Гоблин подбросил купюры в воздух, и они посыпались на землю в свете фонаря. Ух, до чего красивое вышло зрелище!

– Слушайте сюда, убытки,  недочеловеки и прочий ебучий сброд, – возвысив голос, обратился я к лежавшей на асфальте толпе. – Только что вы попытались совершить преступление, предусмотренное частью два статьи сто шестьдесят два. То есть, грабеж. Кабы тут были мусора – было бы вам худо. Но мы – не мусора, так что вам повезло. Но!

Я наставительно поднял указательный палец:

– Но если вы, уебки, будете еще здесь отираться и мешать жить людям района – мы вернемся, и всех вас поубиваем нахуй. Всем вам придет пиздец. Понятно?

Почему я начал эту речь – не знаю. Но голос мой прозвучал так грозно, что противники окончательно потеряли волю к победе и даже не помышляли о мести. Они что-то промычали и согласно закивали головами.

«Вы выполнили скрытое задание: Манифест. Уровень преступности в районе снижен. Навык "Манипулятор" улучшен. Вы получили новый уровень. Вам доступно одно нераспределенное очко умений. Вы получили два умения на выбор: "Дознаватель" или "Боевая стойка».

«Дознаватель».

– Что ты там подвис?

Голос Гоблина вырвал меня из Системных настроек.

– Не то.

– Вот еб твою мать! – Гоблин в сердцах сплюнул на асфальт. – Ладно. Валим отсюда.

– Вы кто такие? Что за беспредел? – Гвоздь попытался встать с асфальта, утирая разбитое в кровь лицо. – Малой узнает – и вам пиздец.

Я остановился. Развернулся. Заметив повышенное внимание к своей персоне, Гвоздь попытался было спастись бегством, но я в два прыжка настиг его, сбивая на землю:

– Что за Малой? – рявкнул я прямо ему в лицо. – Живо говори, блядь!

– Ну…

– Хули ну? – я схватил его за кофту и сильно встряхнул. – Что за Малой? Как выглядит? Где живет? Живо отвечай, животное!

Гвоздь не отвечал. Лишь затравленно озирался по сторонам, ища поддержки у своей стаи. Но тщетно. Друзья не спешили ему на помощь, памятуя о Мишиных кулаках.

– Ах ты еб твою мать! – зашипел я. – Если ты сейчас не скажешь что за Малой и где его искать – я позову Мишу. Помнишь, как он тебе ебнул? Так вот это он вполсилы бил. Миша. Ми-и-и-ша.

Не надо Мишу! – поспешно ответил Гвоздь, и голос его сорвался на писк. – Малой за старшего на Сельмаше. Живет на Юности. Четырнадцатый дом. На Хонду работал по поджогу тачек. Высокий. Худой, но жилистый. Без передних зубов. Руки синими партаками забиты еще.

Гвоздь скулил. И тараторил без умолку. Он был так напуган, что, казалось, вот-вот расплачется.

– "Камри" у него черная. ВОР номер. Она одна такая на Сельмаше.

«Навык "Дознаватель" улучшен. Получено новое задание: «поджоги». Найдите и уничтожьте бандита по прозвищу Малой.

Дополнительные задания:

– Имуществу жителей не должен был нанесен ущерб;

– Допросить Малого перед убийством;

– Убийство должно быть совершено без свидетелей".

– Есть, – едва слышно прошептал я. – Валим отсюда.

Глава 7. Допрос на очистных

Микрорайон «Юность» на окраине Сельмаша смотрелся, мягко говоря, комично. Раньше на месте новостроек стояли, тесно прижавшись друг к другу, двухэтажные дома рабочих Автозавода. Со временем, местность вокруг бараков была застроена девятиэтажными панельными домами. А деревянные, облупившиеся хибары, просевшие под гнетом времен, так и остались бельмом на глазу Сельмаша. С приходом автоматизации потребность в рабочей силе  на Автозаводе сильно поубавилась, множество рабочих сократили. И Сельмаш захватил дух пьянства, наркомании и насилия. Центром движения стали, как водится, пресловутые двухэтажки рабочих, взрастившие не одну смену ребят, которым с детства была одна дорога: в знаменитый «Мурепалом».

Так бы и осыпался этот аварийный сектор под гнетом времен, если бы земля не приглянулась одному из городских застройщиков. Скупив за бесценок квартиры местных аборигенов, он снес ветхие двухэтажки, расчистил землю, и за считанные месяцы на рабочей окраине выросли, сверкая на свету, новые семнадцатиэтажные «свечки», разбавив колорит серости и унылости района. Впрочем, пьянство, блядство и наркомания никуда не делись. В связи с таким раскладом мало кто отважился переезжать в новостройки, убоявшись такого соседства. Проданные по бросовым ценам квартиры стали дешевым арендным жильем для студентов.

В одной из таких «свечек» и обитал, по полученной мною сегодня информации, некто Малой.

Проскочить сквозь квартал в компании Миши оказалось плевым делом. Никому и в голову не пришло прыгнуть на такого лося поперек себя шире. Те, кого мы встречали во дворах, делали вид, что не замечали нас, либо сразу теряли к нам интерес, едва завидев коренастую фигуру Миши. Десять минут быстрой ходьбы – и вот перед нами высятся одинаковые семнадцатиэтажки.

– Дом четырнадцать, – пробормотал Гоблин, озираясь по сторонам. – Ага, вот он.

Мы сделали несколько шагов по направлению к нужному дому.

– Стой!

Я дернул Гоблина за рукав толстовки, останавливая его практически перед кругом света, отбрасываемого фонарем у подъезда.

– Чего там? – Гоблин недоуменно уставился на меня.

В ответ, я молча указал на висевшую на углу дома камеру наблюдения:

– В подъезд соваться без понту.

– Что делать будем? – пробасил Миша, глядя на Гоблина.

– Есть у меня одна идея, – протянул он, осматривая ряд припаркованных напротив окон автомобилей. – Ага, вот она.

Гоблин подошел к черной «Тойоте», стоявшей в тени под деревьями.

– Черная «Камри», говоришь? – пробормотал он, поднимая с земли булыжник. – С номером «ВОР»?

Камень разнес боковое стекло со стороны водителя. Гоблин наполовину скрылся в салоне, оживленно там ковыряясь. Мои опасения не оправдались. Сигнализация не завыла на весь двор. Очевидно, у владельца была сигнализация с обратной связью.

– Удобно, – пробормотал Гоблин. – Возможно, получится все провернуть тихо. Спрячьтесь нахуй, чего встали посреди дороги? – шикнул он на нас.

– Ты хули, творишь? – прошипел я.

Гоблин не ответил, вновь скрывшись в салоне машины.

Запищала открываемая подъездная дверь. В свет фонаря выскочил мужик в некогда белой растянутой майке, трениках и сланцах. В правой руке, мужик сжимал бейсбольную биту.

– Ты че тут блядь трешься? – прошепелявил он, завидев копавшегося в машине Гоблина. – Охуел, что ли? Знаешь, чья эта машина?

«Цель опознана».

Гоблин вылез из машины, спокойно уставившись на быстро подходившего к нему Малого:

– Твоя? – вопросом на вопрос ответил он. – А ты чьих будешь?

– Щя узнаешь, сука! – грозно пообещал Малой, подходя почти вплотную к Гоблину и замахиваясь битой.

Миша вынырнул из темноты, перехватывая занесенную с битой руку и ударив Малого кулаком в лицо. Хрустнул нос, брызнула кровь, на асфальт розовыми кусочками полетели обломки зубов. И если бы Миша не держал добычу за руку – Малой от такого удара улетел бы вглубь двора.

– Добивай! – крикнул, обернувшись ко мне Гоблин.

Но я покачал головой:

– Система хочет, чтобы мы его допросили.

– Чего, блять? – озадаченно переспросил Гоблин. – Допросили? Да по кой хуй он нам сдался?

– Да какого… – начал было Малой, но Миша вновь угостил его пиздюлем, отчего желание задавать вопросы у Малого враз отпало.

Я развел руками: мол, знаю не больше твоего.

– Ладно, – вздохнул Гоблин. – Хуй с ним. Миша. Забираем его с собой.

Здоровяк кивнул. Малой взвизгнул и попытался вырваться, но Миша так ударил его кулаком по голове, что ноги бандита разъехались и Малой обмяк. Бита выскользнула из руки и ударилась об асфальт. Миша ловко перехватил жертву.

– Подсоби.

Я подхватил Малого с другой стороны, и мы быстро потащили его от новостроек.

***

В отличие от Гоблина, Филин вопросов "что" "как" и "нахуя" задавать не стал. Единственное, что он сделал, заметив прибавление в нашей маленькой компании – это вопросительно посмотрел на Гоблина: мол, куда ехать?

– Знаешь где  очистные на Сельмаше?

Филин, молча, кивнул, выезжая из дворов.

Очнувшийся Малой, заслышав про очистные, начал было возмущаться:

– Какие очистные? Вы что, охуели? Вы знаете, кто я? Я..

– Миша, – спокойно оборвал Гоблин речь бандита, которая, по его мнению, должна была вселить в наши сердца ужас.

Миша кивнул и ткнул Малого кулаком в бок. Малой ойкнул и, поняв, что понт не сработал, замолчал.

– Будешь говорить, когда скажут. Ты меня понял? – вкрадчиво начал я.

Малой кивнул.

– Тебя сдали гопники с Сельмаша, – продолжил я беседу. – За поджог тачек. Чьи тачки были?

– Какие тачки? Мужики, вы чего?

– Ты что, дурной?

Гоблин обернулся, в упор, посмотрев на трясущегося от страха бандита своими маленькими злыми глазами.

– Тачки, блять, которые ты сжигал.

Малой отпрянул назад, вжавшись в спинку сиденья. И было видно, что бандит боится тощего Гоблина куда больше, чем здоровяка Мишу.

– Откуда я знаю? Хонда заказывал поджоги – я сжигал. Хонде вопросы не задают. Делают что просит.

Голос Малого дрожал от страха, срываясь на низкие ноты.

– Зачем это Хонде было надо, тоже не знаешь?

– Два бизнесмена выставили свои кандидатуры на тендер, в котором участвовал человек, с которым Хонда работает. Нужно было предупредить его, что это неправильно.

Малого била мелкая дрожь. По лицу градом катился пот. Он затравленно озирался, глядя то на меня, то на Мишу.

– Мужики, вам что нужно? Денег? Назовите сумму, я отдам. Сколько надо?

– Денег? – я задумчиво почесал подбородок. – Нет, деньги нам без интереса. А вот информация – очень даже нужна.

Городской пейзаж за окном сменился частным сектором. Серые многоэтажки заменили огороженные глухими высокими заборами частные дома. Колеса зашелестели по щебню разбитой грунтовки. Где-то в отдалении лаяли собаки.

Филин свернул на едва заметную ухабистую, залитую грязью дорожку. Проехал несколько десятков метров и остановился, выключив двигатель.

– Вот и приехали, – сказал Гоблин. – Миша, вытаскивай клиента.

– Мужики, да вы чего? Я все расскажу, мужики.

– Будешь упираться – он тебя еще раз ударит, – пообещал Гоблин.

Я вышел из машины. Вонь нечистот ударила в нос. Она была такая сильная, что у меня заслезились глаза. Чтобы хоть как – то ее заглушить, я натянул на лицо полумаску.

– Жуткое место, – протянул Гоблин. – И очень хуевая смерть – утонуть в дерьме… бесславный конец.

Малой затрясся как осиновый лист:

– Мужики. Вы чего, мужики? – блеял он. – Не надо, мужики.

Гоблин остановился у одного из отстойников – бетонного колодца, вкопанного в землю. Треть верхнего кольца торчала над заросшей травой землей.

– Очистные заброшены, – продолжил Гоблин, заглядывая внутрь. – Но это не останавливает коммунальщиков. Они все равно свозят сюда дерьмо с частного сектора. А частный сектор на Сельмаше очень большой…

Слова Гоблина гулким эхом разнесся по округе, отражаясь от бетонных стеной и многократно усиливаясь.

– Хонда, – спросил я. – Кто это такой?

Малой сглотнул, пытаясь  проглотить вставший в горле ком:

– Алексей Куйбышев. Я сидел с ним. На зоне скорешились. Как я откинулся – ни денег, ни работы. А тут он меня нашел, денег предложил. Сперва мелочь всякую. Потом вот машины…

– А Хонда этот сам чьих будет? – вклинился в разговор Гоблин.

– Он на Лешу Большого работает.

Малой упал на колени:

– Пощадите, мужики. Я же ничего страшного не сделал. Пощадите.

По лицу бандита катились крупные слезы. Он ползал по грязи на коленях, хватая Мишу и Гоблина за штанины:

– Что за Леша Большой? – с интересом спросил я.

– Большаков Алексей. Бандит с Северо – Запада. Он заказал сжечь тачки.

Малой взвыл в голос. Бессвязно что-то бормотал, просил его не убивать и обещая нам любые ништяки. От страшного бандита, который вышел из подъезда и угрожал Гоблину, не осталось ничего. Лишь человечек, трясущийся за свою жизнь и не вызывающий ничего кроме презрения и неприязни.

«Информация собрана. Навык "Дознаватель". улучшен».

Получено задание: «Хонда свое отъездил». Найдите и уничтожьте бандита Алексея Куйбышева по кличке «Хонда»

Дополнительные задания:

– Никто из гражданских не должен пострадать»;

В полумраке возле бетонного кольца виднелись силуэты двух людей. Коренастого Миши и тощего Гоблина. Рядом, завывая и причитая, ползал на коленях третий. Я шагнул вперед. Отвертка выскользнула из рукава.

«Знаток анатомии».

С удивлением я обнаружил, что на Мишу и Гоблина действие умения не распространяется. А вот фигура Малого стала похожа на анатомический атлас.

Два точных удара тонким жалом между ребер оборвали вой и мольбы о пощаде. Я подхватил мертвеца за шиворот, переваливая его через край бетонного кольца. Миша шагнул, было, мне на помощь, но я остановил его:

– Я сам.

Тело мертвеца полетело в черную пасть колодца. Раздался всплеск.

«Навык обращения с холодным оружием улучшен».

Вы выполнили задание: поджоги. "Навык обращения с холодным оружием улучшен".

Вы выполнили все дополнительные задания. Навык обращения с холодным оружием улучшен на два пункта. Навык "Дознание" улучшен на два пункта. Навык "Чистильщик" улучшен. Вы выполнили скрытое задание: нет тела – нет дела. Избавьтесь от трупа так, чтобы его не обнаружили. Навык "Чистильщик" улучшен".  Вы получили новый уровень. Вам доступно одно нераспределенное очко умений. Вам доступно два умения на выбор: Стрелок или Боевая стойка».

«Стрелок!»

«Выбрано умение "стрелок" (пассивное). Разблокирован навык "Беглая стрельба".

– Есть! – даже не пытаясь скрыть радость, крикнул я. – Стрелок! Я получил этот ебаный навык.

– Ну наконец-то, блядь, – отозвался из темноты Гоблин. И в его голосе звучало плохо скрываемое облегчение. – Как же долго мы к этому шли.

Глава 6. Охота на Хонду

– Мораль Подонка и мораль обычного человека противопоставляются друг другу не зря, – начал Кримсон. – Общечеловеческая мораль – сторож либо убийца. Она не дает человеку взять потребное надёжнее любой охраны, строже всяких замков. Там, где существуют простые решения, она заставляет искать необоснованно сложных, а в бою и вовсе лютует, побуждая жертвовать собой. Мораль же Подонка в дружбе с его нуждами и наперекор здоровью и счастью не попрёт.

Djonny. "Сказки Темного Леса".

Я ввалился в квартиру, захлопнул дверь. Едва передвигая ноги, дополз до кухни, плюхнулся на стул и включил чайник. Посмотрел на экран мобильника, лежавшего на столе. Три часа ночи.

За два с половиной часа блужданий по Мончегории и прилегавшей к ней "Юности", я вымотался так, словно сутки подряд работал на благо общества. Например, без перерыва разгружал вагоны. Ноги гудели от пройденных километров, а руки все еще едва заметно тряслись от столкновения с Гвоздем и его бандой. Что и не говори, а сегодняшняя прогулка меня вымотала.

Чайник выключился, и я плеснул в кружку кипятка. Распаковал пакетик с чаем. И едва не бросил обертку от пакетика в кружку. Лишь в самую последнюю секунду обратил внимание на то, что не так.

Кто такой Хонда? И как действовать дальше? Есть большая вероятность, что Большой или тот же самый Хонда – это не хуй с горы, которого вот так запросто можно вывести за город и утопить в колодце с говном.

Я помассировал виски, отгоняя подкатывающую головную боль. Голову словно стянуло тугим обручем. Я зарычал, нашарил в кармане блистер с обезболивающим, выщелкнул таблетку и торопливо бросил ее в рот, запивая чаем. Боль постепенно начала утихать. Не утихать – прятаться, пока действие таблетки не закончится.

Я отставил кружку с недопитым чаем и, едва передвигая ноги, добрел до дивана. Сил хватило только на то, чтобы упасть на не заправленную постель. Едва лицо коснулось подушки, я провалился в бездонную черную яму без сновидений.

***

В этот раз я всеми силами старался не обращать внимания на грохот посуды и тяжелые шаги по квартире. И урвать хотя бы пару часов беспокойного сна.

– Почему у тебя такой срач?

– Иди нахуй, – не открывая глаз, прохрипел я.

По заведенной привычке, Гоблин приперся с утра и без приглашения.

– И тебе доброе утро, – хохотнул мой новый приятель, прихлебывая чай. И клянусь Темными Богами Холодного Севера – пил он громче лося на водопое.

– Сто лет назад Александр Белл изобрел телефон. Приличные люди звонят перед тем, как придти. И спрашивают, удобно ли это хозяину дома. Понимаешь, к чему я клоню, ебучий ты неандерталец?

– Ты не хозяин, – спокойно ответил Гоблин. – Ты живешь здесь по доверенности. Ты вообще живешь по доверенности, бесправное ты существо.

– А если бы я был не один? – не унимался я.

– Ты явно переоцениваешь себя, – возмутился Гоблин. – Кто тебе даст, с таким – то еблом? Если только ты возьмешь себя в руки.

Я открыл глаза как раз в тот момент, как Гоблин сделал в воздухе характерное движение кулаком, наглядно демонстрируя, что он имел в виду под словосочетанием «взять себя в руки».

– Хотя… если ты будешь угрожать жертве ножом. Или шантажировать ее – у тебя есть все шансы.

– Есть проститутки, – недовольно пробурчал я, садясь на диване. Босые ноги шлепнули по грязному полу.

– Есть, – кивнул Головой Гоблин. – Но в твоем случае это тоже антивариант.

– Такой ты мудила, – сонно пробормотал я,  сев на диване и протирая глаза. – Чего приперся?

– Известно чего, – Гоблин посмотрел в полупустую кружку. – Пора ехать на работу. И почему в твоем доме не чай, а какая – то хуета? Как только ты сам пьешь эти вторяки?

– Ты сам привозил продукты, – напомнил ему я. – Что привез – то и пью. Не нравится – не пей.

Гоблин торопливо сделал глоток, допивая чай.

– Ладно. Собирайся.

– Такое ощущение, будто я не наемный убийца, а офисный клерк. Работаешь от рассвета до заката, работаешь…

– Кстати да.

Гоблин бросил на столик рядом с диваном плотный конверт:

– Благодарность от босса. За наркоторговцев и Малого.

Я радостно потер руки. Сон резко испарился. Ничто так не бодрит с утра, как деньги. Жадно схватив  конверт, я открыл его, посмотрел внутрь:

– Годно, – одобрительно подытожил я. – Хотя я думал…

– Думать – это не твое, – резко и зло оборвал меня Гоблин. – Кабы в твоей голове было хоть некое подобие мозга – ты бы не связался с долбоебами, которые подвели тебя под ПэЖэ. А все потому, что между ушей у тебя не мозг, а ганглий. Нервный узел, как у тараканов, отвечающий за примитивные инстинкты…

Дослушивать проповедь я не стал. Встал с дивана и пошлепал в ванную. И единственное, что я смог разобрать – так это заглушаемые шумом воды слова:

– … Думал он, блять. Мрак! Ужас! Кошмар!

***

– Куйбышев, он же Хонда. Тысяча девятьсот девяносто пятого года рождения. В две тысячи шестнадцатом попал в поле зрения полиции. Сел. Мотал срок вместе с Малым в колонии строгого режима номер двадцать пять, более известной как четвертак, долгих восемь лет за непреднамеренное убийство. Откинулся по отбытию срока. В тюрьме прослыл злостным нарушителем режима.  Живет на Буревестника Революции двадцать пять, числится начальником службы безопасности в сети заправок Алексея Большакова, также известного как Леша Большой. Слывет великим добродетелем. В частности – взял шефство над детским домом, в котором вырос. Катается черной «Камри». Да что у них за тяга такая к черным «Тойотам» – то? А, ладно. Продолжим. Летом пересаживается на японский байк, за что и получил прозвище.

Не успели мы сесть в машину, как Гоблин уже начал диктовать вводные по новой цели.

– Ты вообще спишь хоть когда–нибудь? – поинтересовался я. – Когда ты успел столько нарыть?

– Эдисон спал два часа в сутки. Тесла – два часа пятнадцать минут. И это, – тут Гоблин наставительно поднял указательный палец, – это были великие люди. А ты так всю жизнь проспишь, ебаный ты сурок.

Филин колесил по центру города, пытаясь проехать к Площади Буревестника Революции. Народу на дороге было много, водить умели далеко не все, отчего на шестиполосном шоссе то и дело появлялись пробки. На улице стояла жара, окна машин были открыты, водители сигналили и переругивались.

– Ебаные мосты, – выругался Гоблин. – Вот какого хуя всех несет в верхнюю часть города? Там что, деньги сегодня раздают? Вот пидор! Ебашь его, Филин.

Последнее высказывание относилось к водиле на черной «Мазде», который пытался подрезать Филина, и пролезть на освободившееся место. Прямо перед нами. Филин на эти манипуляции не обращал ровным счетом никакого внимания и водятела не пропускал. Впрочем, совет Гоблина он также проигнорировал.

Пробку на мосту мы отстояли под ругательства Гоблина. Тот покрывал чернейшей бранью всех, кто купил права, кто насосал права, и прочих индивидов, которые, по мнению Гоблина, входили в пресловутые 95%. Информацию я улавливал скорее тезисно, ибо то и дело проваливался в сон. Единственное что я усвоил, так это то, что виновников ДТП, по мнению моего товарища, стоило расстреливать на месте без суда и следствия специальной командой. Впрочем, я в дискуссию с ним не вступал, а Филин, судя по его невозмутимой роже, давно к словоблудию Гоблина привык. Посему, ругаться Гоблину быстро надоело. Он включил магнитолу и в верхнюю часть города мы въехали под бессмертную песню FPG «Хана», которая орала из динамиков так, что у меня аж уши закладывало.

Улица Буревестник Революции начиналась от площади с одноименным названием и шла аж до Проспекта имени Белинского. Длинная улица, застроенная элитным жильем для обеспеченных людей. Чтоб купить тут квартирку размерами чуть больше СИЗО, мне пришлось бы продать почку.

Во двор Филин сворачивать не стал, высадив нас у станции метро в полукилометре от нужного адреса. Остальной путь мы с Гоблином, как видится, протопали пешком.

Тяга к максимальной безопасности была оправдана. Палить тачку, на которой мы позже поедем убивать Хонду, возможно даже в этом самом дворе – верх глупости. Так же, как и во дворе нам лучше не отсвечивать. Спалит какая-нибудь бдительная бабка – и пиши, пропало. Заскочив в ближайший магазин и купив пару бейсболок, мы вошли во двор.

Двадцать пятый дом, расположенный в исторической части города, был одним из четырех братьев – близнецов. Однотипных домов, выстроившихся в ряд вдоль дороги. С другой стороны двор  нужного нам дома упирался в Дом Лингвиста – пятиэтажку таких охуительных размеров, что тянулась она целый квартал.

Припекало солнце, на лавочках двора сидели, что – то оживленно обсуждая, пенсионерки, на детской площадке играли детишки. Чуть в отдалении, у песочницы сидели две молодых мамы с колясками, укачивая малышей. Обычный двор. А вот ни машины ни мотоцикла у подъезда не было.

– Клиент отбыл на работу, – подытожил Гоблин.

– А поехать сразу на работу был не вариант? – накинулся я на него.

– Ты что, дурной? – голос Гоблина прозвучал скорее утвердительно, нежели вопросительно. – Он начальник охраны сети заправок. Хер знает, куда его понесло с утра. Подождем здесь.

В целях конспирации,из двора решено было свалить. Въезд во двор все равно был один – через Тихий переулок. Так мы околачивались вокруг проулка почти весь день.

Сперва, мы устроились в сквере Изобретателей, где Гоблин купил карты в ларьке и предложил сыграть в козла «на интерес». Играл этот жулик знатно, и к трем часам дня в моих карманах даже мелочи не звенело. Потом мы бесцельно шатались по округе. Солнце близилось к закату, наш клиент все не появлялся, и к вечеру эта слежка мне успела так изрядно настопиздеть, что я готов был пешком отправиться по городу в поисках этого несчастного Хонды, чтобы застрелить того на месте.

Удача улыбнулась нам, когда мы сидели на летней террасе сетевой забегаловки, в который по счету раз за день решив перекусить. Я поедал бургер, запивая его чаем, когда в Тихий переулок свернул спортбайк. Заметивший этот маневр Гоблин напрягся и ткнул меня кулаком в бок, отчего я едва не пролил горячий чай себе на штаны.

– Скорее всего, наш клиент прибыл, – сообщил он, торопливо дожевывая кусок курицы и бросая кость в картонное ведерко. – Погнали.

Байк затормозил у двадцать пятого дома. Управлял им невысокий коренастый крепыш в черной куртке со спортивной сумкой через плечо.

"Цель опознана».

 “Специализация “Ищейка” улучшен”.

Поставив мотоцикл, Хонда вразвалочку направился к подъезду, по пути перебросившись парой слов с сидевшими на лавочке пенсионерками. Те прервали свое обсуждение, и наперебой что-то живо стали рассказывать Хонде. Мужчина остановился, внимательно слушая женщин, кивая и что – то говоря в ответ. Пенсионерки заулыбались. И в этот момент, даже, несмотря на опознание цели системой, я засомневался: а наш ли это клиент? Уж очень он не походил на бандита, оттрубившего «за забором» восемь лет. Да еще за убийство. Но Гоблина было не провести:

– Ты смотри, как маскируется под добренького. Вот хитрый хуй!

– Что дальше делаем? – спросил я у него. – Валим здесь, при целой толпе свидетелей?

– Гоблин удивленно посмотрел на меня:

– Нет, сегодня ты меня поражаешь? Здесь? Сейчас? Совсем теремок на солнце перегрелся? Тут же дети.

– Тогда..

– Проследим несколько дней, – оборвал меня Гоблин. – Любой человек живет по распорядку. Ну, или некому подобию распорядка. Ест, спит, дрочит – все примерно в одно и то же время. Выясним распорядок этого животного – и убьем его в удобном для нас месте. А сейчас – по домам.

***

– По распорядку, говоришь? – хитро прищурившись, спросил я Гоблина.

На дворе стоял четвертый день слежки за нашей жертвой. Мы сидели на террасе летнего кафе неподалеку от порядком заебавшего нас дома на Восстании, и пытались подытожить результаты нашей слежки.

Эти четыре дня показали, что Гоблин был в корне неправ. Единственное, что Хонда делал по распорядку – это выезжал с утра из дома. Домой он мог вернуться как в два часа дня, так и глубоко за полночь. Заправки, которые были в ведении начальника охраны, тоже были разные изо дня в день. Еще цель посещала фитнес – центр на Буревестника Революции. Но время посещения тоже было случайным, известным одному только Хонде.

Гоблин лишь пожал плечами, поедая курицу и запивая ее холодным пивом:

– Валить где будем? – спросил он с набитым ртом.

– Во дворе с утра, где же еще.

– Продолжай, – мигом заинтересовался моим планом Гоблин.

– Рядом с подъездом есть вход в каморку дворников, – начал излагать я план, придуманный мной на ходу три минуты назад. – В этой каморке раньше был бак домового мусоропровода. Когда мусоропровод заварили, помещение, скорее всего, приспособили для хранения хозяйственного инвентаря. Метел, граблей, лопат и прочей поебени. Амбарный замок, который дверь запирает, хлипкий, пальцем открыть можно. Я спрячусь там, дождусь, пока цель выйдет, и завалю его со спины. Надеюсь, рации ты еще не выкинул?

Гоблин чуть замешкался, а потом на его лице проступило нечто вроде понимания:

– Я останусь во дворе, по рации скажу, когда тот выйдет, и свалю.

– Именно.

Я с важным видом кивнул головой.

– А план хорош, – задумчиво протянул Гоблин. – Все-таки иногда в твоем чугунке кроме ветра зарождаются дельные мысли. Все. Пора по домам.

Дорога была пуста, и Филин быстро довез меня до ставшего мне родным двора. Всю дорогу мы молчали, погруженные в свои мысли. О чем думал Гоблин мне неведомо, а вот я был всецело поглощен обдумыванием завтрашнего убийства.

Отчего – то мне вспомнился один момент из слежки. Когда Хонда чуточку изменил свой хаотичный маршрут…

– Ну и где его черти носят?

Гоблин нетерпеливо ерзал на сиденье, уставившись на дверь подъезда. На часах было восемь утра, а Хонда все еще не торопился выходить из дома.  Гоблин нервничал, курил одну сигарету за другой, и крыл жертву таким отборным матом, что даже Филин после часа ожидания попросил его заткнуться. Гоблин замолчал, но вместо ругательств начал ерзать на сидение и горестно вздыхать.

Хонда вышел из дома, когда на часах уже было девять утра. Хлопнула подъездная дверь, наш новый знакомый не спеша пересек двор. Пискнула сигнализация, и  Хонда уселся в машину.

– С какого хуя? – удивленно спросил Гоблин, заметив этот маневр.

– У нас спрашиваешь? – не понял я.

– Вопрос был риторический. Просто не люблю, когда что-то меняется.

«Камри» выехала со двора и поехала по Белинского в сторону центра.

– И куда его хер понес? – удивленно спросил Гоблин. – Все чудесатее и чудесатее.

Тот самый хер, обозначенный Гоблином, принес Хонду, а заодно с ним и нас, к торговому центру «Квадрат», в котором Хонда проторчал час. Вышел он оттуда с огромными, доверху забитыми пакетами.

– На пикник что ли собрался? Что за хуйня сегодня творится?

– Да тихо ты, – осадил я Гоблина. – Скоро все узнаем.

Хонда, и правда, поехал к выезду из города.

– Ох, и повезло, – Гоблин довольно потер руки. – Есть шанс, что он уедет в лес – и хуй оттуда вернется. Вечером вывезли мальчика в лес. Бизнес остался, а мальчик исчез. Ух, и повезло.

Но мечтам Гоблина, как водится, сбыться было не суждено. Вместо леса, Хонда приехал к серому ветхому трехэтажному зданию, обнесенному ржавым забором на окраине проспекта Ильича. Старый охранник распахнул заскрипевшие ржавые ворота – и машина въехала на территорию.

– Что это? Детский сад? – протянул я, рассматривая территорию, которая едва просматривалась сквозь ряд старых деревьев, растущих у забора

Старая детская площадка: обнесенная деревянным с облупившейся краской коробом песочница, в которой играли дети, покосившиеся деревянные машинки, выцветшая беседка.

– Дом – интернат номер два, – мрачно ответил Гоблин. – Хонда здесь вырос.

Хонда тем временем вылез из машины и, вытащив из багажника пакеты, пошел к входу. Завидев его, дети, радостно гомоня, бросились навстречу. Окружили Хонду, что-то весело ему рассказывая. Хонда остановился, слушая детей и что-то с ним обсуждая…

Эта картина счастливых детей, их радостные улыбки при виде бандита, искреннее веселье, что он приехал, стояла у меня перед глазами. Нет, я не сомневался, что Хонду необходимо убить. Не было ни угрызений совести, ни вопросов как, что и почему. Система блокировала все сомнения. Но все-таки…

Ворочаясь в кровати без сна в тот вечер, я так и не понял, почему Хонда ездил в тот детский дом. Возможно, в нем и осталось что-то от человека.  А возможно, он чувствовал, что кармический пиздюль за его дела уже запущен, и теперь пытался сделать как можно больше хороших поступков.

– Приехали, – голос Гоблина вырвал меня из воспоминаний.

Я кивнул, и молча вышел из машины.

– Завтра утром ты должен быть бодр, свеж и весел, – напомнил мне напарник.  – Если мы все проебем…

Он не договорил, погрозив мне пальцем.

Я вновь кивнул, хлопнул дверью и пошел к подъезду.

Глава 9. Расстрел

Выспаться мне так и не удалось. Я долго ворочался в кровати и лишь ближе к утру смог урвать пару часов сна. Подремать удалось и в машине, пока Филин не высадил нас в Тихом переулке, припарковавшись в неприметном дворике. Квартал мы в молчании прошли пешком.

Двор был пуст. Дворники обычно убирали территорию часов в пять, а собачники еще не вышли на утреннюю прогулку. Рабочие, которых еще не разбудил будильник, дремали, досыпая, просидевшие всю ночь в интернете школьники и студенты. Во дворе лишь насвистывали, спрятавшись в листве деревьев, утренние птицы.

Каморку и вправду вскрыть было несложно. Мне даже не пришлось вскрывать замок. Достаточно было лишь вырвать хлипкую петлю. Я забрался внутрь и прикрыл дверь, оставшись в полумраке.

В каморке пахло плесенью и грязной одеждой. В углу стоял ворох метел, лопат и прочего сельскохозяйственного инструмента, который использовали дворники. На вбитых в стену крючках висели грязно – оранжевые жилеты с названием управляющей компании, которая обслуживала дом. Один из таких жилетов, с наполовину оторванными карманами, грязный и истрепанный, который, по-видимому, никогда не стирали, я нацепил на себя. Чтобы люди, если таковые с утра окажутся во дворе или на балконах в зоне видимости подъезда, запомнили парня в оранжевой робе дворника. Или слесаря. А больше они не запомнят ничего. В едва державшемся кармане робы я нашел грязный ком. Нитяные рабочие перчатки, на которых было больше дыр, чем материи. Я надел их, потер ладони, чтобы вековая грязь хоть чуточку осыпалась. Перчатки я одел не потому, что боялся оставить на пистолете отпечатки. Вовсе нет. Я не хотел оставить на руках пороховых ожогов. И перчатки должны были меня от них защитить. Достал из кармана пистолет, взвел его, приводя в боевое положение, и уселся на стоявший в центре каморки колченогий стул. Положил на колени пистолет и принялся терпеливо ждать.

– Он вышел, – сквозь треск помех прохрипел из рации голос Гоблина.

Пора

Я встал, на ходу натягивая на лицо полумаску, открыл дверь каморки и вышел во двор.

Хонда стоял боком к выходу из каморки в трех метрах от меня. Он остановился у мусорного бака, открывая крышку. И возможно все бы прошло более гладко, но…

Дверь, так нагло вскрытая мной полчаса назад, мерзко скрипнула. И мне показалось, что этот звук разлетелся по двору как удар грома. Хонда обернулся на звук, занеся мешок с мусором над открытым баком.

В его глазах не было страха. Скорее всего, он понимал на кого работает и что рано или поздно кто-нибудь придет и ебнет его. Скорее, было удивление от столь наглого хода убийцы. Мешок упал на асфальт, и Хонда потянулся за пояс. Где, по-видимому, был пистолет.

Проверять я не хотел, и в следующую секунду во дворе загремели выстрелы.

Первая пуля ушла вверх, пробив плечо Хонды и развернув цель. Остальные пули легли в правый бок.

Время словно замедлилось. Вот Хонда как-то нелепо взмахнул руками и начал заваливаться на асфальт. Прямо на пешеходную дорожку.

Бах! Бах! Бах!

Кто-то истошно завизжал. А потом завыла сирена скорой помощи, которая, по хуевому стечению обстоятельств, стояла у соседнего дома. Видимо, она подъехала, пока я сидел в засаде.

– Гоблин! Сука, – процедил я, бросаясь вперед, в один прыжок, оказавшись рядом с жертвой. Хонда был еще жив. Он что-то бормотал, на губах пузырями лопалась кровавая пена. Он лежал на асфальте, под ним быстро растекалась огромная красная лужа. Стараясь не наступить в кровь, я подошел в упор, навел пистолет, чтобы сделать контрольный выстрел. Но пистолет лишь сухо щелкнул. Затвор заклинило в крайнем заднем положении. Я выпустил весь магазин, и теперь добивать цель было нечем.

«Внимание! Вы совершили преступление на глазах у свидетелей. Уровень розыска повышен. Текущий уровень розыска: два. Покиньте зону совершения преступления, чтобы снизить уровень розыска».

Оповещения о выполнении задания не было…

Я бросился бежать, оттолкнув с дороги стоявшего на моем пути собачника, который решил выгулять с утра своего четвероногого питомца. Он отлетел в сторону, упав на асфальт. А я уже заворачивал за угол дома, переходя на быстрый шаг и на ходу сдирая перчатки и жилетку, и пряча пистолет в карман толстовки.

Филин подхватил меня уже на дороге. Очевидно, Гоблин успел предупредить  его о том, что события могут пойти не по плану. А может быть, молчаливый водитель услышал выстрелы. Я плюхнулся на заднее сиденье, на ходу снимая с себя одежду, в которой был и, вытаскивая из пакета заранее припасенные запасные шмотки. Гоблина в машине не было. По общей договоренности, он должен был уйти с места преступления своим ходом.

« Вы покинули зону совершения преступления. Уровень розыска снижен. Текущий уровень розыска: ноль»

“Способность Плут – Ловкач” улучшена.

А что там с квестом?

Только сейчас я понял, что табличка «Выполнено» так и не появилась. Хонда был жив. Интерфейс висел перед глазами, но на папке с уголовным делом Хонды не стоял штамп «ликвидирован». Квест не был выполнен. Что за хуйня?

По встречной полосе уже летели, истошно воя сиренами, полицейские машины, заворачивающие во двор на Восстания. Туда, где несколько минут назад я пытался убить Хонду.

– Тормози Филин! – крикнул я, пытаясь обуть новые кроссовки. – Разворачивайся! Едем обратно!

Филин послушно ударил по тормозам, отчего я резко дернулся вперед, ударившись о подголовник водительского кресла. Сзади раздался визг тормозов и истошное гудение автомобиля, который едва в нас не въехал. Сам Филин обернулся, и вопросительно уставился на меня.

– Хонда по ходу не помер.

Филин резко развернулся. Двойная сплошная, которую он пересек, абсолютно его не смутила.

Раздался вой полицейских сирен, и Филин прижался к обочине, пропуская несколько несущихся по трассе полицейских машин.

Со стороны Тихого переулка же выезжала, включив мигалки, "скорая помощь".

– Вот он!

Я указал в сторону «Газели» с красным крестом на боку. Филин послушно перестроился, направившись вслед за «Скорой». Я же лихорадочно пытался придумать, как же теперь добраться до живучего, как таракан, Хонды. И впервые я пожалел, что рядом нет Гоблина. Потому что именно он планировал все акции. И теперь мне в голову не приходило абсолютно ничего.

«Выполнено».

Внезапно появившийся интерфейс и печать на деле с Хондой подтвердили то, что задание выполнено. Видимо, Хонда все – таки помер в машине, несмотря на все старания врачей.

«Навык «Стрелок» улучшен»

– Да еб твою мать! – я с облегчением откинулся на спинку сиденья. – Валим, Филин, дело сделано.

Меня била сильная дрожь. И страх был отнюдь не потому, что несколько минут назад я бежал, едва не попавшись в руки полиции. Трясло меня потому, что наш продуманный план едва не полетел в ебеня, ведь добивать Хонду в больнице было бы куда сложнее. Страх медленно уходил, уступая место какой-то пустоте и равнодушию. Тело сковывала нечеловеческая усталость…

Машину подрезала черная «Газель». Дверь открылась, и моему взору предстал штурмовой отряд СОБРа во всеоружии, быстро выгружающийся из машины.

– Руки в гору! Из машины, блядь! Живо!

Нашу «бричку» окружили люди в черном камуфляже. На лицах – вязаные маски – балаклавы. Бежать было некуда.

Кто-то рванул ручку двери, вытаскивая меня и укладывая мордой на асфальт. Тяжелый «берц» пару раз ткнул в ребра, отчего я скорчился на асфальте. Заведенные за спину руки крепко стянул нейлоновый шнур.

– Чисто! – крикнул кто-то.

Меня схватили и потащили к черной «Газели».

«Пиздец. Приплыли», – отчего – то подумалось мне за те недолгие секунды, пока меня не втолкнули в черное нутро машины, а за мной не захлопнулась дверь.

***

Чья – то рука толкнула меня в плечо. Я вздрогнул и сонный морок развеялся.

Машина стояла на поляне, заросшей по краям густым кустарником и редкими деревьями. Сквозь густую листву далеко впереди  проглядывалась голубая лента реки и мост, соединяющий две части города. Там, на другом берегу реки, на высоком холме виднелись красные кирпичные стены кремля.

Гоблин уже сидел, шевеля суковатой веткой костерок, разведенный в центре поляны. Костер чадил, вверх поднимался столб черного дыма.

– Как все прошло? – спросил он, едва я вышел из машины.

– Н-н-н-нормально, – прохрипел я. Во рту было сухо, очень хотелось пить.

Гоблин кивнул:

– Филин, номера.

Молчаливый шофер кивнул и, доставая из багажника набор ключей и две планки.

– Те, с которыми мы ездили, я скрутил ночью на Северо – Западе, – пояснил мне Гоблин. – Не хватало еще засветить номера. Теперь если номера и спалили – хуй они куда приведут.

Хорошая идея. Иногда мне казалось, что Гоблин всегда предусматривает каждую мелочь.

Я, молча, достал из машины пакет с вещами и направился к кострищу, на ходу вытаскивая шмотье и выбрасывая ее в огонь. Робкие язычки лизнули синтетическую ткань.

Сквозь густые кусты виднелась едва заметная, поросшая травой тропинка, круто спускающаяся к плитам бетонки. Осторожно ступая, чтобы кубарем не улететь по склону, я прошел к скользким замшелым плитам бетонки, сел на самом краю, глядя на блестящую водную гладь. Потом осмотрелся.

По длинному мосту ехали ряды машин, казавшиеся отсюда маленькими точками. На далеком песчаном пляже загорали люди. На том берегу косил траву на холме у кремля маленький, как муравей, косарь в оранжевой   жилетке. Порывы ветра доносил до меня визг работающего триммера.

Я достал из кармана разряженный пистолет. Повертел его в руках. Стоило бы от него избавиться. Лучи солнца тускло блеснули на черном вороненом стволе. А дальше все произошло так быстро, что я сам охуел. Быстрыми заученными движениями, словно на автомате я вытащил магазин, плавно спустил курок с боевого взвода, отделил от рамки затвор, разобрал рукоять, вытащил боевую пружину… меньше чем за минуту, на плите у моих ног лежало два десятка деталей. Зачем я его разобрал? Хер его знает. Я взял одну из частей и, широко размахнувшись, бросил ее в воду.  Бульк!  Гладь реки поглотила деталь, только круги по воде пошли. А потом в реку полетело и остальное.

На склоне затрещали сухие ветки. Зашелестели кусты, в воду со свистом полетели пластинки номеров. А потом со склона раздался недовольный голос:

– Хули сидеть, на воду пялиться? Поехали отсюда.

На черном пятне кострища тлел ворох прогоревшего тряпья. Гоблин в последний раз пошевелил его палкой. Остатки одежды вспыхнули, переливаясь разноцветными язычками пламени. Поток теплого воздуха поднял вверх поток красной тлеющей сажи, унося угасающие угольки в сторону.

– Пора сваливать, – Гоблин отбросил обгоревшую палку, заливая остатки костра водой из пятилитровой бутыли.

Я в последний раз взглянул на мокрое черное кострище и пошел к машине.

Глава 10. Синдикат

"Знаешь ли… миром правят не законы, которые на бумаге.

 Миром правят люди. Одни следуют законам, другие – нет"

Мартин Аратои. "Аржо. Новобранец".

– Сегодня утром у своего дома был убит Алексей Куйбышев. Убийца поджидал его у подъезда и открыл огонь, когда Алексей остановился у мусорного бака, чтобы выбросить мусор.

Кадры сменились, показывая знакомый двор и лужу крови у мусорного бака.

– Алексей скончался от полученных ран в машине скорой помощи. Убитый работал начальником службы безопасности сети заправок «Русойл». Убийце удалось скрыться с места преступления. В городе объявлен план – перехват.

Далее шло описание немногочисленных очевидцев.

Я зевнул и щелкнул пультом, выключив телевизор. Убийство Хонды стало главной новостью дня во всех выпусках региональных новостей. За это время это событие успело мне изрядно надоесть.

Хонда работал на Большакова.  Кто такой этот Большаков? Зачем ему работать с бандитом Хондой? Посмотрим, что есть про Алешу в Этих Ваших Интернетах.

Я включил ноутбук, подсоединил USB модем. Симку для него я купил на площади у вокзала. Ну, как купил… Пустые симки раздавала бесплатно девочка – промоутер. Денег на ней не было, но и регистрировать ее на свое имя было не нужно. Положи на сим – карту денег,  меняй тариф – и пользуйся на здоровье.  Модем и ноут «немного б/у», как выразился продавец, я купил там же в ларьке. Про «немного б/у» я бы поспорил. Ноутбук был разьебан в щепки, включался через раз и вообще выглядел так, словно его переехал каток. Но ушлый барыга уверял меня, что эта модель еще меня переживет. А вот это было уже отдаленно похоже на правду. С моим – то образом жизни.

Информации было мало, да и была она крайне скудной. Родился в тысяча девятьсот восемьдесят девятом в нашем славном городе, поступил в Академию Лобачевского. Правда, доучиться ему не довелось. В две тысячи пятом году Алешка получил срок за вымогательство и ближайшие пять лет провел на полном государственном обеспечении. Вышел по отбытию срока. В две тысячи одиннадцатом вновь попал в поле зрения правоохранительных органов. И опять по нескольким эпизодам, связанным с вымогательством. И вот об этих эпизодах я был наслышан.

В конце нулевых пришла эра оптоволоконного интернета. И буквально за несколько лет, крыши городских многоэтажек обросли сетью кабелей, уходящих от крыши к крыше. С этими кабелями в дома пришел и широкополосный интернет.

Многие интернет – провайдеры для таких работ нанимали подрядные фирмы. Фирмы часто были однодневными, работников и подрядные бригады по документам не проводили, укрываясь, таким образом, от налогов. И, как следствие, старались этих работников на деньги «кинуть». Долги подрядчиков росли, терпение у людей, которые стремились забрать свои деньги, было не безграничным, и тут на сцене появлялся Большаков. За некий процент от суммы, он и его друзья выбивали из подрядчиков долг. А когда подрядчики пытались залупаться, мол права не имеете, Большой сотоварищи быстро напоминали, что фирмы налогов не платят. Следовательно, он, Большаков, и директор фирмы, в соседних камерах сидеть будут. После таких аргументов, сопровождаемых угрозами расправы, деньги, которых якобы не было, находились в течение суток. Так и жил Большой, не зная проблем, до поры до времени. Пока сдуру не пришел требовать долг в одну конторку родом с дальнего севера. Однако с этой компании у него вышел облом, и Алешка сел во второй раз. Дальше его след на криминальном поприще терялся.

Я устало вышел на балкон, усевшись на стул и уставившись в вечернее небо. На город опускались сумерки. В окнах стоящих вокруг многоэтажек, зажигалось множество огней. Сейчас, в этих уютных квартирах кто-то пришёл с работы уставший и счастливый сидит на диване перед телевизором, кто-то ужинает в кругу семьи, кто-то ссорится, кто-то мирится.  Кто-то пьет, или собирается спать. Думает о том, как бы дотянуть до зарплаты. Как заеб мудак – начальник. Как и куда вырваться в отпуск. Все эти люди так заебаны своими проблемами, что им абсолютно похуй, кто живет по соседству. Особо опасный преступник, объявленный в федеральный розыск, наркоторговец, серийный убийца. Они абсолютно перестали обращать внимание на людей вокруг. Только кажется, что в городе ты всех на виду. На самом деле, всё с точностью до наоборот: в каменных джунглях, среди многоэтажных домов, затеряться проще простого

“Хонда говорил  – я делал. Эти люди перешли дорогу боссу Хонды. Поджог машин был как предупреждение” – Всплыли у меня в голове слова ныне покойного Малого. И от этого воспоминания, меня прошиб холодный пот, Я бросился с балкона в квартиру и снова прильнул к экрану ноутбука. Что там по поджогам?

 Я открыл новую вкладку с поисковиком. И зверь –  машина, которая, по словам барыги, “еще меня должна пережить”, зависла. И долгую минуту, мне пришлось любоваться надписью “браузер не отвечает” и колечком загрузки.

– Чтоб тебя ебли, а мне деньги платили! – выругался я, ударив кулаком по столу. Ругательство было адресовано барыге, который впарил мне этот кусок говна, но ноут, очевидно приняв угрозу на свой счет, моментально отвис, прогрузив все десять вкладок, которые я успел открыть, истерично тыкая мышкой в попытке открыть новую вкладку.

– Да ебаный ты по голове!

Я матерился, быстро стараясь закрыть открытые вкладки, пока от их переизбытка сверхскоростная машина не повисла снова. Или, не дай боги, не взорвалась. Ага, вот. Можно искать.

Ближайший поджог машин был пять лет назад. "BMW" пятой серии сгорел прямо на стоянке торгового центра, прямо под камерой. И при всём при этом Малой не сел? Вторую машину подожгли с куда меньшим размахом. Машина сгорела ночью во дворе частного дома. Ладно, посмотрим, что общего у терпил.

Общий знаменатель вывелся сразу: оба потерпевших были владельцами строительных фирм, которые участвовали в тендере за старые элеваторы мукомольного завода. Точнее, за кусок земли в верхней части города с видом на реку. Прекрасное место, чтобы построить новый микрорайон. Оба предпринимателя сняли заявку с тендера после того, как их машины сгорели. Заявление о поджоге подавать, естественно, никто не стал. И по итогу, мукомолка досталась строительной компании, которая… тада-а-а-ам!! Была зарегистрирована за полгода до начала торгов за лакомый участок.

Получено задание: “Один из шести”. Вы выяснили кто один из шести боссов Синдиката. Алексей Большаков. Уничтожьте бандита.

 Дополнительные задания:

Никто из гражданских не должен пострадать;

Медицина тут бессильна: Большаков должен умереть моментально, либо в течение двух минут после нанесения ранений;

Казнь: убийство должно произойти при свидетелях;

 Почерк. У каждого линчевателя есть свой почерк: игральные карты, карты Таро, стрелы. Оставьте свой след на месте убийства”

Вот это на тебе, блять, заява! Преступления с моим участием и так на грани фола, а здесь ещё след оставь. Ладно. Разберемся с этим позже. Интерфейс уже создал папку с личным делом Большакова и штампом “приговорен”. Отлично! Первый есть, осталось пять. Теперь со спокойносй совестью, можно ложиться спать.

Меня разбудил солнечный свет, проникающий в комнату через открытое окно. Свет пробивался сквозь плотно сжатые веки, вытаскивая меня из темного омута глубокого сна. Я сильно зажмурился, затем открыл глаза и… едва не вскочил от неожиданности на кровати. Сказать, что я охуел это не сказать ничего.

Напротив кровати в кресле сидел Гоблин. В этот раз он пробрался в квартиру абсолютно бесшумно, и теперь развалился в кресле, попивая чай и наблюдая, как я сплю. Заметив мою реакцию, он улыбнулся своей фирменной улыбкой уха до уха:

– Хватит торчать дома. Сидишь, блять, в четырёх стенах. Так вся жизнь пройдёт.

– Может быть, потому что в федеральном розыске? – резонно ответил я, сев на кровати и помотав головой, отгоняя остатки сна. – За каким хуем приперся?

– Нужно думать, что делать дальше – пожал плечами Гоблин, отставив кружку с недопитым чаем на стол. –  И как искать Синдикат.

– Допустим, одного я вчера вычислил, – не без гордости заявил я

Гоблин, удивленно подняв брови, уставился на меня.

– Заинтриговал. Жду подробностей.

Я в двух словах пересказал Гоблину результат вчерашнего мозгового штурма

– Ведь всё-таки у тебя есть что-то в теремке, – Гоблин постучал себя пальцем по лбу. – И хотя половину из этого тебе предоставил этот твой интерфейс, результат приятно меня радует.

– Чем же? – спросил я, зевая и вставая с дивана.

– Наличием некоего количество серого вещества в твоей башке. Я думал,  там совсем пусто.

– С чего ты сделал такие выводы?

– Потому что читал все, что нарыли про тебя нужные люди. Адекватный человек ни в жизнь не стал бы связываться с подобными долбоебами!

Спорить я не стал. Гоблин в чём ты был прав. Умный человек никогда бы не связался с откровенными отморозками.

– Итак, первый лидер известен, –  Гоблин забарабанил пальцами по столу. – Не кажется ли тебе что это всё очень просто?

Я лишь пожал плечами:

– Стоит решать проблемы по мере их поступления. Уберем этого дядю, а дальше решим, что и как.

– Твоя правда, – согласился Гоблин. – Поехали, прокатимся. Посмотрим, где обитает Лёша Большой

***

– Охуенно, – резюмировал я.

Адрес Лёши Большого я вытащил из этих ваших интернетов. И уже когда я смотрел адрес, в моей голове шевельнулась мысль: что-то тут не так. Но спросонья, я абсолютно не придал этому никакого значения. И только когда мы проехали по грунтовой дороге, с растущим по обочине густым кустарником редколесьем, я понял, в такой блудняк мы вписались.

Съезд с проспекта Героев выводил к старой промзоне на берегу реки. Еще на заре времен эту промзону выкупила какая-то строительная компания. Они расчистили землю, снесли склады и собирались построить здесь эко поселок. Коттеджи, река, лес – и всё это почти в центре города. Один дом построить всё-таки удалось. А вот дальше  ёбнул кризис, и фирма, быстро признав себя банкротом, благополучно съебалась. Дом был продан по бросовой цене. А участки остальные участки оказались попросту нахуй никому не нужны. Видимо, Лёша Большой выкупил или отжал остальные участки и дом. И теперь мы стояли напротив двухэтажного дома обнесенного глухим высоким забором из красного кирпича из-за которого виднелась сколько четырехскатная черепичная крыша особняка. И конца – края этому забору было не видать. Заслышав шум подъезжающей машины, за забором хриплый залаяли собаки. А еще к дому был только один подъезд. По этой ёбаной грунтовой лесной дороге.

– ЖК “Царьград”. Ломоносова дом один, – пробормотал я, разглядывая особняк. – Охуенно живут безработные. Богато.

– Твоя правда, – согласился Гоблин. –  Зато, место какое удобное. Пристрелить его из кустов, когда будет выезжать – и все дела.

– Не выйдет, – покачал я головой. – Нужно казнить этого пидораса. То есть, сделать это на глазах гражданских.