Читать книгу Илиада (отрывки) - Гомер - Страница 1

Жертву принесши богам, да пошлют Илиону спасенье,

Гектор поспешно потек по красиво устроенным стогнам;

Замок высокий Пергама пройдя, наконец он достигнул

Скейских ворот, ведущих из града в широкое поле.

Там Гетеонову дочь Андромаху, супругу, он встретил;

С нею был сын. На груди у кормилицы нежный младенец

Тихо лежал: как звезда лучезарная, был он прекрасен,

Гектор Скамандрием назвал его; от других он был прозван

Астианаксом (понеже лишь Гектор защитой был града).

Ласково руку пожавши ему, Андромаха сказала:

«Неумолимый, отважность погубит тебя. Не жалеешь

Ты ни о сыне своем в пеленах, ни о бедной супруге,

Скоро вдове безотрадной; ахейцы тебя неизбежно,

Силою всею напав, умертвят. Для меня же бы лучше

В землю сокрыться, тебя потеряв: что будет со мною,

Если тебя, отнятого роком могучим, не станет?

Горе! уж нет у меня ни отца, ни матери нежной;

Мой отец умерщвлен Ахиллесом божественным; Фивы,

Град киликиян, с блестящими златом вратами разрушив,

Сам он убил Гетеона, но не взял оружия; чуждый

Мысли такой, он с оружием вместе сожжению предал

Кости родителя, в почесть ему погребальный насыпал

Холм, и платанами горные нимфы тот холм обсадили.

Семеро братьев еще у меня оставалось в отчизне —

Все они в день единый повержены в бездну Аида:

Всех беспощадной рукой умертвил Ахиллес быстроногий.

Матерь царицу от пажитей густолесистого Плака

В рабство добычей войны он увлек, но за выкуп великий

Скоро ей отдал свободу, чтоб пала от стрел Артемиды.

Гектор, ты все мне теперь: и отец и нежная матерь;

Ты мой единственный брат, о Гектор, цветущий супруг мой.

Будь же ко мне сострадателен, здесь останься на башне;

Сыну не дай сиротства, супруге не дай быть вдовою;

Там на холме смоковницы войско поставь: нападенье

Легче оттуда на град; там открыты для приступа стены.

С той стороны уже трикраты на нас покушались

Оба Аякса, Идоменей, Диомед и Атриды».

Кротко ответствует гривистым шлемом украшенный Гектор:

«О Андромаха, и я о том же печалюсь; но стыд мне

Будет тогда от троянских мужей и от жен Илиона,

Если, как робкий, сюда удалюсь, уклоняся от боя;

То запрещает и сердце; доныне привык я спокойно

Бодрствовать духом и биться у всех впереди, охраняя

Трою, великую славу отца и мою; но предвидит

Вещее сердце и тайно гласит мне тревожное чувство:

Некогда день сей наступит – падет священная Троя,

С нею Приам и народ царя копьеносного бодрый.

Но не Трои грядущее горе, не участь Гекубы,

Ни же Приамова гибель, ни же столь многих, столь храбрых

Братьев моих истребленье, тогда неизбежно падущих

В прах под рукою врага, сокрушают ныне так сильно

Душу мою, как мысль о тебе, Андромаха, когда ты,

Вслед за одеянным медною бронею мужем ахейским,

Плача, отсюда пойдешь, лишенная света свободы,

Или в Аргосе будешь с рабынями ткать для царицы,

Иль, утомленная, тяжким сосудом в ключе Гиперейском

Черпая воду, будешь в слезах поминать о Пергаме.

Может быть, видя, как плачешь в своем одиночестве, скажут:

«Вот вдова знаменитого Гектора, бывшего первым

В войске троянском в те дни, как сражались у стен Илиона».

То услыша, ты с новою вспомнишь тоской, что на свете

Нет уж того, кто от рабства надежною был бы защитой.

Нет! я лучше хочу, чтоб меня бездыханного скрыли

В землю, чем слышать о плаче твоем и крушительном плене».

Так ответствовал Гектор, и к сыну руки простер он;

Робко от них отклонился и к лону кормилицы с криком

Бросился милый младенец, дичася отца, устрашенный

Ярким блистанием лат и косматою гривою шлема,

Грозно над ним зашумевшею с медноогромного гребня.

С грустной улыбкой и мать и отец посмотрели на сына.

Шлем с головы снимает поспешно блистательный Гектор;

Бранный убор на землю кладет и, на руки взявши

Сына, целует его с умиленьем и нежно лелеет.

Громко взывает потом он к бессмертным богам и Зевесу:

«Царь Зевес! вы, боги Олимпа! молю вас, да будет

Некогда сын мой, как я, благолюбием первый в народе,

Столько же мышцею крепок и мощно господствует в Трое.

Пусть со временем скажут: Отца своего превзошел он!

Видя его из сраженья идущего с пышною броней,

Снятой с врага – и такая хвала да порадует матерь"».

Так сказав, положил он в объятия нежной супруги

Сына. Она, улыбаясь сквозь слезы, душистым покровом

Персей одела его; и, глубокой печалию полный,

Гектор, ее приласкавши рукою, приветно сказал ей:

«Бедная, ты не должна обо мне сокрушаться так много;

Против судьбы я никем преждевременно сослан не буду

В темный Аид; но судьбы ни единый еще не избегнул

Смертный, родившийся раз на земле, ни смелый, ни робкий.

С миром же в дом свой пойди: занимайся порядком хозяйства,

Пряжей, тканьем; наблюдай, чтоб рабы и рабыни в работе

Были прилежны своей; о войне же иметь попеченье —

Дело троянских мужей и мое из всех наиболе».

Кончив, свой гривистый шлем поднимает блистательный Гектор.

Медленным шагом и часто назад озираясь и слезы

Горькие молча лия, Андромаха пошла и достигла

Скоро обители Гектора; много служительниц было

Собрано там за работою; все сокрушалися с нею;

Заживо Гектор был в доме оплакан своем. «Неизбежно, —

Мнили они, – он погибнет; мы вечно его не увидим».

Истину вещая скорбь предсказала им; время настало

Сбыться тому, что давно предназначено было: но прежде

Славой великой покрылся могучий защитник Пергама.

Пал Патрокл от руки благородного Гектора; втуне

Шлем Ахиллесов и щит покрывали его; неизбежный

Час судьбы наступил – и с Патроклова хладного трупа

Гектор совлек Ахиллесову броню, и сеча зажглася

Вкруг бездыханного юноши, прежде столь бодрого в битве.

«Я к кораблям Антилоха послал возвестить Ахиллесу

Гибель Патрокла; но знаю, что к нам не придет он на помощь,

Сколь ни кипел бы на Гектора злобою… Он безоружен.

Нам одним защищать умерщвленного друга. Упорно

Будем стоять за него; спасем бездыханное тело». —

Так говорил Менелай Теламонову сыну Аяксу.

«Правда, Атрид знаменитый, – Аякс отвечал Менелаю, —

Ты с Мерионом Патрокла храни; наклонитесь и тело,

Взяв на плеча, несите из боя. Мы ж, оба Аякса,

Равные мужеством сердца, всегда неразлучные в битве,

Будем стремленье троян и великого Гектора дружно

Грудью своей отражать, охраняя отшествие ваше».

Царь Менелай с Мерионом подъемлют Патроклово тело

Сильной рукою с земли: ужаснулись трояне, увидя

Тело во власти ахеян, и бросились с воплем за ними.

Словно как псы, упредя звероловцев младых, на лесного

Вепря, когда он поранен, кидаются вдруг, но лишь только,

Бешеный, он, ощетинясь, на них обернется, в испуге

Все рассыпаются – так и трояне сначала стремятся

Бодро вперед, подымая мечи и двуострые копья;

Но лишь только Аяксы в лице им лицем обратятся —

Все бледнеют и боя начать ни один не дерзает.

Царь Менелай с Мерионом бесстрашно, медлительным шагом,

Идут вперед, унося из сраженья Патроклово тело;

Их защищают Аяксы; блистательный Гектор с Энеем

Рвутся, как львы разъяренные, силясь добычу похитить;

Страшной грозой к кораблям приближается шумная битва.

Робко меж тем Антилох к Ахиллесовой ставке подходит.

Он сидел впереди кораблей недалеко от моря,

Мрачен, тревожимый думой о том, что уже совершилось.

«Горе! – он мыслил. – Зачем к кораблям в беспорядке теснятся

Снова ахейцы, покинув сраженье? Страшусь, что со мною

Сбудется то, что давно предсказала мне матерь: что должен

Прежде меня от троян мирмидонец погибнуть храбрейший.

Сердце дрожит; уж не пал ли Менетиев сын? Непреклонный

Друг! а я умолял уйти к кораблям, отразивши

Вражий пожар и отнюдь не испытывать с Гектором силы».

Так размышлял Ахиллес – и пред ним с сокрушительной вестью

Сын престарелого Нестора, слезы лиющий, явился.

«Горе мне! сын благородный Пелея, ты должен о страшной

Слышать беде, какой никогда не должно бы случиться!

Пал Патрокл: уж теперь за его бездыханное тело