Читать книгу Арийцы. Основатели европейской цивилизации - Гордон Чайлд - Страница 4

Прогресс человечества от состояния дикости к цивилизации неразрывно связан с прогрессом абстрактного мышления, которое позволило ему подняться над хаосом чувственных восприятий и создать вокруг себя упорядоченный космос. В свою очередь, прогресс разума идет рука об руку с развитием языка. В своей основе современная интеллектуальная деятельность в очень значительной степени базируется на синтезе слуховых и физических ощущений или образах, которые дают нам слова. Они не только являются средством общения, но также и носителями абстрактных идей. Слова – продукт мыслительной деятельности, следовательно, разговорный язык отражает менталитет своего носителя, и не только отражает, но и сохраняет образ мышления, присущий носителю этого языка. Кроме того, уровень интеллектуального прогресса в том или ином случае может быть в значительной степени измерен степенью утонченности этого языка. Соответственно, если какой-нибудь народ получает в наследство тонкую лингвистическую структуру, это дает ему больше преимуществ на пути к прогрессу.

Поэтому филология с полным правом может занять свое место среди исторических дисциплин, в задачи которых входит воссоздать и осмыслить тот путь, который человек проделал от животного состояния до дикости, от дикости до варварства, от варварства до цивилизации. Первые болезненные шаги на этом пути не нашли никакого отражения в письменных источниках. Особенно это касается ранних культур, от которых произошли современные цивилизации Европы и Америки. Археология в союзе с антропологией может пролить яркий свет на более поздние стадии этого процесса; она может определить те материальные ресурсы, благодаря которым определенные культуры возникли и достигли стадии процветания, а также направления торговых путей и миграций населения, которые способствовали их росту. Но особенности развития некоторых групп населения, добившихся значительных успехов, не находят объяснения в абстрактных материальных терминах. Почему, например, Европа, вступившая в гонку на 1500 лет позже Месопотамии и Египта, обогнала этих пионеров в деле цивилизации человечества на целое тысячелетие? Почему цивилизации нашего континента продолжали успешно развиваться, тогда как цивилизации Древнего Востока находились в состоянии стагнации или вообще пришли в упадок? Благоприятные климатические условия, наличие определенных природных ресурсов, удачное переплетение торговых маршрутов не могут в полной мере объяснить этот феномен; вне поля зрения исследователя остается факт личной инициативы, который никак нельзя сбрасывать со счетов. Конечно, археология не может уловить конкретных поступков того или иного человека, жившего в доисторические времена. Но приближение к этому в терминах этнической индивидуальности достижимо при помощи филологии. Язык, хотя и является абстракцией, все же служит более тонким и чувствительным критерием индивидуальности, чем культурная группа, критерием для выделения которой является определенный набор кремней и керамики или же черепов, по которым специалисты выделяют «расы». Это особенно актуально для Европы, где поворотный пункт в культурном развитии скрывается во мраке доисторического периода, поэтому применение только что упомянутых лингвистических принципов в данном случае представляется наиболее оправданным.

Большинство языков Европы, Америки и Индии в настоящее время относится к индоевропейской семье языков. Предки этих современных языков распространялись от Атлантики до Ганга и Тарима за много столетий до начала нашей эры; вероятно, все они произошли от одного общего языка – предка (или, скорее, группы диалектов), который сравнительная филология может реконструировать с большой степенью точности. Естественно, на этом языке-предке должен был разговаривать определенный народ. Носителей этого языка мы называем ариями, и относительно их мы можем сказать две определенные вещи.

Во-первых, к какой бы расе или расам они ни принадлежали, они должны были обладать неким духовным единством, нашедшим отражение в их языке. Своим языковым потомкам они завещали не только определенные типы черепа и некие физические характеристики, но нечто гораздо более ценное, а именно осознание своей духовной общности. Любой, кто сомневается в этом, может сравнить почетную надпись, вырезанную арием Дарием на скале в Бехистуне, с преисполненными самовосхвалением надписями ассирийских правителей Ашурбанипала или Небушадреззара.

Во-вторых, индоевропейские языки и их предполагаемый предок были исключительно тонкими и гибкими инструментами для выражения мыслей. Их отличительной особенностью было, например, наличие отглагольных существительных, и с их помощью можно было строить придаточные предложения, которые могли выражать концептуальные отношения в цепи умозаключений. Из этого следует, что арии, вероятно, обладали исключительными умственными способностями, наслаждаясь достижениями достаточно высокой материальной культуры. Это больше чем простое умозаключение. Отнюдь не случайно, что первые крупные успехи в естествознании были достигнуты именно греками и индусами, а не вавилонянами или египтянами, несмотря на наличие у них значительных материальных ресурсов и их замечательные успехи в технике, например в астрономии. В плане насыщения нравственностью религии арии также сыграли заметную роль. Первые мировые религии, которые обращались ко всем людям, независимо от их расовой или национальной принадлежности, такие как буддизм и зороастризм, были созданы ариями и проповедовались на арийских языках.

Весьма возможно, что иранец Зороастр оказал влияние даже на еврейских пророков в плане восприятия ими идеи божественности, которая развилась от неких племенных воззрений, а также в распространении идеи определенного миропорядка, в котором правили персонифицированные силы природы, или духи. Со всей определенностью можно утверждать, что концепция Божественного Закона, или Космического Порядка, связана с первыми ариями, которые появились на страницах истории примерно 3500 лет назад. Даже самые первые арии уже поклонялись по крайней мере одному божеству, Небесному Отцу[1], который, хотя и имел антропоморфный, материальный и варварский облик, был, однако, возвеличен гораздо выше безымянных духов и волшебных сил, характерных для периода дикости.

Потенциальные возможности языка ариев были пригодны не только для интеллектуальных занятий. По всей видимости, поэзия, в которой определенная метрическая структура соседствует с благозвучными словами и которая призвана воплощать красивые идеи, является исключительно арийским изобретением: семитская поэзия, например, не опирается на правильную метрическую структуру, включающую в себя определенное число слогов в стихе. Соответствия между метрической структурой индийских Вед, иранских гат и лирических стихов греческих поэтов фактически позволяют нам предполагать существование некой общей метрической традиции, унаследованной от более ранней эпохи.

Таким образом, данные филологии свидетельствуют о существовании народа, язык которого обладал большими потенциальными возможностями. Потомки этого народа играли ведущую роль не только в Европе, начиная с самых ранних этапов истории, но и в Западной Азии в 1-м тысячелетии до нашей эры. Хотелось бы надеяться, что плодотворное сотрудничество между двумя такими дисциплинами, как филология и археология, по крайней мере в этой области, позволит решить некоторые проблемы, которые любая из этих наук по отдельности решить не в состоянии.

Как выясняется, на индоевропейских языках, когда они впервые появляются в поле нашего зрения в середине 2-го тысячелетия до н. э., уже разговаривало несколько различных народов. Праязык, от которого они все произошли, не оставил после себя никаких следов в письменных документах, и мы можем только приблизительно реконструировать его с помощью сравнительных методов. Филологи сегодня насчитывают одиннадцать групп языков, произошедших от единого арийского корня, каждая группа, в свою очередь, включает в себя множество языков, кроме того, каждый из этих языков за время своего бытования успевает разделиться на несколько диалектов. Основными группами индоевропейских языков, существующих в настоящее время, являются: 1) кельтский, представленный гэльским, ирландским, мэнкским (язык жителей острова Мэн), уэльским и бретонским языками, но некогда он охватывал обширные области в Западной и Центральной Европе; 2) германские языки, включающие в себя англосаксонский, голландский, немецкий и скандинавские языки; его наиболее ранними письменными памятниками являются переводы Евангелий, осуществленные Ульфилой на готский язык около 500 года н. э.; 3) италийская группа – латинский, языки осков и умбров, все они фиксируются около 400 года до н. э. – их современными потомками являются итальянский, французский, испанский, румынский и некоторые другие языки; 4) албанский, предками которого, возможно, являются древние иллирийский и фракийский языки; 5) греческий, в классические времена делившийся на четыре диалекта; 6) славянские языки – русский, польский, чешский, хорватский, сербский, болгарский и много других – самые ранние письменные памятники, зафиксированные на староболгарском и церковнославянском, относятся приблизительно к 900 году н. э.; 7) к балтской семье относятся литовский и прусский языки, а также язык леттов, письменная фиксация всех их происходит довольно поздно; 8) армянский, литература на котором появляется в VI веке н. э.; 9) иранские диалекты, ранее всего зафиксированные, с одной стороны, в древнеперсидских надписях царей из династии Ахеменидов, а с другой – в гатах и в более поздних священных книгах среднеперсидского периода. Затем иранские языки делятся на громадное число диалектов, некогда распространенных на огромной территории от Восточного Туркестана до Кавказа и Европы (включая и алан), потомками которых являются осетинский, курдский, персидский и множество других языков; 10) индийская группа, прежде всего санскрит, затем древний пракрит и, наконец, современные языки; 11) тохарская группа представлена ныне вымершим языком с двумя диалектами, известными только по древним рукописям, недавно найденным при раскопках древних городов долины Тарима и, вероятно, датирующимся второй половиной 1-го тысячелетия н. э.

Эти одиннадцать групп, без всякого сомнения, представляют собой только незначительную часть от общего количества арийских языков, которые некогда существовали. Дошедшие до нас скудные фрагменты фригийского, мессопского и венетского языков позволяют предположить, что эти ныне мертвые языки также принадлежали к индоевропейской семье. А сколько еще было других, которые исчезли, не оставив после себя никаких следов. Во время написания этой книги весьма неожиданно были обнаружены следы одного из арийских языков, на котором разговаривали в Каппадокии во 2-м тысячелетии до н. э. На самом ли деле предложенное деление на одиннадцать групп следует считать окончательным? Было предпринято немало попыток, чтобы упростить данную классификацию.

И на самом деле, эти одиннадцать групп можно сократить до девяти. Балтские языки, хотя они и более архаичные, по своей фонетике, структуре, синтаксису и словарному запасу настолько близко примыкают к славянским языкам, что эти две группы можно для удобства рассматривать как единую группу, именуя ее балто-славянской. Точно так же, даже еще с большим основанием, в единую группу можно объединить индийские и иранские языки: санскрит Ригведы и тот иранский язык, на котором выполнены надписи Дария Великого и гаты Зороастра, так похожи, что их можно рассматривать как диалекты одного языка. Действительно, тесные связи между индусами и иранцами прослеживаются не только по данным лингвистики. Оба народа сами себя именовали ариями (Aryas, Airya, Ariya), оба когда-то называли одними и теми же именами реки и местности (например, Сарасвати и Харья Уватис), поклонялись одним и тем же божествам (Митра, Арьяман, Насатья и т. д.), пели им гимны со сходной метрической структурой, пили священный напиток сому и придерживались других обрядов, которые выполнялись под руководством жрецов, именовавшихся hotar – zoatar, Atharvan – athravan. Наличие подобных соответствий позволяет нам сделать вывод, что индусы и иранцы являются двумя ветвями одного и того же народа, которые долгое время жили совместно после распада индоевропейской общности.

Каждая из оставшихся девяти групп имеет наиболее тесные связи со своими непосредственными соседями. Тем не менее некоторые подобия в ограниченных областях можно обнаружить между ними всеми, и их следует рассматривать как свидетельства близкого родства. Наиболее ярко это проявляется в фонетике, и фонетические изменения, то есть изменения в произношении, действительно представляют очень важную особенность любого языка и могут рассматриваться как один из основополагающих этнических признаков. В основу самого деления легло произношение некоторых гортанных звуков, особенно к. Индоиранцы, армяне, балто-славяне и, очевидно, фракийцы прозносили к как свистящий звук s, все остальные группы сохраняют этот звук (который становится h в древнегерманском языке в соответствии с законом Гримма). Языки, в которых замена звука к на s получает дальнейшее смягчение, представлены латинским и германскими языками, в них он превращается в звуки q и g. Ключевым словом, которое наглядно демонстрирует различия между этими двумя группами, является название цифры «сто». Эти группы соответственно называют сатем и кентум.

Ранее подобному делению придавалось большое значение, так как считалось, что все языки группы сатем были распространены в Азии или же на самом востоке Европы, тогда как языки группы кентум были распространены западнее. Казалось, что употребление гортанных звуков соответствует не только географическому, но и лингвистическому делению языков. Это мнение было поколеблено в течение последнего десятилетия; древние рукописи, выполненные индийским письмом, были обнаружены среди развалин городов в Турфанском и Хотанском оазисах; оказалось, что они написаны на одном из арийских языков, а именно тохарском, который принадлежал к группе кентум! Таким образом, получается, что распространение языков группы кентум не было ограничено только Европой; к этой же группе принадлежал и самый восточный из всех индоевропейских языков, на котором разговаривали в VIII веке н. э.! Чтобы снять это противоречие, была предпринята попытка доказать, что тохарский язык сравнительно поздно появился в китайском Туркестане и был занесен туда бродячей шайкой кельтов. Однако нельзя сказать, что попытки найти близкое родство между тохарским и кельтским языками, как, впрочем, и с любым другим языком группы кентум, увенчались успехом. Тем не менее тохарский язык существенно отличается не только по своему фонетическому складу, но также и по словарному запасу и грамматике от других арийских языков Азии – иранского и индийского; более того, в нем прослеживается целый набор слов, который характерен для европейских языков[2]. Следовательно, открытие тохарского языка не способно окончательно поколебать деление индоевропейских языков на группы сатем и кентум, а лишь ставит перед нами очередные проблемы.

Имеются, разумеется, и другие фонетические особенности, характерные не только для одного языка или группы языков. Так, например, в греческом языке, точно так же как и в иранских языках, происходит замена начального или интервокального s в h в большинстве случаев. Опять-таки в большинстве кельтских языков, в двух италийских диалектах (оскский и умбрский), а также в эолийском диалекте греческого языка происходит лабиализация д. Но в древнеирландском и гэльском языках, в двух италийских диалектах этот звук является гортанным, в то время как в других греческих диалектах происходит его лабиализация только перед о, а перед еи i он превращается в t. Эти особенности не вписываются в фундаментальные классификации, они просто присутствуют в первом случае в индоиранских и греческом языках, а в другом – в италийском, кельтском и греческом языках. Поэтому они не соответствуют известному нам делению. Следует также отметить, что деление языков на группы сатем и кентум основано только на их фонетических особенностях, но оно подтверждается другими совпадениями, основанными на их грамматической структуре или же словарном запасе. Так, например, греческий язык, относящийся к группе кентум, и санскрит (сатем) по принципам образования глаголов стоят гораздо ближе друг к другу, чем санскрит и славянские языки или же греческий и латинский языки. Опять-таки в индоиранских и греческом языках имеется большое число сходных слов, которые не встречаются в других индоевропейских языках. С другой стороны, во всех европейских языках, как группы кентум, так и группы сатем, можно найти большое число слов, которые не встречаются в индоиранских языках.

Чтобы более наглядно проиллюстрировать нашу концепцию о глубокой взаимосвязи девяти индоевропейских лингвистических групп, было бы целесообразно обратиться к языкам романской группы. Как известно, французский, испанский, португальский, каталонский, итальянский, румынский и другие языки этой группы произошли от различных диалектов латинского языка – но не того литературного языка, на котором писали Ливий или Тацит, а того, который звучал в военном лагере или же на рынке. Эта простонародная латынь, как ее называют, должно быть, некогда была понятна всем, кто на ней разговаривал, на громадных пространствах от Черного моря до Атлантики. После крушения Римской империии она распалась на ряд местных диалектов, каждый из которых был понятен только ближайшим соседям. Затем, по воле случая или благодаря усилиям известных писателей своего времени, эти диалекты стали официальными и литературными языками новых варварских королевств – диалекты Северной Кастилии и Ele de France, например, стали средством повседневного общения соответственно в королевствах Испания и Франция. Эти государственные языки постепенно поглотили прежние диалекты до такой степени, что теперь при пересечении государственной границы вы попадали в страну с совершенно чуждым вам языком. При этом те языки, на которых теперь разговаривали по обе стороны границы, произошли от простонародной латыни.

Лингвистические различия, которые теперь отличают одну нацию от другой, явились следствием фонетических особенностей (то есть различий в произношении латинских звуков, характерных для той или иной территории), новшеств в склонении существительных и в синтаксисе, заимствования новых слов, будь то непосредственно из латыни или же из новых образований, основанных на латинских корнях, или же слов из местных языков, распространенных в той или иной области еще до прихода римлян и позднее заимствованных у завоевателей или соседей. Подобные расхождения были неизбежными, и в случае с фонетикой действовали определенные «законы»; однако такие фонетические модификации не затрагивали слова, заимствованные несколькими языками после их выделения в качестве самостоятельных величин. Речь идет о словах типа «телефон» или «табак». Таким образом «новые» слова можно отличить от тех, которые были унаследованы от прародителя, от простонародной латыни. Сравнивая несколько разных языков и применяя фонетические и другие «законы», благодаря которым произошла их дифференциация, и устраняя более поздние заимствования, мы можем приблизительно реконструировать родительский язык, даже если не осталось никаких надписей на твердых материалах или прочих письменных памятников, в которых он был бы отражен.

Различия, которые отличают одну от другой существующие индоевропейские группы языков, по своей сути имеют ту же самую природу, что и в романской группе языков. В царстве фонетики действуют те же самые правила; с помощью универсальных «законов» можно определить все изменения в произношении первоначальных арийских слов и установить их первоначальный вариант. С их помощью можно также отличить более поздние заимствования от тех слов, которые входили в состав праязыка. В данном случае процесс разделения языков зашел гораздо дальше, чем в пределах романской группы; отдельные языки в некоторых случаях обогатились за счет новых заимствований, которые наложились на старую основу[3], в некоторых из них обозначилась тенденция к упрощению грамматики путем приспособления отдельных образований к более привычным типам[4]. Эти изменения, естественно, повлекли за собой соответствующие модификации и в синтаксисе. В конечном итоге получились громадные расхождения в словарном запасе, что и неудивительно; многие из арийских языков поглотили другие древние языки, сохранив от них в своем составе много названий для новых вещей или понятий. Культура самих ариев развивалась очень быстро, а это требовало создания все новых названий. Как и в случае с романскими языками, мы можем восстановить первоначальный язык ариев, используя сравнительные методы.

Однако к аналогиям следует относиться с известной долей осторожности. Было бы неправильно полагать, что праязык, подобно, скажем, латыни, был вполне сформировавшимся языком с устоявшимся словарным запасом и четкими грамматическими нормами. Такой язык может существовать только при наличии устойчивого и хотя бы частично централизованного государства, при этом он должен быть отображен в письменных памятниках, а также в народном эпосе, сказках, преданиях и т. п. То, что мы обычно называем «языками» – будь то язык современных газет, греческих историков или вавилонских законодателей, – не могло существовать в той социальной и материальной среде, в которой жили первобытные арии (см. главу 4). Фактически филология говорит нам о том, что праязык должен был находиться в состоянии постоянного изменения от одной общины к другой, от одного поколения к другому – произношение, склонение и значение отдельных слов должно было понемногу меняться. Методы сравнительного анализа могут дать нам только некую усредненную величину, которая игнорирует все эти изменения. Опять-таки те же самые причины, которые привели к широкому распространению латинского языка, – создание империи, управляемой из Рима, – предполагают наличие очень высокой социальной организации, однако в данном случае этот тип языковой диффузии нам не подходит.

Тем не менее отмеченная аналогия может навести нас на определенные размышления. В первую очередь, распространение латинского языка по Римской империи предполагает наличие римского народа, который сначала создал этот язык, а затем и разговаривал на нем. С другой стороны, их языковые наследники, которые разговаривают на языках романской группы, не принадлежат ни исторически, ни антропологически к единому народу. Например, французы и испанцы в своей массе являются потомками лигуров, иберов и кельтов, которые заняли территорию Галлии и Испании еще в дорийские времена. Впоследствии они смешались с новыми этническими компонентами, которые попали туда в результате миграций или завоеваний, – готами, аланами, норманнами, бургундами и прочими, к которым со временем прибавились цыгане, евреи и другие бесприютные странники. Так что один язык – это не то же самое, что один народ. Это утверждение представляется настолько важным, что я рискну проиллюстрировать его другим примером. Языки банту, на которых разговаривают на огромных пространствах Африки от Великих озер до мыса Доброй Надежды, по меньшей мере имеют близкие связи с арийскими языками. Их носители включают представителей различных физических типов.

В свою очередь, современные языки Франции, Испании и Румынии появились отнюдь не в результате завоевания или колонизации этих территорий французами, испанцами или румынами. Сначала получил распространение единый язык, причем не столько благодаря заселению римлянами этих территорий, сколько благодаря успехам римских легионов; затем для удобства речь завоевателей стала использоваться в провинциях для ведения различных дел. Самостоятельные языки развились от одного в отдельных областях. В таком виде «теория волн», представленная на суд общественности Иоганном Шмидтом в 1872 году и позднее получившая развитие в трудах Пиктета и Исаака Тейлора, дает наиболее вероятный ответ на вопрос о причинах столь широкого распространения индоевропейских языков. Ранее филологи полагали, что их распространение явилось результатом расселения из единого центра; по мере продвижения вперед поток растекался в разные стороны, а затем каждая из ветвей, в свою очередь, опять делилась на отдельные группы, каждой такой группе соответствует определенный язык. По мнению Шмидта, дифференциация индоевропейских языков объясняется распространением лингвистических модификаций из различных центров в пределах обширного континуума. Это мнение вполне согласуется как с фактом несомненного родства различных индоевропейских языков, так и с теми выводами, которые мы получили при рассмотрении романских языков.

Тем не менее прежнюю гипотезу можно привлечь для объяснения не совсем обычного географического положения носителей некоторых арийских языков. Так, например, с помощью теории Шмидта очень трудно объяснять ситуацию с тохарским языком, который являлся островком языка кентум (с характерными для европейских языков особенностями в грамматике и словарном запасе) в море языков группы сатем, характерных для Азии. В данном случае вполне правдоподобным выглядит предположение о переселении туда носителей этого языка. Вместе с тем сходство между арийскими языками настолько велико, что это позволяет предположить, что они появились в некой ограниченной области. Колыбель арийских народов, вероятно, имела некоторые общие географические характеристики; лингвистические данные позволяют нам предполагать существование нескольких близких диалектов, получивших распространение в пределах некой области с более или менее однородными природными условиями. Тот факт, что все арийские народы почитали по крайней мере одно общее для всех их божество, позволяет нам пойти в своих предположениях еще дальше; это не предполагает наличия у них политического единства, но, во всяком случае, наводит на мысль, что носители праязыка представляли собой единый народ. Для того чтобы объяснить распространение индоевропейских языков на ранних этапах истории, мы должны рассмотреть гипотезы об экспансии, миграции, завоевании или постепенной инфильтрации, благодаря которым арийская речь и религия распространились из «прародины» на новые территории. В этом и заключается главная задача этой книги. Сперва мы попробуем ограничить область поисков, определив местонахождение нескольких арийских народов в тот момент, когда они появляются на страницах истории. Затем мы постараемся определить с помощью данных археологии тот общий центр, из которого они появились. Мы попытаемся выделить изначальную материальную культуру ариев, а также определить их прародину в свете тех данных, которые дает нам сравнительное языкознание. После этого станет возможным проследить пути перемещения ариев к тем местам их проживания, которые подтверждены историческими свидетельствами. Совмещение двух направлений исследования должно подтвердить или опровергнуть правомерность наших выводов.