Читать книгу World Of Warcraft. Traveler: Извилистый путь - Грег Вайсман - Страница 12

– Сугл.

– Джаггал.

– Сугл!

– Нет. Джа-аг…гал.

– Суг… гул. Суггул.

– Уже лучше, – прорычал Джаггал.

Правда, ничего хорошего он во всем этом не видел. Всего один день и одна ночь, а Джаггал уже возненавидел маленького заложника-мурлока лютой ненавистью. Весь день и всю ночь непрерывно лопочущий какой-то вздор мурлок таскался за Джаггалом, вприпрыжку бегал за Джаггалом по всей деревне Древолапов. Настало утро, Джаггал несет дрова к поленнице – на поленнице сидит мурлок. И лопочет. Джаггал разводит огонь в очаге – мурлок лопочет у огня. Джаггал идет к реке по воду – мурлок спит у воды. (Мурлок даже не подумал уплыть прочь! Но хотя бы во сне не лопотал.) Джаггал идет в хижину подремать – мурлок пляшет и лопочет прямо на крыше его хижины!

Джаггал рявкнул на мурлока. Мурлок спрыгнул вниз. Джаггал схватил мурлока, чтобы связать. Глупый мурлок увидел веревку и обрадовался!

– Мурчаль флллурллог мгррррл! – сказал глупый мурлок. Заплясал вокруг Джаггала. Забрал у Джаггала веревку. Принялся вязать на веревке узлы. Совсем запутал веревку глупый мурлок.

– Мурлок хочет сеть, – объяснила Каррион. – Хочет сплести сеть. Рыболовные сети важны для мурлоков.

– Мргле, мргле, – сказал мурлок. – Мурчаль флллурллог мгррррл! Мммурлок флллур мгррррл!

Джаггал только лапами всплеснул.

– Дайте мурлоку веревку, – сказал Джаггал. – Пусть мурлок плетет сети. Только держите мурлока подальше от Джаггала!

Джаггал ушел в хижину. Джаггал прилег вздремнуть. Но Джаггал не смог вздремнуть. Не смог уснуть. Потому что снаружи, у самого порога, мурлок болтал с Каррион.

– Курун.

– Каррион.

– Курон.

– Нет. Ка-ар… ри-и… он!

– Кур… и-и… ун. Куриун.

– Уже лучше.

Джаггал в хижине зарычал.

Мурлок – заложник. Джаггал понимал: Джаггал должен обменять заложника на Сивет. Но мурлок – такой глупый заложник! Джаггал подумал, не отпустить ли Джаггалу заложника-мурлока на волю. Или, может, убить заложника-мурлока? Убить заложника-мурлока означало рисковать жизнью Сивет. Но мурлок не только плел себе сеть. Мурлок вдобавок заплел все извилины в мозгу Джаггала!

Джаггал не смог вздремнуть. Джаггал вышел наружу – возможно, чтобы убить заложника-мурлока.

– Суггул! – закричал мурлок при виде Джаггала. Глупый мурлок был рад видеть Джаггала…

Джаггал поднял топор и двинулся к мурлоку… и тут из лесу вышла Сивет.

«Если только удастся провернуть это, – думал Арам, – это будет моей лучшей магией!»

Он велел Сивет идти первой, и она едва ли не вприпрыжку помчалась вперед. Она не просто подчинялась, она помогала охотно! Впрочем, убедить ее не составило труда. Когда Арам – насколько сам понимал все это – начал объяснять, отчего Свирепый Утес схватил ее, отчего этот йети чувствовал надобность защищать соплеменников от ее народа, терпение Сивет быстро иссякло, и она оборвала его, сказав:

– Сивет знает все это, глупый мальчишка.

«Вот и она обращена в новую веру, – подумал Арам. – В учение капитана Торна!»

Войдя в деревню гноллов, Сивет окликнула Джаггала, подбежала к нему и потерлась мохнатой головой о его мохнатый бок.

Арам с Клоком вышли за ней как раз вовремя, чтобы увидеть, как выражение лица Джаггала на глазах меняется, как его гнев превращается в радость. Да, он бросил последний злобный взгляд в сторону Мурчаля, но тот уже мчался огромными прыжками мимо громилы и его дочери, раскрыв объятия навстречу друзьям.

– Урум! Лок! Дрррзя! Нрк млггрм Мркса?!

– Ч-ш-ш, – шикнул на него Арам.

Потрепав мурлока по голове, он поднял взгляд на Джаггала, медленно, с ленцой двинувшегося им навстречу с Сивет под мышкой.

Подойдя, Джаггал с пренебрежительной усмешкой взглянул на Клока, тащившего что-то в джутовом мешке за плечом.

– Недомерок принес голову Свирепого Утеса? – спросил он тоном, исполненным своеобразного гноллского сарказма.

Клок медленно покачал головой.

– Ха! Джаггал так и знал! Недомерок даже не нашел Свирепого Утеса!

– Клок нашел Свирепого Утеса, – негромко, спокойно, даже слегка равнодушно ответил Клок.

Джаггал вновь фыркнул и взглянул на Сивет, ожидая, что та подтвердит его догадку.

Но Сивет сказала:

– Клок нашел Свирепого Утеса.

Это явно застало Джаггала врасплох. Он удивленно воззрился на дочь, и та кивнула. Тогда Джаггал медленно повернулся к Клоку и снова спросил:

– Клок принес голову Свирепого Утеса?

На этот раз вопрос был задан от чистого сердца. Вдобавок – заметил Джаггал это или нет – он вслед за Сивет назвал Клока по имени.

Клок снова покачал головой.

Джаггал с отвращением махнул лапой в его сторону.

– Значит, недомерок остается недомерком, – сказал он.

Пока что все шло в точности по плану Арама.

– Клок не убил Свирепого Утеса, – сказал Клок, сунув лапу в мешок и бросив на землю, к ногам громилы, голову Марджака. – Но Клок убил Марджака.

Джаггал потрясенно уставился на Марджакову голову. Арам тоже взглянул на нее, но тут же поспешил отвернуться. Проломленная голова, облепленная жужжащими мухами, выглядела откровенно тошнотворно.

Не веря своим глазам, громила покачал головой.

– Нет. Недомерок не убил Марджака. Человеческая женщина убила Марджака. Где женщина?

Но Клок сказал:

– Клок убил Марджака.

И вновь Сивет подтвердила его правоту:

– Марджак убил Грызь. Грызь – мать Клока. Потому Клок убил Марджака дубиной Вордока.

Клок снова сунул лапу в мешок и извлек из него тяжелый двулезвийный топор Марджака. Бросив мешок, юный гнолл опустился перед Джаггалом на колено, покорно склонил голову и подал оружие громиле.

– Клок забрал топор Марджака. Но Клок не оставит его себе. Клок дарит топор громиле Древолапов. Клок дарит топор Марджака старому другу Клока Джаггалу.

Положив на землю собственный топор, Джаггал неуверенно шагнул вперед, медленно потянулся к оружию и взял его в руки. Очевидно, подарок ему понравился: вскинув топор над головой, он радостно захохотал.

Но, стоило ему снова взглянуть на Клока, улыбка его увяла, сменившись… нет, не гневом или презрением, но сожалением и грустью. Опустив топор, он покачал головой.

– Недомерок хорошо сделал, убив Марджака. Но уговор был другим. Чтобы вернуть себе имя и спасти друзей, недомерок обещал Джаггалу Свирепого Утеса. Недомерок пришел к Джаггалу без Свирепого Утеса. Недомерок с друзьями должны умереть.

– Клок пришел к Джаггалу со Свирепым Утесом, – пожав плечами, ответил Клок.

С каждым новым его откровением изумление Джаггала становилось сильнее и сильнее.

– Где?! – взвыл он, оглядевшись по сторонам. – Где тело Свирепого Утеса?!

И тут, как по команде, из-за деревьев появилась Макаса, ведя за собой тело – очень большое и абсолютно живое тело Свирепого Утеса. При виде огромного йети Каррион и прочие гноллы попятились назад.

Но Клок, Сивет и Джаггал остались на месте. Последний посмотрел на зверя и устремил на Клока благодарный взгляд. На губах громилы заиграла блаженная улыбка. Сглотнув, он едва ли не с любовью произнес:

– Клок подарил Джаггалу топор Марджака, чтобы Джаггал убил им Свирепого Утеса. Клок настоящий друг.

Вот теперь пришло время вмешаться Араму.

– Джаггал не может убить Свирепого Утеса, – сказал он. – Иначе йети убьют гноллов.

Свирепый Утес издал громкий рык. В ответ на его зов из-за деревьев со всех сторон появились йети, окружив деревню и Джаггала с его гноллами плотным кольцом.

Ярость Джаггала оказалась еще сильнее недавней радости.

– Предатель! – взревел он, занося топор над головой Клока. – Джаггал убьет предателя-недомерка! Джаггал убьет людей! Джаггал убьет мурлока! Джаггал убьет Свирепого Утеса! Джаггал умрет! Все гноллы умрут! Но предатель, люди и йети умрут тоже!

– Нет, – возразил Арам. – Никто не умрет. Йети пришли не затем, чтоб убивать вас. Не затем, чтобы убить хоть одного гнолла. Йети гноллам не враги. Это огры – враги гноллов. Огры – враги йети. Поэтому гноллам и йети следует быть друзьями. Союзниками. Им стоило бы драться с ограми из клана Гордунни вместе. А земли поделить между собой, не убивая друг друга.

– Нет! – зарычал Джаггал.

Но тоненький, однако весьма уверенный голосок сказал:

– Арам прав, Джаггал.

– Что?!

Громила повернулся к дочери и замахнулся, собираясь отвесить ей оплеуху. Но Сивет не дрогнула.

– Сивет видела, – сказала она. – Сивет видела, как гноллы, люди и йети вместе дрались против Марджака и огров Гордунни. С двадцатью ограми. Гноллы умрут в бою против двадцати огров. Люди умрут в бою против двадцати огров. Йети умирали в бою против двадцати огров. Но вместе люди, гноллы и йети убили двадцать огров. Вместе гноллы, люди и йети сильнее. Арам прав, Джаггал.

Клок согласно кивнул.

– Арам прав, Джаггал.

– Урум ммммл, – сказал и Мурчаль (чем едва вновь не вывел Джаггала из себя).

Но Джаггал смирил свой гнев и окинул деревню неуверенным взглядом.

Тогда Сивет выскользнула из-под его руки, уверенным шагом подошла к Свирепому Утесу, взяла его за огромную лапищу и потянула к отцу. Свирепый Утес осторожно последовал за ней и остановился, как только остановилась она.

Настал момент истины: Свирепый Утес и Джаггал, громила Древолапов, лицом к лицу. У одного в руках новый, только что подаренный топор. Другой вооружен всем, чем только может вооружить живое существо природа.

Все вокруг затаили дыхание…

Джаггал кивнул.

Свирепый Утес рыкнул.

Так и был скреплен их союз.

Гноллы разразились радостными криками. Йети взревели, задрав головы к небесам. Арам глубоко вздохнул от облегчения. Да, магия и вправду оказалась доброй. Но провернуть этот трюк в одиночку ему бы не удалось. Он хлопнул Клока по плечу, и оба радостно ухмыльнулись друг другу.

Подошедшая к ним Сивет тоже улыбалась во всю пасть.

– Сивет, однажды ты станешь великим матриархом! – сказал Арам.

– Да, – согласился Клок.

И даже Макаса, покачивавшая головой не в силах поверить в то, чего им удалось достичь, сказала:

– Великим матриархом.

Сивет засияла от гордости.

И, наконец, дело дошло до праздничного пиршества.

Йети принесли дары – медвежатину и оленину. На миг Араму стало не по себе: ведь на его глазах в медведя и оленя превращался его друг, друид Талисс! Но сомнения тут же исчезли. «Не может же это оказаться наш ночной эльф», – сказал он себе. Как говорится у гноллов, мясо есть мясо, а Арам еще никогда в жизни не был так голоден.

В этот вечер нужно было накормить множество ртов, поэтому медвежатину порезали на толстые ломти – для йети и Джаггала. Оленину же Каррион превратила в огромную кастрюлю «Дыхания дракона». Арам с жадным вожделением смотрел, как Каррион льет в кастрюлю масло и добавляет в него перцы и лук. Пять до-о-олгих минут она обжаривала овощи, пока они не стали мягкими и золотистыми. Затем в ход пошло мясо – тонко нарезанная оленина, кубики медвежатины и кружки свиных колбас из запасов гноллов. Все это Каррион мешала, пока мясо не побурело (еще пять мучительно долгих минут).

Настало время приправ – тмина, перца-чили и щепоти чего-то еще, чего Арам так и не смог опознать. После этого в кастрюлю была добавлена подлива из помидоров, гноллского эля и мясного бульона, кипевшего на медленном огне в отдельном котле. Затем – бобы и новая порция помидоров…

А затем – бесконечное ожидание. Два часа в ожидании «Дыхания дракона», варившегося на медленном огне и источавшего такой соблазнительный аромат, оказались мукой похуже заточения в рабской яме у огров. Чавканье Свирепого Утеса и Джаггала, рвавших зубами ломти (соответственно) сырого и слегка обжаренного мяса, делало ожидание еще мучительнее. Араму так захотелось стащить с их блюда хоть кусочек, что Макасе пришлось схватить его за руку.

– Арамар Торн, – сказала она, – неужели ты вправду готов погубить этот невероятный союз, заключенный тобой же только сегодня, всего лишь ради того, чтобы поесть на пару минут раньше?

– Да!!!

Макаса грозно нахмурилась.

– Да, – повторил Арам, но уже не так решительно и громко.

Макаса нахмурилась еще сильнее.

– Ну, может, и да…

Но Макаса не сводила с него сердитого взгляда.

– Ладно, нет.

Итак, они подождали. И еще подождали. И еще немного. Так прошла четверть часа.

– Это уже не пара минут, – заметил Арам.

Макаса вполне могла бы сказать: «Паршивец, я тоже голодна!» Но вместо этого сказала:

– Доставай свой блокнот.

«Блокнот! Ну конечно! Вот что поможет дотерпеть до конца!»

И это действительно помогло. Начав со Свирепого Утеса, Арам обратил внимание на множество деталей, которых не смог подметить прежде: во время битв и переговоров он успел запомнить только его невероятную величину, огромные рога, да огромные когти. Теперь же он видел, что Свирепый Утес покрыт густым бурым мехом с легким красноватым отливом с головы до пят, за исключением белоснежного брюха и белоснежной бороды. Лицо его, напротив, лишенное всякой растительности, пересекал наискось длинный рваный шрам, тянувшийся от правой брови к левому уголку рта. Рот йети был полон кривых зубов, уши – остры, а рога – сплошь покрыты тонкими поперечными кольцами, чем-то напоминавшими годичные кольца на срезе бревна.