Читать книгу Три подруги и древнее зло - Грета Раш - Страница 5

Через час мы уже спали. Вернее, спала Ниса, громко и немного по-детски посапывая, а я лежала на спине и смотрела в потолок. Сон не шел, более того, ощущалось нарастающее желание заняться чем-нибудь, чем угодно, хоть вышиванием крестиком, лишь бы вот так не лежать, созерцая пустоту. Но проблема заключалась в том, что любое занятие, требовавшее значительное вмешательство рук, выходило у меня до слез паршиво. Вышивание, вязание спицами, шитье, рисование, лепка из глины, вырезание снежинок, создание папье-маше, даже построение песчаных замков – ничего из этого не являлось моим призванием. И это еще мягко сказано. Конечный продукт всегда выглядел настолько плачевно, что люди интересовались, нет ли у меня умственно отсталого племянника, чьи работы я выдала за свои. Уверена, что даже сидя в памперсах в детских песочнице я лепила самые кривые куличи! И что самое обидное – не понятно, в кого я такая криворукая!

Дойдя до этого момента в своих размышлениях, я резко села, не в силах больше валяться бревнышком. Встав, тихонечко прокралась на кухню, стараясь не разбудить подругу, хотя Ниса редко спала чутко. Чаще всего, её не способен был разбудить даже военный оркестр, исполняющий марш «Прощание славянки».

Подойдя к окну я решила отворить створку, поставив её на проветривание, но меня остановил шум.

Дождь.

За окном шел дождь, падая на землю крупными, словно нарисованными умелым мультипликатором, каплями. Испытав внезапное желание понюхать дождь, я широко распахнула окно, перегнулась через подоконник и радостно выставила вперед руку. Но улыбка быстро сползла с моего лица, потому что на раскрытую ладонь не упало ни дождинки.

– Что за?… – удивленно пробормотала я, перевернула руку и увидела мокрый блеск на коже с противоположной, тыльной стороны. Всунувшись обратно, я замерла, пристально всматриваясь в пространство за стеклом, окутанное ночью. Мозг сразу же уловил какую-то неправильность происходящего, какую-то искаженность. Так бывает, когда ты каждый день на одном и том же месте видишь один и тот же рисунок, а потом на месте этого рисунка появляется другой, похожий, но с заметными отличиями. И вот в первый момент, увидев его, ты даже не понимаешь, что изменилось, но четко осознаешь – что-то не так. Это ощущение похоже на зуд, вот только мозги нельзя почесать.

– Дождь, – повторила я, разговаривая вслух с самой собой. И тут на меня снизошло озарение: – Он падает снизу-вверх!

И я в ужасе попятилась от окна. Теперь были объяснимы и ощущение искривленности реальности, и странным шум, идущий от окна. А вернее, от того места, где наружу выступал длинный стальной козырек. Звук, раздающийся под окном, был таким, словно кто-то швырял горсти чего-то мелкого на тонкий металлический лист.

– Может, я сплю? – хватаясь за лицо начала шептать я, пытаясь убедить в этом то ли себя, то ли тьму за окном. – Да, точно. Я сплю.

И тут же повторила:

– Это просто ночной кошмар.

Еще несколько минут я вела успокаивающую беседу с самой собой, но чем сильнее я пыталась поверить в собственные неубедительные слова, тем отчетливее проступало понимание, что нет, это не сон. Не бывает настолько реалистичных снов, чтобы все, как в жизни.

Ощущая, как с головой захлестывают волны страха страха, я задержала дыхание, застыв соляной статуей и вцепившись в собственные волосы. Наверное, увидь меня кто-то в этот момент, то принял бы за призрака, которому вдруг вздумалось прогуляться. Маленькое привидение Каспер, женский вариант!

Наверное, стоило бы заставить себя вернуться в спальню, лечь в постель, отвернуться к стене и попытаться заснуть, убеждая саму себя, что с рассветом все пройдет. Рассвет часто исцеляет ото всех ночных терзаний. Восходит солнце, наступает новый день и ночные мысли, рвавшие душу в клочья отступают, уходят в тень.

Но мне нужно было понять, сплю я или нет. От этого зависело всё.

Я слышала, как вздохнула и заворочалась во сне Ниса, как где-то вдалеке промчалась машина, взревев мотором, как зашумела по трубам вода в квартире этажом выше. Моё обоняние уловило запах сигаретного дыма, это опять сосед снизу вышел на балкон покурить. К дыму тут же примешался аромат мокрого асфальта и сырой земли. Последнее – результат деятельности некоторых активных жительниц нашего дома, которые решили, что двору настойчиво не хватает палисадника с георгинами. Исправлять этот недостаток они взялись коллективно, разбив цветники почему-то именно под моими окнами.

По коже пробежал легкий ветерок, приподнимая волоски и вызывая мурашки, а вместе с ними и острое желание забиться в угол кровати, закрывшись со всех сторон одеялом. В детстве одеяло всегда работало, спасая от монстров всех мастей и форм.

– Ты давно не ребенок, – попыталась убедить я саму себя. – Одеяло уже не поможет.

И, стараясь успокоиться, я схватилась за стакан с водой, залпом опрокинув его в себя. И только спустя два глотка почувствовала, что что-то не так. Вода не бывает такой густой, похожей на кисель. И у воды нет привкуса соли и металла. А еще вода редко застревает в горле, словно мертвый слизень.

Судорожно закашлявшись, я подставила руку ко рту, сплюнув остатки странной жидкости на ладонь. И в приглушенном свете ночной лампы увидела черные сгустки, которые ярко выделились на фоне белой кожи, напоминая маленьких земляных червяков.

В ту же минуту меня стошнило.

Прямо в раковину на кухне.

Когда карнавал в желудке прекратился, я, отирая холодный липкий пот со лба и хватаясь руками за стены, поползла в туалет. Мутный мир перед глазами дрожал и периодически подергивался, словно в конвульсиях. Во рту стоял горький привкус желчи, голова ощущалась раздутым до предела и готовым вот-вот лопнуть шариком.

Прислонившись виском к холодной кафельной плитке, я оперлась о стенку рядом с душевой кабиной, прикрыла веки и попыталась дышать ровно и размеренно. Вдох-выдох, вдох-выдох, вдох-выдох…

– Ну, что ты тут опять бродишь, словно беспокойная кошка в поисках котят? – гаркнули сзади.

Дернувшись от неожиданности, я потеряла шаткое равновесие. Нога поехала на мокром полу, руки бестолково взметнулись вверх, голова задралась, и я начала стремительно заваливаться спиной назад. Уже успела мысленно попрощаться с целостностью своих костей и поздороваться с травмпунктом, но крепкие руки подхватили меня под поясницу, остановив падение за секунду до встречи моего тела с деревянным порогом.

– Привет, – сдавленно выдохнула я.

– Здрасьте, – недружелюбно отреагировала сонная подруга, глядя на меня глазами-щелочками.

– Почему твоё лицо перевернуто? – все еще находясь в практически горизонтальном положении, спросила я очумело.

– Потому что ты лежишь у меня на руках, – проворчала подруга и оттолкнула меня. Подпихнув под попу, она помогла мне встать.

– А, да, – запоздало сообразила я, кое-как выравниваясь.

– Что с тобой происходит? – потерев заспанные глаза, поинтересовалась Ниса.

– Не знаю, – запуская пальцы в спутанные волосы простонала я. – Кажется, у меня галлюцинации.

Подруга несколько мгновений скептично рассматривала моё лицо, а после громко захохотала. И я бы, наверное, даже оскорбилась такой её реакции, если бы громкий девичий смех не оборвал стук.

– Откуда звук? – тут же напряглась я, ощущая, как дрогнули поджилки. Одно дело бороться с монстрами реальными, живущими в мире по соседству. И совсем другое – столкнуться с чудовищами, обитающими внутри тебя самой. От этих никуда не спрятаться, не скрыться. Их не обмануть, не уговорить, не устыдить. Наверное, потому что они и есть часть нас самих.

– В стенку, что ли, стучат? – начала оглядываться по сторонам Ниса.

– Нет, – сообразила я, медленно обернувшись. – В зеркало.

И в висящей над раковиной круглой зеркальной поверхности, обрамленной в старую деревянную раму, отразились наши лица – моё, цвета больной лягушки с покрасневшими глазами и застывшим в них страхом, и Нисы – немного помятое, со следами подушки на правой щеке и всклоченными короткими волосами, торчащими возмущенным ежиком.

– Шутишь? – громко зашептала Ниса, одним мягким движением подкрадываясь ко мне со спины и не сводя глаз с зеркала.

Не успела я отрицательно покачать головой, как стук повторился вновь. И в такт ему дрогнуло зеркало на стене.

– Так бывает только в американских ужастиках, – дыхнула подруга мне в ухо, отчего я непроизвольно зябко передернула плечами.

– Считай, мы в одном из них, – пролепетала я и тут до меня, наконец, дошло. Я вцепилась подруге в локоть: – Стой, так ты его тоже слышала? Стук!

– Конечно, слышала, – болезненно поморщившись, кивнула она. – Нужно быть глухим, чтобы не услышать.

– Но в прошлый раз ты не слышала!

– Что я не слышала?

– Крика!

– Потому что никто не кричал, Ди, – закатила глаза подруга.

– Если тогда никто не кричал, значит, сейчас – никто не стучал, – начала злиться я.

– И что теперь делать? – растерялась банши. – Пойдем спать?

Ответом ей был грохот, с которым зеркало вдруг ни с того, ни с сего ударилось об стену, как если бы кто-то невидимый приподнял его и уронил обратно.

– А ты теперь сможешь уснуть? – спросила я, теснее прижимаясь к подруге.

– Не-а, – выдавила из себя Ниса и тут же крикнула: – Смотри!

Перекошенное и почерневшее лицо с запавшими вглубь лысого черепа глазницами, припорошенными чем-то, похожим на черный песок, возникло в зеркало внезапно. И тут же кто-то завопил. На этот раз крик был вдвойне громче и оглушительнее, чем прежде. Словно кричали прямо у меня в голове.

Зажав уши и крепко зажмурив глаза я рухнула на колени, больно ушибив их об кафельный пол. Но сейчас это было самой меньшей из моих проблем.

– Ди! – донесся сквозь едва выносимый вопль голос Нисы, звуча так, как будто нас разделяли сотни лет. Как будто я – уже не я вовсе, а всего лишь эхо, слабое бестелесное воспоминание, пропадающее с первыми лучами солнца, касающимися земли. – Ди! Приди в себя! Ди!

И вдруг крик прекратился, оборвавшись так же резко, как и начался, словно его и не было вовсе никогда.

– Что с тобой происходит? – прошептала подруга, опускаясь на пол передо мной и заставляя убрать ладони от лица.

– Я не знаю, – всхлипнула я, ощущая, как подкатывает истерика. – Я слышу крик. Один и тот же крик, постоянно. Он… он сводит меня с ума.

– А кто кричит-то? – подруга начала успокаивающе гладить меня по голове. – И что кричит?

Прерывисто вдохнув в себя воздух, я задумалась.

– Это просто… бессловесный вопль. Страшный, жуткий, словно предсмертный, но… голос женский, – опоздало сообразила я и задумалась надо собственными словами. – Это кричит женщина.

– Голос не показался тебе знакомым? – подруга смахнула пальцем повисшую на кончике моих ресниц одинокую слезинку.

– Может быть, не знаю…, – неуверенно помотала я головой. – Вроде нет.

– Ладно, вставай, – и Ниса решительно подняла меня с пола, уводя из ванной. Когда мы выходили, я увидела испуганный взгляд, брошенный ею на зеркало, в котором теперь отражалась лишь моя ванная комната.