Читать книгу Изгнание владыки - Григорий Адамов - Страница 12
Часть I
Глава двенадцатая
Посевы
ОглавлениеВесеннее солнце припекало, но в большом универсальном магазине, окна которого были затенены шторами, было прохладно.
Инфракрасный сторож[27] тихо закрыл за Березиным дверь магазина, не давая выхода наружу прохладному кондиционированному воздуху.
Лавров снял берет и вытер лоб. Полный, краснолицый спутник последовал его примеру. Лицо этого человека было гладко выбрито, под узенькими прищуренными глазами висели припухлые мешочки, как у людей с нездоровым сердцем, но с толстых красных губ не сходила веселая, добродушная улыбка. Глаза его находились в непрерывном движении, они быстро скользили по всему, что встречалось на пути, лишь на мгновение останавливаясь на той или иной детали, и тогда казалось, что этот зоркий фотоаппарат цепко хватает и фиксирует на бесконечной пленке памяти все, на чем останавливается обостренное внимание человека.
Это был московский корреспондент иностранных газет Эрик Гоберти. Его статьи и корреспонденции были всегда увлекательны и талантливы.
Одни читатели восхищались его работами, другие нападали на него. Уже десять лет Гоберти жил в Стране Советов и следил за ростом и расцветом ее. Каждое достижение Советского Союза, каждый новый интересный завод или электростанция, рекорд советских летчиков или советских хлопководов, открытие советских ученых, каждый новый шаг в развитии страны – все умел он ярко и увлекательно показать в своей очередной корреспонденции и завоевал себе в Советской стране уважение.
– Ну, – сказал Лавров, взглянув на часы, – мне нужно в гастрономическое отделение.
– В гастрономию и мне, – заявил Гоберти.
– Ну что же, пойдемте все, – присоединился Березин.
Прошли через фруктовое отделение, потом через отделение мясных и рыбных продуктов. Многие встречные узнавали Лаврова, останавливались, приветствовали его, пожимали ему руки. Гоберти при одной такой остановке случайно взглянул на Березина. Тот криво улыбнулся ему, чуть заметно пожал плечами и отвернулся. Гоберти, недоумевая и силясь что-то понять, продолжал наблюдать. Но Березин спешил вперед, не оглядываясь.
Наконец, при одной немного затянувшейся встрече с двумя восторженно настроенными молодыми женщинами Березин повернулся и с досадой, едва дождавшись их ухода, громко сказал:
– Что же ты мешкаешь, Сергей? До сих пор еще не привык к своей славе?
– Ладно, ладно, – краснея, отвечал Лавров. – Неудобно же обрывать…
Гоберти напряженно наблюдал и слушал. Его маленькие серые глазки горели острым любопытством.
В гастрономическом отделении Лавров нажал кнопку в столе возле вазы с образцами икры, просунул в щель свою адресную карточку и небольшой квадратный талон.
– Странно все-таки, – говорил Гоберти, отбирая себе продукты, – как это в Советском Союзе сохранились еще вещи, за которые нужно расплачиваться!
– Их совсем не так много, – возразил Лавров, – лишь наиболее редкие. Некоторые сорта дорогой рыбы, икра, старинные гравюры, геликоптеры. Все это уж не такие предметы первой необходимости и не так их много, чтобы пользоваться ими без некоторых ограничений. Советскую икру, например, весь мир требует. Другой такой не найти. Надо же с вами поделиться. Ну, я бегу, мне еще нужно в художественное отделение. Хочу порыться в гравюрах. До свиданья, господин Гоберти! До свиданья, Николай! Когда же ты навестишь Ирину или меня?
– Работы много, Сергей, и своей и, так сказать, твоей, – криво усмехнулся Березин. – Твой ответ на мою статью принес мне много неожиданностей – не скрою, довольно неприятных. Собираю теперь материал для возражений.
– Неожиданностей? – пожал плечами Лавров. – Если бы ты, прежде чем печатать свою статью, предварительно поговорил со мной, никаких неожиданностей не было бы. Ведь все мои аргументы не секрет. Ну, прощай! Заходи.
Он помахал рукой и быстро вышел. Оставшиеся некоторое время молчали. Гоберти первый прервал молчание.
– Господин Березин, – сказал он, незаметно наблюдая за своим новым знакомым, – вы считаете ответ Лаврова на вашу статью неисчерпывающим?
– Далеко нет, господин Гоберти, – ответил Березин, нетерпеливо передернув плечами. – Нужно только хорошо разобраться в нем. Это еще не последнее слово в нашей дискуссии.
– Помню, вы что-то писали о теплопроводности… Да, да, припоминаю… о низкой теплопроводности горных пород. Так, кажется?
– Да, об этом.
– Вы хотели сказать, что эти горные породы, то есть шахты, скоро остынут, перестанут согревать воду Гольфстрима и вся постройка окажется бесполезной? Я верно передаю вашу мысль?
– Совершенно верно.
– Что же Лавров ответил на это?
Березин досадливо пожал плечами и минуту помолчал.
– Он рассчитывает, – нехотя начал Березин, – встретить внизу, под дном океана, большие гнезда радиоактивных пород – уран, торий, актиний. Усиленный процесс распада этих элементов доставит шахтам дополнительный источник тепла. Это источник вечный, незатухающий.
Березин оживился и, сам того не замечая, говорил с возрастающим увлечением:
– Вы понимаете, раньше думали, что внутриземная теплота – это просто остатки солнечного тепла еще с тех времен, когда Земля только отделилась от Солнца. Это, конечно, неправильно. Ученые уже давно подсчитали, что этого запаса тепла хватило бы нашей планете только на двадцать два миллиона лет, а в действительности она существует около трех миллиардов лет.
– Ого, разница большая! Так откуда же берется земная теплота?
– Из собственных ресурсов планеты – вот откуда! – воскликнул Березин – Вы понимаете, уран, например, содержится во многих горных породах, а особенно в гранитах. Он постоянно, непрерывно распадается и превращается в другие элементы – тяжелый свинец и легкий газ гелий. А распад и превращение всегда связаны с выделением тепла, с повышением температуры тех горных пород, в которых эти процессы совершаются.
– Вот как! И этого достаточно, чтобы обезопасить шахты от остывания?
– О да! – воскликнул Березин и, словно спохватившись, потухшим голосом добавил: – То есть так думает Лавров… Но некоторые ученые считают, что залежи радиоактивных пород встретить на глубине не удастся…
– Вот как, – задумчиво произнес Гоберти, тихонько барабаня пальцами по столу. – Гм… гм… Я три дня назад вернулся в Москву. Должен вам сказать, что статья ваша произвела фурор в заграничных журналистских кругах. Я слышал, что какая-то французская газета собирается перепечатать ее.
– Да? Очень рад… Не знаете ли, какая газета?
– Нет, не знаю. Но, во всяком случае, этой статьей очень заинтересовались. Вам, конечно, известно, что проект Лаврова сильно взбудоражил некоторые круги на Западе? Все прогрессивные круги и печать сразу подняли его на щит. И могу добавить – с большим энтузиазмом. Но я говорю о других кругах. Они взволнованы не меньше, но без внешнего шума.
– О ком вы говорите?
– Я говорю о некоторых, правда, довольно узких деловых кругах. Там меня положительно разрывали на части, надеясь узнать какие-либо подробности о проекте.
– В самом деле? Почему бы так? Кажется, именно там достаточно трезвых людей, – с горечью заметил Березин.
– Люди там трезвые… трезвее, пожалуй, нигде не найти, но и предусмотрительные. Особенно если они кровно, то есть акциями и дивидендами, связаны с судьбой Суэцкого канала.
Березин удивленно поднял глаза.
– Об этом я не думал.
– А тут есть о чем подумать, – серьезно сказал Гоберти. – Если вы не спешите, посидим здесь, поговорим… Вон в том уголке нам никто не помешает. Мне хотелось бы поговорить с вами. Не скрою от вас, – продолжал он, когда они удобно расположились в уединенном углу зала, среди пышно разросшихся в кадках розовых кустов, – не скрою от вас, что хотя мои личные симпатии полностью на стороне товарища Лаврова и его проекта, но мои корреспонденции являются, в сущности, лишь отражением советской действительности. Проект Лаврова был с восторгом принят общественностью вашей страны. С таким же энтузиазмом приняли его по моим корреспонденциям широкие народные массы за границей. Но я скажу, что проект имеет, к сожалению, не очень много шансов на реализацию…
– Почему вы так думаете? – оживившись, спросил Березин.
Гоберти минуту помолчал, внимательно всматриваясь в лицо своего собеседника.
– Видите ли, – сказал он наконец, – решит дело, как вы сами понимаете, Советское правительство. Оно должно будет учесть не только энтузиазм масс, не только производственные, хозяйственные и технические возможности страны, но также и некоторые другие факторы, которые широкая общественность предусмотреть не в состоянии…
– Что же это за факторы? – нетерпеливо перебил Березин.
– Внешние, – коротко ответил Гоберти. – Интересы некоторых иностранных кругов. Проект затрагивает самые жизненные интересы международного Акционерного общества Суэцкого канала, – продолжал он после минутного молчания, – а это общество кровно заинтересовано в судьбе проекта Лаврова. Ведь если он будет реализован и Северный морской путь будет открыт для безопасной навигации в течение круглого года, то это убьет Суэцкий канал! Я полагаю, что эти круги предпримут попытку тем или иным путем оказать давление на советское правительство, чтобы устранить эту угрозу дивидендам акционеров общества Суэцкого канала.
– М-да! Пожалуй, вы правы, – задумчиво ответил Березин.
– Видите, – рассмеялся Гоберти, не спуская с него пристального взгляда, – видите, на каких невидимых нитях висят и слава и жизненные успехи вашего друга.
Березин исподлобья бросил на Гоберти быстрый взгляд, но ничего не ответил.
– Не в этом, конечно, дело, – добродушно продолжал Го-берти. – Дело в том, что если вы боретесь против проекта Лаврова из соображений, разумеется, патриотических, то кое-кто за границей, несомненно, сочувствует вам в этом. Вот почему там проявили такой интерес к вашей статье, направленной против проекта. Кстати, когда вы думаете изготовить ваш ответ на возражения Лаврова?
– Примерно через декаду, – медленно и угрюмо ответил Березин, не поднимая головы.
– Хотите, я передам вашу новую статью в свою газету? – спросил Гоберти. – Это докажет беспристрастие редакции, если после моих восторженных корреспонденций будет помещена ваша статья. Я уверен, что она, несомненно, будет иметь большое влияние на мировое общественное мнение.
Березин не сразу ответил.
– Если в вашу газету… – нерешительно сказал он наконец. – Что ж… надо подумать… Газета дружественная.
– Это было бы замечательно! Кстати, я тоже через декаду отправляю свою корреспонденцию о назначении правительственной комиссии по проекту Лаврова. Вы, кажется, включены в эту комиссию как один из самых серьезных его оппонентов?
– Да. Но имейте в виду: если я дам статью, то только при условии, что она пойдет без подписи.
– Простите, – замявшись, сказал Гоберти, – но ваша подпись должна быть под статьей… Иначе редакция может не поверить, что она принадлежит именно вашему перу.
– Ну хорошо! Оригинал я подпишу, но в печати статья должна появиться анонимно.
– Это, конечно, ваше право. Значит, договорились? – весело сказал Гоберти вставая.
Выйдя на улицу, новые друзья очутились под тенистыми кронами кленов и платанов. Березин нес букет свежих цветов, Гоберти – свои пакеты и коробки.
Множество бесшумных электромобилей разнообразных форм и окрасок, одноместных и двухместных электроциклов быстро мчались вверх и вниз по улице. По-весеннему празднично одетые люди заполняли тротуары; высоко в воздухе носились стаями аэромобили, геликоптеры и орнитоптеры; они то взмывали с крыш окружающих зданий, то садились на них.
Гоберти и Березин, погруженные каждый в свои мысли, изредка перебрасываясь словами, спустились к площади. Навстречу им по подъему двигался эскалатор, переполненный людьми.
Площадь была большая, овальная, окруженная высокими зданиями. В центре на зеленом острове газонов, среди струй кольцевого фонтана, высился бронзовый памятник знаменитому русскому ученому Ломоносову.
Свернув с улицы на площадь Ломоносова, Гоберти и Березин вошли в подъезд первого дома и по мягко освещенной лестнице-эскалатору спустились в огромный, залитый светом подземный зал. В центральной части между двумя рядами колонн, слепо поблескивая матовыми поляризованными стеклами[28] фар и кабин, стояли в ряд заснувшие электромобили. По сторонам вытянулись одноместные и двухместные электроциклы с открытыми сиденьями вроде кресел. Среди машин бродили люди и, выбрав подходящую, уезжали. Гоберти и Березин остановились у четырехместного электромобиля с прозрачной верхней частью кузова.
Березин сел за рулевую баранку. Машина медленно, с чуть слышным певучим гудением электромотора прошла по подъемному тоннелю. Впереди показалось широкое пятно света – выход на улицу.
– Вам куда, господин Гоберти? – спросил Березин, осторожно выводя машину на стеклянную мостовую.
– Мне недалеко, на Клязьму. Хочу навестить приятеля, поудить, кстати, рыбу и отдохнуть возле воды. А вам?
– Гораздо ближе, на Москву-реку, Фрунзенская набережная.
– С букетом? – добродушно усмехнулся Гоберти.
– Как видите…
– Эх, молодежь! – с грустной завистью вздохнул Гобер-ти. – Вся жизнь ваша – как букет.
– Не всегда, к сожалению, – проговорил угрюмо Бере-зин. – В букетах попадаются и цветы с шипами.
– Розы, например?! – заметил Гоберти, искоса прищуренными глазами посмотрев на своего спутника.
– Чаще всего… Вы не возражаете, если мы раньше поедем на набережную и там я передам вам машину?
– Пожалуйста, мне не к спеху… Вам не кажется, что в кабине немного душно?
– Да, солнце припекает. Прибавьте прохлады. Рычажок кондиционного аппарата возле вас.
Машина неслышно мчалась. Бежали мимо широкие улицы, обсаженные рядами тенистых деревьев, тротуары с пестрым потоком людей. Мелькали освещенные тоннели под перекрестками, проносились мимо зеленые острова садов и скверов, площади с ровными, как ковер, газонами и фонтанами, окутанными сверкающей пылью.
Гоберти и Березин молчали. Еще через десять минут, у полукруглого, окаймленного колоннами подъезда на гранитной набережной Москвы-реки, Березин простился со своим спутником. С плохо скрываемым волнением, чувствуя себя словно перед решительным сражением, он начал подниматься по эскалатору к Ирине…
27
Инфракрасный сторож – прибор, автоматически открывающий и закрывающий двери. Работа прибора основана на использовании невидимого инфракрасного луча, который проходит перед дверью так, что человек при приближении к ней обязательно пересекает луч и тем самым приводит в действие электрический механизм, открывающий и закрывающий дверь или посылающий предупредительный звонок.
28
Поляризованное стекло – стекло, преломляющее и отражающее под определенным углом световые лучи.