Читать книгу Ночь Ватерлоо - Григорий Александрович Шепелев - Страница 4

Комната. Диван, на котором спят под одним одеялом Рита и Света. Столик. На нём – три книги, кофейник, чашки и ложки. Два стула, на них – предметы одежды. Раздается сигнал дверного звонка. Девушки вздыхают, сонно ворочаются. Звонок повторяется.

Рита: (открыв глаза и толкая Свету) Иди, открывай!

Света: (с головой забираясь под одеяло) А почему я?

Рита: Потому что твой опять притащился!

Света: Он мой – такой же, как твой!

Рита: Но он приходит к тебе!

Света: Это, может быть, и не он!

Два звонка подряд.

Рита: Да он это, он! Любой другой человек давно бы уж понял, что никого нет дома или что люди спят. Иди, открывай!

Света: Послушай, но если я открою ему, его нелегко будет выгнать! А если я притворюсь, что сплю – он шуметь не будет и уйдет быстро.

Рита: А разве тебе неизвестен способ заставить его убраться мгновенно?

Пятый звонок.

Света: Да вряд ли это сработает! Он ведь знает меня и знает тебя.

Рита: Меня он не знает. Это сработает. На что спорим?

Шестой звонок.

Рита: (сев на постели и свесив ноги) Ну, так на что поспорим?

Света: Мне всё равно.

Рита: Давай на ремонт проводки! Люстра уже даже не мигает, а гаснет, когда эти идиоты над нами гоняются друг за другом! Какой-то контакт отходит.

Встаёт. На ней – трусики и футболка.

Света: Так надо вызвать электрика! Я ни разу проводку не ремонтировала!

Рита: (потягиваясь, зевая) Это элементарно – соединяешь два проводка и чем-нибудь их обматываешь! Электрик возьмёт за это рублей пятьсот.

Света: Можно попросить кого-нибудь из соседей! В подъезде – несколько мужиков.

Рита: Мы можем сюда впустить только одного – слепого Серёжку с его послеоперационным бульдогом. Любой другой обязательно сунет нос в ту комнату!

Седьмой звонок. Рита стремительно надевает джинсы и выбегает из комнаты. Щёлкают два замка. Скрипит дверь.

Роман: Светка дома?

Рита: Спит.

Роман: У меня к ней срочное дело.

Рита: И у меня к ней срочное дело, но она спит. За мной занял очередь наш сосед Серёжка и его пёс Жоффрей, за ними – полковник Александр Иванович Токмаков и майор Уфимцев из местного ОВД. Тебя вносить в список?

Роман: Я войду, ладно?

Рита: Рома, ты хорошо подумал? Если она проснётся от звуков твоего голоса, мне тебя будет жалко, хоть ты мне осточертел!

Роман: Пожалей себя!

Рита: Ты мне угрожаешь? Тогда входи.

Дверь хлопает. Рита и Роман входят. Роман садится на стул и смотрит на ноги Светы, торчащие из-под одеяла. Рита садится на край дивана.

Роман: Она спит или притворяется?

Рита: Это ты у неё спроси.

Роман: Хорошо. Оставь нас вдвоём!

Рита: Сначала были угрозы, теперь – приказы? Знаешь, пошёл ты отсюда вон! Хозяйка квартиры поставила нам условие, чтоб здесь не было идиотов.

Роман: (переведя взгляд на подушку Риты) А почему рядом с ней вторая подушка?

Рита: Она в неё слёзы льёт. По тебе.

Роман: Так вы спите вместе!

Рита: Что ты орёшь? Да, некоторые люди спят вместе, чтобы поменьше стирать простыней и пододеяльников. Если ты не жалеешь свою машинку – пожалуйста, спи один! Никто не расстроится. Но машинка выйдет из строя.

Роман: Очень смешно! Значит, её мама была права. А я ей не верил! Я даже ссорился с нею, когда она говорила мне, что ты сделаешь лесбиянку из этой дуры и вытянешь из неё все деньги!

Рита: Которые ты за три года вытянуть не успел? Когда, наконец, заткнётся её мамаша? Ей бы спросить у самой себя: если её дочка после трёх лет общения со своим женихом становится лесбиянкой, то кто за это в ответе? Другая девушка?

Роман: Ты не девушка, ты – чудовище! У тебя, кажется, был бизнес, который тебе организовал один нефтяной магнат. Куда же всё делось?

Рита: Рома! Ты точно хочешь так много знать?

Роман: Вы эту квартиру сняли на её деньги?

Рита: Нет. На твои.

Роман: Значит, на её?

Рита: Да нет, на твои! Родители ещё год назад дали ей восемь тысяч долларов, чтоб она подарила тебе электрогитару «Джексон». На эти деньги мы квартиру и сняли. Они ушли почти все – нам пришлось платить за два месяца и риелторскому агентству. Но это было её решение, меня лично вполне устраивала студенческая общага. Я – не студентка, но мне нетрудно сделаться кем угодно.

Роман: Ты знаешь, кто её папа?

Рита: Да, разумеется.

Роман: Неприятностей не боишься?

Рита: Нет.

Роман: Ты даже не представляешь, какую кашу ты заварила и чем это для тебя может кончиться!

Рита: Дяденьки при больших погонах будут мне угрожать, ругаться на меня матом!

Роман: Не только.

Рита: Только! Они больше ничего не умеют. Один из них попытался обидеть бедную девочку, и весьма пожалел об этом. Меня двадцать один день подержали в дурке, а он досрочно вышел на пенсию по причине серьёзной травмы. Меня нельзя обижать, когда я пью кофе из большой кружки!

Роман: Ты лет с пятнадцати состоишь на учёте, если не ошибаюсь? Имеешь склонность к маниакальным, буйным припадкам?

Рита: У меня есть водительские права. А что до маниакальных буйных припадков – так ведь любой человек имеет к ним склонность! Хочешь, я докажу тебе это прямо сейчас, на твоём примере?

Роман: (помолчав) Почему она в университет не пошла сегодня?

Рита: Ты бы не прибежал, если бы не знал, что её отчислили! У тебя ведь к ней, как ты сказал, дело, а не ко мне.

Роман: (помолчав) Зачем вы мобильники отключили?

Рита: А ты откуда знаешь про мой мобильник? Кто тебе дал мой номер?

Роман: Я просто оговорился. Её мобильник вне зоны доступа. Твой – не знаю.

Рита: Рома, какой ты придурок конченый! Передай её конченым родителям, что у них есть шанс дозвониться, хоть мы сим-карты сменили. Главное – не отчаиваться!

Роман: (встав) Тебя, кажется, зовут Рита?

Рита: Кажется, да.

Роман: Итак, у меня к ней дело!

Рита: Вперёд!

Роман: (повернувшись к Свете) Светочка! Я ещё полгода назад объяснил тебе, что она – воровка и аферистка, впутанная в дела олигархов, которым место – в тюрьме! Вчера я узнал о ней кое-что ещё. И это – ужасная информация! Беги, Светка! Чёрт с ней, с этой паскудой – отдай ей всё, что ещё осталось, и убегай от неё!

Рита: К нему! Отдай ему всё, что ещё появится! Папа с мамой на радостях сразу купят тебе трёхкомнатную квартиру в центре Москвы, спортивное «Ауди» и хорошую теннисную ракетку. Рома, я что-нибудь пропустила из списка?

Роман: Много чего!

Света беспокойно шевелится.

Рита: Кстати, с чего ты взял, что у нас – интимные отношения?

Роман: Я уже так не думаю. Ты была вполне убедительна. Её мама очень обрадуется, узнав, что вы спите вместе для экономии порошка.

Рита: Это была шутка! На самом деле, нам просто негде спать по отдельности.

Роман: Что ты мелешь? В этой квартире две комнаты!

Рита: Загляни во вторую.

Роман выходит. Света приподнимается на локтях. Доносится скрип двери, а потом – испуганный возглас. Девушки не вполне удовлетворены его продолжительностью и силой.

Роман: (промчавшись мимо их комнаты) Идиотки! Да провалитесь вы обе, вместе с её мамашей!

Гремит наружная дверь, после чего слышится быстрый удаляющийся топот вниз по подъездной лестнице.

Рита: Я думаю, нам сегодня не стоит включать мобильники.

Света мрачно встает, невесело облачается в кимоно.

Рита: Светлана! За вашу тупость, проявленную при выборе жениха, я вас назначаю электриком! На сантехника вы не тянете, надевать резиновые прокладки на шланги – не в ваших правилах.

Света: Дура! Твоё дебильное чувство юмора мне претит! Твой длинный язык меня уже выбесил! Я тебя ненавижу, бешеная кикимора! Ненавижу!

Рита: (поднявшись) Это ещё что значит?

Света: За каким чёртом надо было сейчас электрогитару в жопу ему совать? Зачем ты её придумала? Он теперь вообще никогда не слезет с моих родителей! Это трудно было предположить?

Рита: А может, ты злишься, что я ему не дала огласить весь список?

Света: Мне наплевать, дала ты ему или не дала! Я просто хочу, чтоб все от меня отстали и навсегда забыли о том, что я существую! А ты, видимо, не хочешь!

Рита: Да, не хочу! Где мы тогда будем брать деньги? (вытаскивает из кармана несколько крупных купюр, кладет их на столик)

Света: (схватившись за голову) Ты его ещё и обчистила? Браво, Рита! Теперь не только мои родители, но и весь университет будет знать о том, что я пропила восемь косарей с профессиональной воровкой!

Рита: Да он об этом кричал, когда сидел здесь! Пусть дальше орёт, от этого ничего уже не изменится! Я – воровка и наркоманка, которая на тебя оказывает влияние, размывая в твоём лице конституционный строй! У нас под кроватью – склад героина!

Входит участковый инспектор с двумя букетами роз. Застыв у порога, внимательно наблюдает.

Света: А у меня в шкафу – пистолет с глушителем! Я намерена из него перебить старух, которые запрещают мне танцевать лесбийский стриптиз на детской площадке! Ведь если я перестану юное поколение растлевать, Госдеп США мне не перечислит больше ни цента!

Участковый: Прошу прощения, дамы! Вы мне позволите на одну секунду вмешаться в вашу беседу?

Рита и Света вздрагивают, поворачиваются к вошедшему. На их лицах – ошеломление.

Участковый: Имею смелость представиться – участковый уполномоченный, старший лейтенант Романенко. Полковник Александр Иванович Токмаков попросил меня передать вам два небольших подарка.

Рита: Как вы вошли?

Участковый: Да элементарно, ведь у вас дверь – нараспашку! Возле подъезда я разминулся с каким-то парнем, который громко кричал о каких-то ужасах в шестьдесят четвёртой квартире. Можно у вас поинтересоваться, что он имел в виду?

Света: А он заглянул во вторую комнату.

Участковый: Вы меня заинтриговали! Нельзя ли мне туда заглянуть?

Рита: Я думаю, это даже необходимо.

Участковый выходит из комнаты. Скрепит дверь. Девушки грустят.

Участковый: (стремительно возвратившись) Вы что, с ума сошли?

Рита и Света: (в один голос) Нет! Мы нормальные!

Участковый: Сомневаюсь! Я буду вынужден принять меры.

Уходит, хлопает дверью. Рита ничком бросается на диван, смеётся. Света идет в прихожую, запирает входную дверь. Закрывает дверь другой комнаты, возвращается.

Рита: Кофе свари! Потом почини проводку.

Света, скорчив злую гримасу, идет на кухню. Рита поёт, болтает ногами.

Света: (из кухни) Ритка!

Рита: Чего тебе?

Света: А какие меры он принять может? Нас с тобой знает всё отделение! Я на днях помогла догхантеров задержать. Токмаков, Уфимцев и все их замы – мои поклонники!

Рита: До тех пор, пока ты какое-нибудь дерьмо за шиворот им не выльешь! Именно это сейчас и произошло. Боюсь, Токмаков одобрит любые меры.

Света: Я знаю, что они сделают! Они скажут хозяйке, чтоб она выгнала нас, а если она откажется – заведут на неё административное дело за неуплату налогов! Тогда она поднимет нам цену, выгонит вряд ли. Она ведь знает, что мы – подруги Серёжки и его маленького бульдога! К ним все хорошо относятся.

Рита: Почти все.

Полежав немного, встаёт, ищет телефон. Найдя его под диваном, опять ложится и набирает номер.

Света: (из кухни) Тебе сколько сахара класть?

Рита: Четыре… (в мобильник) Алло! Здравствуй, Мишенька. Как дела? Это замечательно! Я готова к парадным выездам. Хоть сейчас! Жёлтый пиджачок я позавчера ещё из химчистки взяла. Блондинка? тем более. Ждёт сигнала. Доведена до блеска, намарафечена. Да? Печально. Мы на мели, и нас могут даже выселить из квартиры… Конечно, я буду ждать твоего звонка, куда мне деваться? Благодарю. До свидания.

Встаёт, кладёт телефон в карман пиджака, который висит на стуле. Света приносит две чашки с ложками, ставит их на столик.

Рита: Есть вероятность, что нынче вечером будет дело.

Света: Серьёзно? Мне показалось, что он тебя огорчил!

Рита: Так оно и есть! Он мне намекнул, что, возможно, будет аудиенция, а не выезд.

Света: Не любишь аудиенции?

Рита: Не люблю. Сама понимаешь: это, с одной стороны, менее рискованно, но с другой – почти беспонтово.

Света: Мне ещё кажется – импотенты такое любят. В острый момент легче ведь уйти, чем прогнать!

Рита: Ты слишком высокого о них мнения.

Сев на стул, мешает ложечкой кофе. Света садится на другой стул и делает то же.

Рита: (сделав глоток и осмотрев руки) Светка, подай мне пилочку для ногтей и чини проводку! Я буду ногти пилить.

Света: Да они нормальные!

Рита: Мне виднее! Зацеплю нитку – увязнем на пару лет.

Света: Но я кофе пью!

Рита: А я злюсь!

Света встаёт, уходит на кухню и возвращается с пилочкой для ногтей и скотчем. Дав Рите пилочку, ставит стул под люстру и поднимается на него. Глядит на проводку.

Рита: Ну, что там?

Света: Прямо из потолка торчат провода! На них изоляции почти нет. Да, может перемыкать! Лампочки сгорели. Свет выключен?

Рита: Я не помню! Какая разница? Ты руками будешь их трогать, а не железкой!

Света: По-твоему, провода можно брать руками? Но это бред! Я много раз слышала, что людей, хватающих провода, убивает током!

Рита: (сделав глоток из чашки и приступив к маникюру) Током может бабахнуть, если ты схватишь горизонтальные провода! А по вертикальным ток падает сверху вниз, согласно законам физики, и он просто не успевает тебя ужалить! Какой позор – этого не знать! Ты, вообще, в школе училась?

Света: (разлепив скотч) Да, но увы – физика не стала для меня тем предметом, которым я могу козырнуть.

Рита: Действительно – у тебя есть только один предмет, которым ты можешь козырнуть! Да и тот с дырой.

Некоторое время каждая занимается своим делом. Света работает с осторожностью, встав на цыпочки, отгрызая зубами полосы скотча и залепляя ими проводку.

Рита: (отхлебнув кофе) Ночью мне почему-то приснился сон, что мы не насквозь продырявили пол балкона!

Света: Поэтому ты и вскочила?

Рита: Да. Пошла туда, покурила, кинула окурок в эту дыру. Внизу что-то загорелось. Я успокоилась.

Света: Поэтично! У тебя нет желания сочинить про это стихотворение?

Рита: Нет, оно уже существует. «Отсюда, в думу погружён, глядел на грозный пламень он!» Это Пушкин, кажется.

Света: Вроде, да. Так ты окончательно успокоилась? Или будет ещё один релаксирующий пожар?

Рита: Конечно. На третьем. Только сначала там будет Аустерлиц! По полной программе. Кстати, ты у Серёжки так до сих пор не спросила, что за скоты вселились туда?

Света: Нет, вчера опять я про них забыла! Вижу его маленького бульдога – и забываю про всё.

Рита: А вот я спросила!

Света: Что он ответил?

Рита: Сказал, что очень воспитанные, интеллигентные люди. Из Сенегала. Светочка, я тебя ненавижу! Надо же ненавидеть кого-нибудь за всё это! Давай будем ненавидеть друг дружку. А их – нельзя. Их надо любить и благодарить до потери пульса! Они ведь так очаровательно пляшут в три часа ночи, так мило совокупляются и так трогательно ломают друг другу челюсти! Ведь мы же им должны всё – за то, что индейцы в Америке не позволили сделать себя рабами, и господам пришлось поискать покладистых людей в Африке! И ещё мы виновны в том, что наши прапрадеды не гонялись за носорогами, не устраивали свирепые идиотские пляски вокруг костров и не занимались каннибализмом, а создавали цивилизацию. За такое чудовищное злодейство – вечный нам всем позор и судороги раскаянья!

Света: Ой, как будто закоренелые москвичи никогда не пляшут в три часа ночи! И что ты так разоралась? Мы – не в Америке! Здесь такого пока что и близко нет. А ты с таким жаром произносила свою расистскую речь, что если бы отпилила себе вместо ногтя палец, то вряд ли бы и заметила!

Рита: (отхлебнув кофе) Дура! Тьфу на тебя! Отпилить мне палец – это примерно то же, что балерине отпилить ногу.

Света: Да ладно! Даже мизинчик?

Рита: Карман, особенно брючный – это минное поле. Пальцы – сапёры, работающие попарно. Пять пальчиков – это десять равных по силе и темпу пар.

Света: Пять пальчиков – десять пар?

Рита: (подняв руку и соединяя пальцы) Первый и второй, первый и третий, первый и четвёртый, первый и пятый. Второй и третий, второй и четвёртый, второй и пятый. Третий и четвёртый, третий и пятый. Четвёртый и пятый. А без мизинца получится лишь шесть пар! Существенная потеря темпа. Битком набитый автобус от остановки до остановки не обшмонаешь.

Света: Тьфу на тебя! Клептоманка!

Рита: Да, не без этого! Что поделаешь – знаешь, сколько мне было, когда меня начали колоть галоперидолом? Пятнадцать лет.

Света: А знаешь, сколько мне было, когда меня усадили за фортепьяно? Восемь!

Рита: Мать твою драть! Какая трагедия! Какой ужас! Можно сойти с ума! Её в восемь лет отдали на фортепьяно!

Света: Когда Россини узнал о существовании коллекции самых изощрённых орудий пыток всех времён и народов, он поинтересовался, есть ли в этой коллекции фортепьяно. Ему ответили – нет. Россини сказал: «Значит, тот, кто составил эту коллекцию, никогда не учился музыки!»

Рита: Если бы я ему показала свою коллекцию, он бы про фортепьяно не вспомнил!

Света: Да что ты гонишь? Нет у тебя никакой коллекции, кроме старых тетрадок с пафосными стихами!

Рита: (уронив пилочку) С пафосными?

Света: А что?

Рита: А то, что ничего худшего ты сказать про них не могла! Если бы ты сказала, что они глупые – это бы означало, что ты их просто не поняла, а пафос бросается в глаза каждому! Я его ненавижу сильнее всего на свете! Я с ним борюсь, как с чудовищем!

Света: Но ты вся иногда состоишь из пафоса!

Рита: (встав) Ты нарочно так говоришь, чтоб меня взбесить!

Света: Ладно, не ори! Действительно, я слегка перегнула палку. Скажи мне лучше – а ты банальности так же воспринимаешь, как пафос? Многие их почему-то сильно не любят.

Рита: Смотря какие банальности! Если не совсем идиотские, то спокойно к ним отношусь. Надо избегать не банальностей, а бездарности! Банальность может быть гениально подана, а бездарность останется пустотой, при всей её искромётности.

Света: Приведи пример великой банальности.

Рита: Из Высоцкого: «Я не люблю себя, когда я трушу! Досадно мне, когда невинных бьют! Я не люблю, когда мне лезут в душу, тем более – когда в неё плюют! » Вот. Что может быть банальнее этого! Но какова сила художественной подачи!

Свету бьёт током. Она визжит и падает на пол. Рита молчит. Её парализовало ужасом и смятением. Моментально придя в себя, Света поднимается на ноги и преследует Риту, которая незамедлительно покидает комнату. Слышны крики, топот, звуки ударов. Рита стремительно возвращается. Разъярённая Света вбегает следом за ней. В её руке – швабра. Слёту бросившись на диван, Рита целиком заворачивается в одеяло. Света, приблизившись, начинает бить её шваброй. Рита визжит.

Света: (нанося ей удары) Вот тебе, тварь, чувствительные банальности! Вот тебе глубина художественной подачи, сволочь такая! Вот расовая теория! Вот тебе твоё солнце Аустерлица и Бородинский утренний холодок! А вот – урок физики!

Входит женщина-психиатр с маленьким саквояжем в руке. Останавливается посреди комнаты. Наблюдает.

Света: (колотя шваброй по одеялу, из-под которого раздаётся вой) Вот тебе ночные пожары! Москву решила спалить? Конечно, тогда все сразу поймут, что Наполеон – это ты!

Психиатр: Простите, могу я принять участие в разговоре?

Света оборачивается, замирает. Рита выглядывает из-под одеяла, затем откидывает его и садится.

Света: (убрав швабру под диван) «Скорая» пока не нужна!

Психиатр: Что правда, то правда – простая «Скорая помощь» вам, действительно, не поможет. Её поэтому здесь и нет. Я – работник Скорой психиатрической помощи.

Ставит саквояж на стул, поворачивается к столику. Рита быстро встаёт. Света обречённо закатывает глаза.

Психиатр: (перебирая книги, лежащие на столике) Наполеон! Жизнеописание! Характерная симптоматика. Мандельштам! Цветаева! Ещё хлеще.

Поворачивается к саквояжу.

Света: Как вы здесь оказались?

Психиатр: (отщёлкивая замки саквояжа) Нам позвонил участковый. Ваша входная дверь была приоткрыта.

Света: Но я запирала дверь!

Психиатр: (открыв саквояж) Вы в этом уверены?

Света: Абсолютно! Я повернула ключик два раза! Я точно помню, и никакой ошибки тут быть не может!

Психиатр: (вынув из саквояжа набранный шприц и сняв колпачок с иглы) Ну, тогда ложитесь, сударыня! Поживее.

Света: В смысле? Куда?

Психиатр: На диван.

Света: Как?

Психиатр: На живот.

Света: Зачем?

Психиатр: Я сделаю вам укол.

Света: Какой?

Психиатр: Тот, который вам нужен.

Света: В какое место?

Психиатр: В то самое.

Света: Ой! А в руку нельзя?

Психиатр: Нельзя. Барышня, ложитесь! Не вынуждайте меня к насилию над больной.

Света: Но я – не больная! Вы не имеете права! Вы, вообще, не имели права сюда входить!

Психиатр: Нет, это вы не имеете права здесь проживать. Полиция это установила. А я, как врач, констатирую: вы психически нездоровы. И представляете очень большую опасность для окружающих. Я обязана принять меры. Так что, ложитесь!

Света: А если я откажусь?

Психиатр: Тогда мне придется вызвать сюда усиленную бригаду, и вы будете госпитализированы.

Света: О, шок!

Задрав кимоно, ложится ничком на диван и спускает трусики.

Рита: Погодите! Она действительно запирала дверь! Абсолютно точно! Я это своими ушами слышала!

Психиатр: Вы уверены?

Рита: Не совсем.

Психиатр: Да нет уж, ложитесь! Я ваши хитрости знаю.

Достает второй шприц. Рита, чуть помедлив, вздыхает, расстёгивает штаны, ложится рядом со Светой и оголяет место укола. Психиатр неторопливо подходит.

Света: Колите! Вам что, приятно смотреть на наши голые задницы? Вы ведь женщина! Может быть, даже девушка.

Психиатр: Я задумалась – не вколоть ли вам через полчаса ещё один, дополнительный препарат, чтобы Токмаков был спокоен? Ему такие проблемы на территории не нужны. Он очень просил меня поработать здесь основательно.

Рита: Ой, погодите! Как я могла забыть? Второй замок сломан! Вчера сломался! Он щёлкает вхолостую! Она, должно быть, как раз на этот замок запирала дверь, поэтому дверь и не заперлась!

Психиатр: (поразмышляв) Ладно, предположим. А как насчёт второй комнаты? Токмаков сказал мне, что участковый…

Рита: (смеясь) Вот уж нашёл кого слушать! Что, Токмаков плохо знает этого участкового по фамилии Ромаренко? Он пару дней не попьёт – к нему бегемоты и мамонты сквозь замочную скважину пролезают! Один раз даже ихтиозавр пролез! Точнее, проплыл.

Психиатр: Но мне нетрудно проверить, правду он говорил или нет.

Рита: И каким же образом вы осуществите эту проверку?

Психиатр: Я загляну в ту комнату.

Рита: А кому это надо, как спросил Арамис тюремщика из Бастилии?

Психиатр: Вопрос правильный! Вашим задницам точно это не надо – укол болезненный, две недели сидеть не сможете. Мне – не знаю… А что за деньги лежат на столике?

Света: Мне уже двадцать один год, бояться уколов стыдно! Надо – так надо. Колите.

Рита: Света, эти уколы на мозги действуют! Тут тебе терять нечего, но со мной – другие расклады. Доктор, мне показалось, что эти деньги вывалились у вас из кармана прямо на столик.

Психиатр: Вам показалось? Или вы в этом убеждены?

Света: Да убеждена она, успокойтесь! Я тоже убеждена! Я вам это гарантирую – как и то, что у нас больше денег нет!

Психиатр: Будем считать, что вам стало лучше.

Убирает шприцы в саквояж и перемещает купюры со столика в свой карман.

Рита: Встать можно?

Психиатр: Одну минуточку. Что вы скажете Токмакову?

Рита: Что вы укололи нас по два раза в каждую половинку, и мы вам пообещали вести себя хорошо.

Психиатр: (закрыв саквояж) Надеюсь, что вы исполните обещание, потому что в противном случае нам придётся возобновить знакомство.

Берёт саквояж, выходит.

Рита: (натянув джинсы, вскочив и побежав следом) Ой, погодите, дайте я вам покажу, что у нас с замком!

Света натягивает трусы, встаёт, одёргивает кимоно.

Психиатр: Я тебе что, слесарь?

Света садится за столик, пьёт кофе. В прихожей хлопает дверь, щёлкает замок. Рита возвращается.

Света: Какая же она сука! Оставила нас без денег.

Рита: Ты меня дурой, что ли, считаешь?

Кладёт на стол две купюры.

Света: А почему ты все не взяла?

Рита: Чтоб она вернулась?

Света: А за двумя, ты думаешь, не вернётся?

Рита: (сев на диван) Она их не посчитала… Слушай, эта змея меня впечатлила! Я ещё никогда не сталкивалась с такой беспримерной наглостью! У неё в саквояже есть препарат, который она может применять только при наличии очень редких экстренных показаний. За незаконное использование – тюрьма. Если эта тварь ещё раз притащится – я его украду, отдам Токмакову. Пусть поторгуются! Он её без штанов оставит. В буквальном смысле! Прямо у себя в кабинете.

Света: А интересно, что она нам вколоть собиралась?

Рита: Аминазин, скорее всего. Противная штука! Мне его целый месяц почти каждый день кололи.

Света достает из сумочки тени, тушь, кисточку и зеркальце. Начинает краситься. Рита громко зевает.

Света: Не понимаю, как замок мог сломаться?

Рита: Я его ночью разобрала на части. Мне любопытно стало, чего он такой тугой? Потом собрала, но как-то не так, осталось деталей пять. Больше никому открывать не вздумай! Ты поняла меня? Никому! От этой гадюки мы отдубасились кое-как, но если придет санэпидемстанция, нам – кранты!

Света: Не нам, а тебе.

Рита: Это почему – только мне?

Света: Потому что ты – паразитка.

Рита: Но я не кровососущая паразитка! Моя энергия пополняется из глубин Вселенной, которые не нужны никому, кроме Сфинкса. Сфинкс безотрывно и зачарованно смотрит в них много тысяч лет. Поэтому он – двуликий. И я двуликая.

Пауза.

Рита: Сколько у нас денег осталось, если не считать этих?

Света: Батонов на двадцать пять.

Рита: На полтора дня… Я не понимаю – куда, куда деваются деньги?

Света: Надо меньше курить!

Рита: Я и так курю только по ночам!

Света: По сорок сигарет за ночь!

Рита: Разве я виновата, что у меня – бессонница? Все великие люди ею страдают! Наполеон на острове Эльба почти не спал.

Света: Но если бы он курил при этом «Парламент-Лайт», Великобритания отказалась бы его содержать. Я убеждена, что он курил «Мальборо».

Рита: Нет, он там занимался ещё более расточительным делом . Знаешь, каким? Он созерцал море. Эта злая стихия – великий убийца Времени! Бесконечно можно смотреть на море, утрачивая желание и способность действовать. Но он всё же двинулся на Париж! И он его взял.

Света: Я не люблю море из-за медуз. Я предпочитаю плавать в реке. Там, правда, пиявки, но я уж лучше встречу их двадцать штук, чем одну медузу!

Убирает тени, тушь и кисточку в сумочку, достаёт из неё румяна и пудру.

Рита: (поднявшись и начав мерить шагами комнату) Ты за хлебом сходишь?

Света: (припудрив щёки) Окей.

Накладывает румяна.

Рита: Боюсь, к вечеру боевой раскрас тебе смыть придётся!

Света: Что ты задумала?

Рита: Всё узнаешь, когда придёт время действовать. А сейчас наступает срок рекогносцировки.

Света: Ой, тоже мне, Наполеон! С сиськами!

Рита: Хватит, говорю, морду красить – ты, Жозефина без сисек! Иди за хлебом!

Света: (водя перед собой зеркальцем) Когда дадут горячую воду?

Рита: К вечеру обещали. А что? Зачем тебе это?

Света: (отложив румяна и взяв помаду) Мне надо ванну принять! Я хуже свиньи! А мне нужно будет зайти к Серёжке.

Рита: (остановившись) Серёжка лучше всех знает, что ты свинья! А его бульдогу купи игрушку, чтоб он тебя не воспринял как кусок сала.

Света начинает помадить губы. В кармане пиджака Риты звонит мобильник.

Рита: (взяв его) Алло! Здравствуйте… Рита. А, вы от Миши? Очень приятно… Сегодня вечером? Погодите одну минутку, я расписание посмотрю… Да, сегодня вечером я свободна с восьми часов. Пожалуйста, приезжайте. Адрес вы знаете? Замечательно. Я вас жду. Возьмите. До встречи…

Кладёт мобильник на столик .Некоторое время стоит, не двигаясь.

Света: (убрав помаду) Чего ты взять-то ему велела?

Рита: (пройдясь и остановившись) Уже не помню. Слишком внезапно всё получилось. Он вдруг мне сам позвонил…

Света: Так это же хорошо! Ну, как он тебе?

Рита: Да так, ничего особенного. Ни рыба, ни мясо. Не знаю, что и сказать!

Света: Сейчас у тебя такое лицо, как будто ты врёшь.

Рита: (помолчав) Знаешь… мне показалось, что он…

Света: Да не бойся же, говори!

Рита: Мне бояться нечего, я его никогда не видела. Просто стало как-то немножко не по себе . Наверное, эта ведьма меня слегка омрачила! Короче, я пока не готова о чём-либо говорить.

Света: Вот это нормально! Ты меня втягиваешь в историю и при этом ещё отказываешься что-либо мне объяснять? Меня это не устраивает.

Рита: Но Светочка, я сама ещё ничего не знаю! Меня переполошил этот нестандартный звонок, вот и всё! Иди в магазин. Серёжке и его псу скажи, что я зайду завтра. Сегодня я не в кондиции.

Света: Да, тебя реально знобит! Прямо всю колотит!

Рита: И я об этом же! Ты не знаешь, Наполеон перед Ватерлоо как себя чувствовал?