Читать книгу Графоманы и писатели - Григорий Жадько - Страница 5

Иногда предисловие само по себе шедевр литературы, от которого трудно оторваться. Э. Хемингуэй «Прощай оружие»:

«Эта книга писалась в Париже, в Ки-Уэст, Флорида, в Пигготе, Арканзас, в Канзас-Сити, Миссури, в Шеридане, Вайоминг; а окончательная редакция была завершена в Париже, весной 1929 года. Когда я писал первый вариант, в Канзас-Сити с помощью кесарева сечения родился мой сын Патрик, а когда я работал над окончательной редакцией, в Оук-Парке, Иллинойс, застрелился мой отец. Мне еще не было тридцати ко времени окончания этой книги, и она вышла в свет в день биржевого краха. Мне всегда казалось, что отец поторопился, но, может быть, он уже больше не мог терпеть. Я очень любил отца и потому не хочу высказывать никаких суждений. Я помню все эти события и все места, где мы жили, и что у нас было в тот год хорошего и что было плохого. Но еще лучше я помню ту жизнь, которой я жил в книге и которую я сам сочинял изо дня в день. Никогда еще я не был так счастлив, как сочиняя все это – страну, и людей, и то, что с ними происходило. Каждый день я перечитывал все с самого начала и потом писал дальше и каждый день останавливался, когда еще хорошо писалось и когда мне было ясно, что произойдет дальше…»

Эрнест Хемингуэй, эл. картина автора

Каждое слово точное, выстраданное, кажется, ложится в душу, обволакивает сознание, заставляет читателя проникнутся доверием и расположением к автору. Скорее это даже исповедь человека, умудренного опытом, которому нечего скрывать. К сожалению, так писать могут не многие. Это большой труд и талант одновременно.

Будем реалистами, писать так не каждому дано, но не стоит опускать руки. Надо искать ключики к читателю, вкладывать в первые строки весь ваш талант.

Вот для примера, как начинается книга: «Французская любовь как это бывает»

«Я закрыл дверь и долго смотрел в окно. Рядом назойливо жужжала жена. Я не отвечал. А что я, вообще, мог сказать. Что я отнес десять тысяч долларов просто так, а сам живу в комнате на подселении, что норковая шуба для жены, это пустые планы на следующую пятилетку, а там будь что будет. Но все-таки на душе было тепло. Не знаю от чего.»

С первых строк читателю дается тайна. Очевидно, небогатый человек расстался с целым состоянием. Причина этого неординарного поступка раскрывается в тексте, но для этого его надо прочитать.

А вот другое начало лирической повести, которая носит название: «Немножко счастья, когда шел дождь». «Тогда мне было 23 или 24, точно не помню. Я дружил с одной девушкой, не со своей будущей женой, с другой девушкой, но она была хороша. Необыкновенно хороша, и что-то в ней было, что потом я искал, в других девушках. В других девушках и в своей жене». Автор, выступающий в качестве доверительного рассказчика, сразу настраивает читателя, на то, что будет рассказан неординарный случай, ради которого стоит почитать эту книгу. Он с первых строк сближает дистанцию, устанавливает тесный контакт. Тот, кто торопливо пробегает текст, для него не просто читатель, – а друг и товарищ, которому можно открыться, поведать сокровенное.

Иногда можно воспользоваться зацепками или сюжетными вопросами, которые не оставляют читателей равнодушными. Рассмотрим это на криминальной драме «Портрет для киллера». Она начинается так:

«Настя стояла у окна и смотрела во двор. Второй этаж идеальное место для обзора, и она так делала каждый вечер. Она не знала, да и не могла знать, что это невинное занятие обернется для нее совсем с неожиданной стороны, беда уже незримо караулила ее».

Название – «Портрет для киллера», фраза «… беда уже незримо караулила ее» – крепко хватают читателя, предвещая захватывающее повествование.

Если мы обратимся к кинофильмам, то увидим, что иногда в начале дается короткий отрывок с динамичными захватывающими погонями, стрельбой, и другими штучками. Они предваряют фильм и дают возможность подглядеть уровень накала страстей, и хитросплетения сюжета. А уже после начинается подача на экране титров и знакомство с героями и артистами. Этот прием служит тем же целям. Создатели фильма предвосхищают интересные события, хотят крепко зацепить внимание зрителя.

В литературе такое трудно представить. Тут мы ограничены, интересные отрывки впереди книги не принято ставить, хотя такие прецеденты были, скажем, у Набокова в Лолите. Нарушение хронологической последовательности через ретроспекцию или прыжки во времени, сложны. Воспользоваться ими начинающему автору затруднительно.

Иногда в описательной части произведения, без которых не обойтись, можно воспользоваться намеками на бурные события, которые ждут героев в будущем. Типа именно эта, с виду неприметная или заурядная вещь, сыграла немаловажную или трагическую роль в будущем. Но герой даже не догадывался об этом, он просто положил ее в чемодан.

Или главный персонаж садится в машину, шарит под сиденьем и достает большой нож, который достался ему, от прежнего хозяина машины при покупке. Он пролежал там два года без дела, а сейчас он его протер, попробовал сталь ногтем и вернул обратно.

Мы не знаем, что произойдет в дальнейшем. Автор немногословен, не хочет предвещать события и раскрывать секреты. (Нельзя не согласиться, что он поступает правильно). Сам факт, что этот нож лежал два года без дела и вдруг герой его достал, протер, проверил, говорит о том, что надвигаются какие-то серьезные события. Это как ружье на стене у Чехова, если повесили, значит не просто так – придет время оно выстрелит.

Можно и такой вариант, описывая местность, скучные дома поселка вы как бы мимоходом отмечаете, что этот дом был обычный, рядовой и стоял на отшибе, но трое его бывших хозяев кончили жизнь не своей смертью. А если еще добавить фразу: «Но конечно никто не ждал повторения трагедии!!» Читатель сразу поймет, что скоро скучать будет некогда.

А если обратиться к тому, что ваш персонаж едет на важную встречу, нервничает и по пути во дворе раздавил голубя, который замешкался и не смог вовремя взлететь. Событие малозначащее думает герой, но под ложечкой у него неприятно сосет: «Может развернуться и поехать обратно. Что готовит ему эта встреча?» Строчка, несомненно, заставит читателя насторожиться.

Стоит сказать, что писатель, прибегнув к таким приемам не вправе обмануть читателя. Он, конечно, может это сделать в силу того, что он автор и единоличный хозяин произведения, но у читателя возникнет отчуждение к нему. Никому не нравится, когда нас обманывают. А если возникнет отчуждение, то не известно, захочет ли читатель в дальнейшем знакомиться с жизнью персонажей, поверит ли он тому, что ему рассказывают. Как у Пруткова: «Единожды солгавши – кто тебе поверит»

Да-да, это все верно, скажет проницательный литератор, но не всегда удается такое начало. А если требуется дать вводный текст, который расскажет нам о герое, подготовит читателя к конфликту и позволит правильно выстроить литературное произведение. Как поступить в этом случае?