Читать книгу Юные, смелые, гордые. Книга 1 - Григорий Калюжко - Страница 5

Бывая в московской квартире у дочери, я радовался, что у внуков имеются красочно оформленные книги об истории государства российского. Это позволяло им получать представления об изменениях, проходивших в стране на протяжении нескольких веков. Жаль, что в красивых книгах больше написано о князях, воеводах и царях, но мало сведений о жизни низших слоёв населения. Подумалось о необходимости для пользы подрастающего поколения подробнее описать жизнь и быт трудового люда небольшого российского городка.

Фабрика Классена, или Романово-Борисоглебская льняная мануфактура, являлась крупным и основным предприятием, на котором трудилось большинство горожан. По рассказам тульмовцев, предприятие получило главное развитие в начале 1860-х годов. Исторически это совпадает с отменой крепостного права в России, притоком в город дешёвой рабочей силы за счёт обедневших крестьян. В окрестностях города возделывались льняные поля, которые служили источником сырья для фабрики. Многие крестьяне имели опыт переработки льна, на самодельных станках ткали полотно, из которого изготавливали одежду для семьи и для продажи.

Сегодня узнать о жизни, условиях работы и быта рабочих фабрики и их детей возможно только из редких сохранившихся воспоминаний современников тех далёких лет, материалов, напечатанных в местных газетах. Публикуемые в последние годы статьи пишутся иногда «приглаженным» академическим языком, который не позволяет ощутить, насколько был оголён нерв, эмоции и настроение детей рабочих того времени, позже ставших организаторами комсомола, созидателями и защитниками новой власти. Большой интерес представляют неопубликованные материалы комсомольских активистов о зарождении и становлении Тутаевского комсомола.

Вспоминал персональный пенсионер с 1954 года В.И. Калинкин:

Я родился в 1884 году – через 20 лет после основания Романово-Борисоглебской льняной мануфактуры. Родители мои работали на фабриканта КЛАССЕНА. Они, как многие другие рабочие пришли на фабрику 10-ти летними детьми и, получая за свой труд гроши, работали по 12 часов в сутки.

Восьми лет я пошёл учиться в фабричную школу. Мне повезло: ведь в школу в то время редко брали детей рабочих. За 2,5 зимы я научился читать и считать. 12-ти лет меня взяли на фабрику, но работал я там не долго – приехал из Питера родственник и увез меня с собой, чтобы пристроить в мальчики к какому-нибудь торговцу.

Питерские рабочие, дети-подростки и урядник начала XX века

В 1902 году вернулся в Романов-Борисоглебск на фабрику. Стал работать в прядильно-приготовительном цехе. Невозможно описать, в каких трудных условиях приходилось работать. Такая пыль стояла в воздухе, что в нескольких шагах ничего не было видно. В цехах не было питьевой воды, рабочим приходилось носить её в бутылке из дому. А уж о столовой, в которой можно бы пообедать и говорить нечего.

Работали без всяких отпусков. Зарплата была мизерной, но и её урезали за счет штрафов. А штрафы тогда брали за всё: за опоздание, за прогул, за брак. Особенно нам детям доставалось. Мальчиками были, очень хотелось поиграть, пошалить, побегать друг за другом. Но за это нас очень строго наказывали. Случалось, штрафы составляли половину зарплаты. В то время было много несчастных случаев. Никакой техники безопасности не было. Если рабочего на фабрике покалечило, его сразу выгоняли, и он подыскивал себе другую работу[1].

О нищете и бесправном положении трудящегося юношества красноречиво свидетельствовали их жилищно-бытовые условия. Рабочие с семьями жили в казармах, принадлежавших фабриканту Классену и другим владельцам фабрики. Всю ночь напролёт полицейские торчали под окнами: подсматривали, не делают ли рабочие чего-либо недозволенного. У замеченных за чтением книг производили обыски и арестовывали. Беспросветной была жизнь в этих казармах. В каждой каморке ютилось по две, а то и по три семьи.

Один из организаторов комсомола в Тутаеве А.И. Валенков вспоминал:

Точно так в одной из каморок старых казарм жила и семья ткачей Андрея Ивановича и Матрёны Лазаревны Сулоевых. В 1894 году у них родился сын Александр. Рождение ребенка радости не принесло: для нового рта нужна еда…

Месяцы, годы прожили, а жизнь не улучшалась, а нужда, как петля, всё туже и туже сдавливала горло. Саша подрастал, он рано начал понимать, как тяжело живется на свете рабочему человеку, как трудно добывается кусок хлеба, о котором каждый день твердила в слезливых своих жалобах и причитаниях мать.

– Как рыба об лёд бьёшься, бьёшься, а хлеба насущного на столе не прибывает, а Сашка, вон, вечно голодный!

Отец Саши был угрюмым, молчаливым. Он глушил в себе тревожные мысли о судьбе сына, который из-за нужды был лишен детства. Глушил, но недостатки всё больше давали о себе знать. И вот как-то вечером отец подозвал к себе сына и сказал:

– Ну, Сашка, видать ни чего не попишешь… Такая стало быть судьба рабочего люда. Кто знает, может ты доживёшь до другой, счастливой жизни, когда хозяином на земле будет рабочий человек и тогда тебе не придётся кровных детей своих посылать на работу, детства отнимать у них… В общем завтра ты пойдёшь работать на фабрику на мокрые ватера… И сентябрьским дождливым утром 1906 года Саша Сулоев впервые пришел на фабрику, где его поставили съёмщиком на мокрые ватера.

В ту пору шел Саше двенадцатый год. Таких, как он, малолеток на фабрике были десятки – дешёвая рабочая сила! Им было от 10 до 13–14 лет. Возраст, когда хочется порезвиться, поиграть, а вместо этого – изнурительный труд на фабрике, где нужно бесконечно смотреть и следить, следить и смотреть, не прозевать, когда навьётся съём, остановятся ватера… И как только остановятся тут же бегом снимать пряжу. А кто отстал – получай подзатыльник, затрещину от гонялы или смотрителя, а то и веревкой или ремнем через плечо опояшут…

Так начиналась трудовая биография потомственного ткача Александра Сулоева. (Впоследствии А. Сулоев – председатель фабрично-заводского комитета профсоюза льнофабрики «Тульма». – Здесь и далее примечания автора.)

На фоне этих воспоминаний ветеранов, справедливости ради, нужно отметить, что фабрикант Классен, рождённый в Германии, принявший русское подданство и православие с именем Егор Егорович и будучи гласным земского собрания, много внимания уделял социальной сфере жизни рабочих. Тем не менее он не смог нарушить традиции того времени и существенно улучшить условия труда и быта наёмных работников.

На предприятиях России того времени существовала особая система эксплуатации подростков, получившая благовидное название «Ученичество». Ходить в учениках приходилось долгие годы. За работу ученики, как правило, ничего не получали, жили «на хозяйских харчах». Но даже из их пропитания хозяева стремились извлечь выгоду.

Труд учеников использовался зачастую не по назначению, подростки делали всё, что хозяин прикажет, и в результате, проработав несколько лет без оплаты, так и не получали никакой специальности.

В левобережье города на улице Володарского (теперь – Толбухина) проживала персональный пенсионер Мария Фёдоровна Николаева. Она рассказывала:

Трудовую деятельность я начала с 13 лет. Семья у нас была большая – 10 человек, жилось тяжело, и меня отдали в обучение портняжному делу. Училась я три года. Работала я с 7 часов утра до 7–8 часов вечера. Но мой труд, как ученика не оплачивался.

Одна из старейших коммунистов города Лидия Аверьяновна Старостина на одной из встреч с пионерами рассказывала:

С двенадцати лет – с 1900 года – я работала на фабрике Классена и на своей спине ежедневно испытывала произвол капитализма, т. е. выколачивание прибыли из детского и женского труда. Всю смену надо было бегать сломя голову по скользкому полу, при температуре воздуха в помещении 40 градусов, под крики и удары ремня гонялы.

Жаловаться было нельзя. Молитвы к Богу и посты не помогали. Царил произвол. Рабочий не был обеспечен на случай болезни, старости, на «черный день». Женщины страдали вдвойне от безысходной нужды и бесправия. Казалось, что выхода нет.

Не многим отличалась судьба других уроженцев Романово-Борисоглебска. Так, Николай Андреевич Шерников родился в семье рабочего в 1887 году. Семья была большая, и на содержание её не хватало заработка отца. Жили бедно. Чтобы избавиться от лишнего рта, родители отправили одиннадцатилетнего Колю в Петроград в «ученье по торговой части». Коля проучился четыре года у купца Анкудинова. Он вспоминал:

В ученье жилось тяжело. За каждый пустяк хозяин бил учеников. Придёт, бывало, в магазин и смотрит, как идёт торговля, да на учеников покрикивает: «Эй, ворона, как ходишь! Забыл, где находишься?» И особенно доставалось ученику, если тот прозевает открыть дверь перед какой-нибудь высокопоставленной дамой. Хозяин подзывает к себе зазевавшегося и, приговаривая, дерёт за уши: «Вот тебе, ворона, забыл порядок! С первого взгляда покупателя должен понимать, что он желает купить, служить надо ему».

Натешившись вдоволь, хозяин отпускал ученика, тот, обливаясь слезами, спешил скрыться с глаз.

Работал магазин с утра до позднего вечера и по воскресеньям. После окончания рабочего дня на обязанности учеников лежала уборка магазина. Утомлённые за день, они возвращались в дом хозяина поздно вечером. А там их вместо отдыха ожидала другая работа. Хозяйка заставляла их чистить обувь, картошку, мыть посуду, носить воду, дрова. Измученные, изнурённые сваливались они в постель и засыпали. У них не оставалось времени для детских игр и забав.

Такое же трудное детство было и одного из первых организаторов Тутаевского комсомола – Степана Николаевича Ступникова. В 1909 году 11-летний Степан, испытывая нужду и голод, был вынужден устроиться учеником в частную токарно-механическую мастерскую в Москве. Тяжёлой была четырёхлетняя учёба. Произвол частника-богатея, унижения, ничтожная оплата за труд, ужасные условия. Всё это перенёс Стёпа и пятнадцатилетним юношей стал своим трудом зарабатывать скромные средства на существование.

Для более полного понимания содержания жизни тех времён также интересны автобиографические воспоминания А.И. Валенкова. В 1969 году он писал, что с двухлетнего возраста вместе с родителями переехал из Даниловского уезда в город Романов-Борисоглебск. Отец поступил работать на фабрику и через шесть лет умер.

«…В 1908 году я окончил 4-х классную приходскую школу и одиннадцати лет поступил на эту фабрику курьером-мальчиком и телефонистом в расчетную контору.

Семья у матери со мной была 5 человек – я был старший. Получал зарплату 5 рублей и 25 копеек квартирных в месяц. После смерти отца жили очень плохо. Вскоре две сестры умерли от туберкулеза, чем был болен и отец, т. к. фабрика была текстильная, очень грязная, пыльная.

Да, далеко ушло то время, когда я и многие другие работали на этой фабрике по 10 часов день, не зная, что такое выходной день.

В правилах внутреннего расписания на фабрике льняной мануфактуры, утвержденного старшим фабричным инспектором Ярославской губернии (Декша) от 13 апреля 1901 года № 490 сказано, что малолетки и подростки должны работать даже в ночных сменах по 5,5 часа.

Этот документ, сохраняемый мною в течение почти 70 лет, я передал в Ярославский краеведческий музей, как экспонат, имеющий историческую давность.

Воспитания никакого не было. Если рабочий будет читать какую-либо книгу серьёзную и незнакомую фабричному городовому, он будет арестован и, по крайней мере, его продержат два-три дня и более в полиции, пока не выяснится политическая острота книги.

Так, например, за книгу «Воскресенье» Л. ТОЛСТОГО и несколько книг ДОСТОЕВСКОГО, отобранных у меня при обыске квартиры, меня арестовали и продержали (не считаясь, что я ещё подросток) в полиции три дня. Это было со многими нашими рабочими.