Читать книгу Медбрат - Григорий Михайлович Дюков - Страница 4

17:01

В университете ничего интересного не происходило: я просто подписал нужные бумаги и забрал те, что остались. Все свои вещи, пара учебников да ручка не пишущая – всё это я положил в рюкзак. После чего я вернулся домой, переоделся в костюм, и направился в сторону «Road 66». Предварительно я надушился и купил пару гвоздик. Костюм хоть и был достаточно дешёвый, но сидел на мне как влитой. Я надел серую жилетку под ярко синий пиджак, брюки были того же цвета. Пока я ждал Кларис, я регулярно заглядывал в окно ресторана, выискивая её. Увы, её я там не было на протяжении долгого времени. Вдруг мне кто-то закрыл своими нежными прохладными руками глаза.

– Угадай кто, блондинчик.

Я повернулся, и увидел её. Она была одета в такое же платье, как и во время работы, но у неё был маникюр особого цвета: ярко красного. К тому же она надела серёжки.

– Выглядишь удивительно.

– Я-то ладно. Тебя прям не узнать! Костюм, брюки, жилетка… Ты что, из Англии приехал? Отвечай честно!

– Может быть, если тебя заводит английский акцент. – Затем, грамотно выждав момент, я вручил ей цветы, за что был вознаграждён улыбкой.

Мы шли в сторону парка, держась за руки. Должен признать, мне было приятно, что на протяжении всей прогулки она не отводила от меня глаз. Я часто ловил её взгляд на своём лице. Однако и она была очень хороша собой: вся такая оптимистка-заводила. Мне нравится такой типаж. Кларис рассказала о своём детстве, переезде, трудностях в семье и работе. Сказала, что очень хотела бы поселиться где-нибудь на востоке, но никто в семье её не слушал. Последней каплей стал бывший, который бросил её ради более симпатичной блондинки. Она сбежала из дома, и с тех пор не говорила с родителями уже полгода. Я и не мог себе представить, что такая яркая девушка как Кларис может имеет такую несчастную судьбу. Когда я увидел слёзы на её щеке, я тут же вытер их платком. Она улыбнулась.

– Куда мы идем? – спросила она.

– В кино, на сеанс «Космические поработители».

– Ой, я так давно не была в кино! Ты меня прям балуешь. – в её голосе отчётливо слышалась радость и восхищение. Она прильнула ко мне, после чего я решительно взял её под руку, и мы вместе, как настоящая пара, пошли в кино.

Фильм был довольно скучный, но время вместе мы провели отлично, а это –главное. После киносеанса мы пошли на набережную, любоваться морем и небом, усеянным звёздами. Я взял её за руку, нежно обхватив запястье.

Романтика в том месте была необычайна: луна светила настолько ярко, что освещала всю набережную. Птицы умолкли, был слышен только шум прибоя и то, как трещали сверчки в унисон. Звёзды сияли на небе. Я пытался похвастаться знанием некоторых созвездий перед Кларис, но все красивые названия вылетели из головы. Вдалеке бесшумно проплывали парусные яхты.

После любования на море мы решили пройтись пешком. Я всё время держал её за руку, периодически смотря в глаза.

– И чем же ты занимаешься? Я помню, что ты учишься… Где-то…

– Заказы помнишь, а где я учусь – нет? – Кларис отмахнулась и рассмеялась, после чего я продолжил. – Медицинский университет. Учусь на хирурга.

– Ого! Как интересно! И как там? Много больных уже вылечил? А людей оперировал?

Несмотря на искренний интерес со стороны Кларис, я решил не говорить о своём университете, переведя тему разговора.

– Ну а ты, Кларис? Чем ты занимаешься помимо работы в кафе?

– Ну…

– Ну давай, дорогуша. Не стесняйся, я не кусаюсь! – чтобы быть более убедительным, я слегка приобнял её.

– Ну ладно. Но обещай, что никому не расскажешь! – пригрозив мне пальцем, она строго посмотрела на меня, при этом ехидно улыбаясь.

– Клянусь!

– Ну хорошо… – она сделала глубокий вдох. – Я хочу открыть пекарню.

– Вау, как круто! Расскажи поподробней о…

– Ой, смотри какие милые черепашки!

Она настолько резко поменяла интонацию и тему разговора, что я для себя понял: по каким-то причинам, она не хочет говорить со мной об этом. Что-то было в ней таинственное. Что-то, что не давало мне покоя. Но, справедливости ради, черепашки были и правда милые.

К одиннадцати часам вечера, я проводил её до дома. Я не стал просить свой пиджак обратно, ибо мне очень нравился сам факт, что Кларис носила мою одежду: был в этом некий жест доверия и симпатии. Мы шли, не умолкая: она говорила о своих клиентах и поваре Майкле, который был, по её словам, смешным ворчуном. «Однажды он пролил на себя кофе, но из-за того, что не было запасных фартуков, он побежал в прачечную через дорогу, закрыв ресторан на час. Вот ведь умора!» – рассказывала Кларис. О себе я рассказал совсем немного: о школе, о таланте к хирургии, к переезду в Ред Харбор, и об учёбе.

– Слушай, такой вопрос… А был ли среди студенток кто-нибудь, кто тебе нравился? Ну так, слегка. – Она задала этот вопрос настолько робко, что я приятно удивился.

– Был у меня один роман, но ничего не вышло.

– Расскажи! Пожалуйста! – на этот раз она прильнула ко мне настолько близко, что её губы почти касались моей шеи.

– Ну была одна красивая блондинка, звали её Кэт. Милая Кэт с голубыми глазами. Как-то на практике у неё не было с собой салфеток, я дал ей свои. После этого мы разговорились до такой степени, что, когда все ушли домой, а солнце вот-вот село, мы всё ещё болтали возле универа. После нескольких свиданий мы начали встречаться. Я её обожал.

– Ух ты, как интересно! Продолжай. – Кларис смотрела на меня круглыми глазами.

– А затем… Наступило рождество. Я тогда впервые захотел подарить ей что-нибудь красивое. Я работал стажёром в различных клиниках, с разрешения преподавателей и ректора, чтобы купить ей красивые серьги. Золото с чёрным камнем, в виде роз. Ни одно другое украшение не подходило ей так идеально, как эти серьги. Спал по трое часов в сутки. И наконец, когда пришла зарплата, я тут же рванул в ближайший ювелирный. Но выяснилось, что…

– Какие люди! – грубый мужской голос перебил меня. – Питерсон, твоё ли смазливое светловолосое личико я вижу?

Впереди стоял один из самых ненавистных мне людей: Майкл Браун. Он был бритым на лысо, с непропорционально маленькими глазами, остроугольным ртом и ростом со шкаф. Он был одет в белую выцветшую майку с коричневыми подтяжками, порванными голубыми джинсами и чёрные ботинки. Майкл курил сигарету, держа в руке бутылку крепкого пива. Он сидел в выброшенном кресле, запрокинув ноги на один из подлокотников. Как только я слышал его прокуренный грубый голос, в моей душе всегда появлялся ком в горле, размером с шар для боулинга. Браун был типичным представителем хулиганов и задир современной Америки. Всё своё свободное время он уделял регби и тусовкам, еле как набирая проходные баллы для того, чтобы просто не вылететь из университета.

– Кларис, держись сзади. – сказал я.

– Почему? Ты его знаешь? Джимми!

– А кто эта девушка? Брюнеточка? Люблю таких – приблизившись к ней, он омерзительно коснулся своей рукой щеки Кларис и принюхался к шее. – Хорошие духи. Мне нравятся. Майкл.

Я схватил руку Брауна и убрал её от её лица.

– Что ты здесь делаешь, Браун? Трансляция матча в магазине телевизоров кончилась, и ты топаешь домой? Или это выброшенное кресло да мусорный бак и есть твой дом?

Я видел, как в нём закипала радость. Он был очень бедным. Даже я на его фоне выглядел как миллионер: он жил у родителей в тесном трейлере. Подтрунивать его мне никогда не надоедало, но я вспомнил, почему я делал это так редко. Он ударил меня в лицо, от чего я сразу упал на четвереньки. Из моего носа потекла кровь, но не сильно. Затем он влепил мне ногой в живот. Кларис молча отходила от нас всё дальше и дальше, дабы и её не задело. Несмотря на всю боль, которая была, я думал лишь о том, чтоб не запачкать свою единственную рубашку.

– А теперь тебе смешно, Питерсон? А?! На этот раз ректор тебя не спасёт! Ты труп, ублюдок! Слышишь?! Труп! – каждое предложение сопровождалось очередным ударом по животу. Однако в один момент он остановился, после чего я начал действовать.

– Майкл, – говорить мне мешала кровь, бесконечно тёкшая из носа. – Куда бы ты хотел уехать?

– Что ты несёшь, недомерок?

– Ну, если бы ты задумался хоть на секунду, – я пытался встать. – Ты бы понял, о чём я. Но не переживай, специально для тебя я всё объясню. Вечер. До моего дома ехать на автобусе полчаса, но я предпочту пойти пешком. Полицейские, проезжая мимо на своих авто обязательно спросят, что со мной. А ты меня знаешь: я очень-очень плохой лжец. Я расскажу, что лысый накаченный молодой человек избил и ограбил меня. Начнётся следование, выйдут на тебя, а поскольку денег на хорошего адвоката у тебя нет, ты уедешь из Ред Харбора. Вот я и спрашиваю, куда бы ты хотел уехать? Монтана? Флорида? А может Техас?

Он рассмеялся и ещё раз ударил меня кулаком в живот.

– Ты думаешь, я куплюсь на такой дешёвый трюк? Кто тебе поверит?

– Ну, у меня есть свидетель. Правда, дорогая? – я посмотрел на Кларис с обаятельной улыбкой. По крайней мере, я пытался. Она была шокирована, но кивнула. Я поднялся на ноги, встряхнул пыль с себя и вытер кровь платком.

– Ну ты не расстраивайся. Я буду приносить тебе выпуск журнала «тупица года». – я похлопал его по плечу. Он ещё раз меня ударил в живот и незамедлительно скрылся, прокричав в след какие-то угрозы.

– Ну ты и трус! – разочаровано сказала Кларис.

– Почему же? Я ведь постоял за себя, и он тебя не тронул

– Ты даже не дал ему сдачи! Тебя побил какой-то громила со свалки, а ты говоришь, что постоял за себя?

– Сама подумай, детка: кровь течь перестанет, кости срастутся, но теперь он подумает лишний раз, прежде чем бить в следующий раз. Мне кажется, я поступил достаточно…

– Ты поступил как трус и слабак, который не может дать сдачи! Я пойду домой. Спасибо за вечер.

В тоне Кларис была слышна фальшь. Она так же быстро закончила свой монолог, как и скрылась из виду. Быстро вступив на лужайку своего маленького домика, она поднялась по ступенькам и захлопнула дверь. Я был расстроен. Не из-за того, что этот вечер так закончился, а из-за того, что она меня не понимала. Я был уверен в своей правоте, а вот она смотрела на всю это потасовку достаточно примитивно, или даже глупо.

Однако, когда я уже почти уходил, я увидел, что она смотрит на меня из окна. Наши взгляды пересеклись. Я помахал ей и улыбнулся, в надежде, что этот романтический жест скрасит всю неловкость. И я был прав: она улыбнулась и задвинула шторы. Уходя прочь в направлении дома, я радовался её улыбке, ведь это означает, что я всё ещё интересен. Придя домой, я быстро протёр всё спиртом, наложил пару пластырей и лёг спать. Однако рубашку я всё же умудрился испачкать.