Читать книгу Рассказы о войне 1941-1945 гг. Военные судьбы людей - Григорий Михайлович Рыжов - Страница 2

…Август 1954 года. Село Красильники Спасского района Рязанской области. В это время я со своей семьёй жил здесь, куда мы приехали из Молотовска, сейчас этот морской город называется Северодвинск, где строят на верфях военные корабли и подводные лодки. Туда мы попали по вербовке из Свердловска, где жила моя семья.

Семья была из пяти человек. Отец, звали его Михаил, устроился работать слесарем на станции Исаково. Мать, звали её Ирина, работала в колхозе за палочки, т. е. за трудодни. Мне, Григорию, тогда было 9 лет, сестре Вере 8 лет и самая младшая сестре Наде был всего 1 год. Она родилась в Молотовске. Мы жили у бабушки Кати, матери отца, ей тогда было 62 года. Итого семья наша состояла из шести человек.

Колхоз был не из богатых, 260 дворов. Сеяли на полях зерновые, кукурузу и овощи. Огурцы и помидоры росли прямо на грядках под открытым небом. Колхозное стадо коров составляло до 600 голов, были и свиньи до 100 голов. Были курятник и утятник, гусятник. В колхозе имелось табун лошадей до 50 голов, в основном рабочие. Вся продукция сдавалась государству.

При Н. С. Хрущёве колхозники жили в основном своим хозяйством. Принцип такой, один член семьи работает в колхозе, а остальные работают в собственном хозяйстве. Имели земли до 30 соток, где росли яблони и груши до 25 деревьев, кроме этого росли сливы, вишни и ягодные кусты. Сажали ранние огурцы в парники, а затем в гряды под открытым небом. Климат на рязанской земле мягкий и солнечный. Через три – четыре дня по 10 – 20 мешков возили на американских грузовых машинах огурцы в Москву продавать, до которой расстояние составляло 250 километров. И так всё лето колхозники работали на своём хозяйстве.

Надо сказать, что в каждом доме имели в хозяйстве одну – две коровы, телёнок, несколько свиней, до десяти баранов, гусей, уток и кур. Я подростком тогда уже задумывался. Куда столько скотины и птицы? Продавать её некому, значит, за зиму съедали, у кого большая семья. Возможно, сдали излишки государству…

В 1962 году Н. С. Хрущёв ввёл налог высокий домашнюю скотину, и стало не выгодно её держать. В деревнях стали резать скотину на мясо или продавать её. В деревне стало трудно жить. Ввели паспорта в деревне, и молодёжь массово стала уезжать в город. Деревни в центральной европейской части стали беднетьть и чахнуть, а то и вовсе исчезать. Оставались одни старики и старушки…

У меня были деревенские друзья, некоторые старше на 2 и больше лет. Мы часто пропадали в свободное время от домашней работы у конюхов на «Пупке», так называлась возвышенность на большом лугу, где паслись табун лошадей, стадо колхозных коров и домашний скот под наблюдением пастухов.

Одного из моих друзей звали Миня, что равнозначно Мише. Он старше меня был на два года. Колька по прозвищу «Карась», который жил напротив моего дома, тоже старше меня на два года. Колька по прозвищу «Коляска», младше меня на год и другие ребята. У нашей семьи было прозвище «Лиса». В деревне у каждой семьи были прозвища. Так повелось на Руси.

Рядом с селом по путям железнодорожным катились поезда на электротяге грузовые и пассажирские. Они катились по высокой насыпи, которая по высоте достигала до 12 метров. Для проезда и загона лошадей после работы, стада коров с села на луга был построен железобетонный мост.

Мы, ребята, кто посмелее, ходили по перилам этого моста. Ширина перил была не больше 90 миллиметров, а высота над землёй 12 метров. Один из этих смельчаков был и я. Немногие отваживались пройти по перилам моста, как и ездить верхом на лошадях, да ещё и гонять их в табуне…

На Юг от железной дороги в двух километрах лежало озеро длиной три километра, а шириной метров 200. За озером протекала судоходная река Ока, которая весной разливалась и затопляла почти весь луг, кроме островка, который и был прозван «пупком».

Днём пасли лошадей, которые были на отдыхе или не было для них работы, их было не больше двух десятков, взрослые ребята лет 18 – 19. Обычно осенью уходили на службу в Советскую Армию. К ним, нас несколько ребят, ходили к ним почти каждый день пасти лошадей. Сгоняли их кучнее, чтобы не уходили на чужие пастбища.

Разжигали костёр из коровяка в виде лепёшек, которые хорошо горят. Пекли картошку, да курили табак самосад в виде самокруток из газет. В каждом доме рос в огороде табак, он рос как сорняк…

На «Пупке» был построен шалаш для укрытия от дождя и прохлады ночью. В нём могли свободно помещаться три человека. Спали на нарах, постель была из соломы и старых фуфаек.

Просто катались на лошадях во весь дух по лугам на обгонки, да так, что дух захватывало. Вечером в 20 часов мы сгоняли лошадей в табун и гнали их к озеру на стойбище, где их спутывали путами за передние ноги. Путать лошадей – это нужно не бояться находиться у них под ногами и под брюхом. Не многие это делали. Лошади знали и не трогали нас. К чужим людям они относились с настороженностью и даже с агрессией. Могли лягнуть ногой, укусить и т. д. Это делалось для того, чтобы ночью далеко не разбредались. Жалко лошадей, ноги натирали до кровяных ран…

Однако, десятки раз мы, мальчишки, падали с них, но Бог милостиво спасал нас от увечий и больших травм. Вот так.

Вечером в 21 часов молодых конюхов меняли опытные в возрасте конюхи. Они работали по два человека. Мы, ребята, часто оставались допоздна, а то и ночевали тут на месте у костра или в шалаше. Нам было интересно, как взрослые рассказывали всякие интересные истории и случаи в жизни. Часто рассказывали про чудеса, ведьм и нечистой силы. Слушаешь, и становится страшно, по коже бегут мурашки. Кругом темнота, мертвецкая тишина и костёр горит, освещая наши разгорячённые лица.

Когда возвращаемся в полночь домой в деревню и, кажется, что тебя окружает нечистая сила и идёт за тобой следом…

Одним из вечеров в середине августа, после того, как мы согнали лошадей в табун к озёру, спутали передние ноги лошадей путами, отпустив их пастись по лугу, где росла зелёная, сочная трава.

Закончив с лошадьми, мы с друзьями отправились к конюхам к шалашу на «Пупку». Вечер, солнце уже склонялась к закату, багровея над горизонтом. В августе дни заметно становятся короче и прохладнее, но не настолько. Девять часов вечера. Нас было трое, я, Митька по прозвищу «Рябой», отец его переболел оспой и, на лице у него осталась рябь. Так привилось такое прозвище к их семье. С нами был ещё один мальчишка, Колька «Карась».

Через 30 минут мы находились на «Пупке» у шалаша, где оживлённо разговаривали конюха. Говорили о новостях в деревне, в колхозе и прочие. Заговорили о лошадях. Мы сказали конюхам, что лошадей спутали и отпустили пастись в луга, что всё нормально.

На пупке всегда держали двух лучших лошадей, которые быстро бегали. С такими лошадями можно быстро собирать лошадей в табун и гнать их к стойбищу на озеро.