Читать книгу Дело о китозавре - Григорий Панченко - Страница 2

Но если не поднимать в воздух рептилию как таковую, а сперва провести ее по ступеням эволюции до птичьего уровня, то тут уже допустимо сочетание способности хорошо нырять и плохо летать. Правда, лишь для существ размеров где-то с гагару. При малейшей попытке увеличить рост эволюция тут же переводит «клиента» в аналог пингвинов, у которых с полетом, гм, не очень.

У фантастики возможностей больше, поэтому некоторым авторам удается создать плавающе-ныряюще-летающих драконов. Но – редко. Еще реже это получается убедительно. Очень трудно представить себе существо из плоти и крови, которое выдерживает такую «смену режимов»; если такое и получается, то оно обычно перестает походить на рептилию. Скажем, Джанго Фетт из вселенной «Звездных войн» плавал-летал на твари, срисованной, однако, не с ящера, но с манты, гигантского ската. Причем в бой он отправлялся отнюдь не на ней: маневренность не та! А ведь дракон если и представляет какую-то ценность, то прежде всего как «боевой монстр».

Качество полета, разумеется, под вопросом. То есть для абсолютно бескрылых ящеров он, конечно, летающий, но ведь и гидросамолет считается летающим… только не при сопоставлении с истребителем. Ну, при сколько-нибудь детальной проработке темы вопросов вообще возникает много, причем самых неожиданных. Например: если этот водный дракон все-таки способен передвигаться по земле тоже (примерно как тюлень или плезиозавр) – сможет он на сушу и опуститься из полета? Или, чтобы без аварии, ему необходима посадка на воду? Скорее последнее. И уж взлететь-то с Земли он точно не сумеет. Думается, даже и над морем летать он должен в режиме не самолета, а как бы экраноплана: отрываясь от водной глади максимум на десятки метров.

Вернемся из фэнтези в НФ, от драконов к заврам. Самый масштабный, до сих пор непревзойденный эксперимент – это, конечно, вселенная «Эдема» Гаррисона и его иилане’. Водными существами их назвать как будто нельзя, но… можно. Цивилизация иилане’ не морская и не сухопутная: скорее мелководная. По-настоящему дальние плавания этим завроидам не по силам (приходится прибегать к «биотехнике»), однако они отчетливо тяготеют к воде, проводят в море очень значительную часть времени, по морю же совершают основные вояжи на генетически модифицированных кораблях-ихтиозаврах, на берегах морей (крупных рек, озер) выращивают свои невероятные города-деревья… А молодь вообще должна пройти этап океанического существования: лишь у повзрослевших самок появляется возможность надолго выходить на сушу и даже обретать разум, пусть не всегда и в разной степени.

Мир «Эдема», безусловно, динозавровый, но считать ли динозаврами самих иилане’? Гаррисон на этот счет высказывался расплывчато: с одной стороны, вроде бы да, а с другой – упомянуто их происхождение от морских рептилий… Ох, вряд ли: вот для такого эти завроиды как раз слишком сухопутны. Сперва практически полностью уйти в море, а потом в значительной степени вернуться из него – для этого слишком лихо должна идти «обратная эволюция», причем синхронно по множеству независимых друг от друга признаков. Такое природе, мягко говоря, не свойственно.

Но тогда кто же они? Судя по ряду внеэдемовских рассказов и по согласованным с Гаррисоном иллюстрациям, в любимцах у него ходили еще и хамелеоны. А социальная структура иилане’ являет собой причудливый гибрид «быта и нравов» общественных насекомых (прежде всего муравьев) и… современных морских игуан: рептилий довольно экзотических, но вообще-то к водному образу жизни адаптировавшихся не слишком радикально.

Всех их Гаррисон попытался «скрестить» с динозаврами. Результат получился неожиданным. Суммируем особенности иилане’:

– сохраняющийся в юности водный образ жизни;

– коллективистское мышление с заметно ослабленным ощущением собственного «я»;

– совершенно нерептильный способ размножения (самец, превращаясь в живой инкубатор, вынашивает очень многочисленную «кладку» в своем теле – и «отпускает» вылупившихся личинок в море)…